Заклятие

– Время не сможет остановить чувства, возникшие между нами, – прошептал Стефан, чуть отстранившись.

Я открыла глаза и взглянула на него, видя в его взгляде искренность и преданность. Этот момент казался вечным.

Мы стояли там, обнявшись, словно два человека в мире, где существует лишь наше взаимопонимание и любовь. Я чувствовала себя беззащитной перед этим человеком, который пронзал меня своими глубокими глазами и нежными прикосновениями.

И вдруг, прозрев, Стефан отпустил меня. На его лице отразилась сложная смесь чувств, и я поняла, что он стоит на пороге какого-то внутреннего решения.

– Идём! – Стефан потянул меня за руку.

Мы вошли в башню, воздух внутри оказался прохладным и свежим. Каменные стены ещё хранили дневное тепло, а наши тени танцевали в лунном свете, проникающем сквозь окна. Мы поднялись наверх, где было приготовлено уютное место для отдыха. Мягкая постель и мерцающий звёздный свет создавали ощущение покоя. Завтра начнётся новый день, насыщенный вызовами и магией, но пока эта ночь принадлежит только нам.

Глава 3. Знаки ночи

В комнате царил покой. Снаружи доносились слабый свист ветра, иногда он смешивался с шелестом листьев и тихими голосами ночных птиц, создавая атмосферу умиротворения. Стефан приблизился к небольшому столику возле кровати и зажёг свечу; её мягкий свет согревал строгую обстановку каменного интерьера.

В комнате царила атмосфера прошлого: старинная мебель, тяжёлые занавеси на окнах и аккуратно расставленные на полках книги создавали ощущение, будто время здесь остановилось. Ярко пылавший в камине огонь наполнял помещение теплом, а каждый уголок комнаты дышал духом старины и скрытой мудрости.

Стефан протянул руку, молча предлагая мне подойти к окну. Я шагнула ближе, и он обнял меня, чтобы вместе полюбоваться ночным небом. Звёзды сияли так ярко, что казались достижимыми для прикосновения, почти забытые сокровища, скрытые высоко в небесах.

– Знаешь, – задумчиво произнёс он, – каждая звезда может быть руководством. Следуя им, ты никогда не заблудишься.

Я улыбнулась.

– И твоё сердце тоже мой компас, – тихо отозвалась я.

Мы замерли в объятиях, погружённые в безмятежность, пока вдали не раздался глухой колокольный звон, возвещающий о приближении полуночи. Стефан осторожно отпустил меня.

– Но сейчас, – снова заговорил он, глядя на звёзды, – нам нужно отдохнуть и набраться сил.

Стефан подошёл к кровати и расправил шёлковое покрывало.

– Ложись, Катерина! – повелел он.

Я послушно легла, укрывшись мягкими складками покрывала. Стефан скинул мантию и устроился рядом. Воздух в башне пропитался ароматами земли и ночи.

Стефан вскоре заснул. Я же, закрыв глаза, позволила мыслям плавно переходить от воспоминаний к мечтам о будущем.

Яркий свет внезапно и пугающе залил комнату. Сердце бешено забилось в груди. «Неужели это снова Моргана?» – страх сдавливал горло. Сейчас меньше всего хотелось вступать в бой. Я приподнялась на локте, взглянув на Стефана. Он продолжал спать, словно зачарованный царством Морфея. Что мне теперь делать? Без него я была просто неопытной девочкой, а не той воительницей против тьмы, какой меня пророчили. Напряжение сковало каждую мышцу моего тела – я готова была ко всему. Мои чувства обострились до предела, инстинкт самосохранения усилился.

Но свет так же неожиданно исчез, оставив после себя лишь загадочную темноту. Из тени и воздуха передо мной материализовался старик в длинной серой мантии. Его фигура соткалась из тумана и сумерек, окруживших нас.

Чувство опасности пронзило меня ещё острее, холодок пробежал по коже. Мир сузился до этого мгновения неминуемой схватки. Адреналин пульсировал в венах, готовя тело к бою.

Тьма в комнате сгустилась, и там, где только что лился свет, теперь стоял старец, растворившийся в зловещих тенях, что сплетали его одеяние. Он выглядел как фрагмент давно утраченной эпохи, живое воплощение легенды, вырвавшейся из страниц истории Авалона.

