Под прицелом

Алексей Виноградов

Под прицелом

Глава первая

Дождь заливал город, превращая поздний вечер за окном в размытое полотно из света фонарей и мокрого асфальта. В офисе Марии Покровской было тихо и уютно. Пахло дорогим кофе из турки и свежей выпечкой, которую Аня, ее подруга и напарница, принесла с собой.

– Ну что, Шерлок, какие сегодня подвиги? – Аня, кудрявая брюнетка в очках с яркой оправой, развалилась в кресле, отламывая кусок круассана. – Снова мужья, измены, пропавшие кошки?

– Кошки, к сожалению, не в нашем тарифном плане, – улыбнулась Мария, отодвигая от себя отчет по делу о пропавших семейных драгоценностях. – Сегодня была классика: «проследите за моим мужем, он что-то скрывает». Оказалось, скрывал подарок на годовщину.

– О, как мило! Почему мне никогда не попадаются такие романтичные клиенты? – Аня вздохнула и скормила крошку круассана маленькому белоснежному шпицу, который деловито бегал вокруг ее ног, шурша лапками по старому паркету.

Пёс по кличке Боня был неофициальным талисманом их конторы. Его принесла три дня назад одна клиентка и, рыдая в тряпочку о коварном любовнике, забыла. Так и остался. Теперь грел ноги и поднимал хмурые дни. Боня звонко тявкнул, требуя продолжения банкета, и устроил веселый бег по кругу, гоняясь за собственным хвостом. Внезапно дверь в приемную распахнулась, пропуская внутрь порыв влажного холодного воздуха. На пороге стояла женщина в дорогом, но промокшем насквозь пальто. Ее глаза были красными от слез.

– Бонечка! Мой мальчик! – выдохнула она, не обращая внимания на детективов.

Шпиц, услышав родной голос, взвизгнул от восторга и стремглав бросился к хозяйке. Та упала на колени, обнимая и целуя мокрую от дождя шерстку, бормоча слова утешения. Мария и Аня переглянулись. Та самая клиентка, забывшая собаку три дня назад. Видимо, любовник оказался действительно коварным, и теперь ей требовалась хоть какая-то любовь.

– Мария Сергеевна, простите меня, ради бога! – всхлипнула женщина, поднимаясь с пола и прижимая счастливого Боню к груди. – Я так благодарна вам, что вы его приютили! Я сейчас могу забрать его? Он такой ухоженный!

– Конечно, Ирина Викторовна, – мягко сказала Мария. – Он всегда вас ждал.

Пока Аня помогала женщине собрать немногочисленные игрушки пса, дверь снова открылась. На этот раз скрипнула медленно и тяжело. В проеме стояли двое мужчин в мокрых пальто. Их лица не выражали ничего, кроме холодной внимательности (сосредоточенности). Они молча оценили обстановку: плачущую женщину со шпицем, Аню с игрушкой в руках, Марию за столом. Затем шагнули в сторону, пропуская вперед третьего. Его звали Барон. Мария узнала его сразу, хотя видела лишь на размытых фотографиях в криминальных сводках. Дорогой костюм, идеальная осанка, лицо – маска аристократической скуки. Но сейчас маска дала трещину. В его глазах бушевала смесь нечеловеческой боли и сдерживаемой ярости. Он выглядел на десять лет старше своих лет.

Ирина Викторовна, прижавшая к себе Боню, замерла, испуганно притихла и поспешно ретировалась, пробормотав что-то о благодарности и оплате счетов. Дверь закрылась. В офисе повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь мерным стуком дождя о стекло. Барон медленно прошел к столу. Его взгляд скользнул по Ане, по круассану на столе, по диплому на стене и уперся в Марию.

– Мария Покровская? – его голос был низким, без единой нотки вопроса. Он уже все знал.

Мария медленно встала, инстинктивно выпрямив спину.

– Я. Чем могу помочь?

Барон сделал шаг вперед. Его люди остались у двери, блокируя выход.

– Мою жену убили. Вчера вечером. Полиция… – он пренебрежительно мотнул головой, – Полиция бегает по кругу. Им нужны доказательства, процедуры. У меня нет на это времени.

