Элегия Долины

Алисса удивилась тому, как пусто было внутри. Домик был такой же небольшой, как у неё, – кухня, столовая, спальня, – но у неё было уютно и тепло: повсюду цветы и половички, картинки на стенах, ленточки, привязанные тут и там. В доме Пианиста выделялся разве что его музыкальный инструмент. Большой чёрный рояль стоял в центре комнаты вместо обеденного стола, а вокруг него лежали разбросанные листы с нотами. Стульев не было, и слегка ошарашенные зрители просто встали вокруг, ожидая начала.

– Ну, что, посмотрим, на что ты способен, – разглаживая усы, сказал Строитель и приготовился слушать.

Комната постепенно погрузилась в тишину. Свет мягко падал сквозь окна, намекая на приближающиеся сумерки. Пианист медленно подошёл к роялю, его длинные пальцы слегка дрожали, когда он прикоснулся к клавишам. Он замер на мгновение, словно собираясь с мыслями, а затем начал играть.

Первые ноты прозвучали тихо как шёпот. Мелодия была медленной, глубокой, наполненной тоской. Пианист закрыл глаза, полностью отдавшись музыке.

Алисса стояла ближе всех к инструменту и чувствовала вибрацию струн, удары пальцев по клавишам. Её глаза были прикованы к Пианисту. Она чувствовала, как музыка проникает в самое сердце, вызывая странное чувство грусти и тепла одновременно. Ей казалось, будто она слышит мелодию не ушами, а всем своим существом.

Рыбачка, обычно такая шумная и весёлая, затихла, устроившись на полу у окна. Её взгляд стал задумчивым, а губы слегка дрожали, будто она пыталась сдержать слёзы. Строитель, прислонившись к стене, скрестил руки на груди. Его лицо смягчилось, и он смотрел на рояль с необычным для него выражением – почти с благоговением.

Когда последняя нота затихла, в комнате повисла тишина. Никто не спешил нарушать её. Пианист открыл глаза и медленно опустил руки на колени. Он не смотрел на остальных, словно боясь увидеть их реакцию. Потом раздался скрип половиц.

– Это было вообще не весело, – тихо проговорила Рыбачка, вытирая ладонью щёку. Она подошла к музыканту и слегка толкнула его кулаком в плечо. – Но очень красиво.

Строитель молча кивнул, его взгляд всё ещё был устремлён на рояль.

Пианист смущённо улыбнулся, но в его глазах читалась благодарность. Он очень хотел, чтобы им понравилось. Чтобы эти люди приходили к нему каждый день и слушали, как он играет. В голове, он уже сочинял танцевальную мелодию, которую попросила Рыбачка и предвкушал, как он её обрадует.

Поздно вечером Алисса вышла в свой сад, привлечённая стуком. Строитель успел полностью разобрать маленькую старую оградку. Рядом с ним лежали крепко сбитые белоснежные детали будущего забора, и он по одной вбивал их в землю, скрепляя между собой. Алисса уже представляла, как замечательно будет смотреться её сад по окончании работ.

– Спасибо большое! Такая красота! – постаралась она перекричать стук молотка и поблагодарить Строителя.

Он отложил инструмент и открыто, искренне улыбнулся девушке, с лёгкой искоркой самодовольства в глазах, словно демонстрируя свои мысли: «Я же говорил». Потом его внимание отвлекло что-то на реке, и он показал туда пальцем, чтобы Алисса тоже посмотрела.

В своей великолепной лодке плыла Рыбачка, размахивая руками в приветствии. Лодка раскачивалась под её весом, рискуя уронить свою капитаншу, но той было всё равно.

– Вот ведь смешная девчонка, – проворчал Строитель.

Алисса тоже помахала Рыбачке, но та уже отвлеклась и словно прислушивалась к чему-то. Она приложила палец к губам и жестами заставила всех вслушиваться в ночную тишину.

Играл Пианист.

Мелодия доносилась из его дома, едва слышная, но пронзительная. Она была совсем не похожа на ту, что он играл днём. Если тогда музыка была грустной и тяжёлой, то сейчас она звучала легко, почти воздушно, как если бы птицы завели свой разговор, а аккомпанементом им выступила весенняя капель. Ночь вокруг наполнилась жизнью и энергией.

Рыбачка замерла в лодке, слушала, прижав руки к груди и лишь покачивала головой в такт. Когда мелодия закончилась, она восторженно подпрыгнула и первой нарушила тишину:

– Эй, Пианист! – звонко крикнула она, сложив руки рупором. – Это было потрясающе! Ты слышишь?

В доме колыхнулись занавески, и мелькнула кудрявая довольная голова, но в ответ никто не вышел. Видимо, Пианист уже выразил все свои мысли новой мелодией.

Строитель, бывший до этого таким серьёзным и сосредоточенным, вдруг остановился, отложил молоток в сторону и замер, глядя на звёздное небо. Его лицо смягчилось, а в глазах загорелся редкий для него огонёк мечтательности. Он глубоко вздохнул, словно впервые за долгое время позволил себе расслабиться, и вдруг, совершенно неожиданно для самого себя, сделал пару лёгких танцевальных па. Его движения были неуклюжими, но искренними.

– Эй, Строитель, – с улыбкой прокричала Рыбачка, наблюдая за ним из своей лодки. – Ты что, решил стать танцором?

Он рассмеялся, слегка смущённый, но не остановился. Его тяжёлые сапоги мягко стучали по земле, а руки, обычно занятые инструментами, теперь двигались в такт только что игравшей мелодии. Казалось, он танцевал не для кого-то, а для себя – чтобы почувствовать свободу, чтобы на мгновение забыть о всех заботах и просто насладиться моментом.

– А почему бы и нет? – ответил он, помахав Рыбачке. – Иногда можно и потанцевать! Если музыка подходящая.

Рыбачка засмеялась, её смех разнёсся по реке, смешиваясь с тихим плеском воды. Он был лёгким, как всплеск волны, и звонким, как звёздный свет, отражающийся в воде. Она откинулась на дно лодки, сложив руки за голову, и устремила взгляд в небо. Звёзды, такие яркие и далёкие, казалось, подмигивали ей в ответ, словно делились своими секретами. Лодка мягко покачивалась на волнах, создавая ощущение, будто она плывёт не по воде, а по самому небу. Рыбачка закрыла глаза, вдыхая свежий ночной воздух, наполненный ароматом речной воды, цветущих трав и чего-то неуловимого, что можно было почувствовать только здесь, в Долине.