Приключения аскета Часть третья

Алексей Величко

Приключения аскета Часть третья

Часть 3/1

Что получает шахтёр после смерти? – 3 дня отпуска, а потом снова под землю

Дилемма вагонетки – этический парадокс. Он возникает, когда мы сталкиваемся с неизбежностью принятия решения, которое может причинить вред одному человеку, но при этом спасти большее количество других людей. Так описывает словосочетание информация из интернета. Фрай же никогда об этом не задумывался, он действовал по наитию, а людское или численное ему отродясь невдомёк… Нет такой надобности как надобность людская, отсюда и люли, фанфары и вся остальная романтика повесы. Да, этого у него не отнять, но время мордует таких в первую очередь, как будто он и не останавливал своей прошлой карьеры. На данном этапе он пассажир и движется в состоянии лёгкой апатии, а ведь для таких, согласно специальной теории относительности, в движущемся теле все физические процессы проходят медленнее, чем следовало бы для неподвижного тела по отсчётам времени неподвижной системы отсчёта. Есть много разных теорий помимо, впрочем, как и опытов, но мы заворачиваем гайки для того, чтобы подобраться к самому интересному… Итак, куда движутся Фрай и его, пожалуй, что друг – Альрик. Движутся они достаточно быстро и вопросов друг другу не задают, а все что были, остались с теми двумя истуканами на базе.

"Вот опять", – говорит Фрай. – Понятно почему я не выбрал родные пенаты, а поехал колесить… В движении ты как в сфере и время замедляется до нельзя".

"С меня хватило тех знаний об «электроовцах» или тех, кем мы там на самом деле слыли. Кстати, в городе я успел запомнить горловое пение из репродукторов и чую зомби мод ещё впереди… Хорошо, что в отличие от тебя я забыл и своё имя… Вот только вспомнил как некстати в самоё оно… То есть… Тьфу, не знаю, как и обсказать…"

"Будь покоен, это уже не важно, а эта черевичка допрёт нас до клондайка, а там-то мы погужуемся вволю, вот увидишь… Даже не думай. Те, кто сослал тебя беспамятного сами заложники… Или… Я так чувствую… Эх ветерок-то усилился, скоро наша станция… Наверное."

Пролёты туннеля были не узкими, а вполне себе размерами с современные. Такими они сделались не по своей воле, их рыли… Вы скажете: "Да брось, расскажи что-то новенькое". Да, правда ваша, но началось-то движение с малого туннеля. Понятно… Но дальше, дальше? Дальше по наитию и темпе вальса. Переходы выросли и оцементели, освещение из тусклого, стоваттного, стало прожекторным. Вопрос: "Но как?" Вот и они едут и не поймут, где едут, на чём и даже с кем. Такие вот дела, видимо город хранит секретов больше, чем кажется невооружённому взгляду, не иначе. Развилки… А они присущи таким конструкциям переключаются железнодорожным способом, остаётся одна надежда – ехать по старой колее и надеяться на нужную сторону. Земля и стены, качающиеся лампочки, местами как бигуди на ёлке… Просим прощения за такой оборот, конечно же. Из интересного на ход ноги: пару платформ для погрузочных работ, все пустые. Почему продолжительность переезда уже более получаса – непонятно, но ответ не за горами, Фрай ожидает подъёма на поверхность и ему невдомёк на одинаковость переезда. Альрик воспринимал это иначе. Будто старик на берегу моря он ждал чудес… Ну тех… Что не за горами. Езда на поезде из двух вагонов пошла ему на пользу. В том, на ком ставили эксперименты в лечебнице, теперь открывались сакральные тайные стороны характера, которые благодарили Фрая за оказанные события, изменившие жизнь Альрика в лучшую сторону.