– Господин Баринов, я соболезную вашей утрате, но я частный детектив. Я не могу…

– Я знаю, кто вы, – перебил он. – Знаю, что раскрыли дело Свибловых, когда все опустили руки. Знаю, что вас не пугает… нестандартные подходы.

Он подошел к самому столу, уперся в него костяшками пальцев.

– Мне нужен тот, кто это сделал. Не для суда. Для меня. Имя, адрес, железные доказательства. Как можно скорее.

Мария почувствовала, как по спине пробежал холодок. В углу комнаты заскрипел пол. Аня невольно отступила назад.

– Я не занимаюсь… линчеванием.

– Я не прошу вас убивать. Я прошу вас найти. За это я заплачу вам столько, что вы сможете закрыть эту контору и забыть о всех этих… – он бросил взгляд на унесшуюся клиентку, – пропавших собаках. Но если вы откажетесь… Лучше не отказывайтесь.

– «Харлей».

– Что «Харлей»?

– Мотоцикл хочу.

– Договоридись.

В воздухе повисла тяжелая, гулкая тишина, которую не мог разбавить даже стук дождя. Мария посмотрела на Аню. Та замерла, вцепившись в спинку кресла, ее глаза были круглыми от ужаса. Мария представила на мгновение лицо своего сына, который жил далеко отсюда, с бабушкой. Она посмотрела на Барона. В его глазах не было угрозы. Была простая, безжалостная констатация факта. Отказаться – значит подписать себе приговор. Согласиться – нырнуть в омут, из которого можно не выбраться.

Она сделала глубокий вдох, пахнувший кофе, испуганной Аней и холодной опасностью.

– Я должна видеть дело. Место преступления. Все, что есть у полиции.

Барон едва заметно кивнул, впервые за весь разговор в его взгляде мелькнуло нечто похожее на удовлетворение.

– Уже договорились. Завтра в десять утра вас пропустят. Мои люди свяжутся с вами.

Он развернулся и пошел к выходу. Остановился в дверях, не оборачиваясь.

– Сроку у вас мало, Покровская. Найдите его. Быстро.

Дверь закрылась с тихим, но окончательным щелчком. В офисе воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь мерным стуком дождя в окно и прерывистым дыханием Ани.

– Ты в своем уме? – наконец выдохнула Аня, ее глаза все еще были круглыми от ужаса. Она вскочила и забегала по кабинету, хаотично жестикулируя. – Это же Барон! Тот самый Барон! Мы не справимся! Это не пропавшие ожерелья и не гуляющие мужья! Нас просто сотрут в порошок!

Мария медленно опустилась в свое кресло. Пальцы её инстинктивно потянулись к ящику стола, где лежала старая, пожелтевшая фотография её сына. Она не стала её доставать, просто прикоснулась к холодному металлу ручки ящика. Руки слегка дрожали.

– Именно потому, что это Барон, у нас и нет выбора, Ань, – её голос прозвучал удивительно спокойно, почти отрешенно. – Если бы он пришел с обычным заказом, мы могли бы отказаться. Но он пришел не как клиент. Он пришел как сила природы. Стихия, которую не остановить. Отказ – это не просто «нет». Это вызов. Это знак для него, что мы либо боимся, либо что-то скрываем. И то, и другое сделает нас мишенями.

– Но мы же можем… не знаю… уехать! Скрыться! – в голосе Ани слышались панические нотки.

– И жить потом в ожидании, что однажды его люди постучатся в дверь? Нет уж. – Мария отпила глоток остывшего кофе и поморщилась. – Лучше быть внутри этой бури и пытаться ею управлять, чем стоять снаружи и ждать, когда она тебя сметет.

Она поставила чашку и посмотрела на подругу, стараясь придать своему взгляду уверенность, которой не совсем чувствовала.

– Он предложил нам шанс. Опасный, смертельный, но шанс. Мы найдем убийцу, он заплатит, и мы… мы станем неуязвимы. Или, по крайней мере, слишком ценными, чтобы просто «стереть в порошок».

Аня перестала метаться, уткнулась взглядом в узор на стареньком ковре, где еще пять минут назад резвился Боня.

– А если мы не найдем? Или найдем не того? Или найдем, а он решит, что свидетели ему не нужны?