– Катерина… – его голос разлетелся эхом. – Скоро тебе предстоит суровое испытание, и твои худшие ночные кошмары покажутся лишь злобными шутками. Стефан не сможет уберечь тебя от этой разрушительной бури. Твоё предназначение слишком велико, чтобы оставаться в тени. Темнота сделает тебя своей добычей, как некогда она погубила твою бабушку.

Густой мрак, казалось, ожил, и даже воздух вокруг старца замер в ожидании моего ответа. Я напряжённо всматривалась в незнакомца, но тень, скрывавшая его лицо, оставалась непроницаемой.

– Кто вы?! – мой шёпот, полный тревоги и надежды на ответы, звучал почти умоляюще.

Старец продолжал неподвижно наблюдать за мной, изучая меня. В воздухе повисло тяжёлое молчание. Наконец, он произнес:

– Я – знак того, что тьма ближе, чем ты думаешь. Помощник и предатель в одном лице, но сегодня я твой наставник в искусстве выживания. Тебе предстоит выбрать: принять мои слова или отвергнуть их как ложь.

Комнату вновь озарил слабый лунный свет, проникающий сквозь окно, и старец начал медленно таять. Его силуэт стирался самими тенями.

– Ищи знаки и символы, разгадай их смысл. Твоё сердце подскажет тебе путь. И когда настанет час, тебе придётся встретиться лицом к лицу со скрытой в тебе силой… или слабостью. Время неумолчно приближает тебя к решающему бою, где каждая твоя тень станет или оружием, или оковами.

Его фигура стала прозрачной, напоминая тонкий клубок тумана, и в следующий миг старец исчез, оставив меня в привычной обстановке комнаты, наедине с бесшумно спящим Стефаном и вихрем собственных мыслей. «Тьма… предатель… решающий бой…» – прокручивались в голове слова старца. Сердце колотилось быстро, тревожно, предчувствуя нечто неотвратимое и, возможно, ужасное. Этот странный визит оставил после себя неразрешимые тайны, которые мне предстояло раскрыть в одиночку.

Утро коснулось комнаты сиреневым рассветом. Свет медленно растекался по холодному камню стен, выгоняя остатки темноты и унося с собой ночные тени.

В воздухе по-прежнему витали ароматы земли и ночных цветов, но постепенно начали проступать новые нотки – свежесть утреннего ветерка и нового дня. Стефан слегка пошевелился во сне, не ведая о моей беспокойной ночи и таинственном посетителе.

Я предпочла не говорить Стефану о ночном визите. Возможно, это было всего лишь плодом усталого воображения или странным сном, но интуиция подсказывала, что предупреждению старца нельзя пренебрегать.

Главное теперь – скрыть любое беспокойство от Стефана, когда он проснётся. Нужно сохранить спокойствие, избегать вопросов, способных поколебать моё решение, и одновременно готовиться к тому, чему меня обучали всю жизнь – борьбе со злом, хотя и в новой, непредсказуемой роли.

Стефан начал просыпаться, и его первый вдох при пробуждении чуть дрогнул в воздухе. Я быстро повернулась, пряча следы тревоги и ночного столкновения с тайной.

– Доброе утро, – мой голос звучал бодро и весело, без малейшего оттенка усталости или волнения. – Как спал?

Стефан потянулся, возвращаясь к реальности, и ответил улыбкой. Он сел на кровать, внимательно наблюдая за мной, словно пытался угадать мои мысли.

– Как никогда хорошо, – но лёгкая усталость всё ещё читалась в его глазах, – похоже, эта башня обладает особой магией для крепкого сна.

– Я заварю чай, – предложила я, как обычно делясь утренними планами.

Внутри меня продолжали кружиться вопросы и предположения о словах старца и его загадочном предупреждении, но внешне я сохраняла спокойствие и наслаждалась утренним очарованием. Мне требовалось время, чтобы разобраться во всём самой, прежде чем вовлекать Стефана в потенциальную угрозу, суть которой я ещё не до конца понимала.

Стефан наблюдал за мной, как я занимаюсь приготовлением чая, не подозревая о буре сомнений внутри меня. Кувшин с водой я поставила греться на тлеющие угли в камине.

Стефан поднялся и протянул мне свои тёплые, немного сонные руки для утреннего объятия.

– Ты сегодня просто излучаешь свет, – заметил он с лёгкой улыбкой.

– Это всё благодаря рассвету, – отмахнулась я, отводя взгляд, чтобы скрыть смешанное чувство смущения и противоречивых эмоций.