Электрошоковая терапия – метод, при котором большой судорожный припадок вызывается пропусканием электрического тока через головной мозг пациента с целью достижения лечебного эффекта, осталась в прошлом. Инсулиновая кома и лоботомия… Было всё. Как это знание зиждется… И на чём и почему он… Да бросьте, история чем-то схожа с фраевой, но имеет свои причинно-следственные корни о которых знать, значит рассказать новую историю на что мы пойти не готовы, дабы не отходить от старой. Тем более Альрик, а мы так имеем право звать и величать его, не помнит ни черта, но наверняка все слышали выражение «Бог у меня в душе». Подобные слова обычно произносят нецерковные люди, которые, таким образом, оправдывают свою непричастность к церкви. Может оно и так, но сказочность дарована господом и чувство его наряду с удовлетворением играет не последнюю роль в жизни самого обычного мечтателя. К этому вопросу мы ещё вернёмся в скором времени, но сначала ещё раз дадим описание туннелей, дабы ввести в ход мысли обывателя. Приключения имеют свойство быть затянутыми. Но за потраченное время мы получаем кульбит в неизвестность и прокаченного неурядицами и всеми возможными примочками персонажа, который сначала претерпел душевное оруинивание, затем перерождение, а теперь? Да… Становление, ему предстоит добраться-таки до полиса, города – государства. Туннель описать вкратце не получилось, но скажем, что в ощущениях ребят он был хребтом невиданного доселе ящера, что спит, окуренный сказкой в пещере. Да и не в пещере вовсе, туннель и есть его тело. "Эка невидаль", – скажете вы, – а в чем прикол?" А всё потому, что стены, как и пути претерпевали различного вида казусы. Например, были земляными (мы об этом освещали), затем краска по разумению каждого начала уходить от "охотника, который знает, где сидит фазан" до бетона и обратно почти с тем же репертуаром, семафоры где-то горели, где-то были повёрнуты ребром, но и тут отсутствовал царь горы: зелёный, жёлтый и белый цвет менялись как звёзды бы менялись при просмотре Альриком телескопа. Да и то, если картинка на самом деле не стояла на месте, а Вселенная посылала хотя бы мизерные сигналы. Вертеп убаюкивал, мысли у Фрая роились, самыми частыми, как и цикличными из них были: "Эта чёртова кишка должна подниматься или спускаться куда-либо, хоть в ад, например, но ЭТА по ощущениям ведёт прямо, повороты указывают на одно… Круг, как и цикл путешествия заел задолго до его начала. Были, однако, и помещения: вентиляционные, комнаты управления, перроны были, упрекая сотоварищей незнанием раскопок, как и рудного дела в принципе. Фраю казалось, что они едут на метро… Ночью. Будто они из специально обученного обслуживающего персонала и едут на выгон техники в боксы. "Да… Так его,  переэдак. Движение – это жизнь, а жизнь – движение!» – сказал философ. Ученые подтвердили его слова и доказали, что люди, ведущие малоподвижный образ жизни, живут меньше, чем те, кто физически активен. Сердце между тем начало отбивать трели, знаменуя начало конца или опасность от приключения, в том числе будущую. Так или иначе друзья доехали-таки до точки невозврата и оба это прочувствовали на себе. Тело стало ломить, осязательная или ментальная кома прошли, сменив место неудовлетворённости, подташниванию и новой эгиде, так уж выходило… Да и пути впереди перегородили ремонтные работы: ограждение, насыпь и бог ещё знает, что ждало дальнейший переход. Они притормозили, вагонетки с лёгким свистом остановились. Да, а ехал погрузной поезд как на американских горках, что было доселе редкостью. Стартовый поезд, в котором находились Фрай и Альрик, легко коснулся ограждения, ознаменовав собой окончание путешествия. Было это в хорошо освещённой части тоннеля, пролёт широкий и длинный сколько хватало глазу видеть. Путей – два, почему езда оказалась столь долгой и снимающей любую подоплёку с происходящего – непонятно. Выйдя из вагона и осмотрев манящие дали (а какие же ещё, если утроба не поднимается и не спускается, а попутных баз с живыми людьми не видать и подавно), Альрик грянул смехом: "Вот тебе и город – попасть сложнее чем свалить, но это мои думы и ничьи более. Кстати, Кельвин и Джесси что-то наляпали по поводу того, что для тебя попасть в полис не помеха. Так уж ты устроен или что-то в этом духе… Мол без смазки в… Ну ты понял, как это делается. Я-то вот уже…"

"Стоп, давай не будем о том, что так болит от формовочного ковша – дна этой колымаги", – Фрай потянулся. В туннеле было холодно… Он нацепил куртку. Альрик так и остался в рабочей робе демисезонного кроя, ни дать, ни взять твой горнопроходец… Будто и не слезал с этого коромысла.

"Хорошо, командир, ТЫ нас сюда снарядил, так что ты и далее выведешь, ну что почапали по колейке?"

"Да, но этот металл, это и есть то, от чего… Да?" – Фрай указывал на вторую, заполненную рудой, вагонетку.

"Ты имеешь ввиду антиматерию, так? Антивещество или…"

"Тебе виднее я тут проездом…"

"Шутите? Фрай, как тебя, Ричардс! Ты должен был убедиться, что терминология неотъемлемый здешний атрибут силы, более никто ничего не…"

"Понял – принял, обнял – приподнял, проехали ок?"

"Да, именно так, единственное, что хочется добавить, так это то, что этот металл скорее всего служит источником для тех аккумуляторов на элеваторе".

"Логично, ну и холодрыга здесь, ну что двинули по этапу, куда-то эти ветра да выводят…"

"Ходу-ходу", – Альрик, перешагнул через пути, встав на вторые и поплёлся вперёд, попутно обогнув строительные ограждения. Фрай топотнул следом. Цель была близка, это чувствовалось, оставалось протянуть руку… И вот они полноценные члены социума. Пройденный путь лежал на душе безотлагательно, соответственно последние неурядицы, не более чем немой упрёк разлучницы судьбы. Город в том или ином его обличае должен был пролить свет на последние приключения и если не ввести в курс дела, то в экскурс городского обывательства без прописки или с оной (любовь Фрая к городской жизни была описана во второй части). Тем паче речь шла о полисе, Плексигас был эдаким Ватиканом во всемирной вехе истории и вневременном заточении материи (какой бы она там не была). Это Фрай Ричардс понимал при всей своей недальновидности и недалёкости (умным себя он также не считал… Не считал даже прозорливым, а зря…). Зато на территориально-политическое устройство, как и деление церковной иепархии на ордена в Ватикане, независимость и прочие льготные меры, которые были окончательно возвращены перед Второй мировой войной он возлагал большие надежды. Религия не при чём, но вот выслуга как такова нужна была ему для личных целей и обособленность полиса являла собой желаемый куш, который вернёт Фрая обратно в своё место и время, ну уж, а выслужиться-то придётся, как ни крути. Но это не пугало… Уже не пугало. Умирать и воскрешать себя в первоисточниках, летать сквозь порталы – это ли не выслуга перед лицом самого господа. Друзья шли по колейке и были отданы на поруки холодным потокам соленоватого воздуха, двигающегося по туннелю в начало. Началу, ну или концу – это как посмотреть. "Вот прямо здесь и сейчас начиналась новая эра, и тот самый новый мировой порядок. Да, об чём и речь", – Фрай это чувствовал, ибо знал, что за круговерть он взял во внимание и какую жизнь подписал… ну там в этих астральных мирах. Поэтому учёл – вычел, пусть с запозданием – ЧТО такое эти подступы, ну или ЭТА мирная бренная жизнь. ВСЁ в ретроспективе, и в ретроспекции (от лат. retro «обратно, назад» + spectare «смотреть, созерцать») – взгляд в прошлое. Ретроспекция – форма выражения информации, отсылающая читателей к прошедшим событиям, содержащимся в тексте, аудиофайле, видео. Возможно, обзор чего-либо, что было создано в прошлом. Так вот если выражаться по-простому: пятая точка, что была чуйкой легла костьми в предверии дальнейшего подъёма. Альрик тоже что-то почувствовал не иначе. Просто пропуска были ничем без подтасовки их своими методами, об этом сейчас и стоило подумать, нежели о неудобстве перехода или ещё чёрти о каком удобстве. Вскоре друзья стали замечать изменения в окружении туннеля, вдали искрили настенные кабеля в лотке, и мигал прожектор, воздух опять стал наэлектризованным и каким-то душным. Воспоминанья немым укором легли на плечи. "Где же был я? где же было ВСЁ это тогда? Почему прошло и не оставило свой след в те противоестественные дни? Может наша душа – это бобина на которую всё намагничивается, а обратный ход он как трели дрозда или дятла, имеет обратные засечки, те благодаря которым память и освежается новьём? Непонятно… Одно унаследовало его естество – это знание, что как раньше не будет никогда, а его обрывки – это сны души, которые будто и не были вовсе. Рядом на путях упал Альрик, прямо так… Как шёл… Плашмя.

"Эй, старик, поднимайся", – подал ему руку и сам в этот момент чуть не упал – больно узка эта узкоколейка. Подняв голову и осознавая, что многое меняется прямо здесь и сейчас. Ветра перемен усиливаются и хотят унести обратно… "На подступы… Да давненько я с совестью не балакал… Последний раз… Неважно… Пожалуй что".