Он улыбнулся и направился к двери.

– Пойду умоюсь и помогу с завтраком. На столе есть хлеб и сахар.

– Отлично, а потом покажи мне, где ванная комната?

Стефан кивнул, и дверь за ним закрылась. Я глубоко вздохнула. «Тьма… предатель… решающая битва…», – слова старца снова и снова звучали в моей голове. Я ощущала, как предстоящие испытания тянулись ко мне сквозь кончики пальцев и проникали в самую глубину души.

Это утро требовало собранности и действий. Я должна приготовиться. Стать сильнее, умнее, быстрее. С первыми лучами нового дня я решила внимательно наблюдать за каждым знаком и прислушиваться к своим внутренним ощущениям. Я осознавала, что любой мой выбор, каждый шаг будут приближать меня к решающему мгновению – столкновению с теми тенями, о которых говорил старец.

К тому времени, как я закончила готовить чай и накрывать на стол, где свежие цветы в вазе напомнили о тихой утренней красоте, Стефан вернулся, принося с собой запах свежего воздуха и энергию нового дня.

– Ты красиво накрыла стол.

Стефан наполнил чашки горячим чаем и тут же заметил лёгкую дрожь в моих руках, как только я попыталась взять свою.

– Всё в порядке?! – его голос был пронизан заботой, и он посмотрел на меня, стремясь прочесть невидимые строки на страницах моей души.

Я поспешила скрыть своё колебание невинным смехом.

– Конечно, просто прохлада утра…

Стефан взял мою руку.

– Доверься мне, Катерина! – настоятельно произнёс он.

Я кивнула и отпила глоток чая.

Стефан наблюдал за моими движениями.

– Ты обещал показать ванную комнату! – напомнила я, чтобы освободиться от оков его взгляда.

Стефан поднялся.

– Пойдём!

Я ощущала перед ним вину, и как маленькая девочка последовала за ним.

Он привёл меня к арочной двери, выполненной из массива старинного дуба с тяжёлыми железными петлями. Стефан толкнул дверь, и она распахнулась с медным скрипом, открывая взору купальню.

Я вошла внутрь. Стены ванной комнаты были сложены из неровных камней, между которыми местами пробивался зелёный мох – след времени. Узкое стрельчатое окно пропускало в помещение естественный свет, играя солнечными пятнами на каменных поверхностях.

В центре стояла глубокая ванна, высеченная из одного большого куска камня. На её дне можно было различить причудливые узоры, выложенные цветными камнями – яркая вспышка красоты в этом строгом интерьере. Рядом с ванной стояли глиняные кувшины с водой, предназначенные для заливки.

– Тут даже предусмотрена своя система подогрева, – объяснил Стефан, указывая на нишу в стене, где тлели угли, нагревающие воду в керамических сосудах. – Горячая вода из этих сосудов может быть перелита прямо в ванну.

По периметру комнаты стояли деревянные стулья с мягкими подушками, наверное, созданные для того, чтобы погрузиться в размышления или просто отдохнуть в одиночестве. На стенах висели плотные льняные полотенца, а в углу находился маленький столик с разнообразными ароматическими маслами и солями, такими необходимыми для восстановления сил после изматывающих сражений и долгих дней пути.

Я оглядела ванную комнату, оценивая каждую деталь, которая говорила о многих поколениях, что использовали её прежде. Здесь, в этом каменном оазисе, оставалось место для уединения и покоя, где можно было стереть следы ночных бдений и волнений, и вновь обрести силы для предстоящих испытаний.

– Я оставлю тебя! – Стефан закрыл за собой дверь.

Я подошла к огромной каменной ванне, с интересом рассматривая узоры на её дне, и с ощущением некой церемониальности сбросила с себя одежду.

Тяжёлые льняные полотенца, висящие на стенах, были готовы впитывать капли воды, сообщая коже ощущение грубоватой нежности. Наполнив кувшины водой и аккуратно вылив их в ванну, я добавила горячей воды из подогреваемых ёмкостей до приемлемой температуры. Вода, уже слегка парила, обещая расслабление и упоение.

Я легла в ванную, ощущая, как вода окутывает тело, унимая вчерашние напряжения и тревогу. Кладя жемчужные горсти пены, созданные с помощью ароматических солей и масел, я задержала дыхание и позволила себе погрузиться в тёплую влагу.