"И кто вы такие здесь есть?", – вот на этом псевдоязыке и началось знакомство Альрика и Фрая с жителями подземных предместий полиса, коими себя они и считали."

Когда Фрай поднял Альрика и сам поднял подбородок в осознании себя (душевные фортеля как мы видим всё же не покинули главного героя…) То его резко повело в сторону от такого же резкого запаха, что и свалил, и обескуражил бы быка, а не двух доходяг из-за леса из-за гор.

"Знаете что… А я ВАС ждал, каждого вновь и обоих по отдельности… Собственно говоря, я и есть предмет вашего пути и это Я…"

Фрай одну руку держал в кармане… В том, что с пистолетом и полагал незнакомца отнюдь не подарком судьбы… И вот почему. Незнакомец был похож на альтернативную версию панка из нулевых… Да и каких, собственно, нулевых. Он был никем иным как ниндзя – катана и впрямь болталась за заплечными ножнами. Что-то подсказывало Фраю, что она легко выхватывалась, да и то, что долго она там не пролежит, поэтому Фрай выбрал действие бездейственному рассказу о вранье и препинанию в нелепых позах и ещё более чудных гримасах. Он выхватил глок и попросил этого мастера Ниндзюцу (яп. 忍術, «искусство скрытности») -сформировавшаяся в Японии в XV-XVI вв. комплексная дисциплина, включающая в себя искусство шпионажа, методику диверсионной работы в тылу врага, элементы выживания и многое другое. В популярной литературе и массовой культуре зачастую трактуется как японское боевое искусство. Так вот ЕГО… Объяснить им, кто он такой и чего хочет первым. Ну и заодно дал понять о неразглашении этого микроскопически и новоявленного союза по установлению причинно – следственной связи, а заодно и личностей, да и что греха таить, пара способностей, коими этот выходец явно обладал. Это он в скором времени и продемонстрировал. Но об этом чуть позже… Немного позже, а пока Фрай обратил внимание на сверхскоростные качества и бесшумность, коими обладал этот выходец из подземной когорты или аорты. Но коли тематика наша за выбором в карман не лезет, то и будет правильней определение – когорты. Когорта же от (лат. cohors, буквально «огороженное место») – одно из главных тактических подразделений римской армии, с конца II века до нашей эры, составлявшее основу когортной тактики. "Что-то вы автор начали перебирать военные организации и думаете о себе, как о спеце с интернетом под боком? Перебирай вариации, да и только… Да, но это не совсем так, ибо этот легионер или ниндзя – кем бы он себя не мнил был на службе, ну по крайней мере относил себя к таковой не иначе. А уж оружие тут не выбирали, это было понятно сразу. Бесшумно, словно рысь, незнакомец поднял обе руки и поведал вооружённым пришедшим свою часть альтернативы. Собственно, Фрай не разглядел телодвижения, но незнакомец одним махом накинул сутану и прикрыл кожаные, расписные, крепкие пластины из которых и состоял масхалат защитной амуниции этого вояки.

"Меня зовут Ахилл, господа пришедшие, эка ВАС оснастили перед дорогой? Я вижу вы настроены решительно, что ж МЫ тоже – жители этой станции, и мы ищем хвосты. Временных агентов или ушедших. На нас иерархия и кончается. Если мы попадём в лес, то найдём цель нашего пребывания. Нам чем далее тем проще… Нет в нас этого… Блаженного. У нас, вернее у меня есть прародитель, он главный на том корабле, что вы с высокой долей вероятностью и посетили. Как это соотносится и с чем едят непонятно, однако, чтобы освободить его дух, нужны слова, он сможет сойти на обетованную землю и отпустить нас… Меня на отдых. Как найти его и как узнать место, время и причину его заточения здесь – вот задача не из лёгких. Из-за этого мы бороздим этот участок тоннеля и пытаемся воздать духу должное".

Альрик качался стоя, и положив одну руку Фраю на плечо, в другой он держал кольт и явно был настроен решительно. Как этот ниндзя так ловко к ним подобрался и чего он хотел – было белыми вилами по мутной воде.

"Слушай, Ахилл", – начал Альрик, – МЫ не в курсе ни о каких временных агентах, а попасть нам надо в диаметрально противоположную сторону, МЫ пришедшие, то есть другие ребята, МЫ путешественники, но наше путешествие закончилось, то есть затянулось здесь, собственно, МЫ сами тут пленники, а про корабль слыхали… Даже посещали, но куда нам… Духи это не наша прерогатива".

"Стойте, пройдите на платформу… Там люди… Много людей… Сами всё поймёте… Я и так ВАМ всю подноготную рассказал… Пойдёмте, там светло и тепло, пока что…"

Фрай показал Альрику убрать волыну, а сам держал ствол а кармане, нацелив на тёмную сутану. Так они и двинули: этот охотник за людьми (с его слов) и двое обычных обывателей. Оба понимали, что выйти из этого пузыря, если они вне времени тут осели с этими пиратами, то нужны рельсовые переезды дабы ускорить время… Так считал, по крайней мере Фрай. Он уже соскучился по лесу и чистейшему воздуху, дававшему силы даже питаясь непонятно чем… И даже вообще не питаясь. Шли они недолго, может с половину мили, спотыкаясь, чертыхаясь и костеря про себя этого выходца из преисподней. Подошли к платформе, на горнодобыточный узел эта эстакада мало… А точнее совсем не походила. Поднялись по ступенькам сбоку. Фрай и Альрик будто сговорившись, искали новые составы, с которых шагнут-таки в новую эру… Нашли… Две вагонетки в сцепках по два вагона стояли на дальнем конце перрона, ожидая скорой развязки, и желательно без долгих пререканий. Инициатива, а она была на стороне пришедших… Пока была и не ждала отлагательств и простоев. Как сказал один мудрец: "Даже лучшие машины мы не можем наделить инициативой: самый лучший паровой каток не станет сажать цветы". Да, пожалуй, что так и никак иначе… На станции было светло… До поры, до времени. Трое взошли на эстакаду и направились к импровизированной палатке и заграждениям из фанеры и досок, за которыми проживали люди. Неведомо какая световая часть дня имелась ввиду, но Фрай пожелал доброго времени суток нескольким оборванцам в старых обносках.

"Далее развозить не будем, ибо особого ничего в них нет, обычные… Ищут приключений на свои филейные…" – к тройке подошёл некий сутулый местный из местного же контингента. Одет в старые спортивные штаны с тремя белыми полосками и олимпийку, только вот полоски на штанах и олимпийка из белых сделались жёлтыми.