Вода, как мягкие объятия, нашёптывала свои истории коже, исцеляя и восстанавливая силы. На мгновение все страхи и тревоги исчезли, уступив место мирной благости. Закрыв глаза, я позволила мыслям унестись туда, где не могли достичь их тяготы и тернии этого сурового мира.

Ванная комната эхом отдавала капли, падающие с моих пальцев назад в недра тёплой воды. Каждый звук был частью ритуала одиночества.

После того как вода выполнила свою лечебную миссию, обволакивая каждый уголок моего измученного волнениями тела, я медленно встала. Обернувшись к стене. я взяла одно из грубых, но приятных на ощупь льняных полотенец, и энергично вытерлась, наслаждаясь его лёгкой жёсткостью на коже.

Вылезая из ванной, я сняла с вешалки махровый халат, и, надев его, ощутила, как свежесть раннего утра наполняет меня.

Я вышла из купальни и вновь очутилась в обительском прохладном коридоре. Солнечный свет, просачивающийся из окон, играл на полу, и я не могла устоять перед желанием на миг остановиться и насладиться его тёплыми лучами на своём лице.

С лёгкой улыбкой на губах, я вернулась в комнату, чтобы найти хотя бы что-то подходящее из одежды.

Стефана не оказалось в комнате.

Я подошла к окну, чуть прикоснувшись ладонью к прохладному стеклу, улавливая каждую пульсацию приближающейся грозы. Стефан стоял среди капель росы и светлых лучей. Его силуэт выделялся на фоне медленно исчезающих утренних теней, словно маяк в море садовой зелени, где он теперь искал уединения. Ветер усиливался, гоняя по саду листья в беспорядочном танце предвкушения. Тучи сгущались быстрее, чем обычно, будто ночные видения пробудились и решили проявить свою силу наяву. Что-то тяжёлое и непроницаемое начало заполнять атмосферу, давило на плечи, предчувствие надвигавшихся невзгод.

Наблюдая за Стефаном, я уловила его равнодушие к меняющейся погоде. Мои пальцы оставили влажный отпечаток на стекле, и я потерялась в размышлениях о том, как мир меняется за пределами башни. Безмятежность Стефана лишь усиливала мою тревогу, тяжёлым бременем оседавшую в сердце.

Воздух пропитывался запахом дождя, предвестника грозы, а небеса темнели, как будто день хотел смениться ночью намного раньше времени. С каждым порывом ветра мне казалось, что это она, та тьма, о которой шептал старец, прокладывает свой путь, приближаясь всё ближе и ближе.

Зябкость постепенно проникала под кожу. Неожиданно, но неизбежно, холодное ощущение беззащитности обвило меня, напоминая, что в жизни есть вещи, перед которыми мы все бессильны – сила природы, ярость бури, смятение души.

Размышления прервал резкий удар молнии, рассекший тёмные небеса. Его эхо ещё долго отдавалось в моих ушах, и я поняла – это было предостережение. Знак того, что где-то поблизости таится неизвестная угроза.

Невидимые нити напряжения вплелись в моё сознание, омрачая каждую мысль и каждое биение сердца. Внутренний голос, всегда служивший путеводителем к разумным решениям, теперь хрипел и прерывался, заглушаемый раскатами грома, отражающимися в далёких горах.

Взирая на Стефана, гуляющего по саду, я ощущала, как страх потерять его сжимает грудь. Страх, что он не поймет или не разделит моих тревог, что те невидимые враги, о которых предостерегал мой ночной гость, слишком личные, чтобы их можно было доверить даже ему.

Так я стояла, дрожа от холода и волнения, убеждая себя, что всё ещё держу ситуацию под контролем.  Но ветер гончаром ваял другое, превращая невидимое давление в плотную стену. Меня одолевала вина: за моё молчание, за мою неспособность поделиться с Стефаном этим недосягаемым, слишком страшным и в то же время слишком важным.

Глава 4. Тёмное наследие Стефана

Тяжесть несказанных слов и неуловимых тревог сжимала воздух, когда я повернулся к башне и задумчиво направился к ней. Каждый мой шаг казался осмысленным. Я взвешивал бремя своих последних решений и искал ответы, слишком долго скрывавшиеся в тенях моего сознания.

Ткань грозовой бури рвалась под напором собственного напряжения, порождённого событиями предстоящего дня – событиями, которые я не мог разглядеть даже сквозь призму своей интуиции. Ощущение неопределённости, свойственное воинам перед сражением, пропитывало каждую клетку моего существа.