"Небылица ещё та, но нас и не надо развозить, мы сами себя обслужим", – Альрик и Фрай уставились на подходящих оторвяг, те же на солдат или заградительный кордон мало походили, достаточно было сказать, одеты кто как, в чём, если честно, мать родила, но с каким-то байкерским уклоном или скорее альтернативно-скейтерским. Ну а чего в принципе было ожидать здесь, в туннелях посреди городских катакомб, связанных с ними, ими обросшими и заиндивевшими в этих временных петлях, кои явно были здесь по всем признакам. Из одежды преобладали балахоны, плащи, сутаны, спортивный инвентарь различного кроя. Оружия видно не было, оно появилось как бы невзначай… Дало себя увидеть и найти… Катаны и наиболее распространённые копья – яри и их разновидности. Популярным видом древкового оружия была нагината, с клинком, предназначенным не только для рубящих, но и для колющих ударов. "Почему?" – спросите. – С самурайским уклоном. Да, всё потому, что этот странный народец имел свои неглубокие корни и ретроспективу, навязанную скорее всего, неким руководством. Так вот это оружие появилось как-то само собой, как и заволокло платформу дымкой. Тот прожектор, что мигал и кабеля в лотках начали коротить снова и очерчивать незримую границу теневых ворот. Да ворот – сердце этого аула. "Ворот в новые архетипы мировой эгиды, круша конфронтационные стереотипы в международных делах и биполярные институты на востоке настойчиво предлагало остальному миру модель бесполярного сообщества наций, проникнутого всеобщей гармонией и сотрудничеством. "Этот монолог прогнало будто репертуаром на радио, собственно это не было подсознание Фрая, а как раз-таки репродукцией зажёванного радиопослания и было. Разглагольствовало и продолжение, а пока Фрай разглядывал то, что осталось от платформы и то, что менялось и менялось прямо на глазах, уходя в веху временного застоя, а проще временного пузыря – так окрестил анахорет эту тихую гавань, это пристанище убогих и слабовидящих… А они пребывали, мрак упал на платформу, рябь с проводов передавалась всему поэтапно, но в первую очередь глазам. Сначала вновь прибывшие охнули, затем сели, если бы смогли. Архитектура станции осталась той же, что и была, а вот детали, сменяя друг друга, наплывали словно туча воронья, задавая тембр дрожи, и всё в непоколебимом отблеске пламени костра, который добрался тенями до путешественников и играл в их одеждах. Теперь мироощущение наплывало на Фрая теми воспоминаниями из хроники временных лет, которые были его частью. Мимолётно вспомнились отходные по нему в его мире, девушка, что сидела и тосковала на сумках, ожидая его на очередной хазе. Всё было предопределено… Ведь так? Воспоминания возвращаются в чёткой последовательности, обнажая остов, скрываемый хребтом. Станция тоже обнажила свой остов и теперь зловеще ждала местных царьков, те что выплывали один за одним будто из пеленьи, из разных точек станции и вне её. На стенах теперь мерещились репродукции невидимого проэктора и доброго ничего не сулили… Так… Будто библейские… Вернее круги ада по Данте на фоне Вавилонской башни, каждый этаж – это жизнь… Жизнь вне оболочки и в ней одновременно. Круг – это путь… путь воина и сражение происходит теперь не где-то там на задворках сознания, а прямо здесь и сейчас и истоки – вот они прямо по курсу, стоят и указывают на Альрика и готовятся видимо к чему-то мрачному… Тому к чему подводятся тени от этой башни… Её изнанки и пазухи, к грешному влачению человеческой натуры. "Начало? – спросите. – И да, и нет. А теперь действо переносится обратно на платформу, где полумрак и тени играют в одеждах и мантиях подтянувшихся гостей… Нет коренных жителей. Они начинают подходить, сжимая кольцо, рядом в стоявших до этого бочках, загорается ярко пламя, сжигая остатки угля ярким всполохом. Фрай понимает – вот он исток, отправная точка, восходящей станции, по-другому и не ска… Кольцо сжимается, Фрай видит Альрика, сидящего и опирающегося на платформе, рядом в потугах тошноты. Да, теперь он один, как и пистолет в кармане. Последняя надежда уходящего дня… Фрай аморфен, то есть не может даже нажать на спуск, а кольцо сжимается далее… Далее он напрягается так как никогда, вспоминается выражение древних сект или лож… Кто теперь разберёт… Так вот: "Когда другие прожигают жизни в поисках истинного, помни – ничто не истинно… Когда другие ограничивают свои действия во имя правды законами, помни – всё дозволено…" Он кричит будто баньши и всё меняется, опять и под него…

"Ты хотел подноготную? ты получил,

Ты хотел перерождения? Так получай…"

Далее Фрай краем глаза видит бочки, те, что выполняют роль обогревателя на станции и их содержимое… А содержимое заставит орать любого – в одной как минимум варят останки… Человеческие… Это видно. Рядом тот ниндзя из туннеля мешает адскую смесь гигантских размеров черпаком, после обращается оглохшему от своего рёва анахорету:

"Некто сказал – ступайте с богом… Мы искусились благодатью и пошли… Прийдя сюда, после кто-то промолвил источайте дух… И мы стали… А что теперь… Мы ждём таких как вы и направляем, даём вводную… Третьего не дано".

Фрай не ответил, но молвил:

"Вы заблудшие овцы, это место сгинуло вместе с ВАШИМ… Хвостом… Отпустите нас, если не хотите ощутить истинный и непреложный гнев".

"Молвил? Теперь узри!" – Ахилл без всяких вводных – подноготных засунул руку в бочку, продержал сколько мог, а смог он целую вечность. Ну это на первый взгляд. А на второй ещё пару раз по стольку. "Почему?" – спросите.

Ответ: "Крик баньши – способность эпизодичная… Уникальная… Сумеречное зрение – дело более нехитрое, нежели кажется. Особенно в шахтах с этой рудой из…"

Продержав руку сколько нужно, на лице, заросшим многодневной щетиной и волосами сосульками, слипшимися от пыли и влаги, Ахилл, решил явить свету культю. Так виделось… Но, во-первых, на лице не отражалось ни капли неуверенности и боли, скорее удовольствие, а во-вторых, оказалось не культю, а что ни на есть лапищу, подросшую и отрастившую когти, жилы и вены- верёвки и пальцы художника асса, но в другой комплектации. Виделась огромная лапа, а на ней выше…