Я остановился, глядя на высокие, бесконечно прочные стены башни. И они казались мне непоколебимыми, в то время как я сам ощущал какую-то неуловимую трещину в собственной доспехе. Через эту брешь ветер перемен наполнял меня сомнениями.

Моё тёмное наследие всегда было предметом тяжёлой ноши, таинственной и болезненной, как старое ранение. Это была моя кровавая печать, клеймо, которое я нёс невольно, наследство моих предков, запечатлённое в самой глубине моей сущности.

Давным-давно, ещё во времена, когда Авалон был молод и неопытен в алхимии битв и заговоров, моя семья, известная своей могущественной властью и силой, познала забытые тайны мрака. Они обрушили на свой род проклятие, присягнув в обмен на власть соединиться в союзе с сущностями, чьи имена вызывали трепет даже у самых храбрых. Эти демонические договоры обещали великую силу, но цена за неё была превыше жизни.

С каждым новым поколением, члены моей семьи всё глубже погружались в бездну, жертвуя своими душами и моралью ради достижения власти. Они становились мастерами манипуляций, умело играя на страхах и желаниях других, но в то же время теряли часть себя, превращаясь лишь в оболочки, одержимые тёмными силами.

Среди них была и моя мать, последняя из рода, кто пытался вырваться из этой паутины.

Моя мать всегда говорила, что я был светом в её жизни, но в глубине души я чувствовал, что во мне течёт что-то иное – что-то демоническое. Проклятие, наложенное на нашу семью, не может быть снято без последствий, но её любовь ко мне, её единственному ребёнку, была сильнее страха. Мать решилась на рискованный шаг – она начала изучать древние свитки, искала способы разрушить связь с демонами, надеясь вернуть нам свободу.

Я помню, как она часто сидела в нашем заброшенном саду, окружённая книгами и зельями, её глаза светились решимостью, но в то же время в них читалась печаль. Она рассказывала мне о том, как важно сохранять человечность, даже когда мир вокруг погружается в тьму. Я слушал её, не понимая всей глубины её слов, но чувствовал, что за каждым произнесённым ею предложением скрывается нечто большее – предостережение, которое вскоре станет моим бременем.

Я увидел тех демонов из детских страшилок, тех, кто прятался в тёмных уголках моего сознания. Они стояли на краю сада, их злобные глаза светились в ночи, как угли в костре. Демоны искушали обещаниями силы и могущества. Моя мать стояла между ними и мной и крепко сжимала в руках амулет, который она создала с помощью сильного заклинания. Его поверхность сверкала, отражая лунный свет. Это было единственное, что могло защитить нас от их влияния.

– Уйдите! – закричала она, её голос резонировал с мощью, которую я никогда не видел. – Я не отдам вам своего сына!

Но тени лишь усмехнулись, и в этот момент я понял, что проклятие, преследовавшее наш род, было реальной силой, готовой забрать всё, что у нас было.

Мать, не обращая внимания на страх, бросила амулет в центр круга, и тот вспыхнул ослепительным светом. Я закрыл глаза, ожидая, что произойдёт, но когда я их открыл, тени исчезли, оставив после себя лишь холодный ветер и запах дыма. Моя мать упала на колени, её лицо было бледным, а дыхание – тяжёлым.

Я знал, что это лишь временная победа. Проклятие не исчезло, и тьма всё ещё таилась в тенях нашего прошлого.

Мои детские годы были окрашены борьбой с цепкими путами, старающимися увлечь меня обратно в хаос, в заоблачное царство пепла и забвения.

Став старше, я начал задаваться вопросами: кто я на самом деле и кто мой отец.

Я никогда не видел своего отца. В народе ходили слухи, что я был зачат в результате тёмного ритуала. Эти разговоры не были простыми фантазиями; они стали частью нашей истории, частью проклятия. Каждый раз, слыша такие слова, я ощущал безысходность. Я понимал, что мой отец был неотъемлемой частью нашей судьбы, частью той тьмы, с которой мы с мамой вынуждены были бороться.

Я хотел понять, кто он, кем он был, и почему его присутствие так сильно ощущалось в нашем доме, хотя его никогда не было рядом.

– Мама, а какой он был? – спрашивал я, глядя в её глаза, полные печали. – Почему ты никогда не говоришь о нём?

Мать всегда избегала этой темы, и её взгляд становился отстранённым. Она пряталась от болезненных воспоминаний. Я замечал, что в её молчании скрыты тяжёлые тайны, которые она не могла или не хотела раскрыть. Между нами стояла непреодолимая преграда, паутина из тьмы и страха, и она не могла её разорвать.

Её сердце разрывалось от боли. Мне хотелось помочь ей, но я не знал, как. С горечью я осознавал, что каждый мой вопрос о отце только углубляет её страдания.

– Твой отец был тем, – начала мать, но затем замолчала, словно слова застряли у неё в горле. Она попыталась собраться с мыслями. – Он был тем, кто потерял себя. Проклятие нашего рода заманило его, – продолжала она дрожащим голосом. – Он искал способ изменить нашу судьбу, но не понимал, что этот путь вёл его во тьму.

Я внимательно слушал, пытаясь уловить каждое её слово.

– У него была страсть к знаниям, к древним тайнам, – произнесла она, опустив взгляд, будто искала ответы на полу. – Я помню, как он проводил ночи напролет за книгами, поглощённый своими исследованиями. Он верил, что сможет найти способ обрести силу и защитить нашу семью.

– Но вместо этого он потерял себя, – добавил я. – Он стал тем, кого ты боялась.

Она кивнула.

– Он изменился, стал одержим идеями. Я видела, как он меняется, как его душа постепенно погружается во тьму.

– О каком ритуале шепчут люди? – напомнил я, стараясь собрать все кусочки пазла.

Мать тяжело вздохнула, её плечи вздрогнули.

– Это был древний обряд. Говорили, что он способен освободить от тьмы, но за это нужно заплатить высокую цену. Я не знала, что твой отец решится его провести.

– И он это сделал? – спросил я, не в силах сдержать волнения.

Лицо матери исказилось от страха.

– В ту ночь всё изменилось. Твой отец смотрел на меня, но в его глазах не было того света, который я любила. Там поселилась пустота. Он взял меня силой. Это была главная часть ритуала – зачать ребёнка, а после его рождения отдать его демонам в обмен на свободу. Они жаждали продолжения нашего рода.

Я замер, обескураженный её словами. Внутри меня всё перевернулось.

– Как ты могла это пережить? – Я пытался познать масштаб ужасного откровения.

Она опустила голову, её голос стал тихим.

– Я оказалась в ловушке, – продолжала она. – Он был одержим силой, и в тот момент, когда он призвал тьму, она овладела им. Я видела, как он теряет контроль, как его человеческая сущность уходит.

– И что произошло дальше? – внутри меня нарастала буря эмоций.

– В тот момент, когда он взял меня против моей воли, – продолжала она, – я поняла, что он уже не тот, кого я любила. Это была не только физическая сила, это было что-то тёмное и древнее. Я почувствовала, как его тьма проникает в меня, и в тот миг я осознала, что должна сделать выбор: либо поддаться, либо сопротивляться.

– И на что ты решилась? – спросил я, замерев от своих догадок.

– В конце концов, я поняла, что единственный способ остановить твоего отца – это отравить его, – голос матери стал более уверенным. – Я сделала то, что должна была сделать, но это стоило мне всего.

От слов матери у меня пробежал холод по спине.

– Ты… ты его убила?! – воскликнул я, не веря своим ушам.

Она закрыла лицо руками.

Внутри меня нарастала буря. Я злился на отца, на мать и на себя. Эта злость росла, как снежный ком, накатывая на меня волнами.

Я не мог справиться с этим тёмным наследием, тянущимся из прошлого, и это чувство беспомощности только усиливало мой гнев, выпуская наружу тьму, терзавшую нас обоих.

Время шло, и моя мать медленно угасала. Шрамы, оставленные тьмой, были не только на её душе, но и на теле. С каждым днём она становилась всё более хрупкой.

Она неустанно искала способы вернуть утраченное, но каждый новый шаг лишь усугублял её муки. Все усилия матери, все её жертвы казались мне напрасными, когда я видел, как она страдает. Я желал, чтобы мама смогла освободиться от этого груза, но она не могла. Проклятие нашего рода тянуло её вниз, как якорь.

Луна вновь залила наш сад холодным светом, и я обнаружил мать на том же месте, где она всегда сидела. В этот раз в её глазах я увидел саму смерть. Мама обняла меня, и я почувствовал, как её тело дрожит от слабости.