– Тогда нам конец, – просто сказала Мария. – Но я не собираюсь проигрывать. Ты со мной?

Вопрос повис в воздухе. Аня закрыла глаза, сделала глубокий вдох, словно ныряя в ледяную воду, и резко выдохнула.

– Конечно, я с тобой! Кто же еще будет вытаскивать тебя из дерьма? И… – она обреченно махнула рукой, – кто же будет следить, чтобы ты не пила этот свой ужасный остывший кофе?

Слабый намек на улыбку тронул губы Марии. Она кивнула.

– Вот и славно. Тогда хватит паниковать. Включай свои всевидящие мониторы.

Она повернулась к своему компьютеру, и её взгляд стал собранным и острым, каким он всегда был в начале дела.

– Нам нужно всё: последние новости, любая информация о Елене Бариновой, её окружении, её благотворительных проектах. Полицейские сводки, если сможешь к ним подобраться. Всё, что плавает в этом темном интернет-океане.

Аня, уже с привычным уровнем профессионала, плюхнулась за свой ноутбук, откинула крышку, и её пальцы привычно замелькали по клавиатуре.

– Уже ищу. Официально тишина. Пресс-релиз полиции стандартный: «ведется расследование». Но на форумах, в пабликах… уже бурлит. – Она прищурилась, вчитываясь в текст. – Говорят, её нашли в гостиной. Одно ранение. Чисто. Ни крика, ни борьбы.

– Значит, или профессионал, или кто-то, кого она знала и кому доверяла, – тихо проговорила Мария, глядя в залитое дождем окно. – Или и то, и другое одновременно.

За окном город жил своей обычной жизнью: мигали рекламные щиты, неслись куда-то машины, люди спешили по своим делам. Они не знали, что в маленьком офисе на последнем этаже только что запустили часовой механизм, который мог взорвать всё это спокойствие. Мария отвернулась от окна. Её лицо было серьезным.

– Ищи связи, Аня. Ищи тени. Кто-то из этого мира теней вышел к свету и совершил одно-единственное, но страшное дело. И теперь нам нужно загнать эту тень обратно. Прямо в руки Барона.

Она взяла чистый блокнот и подписала его на первой странице: «Елена Баринова».

Глава вторая

Черный внедорожник с тонированными стеклами молча мчал их по залитым дождем проспектам, увозя от центра все дальше. Аня, притихшая у окна, наконец нарушила молчание:

– Я все еще думаю, что это безумие. У нас был милый, предсказуемый бизнес. Измены, мошенничество с наследством… А теперь мы едем в логово криминального авторитета. Как героини плохого боевика.

– В логово, где убили женщину, – поправила ее Мария, не отрывая взгляда от мелькающих за окном огней. – И наша работа не судить хозяина, а найти того, кто это сделал. Включайся, Ватсон. Сентименты нам не помощники.

Машина плавно свернула за кованые ворота и остановилась перед особняком в стиле модерн. Здание напоминало не дом, а крепость, холодную и неприступную даже в свете мягкой подсветки фасада. Их уже ждал у входа молодой человек в строгом костюме, не тот, что был в офисе, но с тем же каменным выражением лица.

– Покровская? За мной. Барон ждет.

Внутри особняк был еще более внушительным, чем снаружи. Дорогой минимализм, холодный камень, стекло и металл. Воздух был стерильным, пахло озоном от систем кондиционирования и едва уловимыми дорогими духами. Ничего лишнего, ничего живого. Казалось, даже звуки здесь гасли, как в гробнице. Их провели в огромную гостиную с панорамными окнами. И здесь, посреди этой идеальной, выверенной до миллиметра красоты, зияло черное, уродливое пятно. Огромное засохшее пятно крови на белоснежном шелковом ковре. Рядом с ним, спиной к ним, стоял Барон. Он был неподвижен, как статуя. У камина, с видом полнейшей скуки, курил электронную сигарету мужчина лет сорока в мешковатом пиджаке. При виде вошедших он лениво выдохнул пар.

– А, искатели приключений от Барона. Кораблев, Следственный комитет.

Он кивнул на пятно.

– Любуйтесь. Картина маслом. «Неизвестный в интерьере». Ни отпечатков, ни очевидных улик. Профессионал.

Мария надела перчатки, которые ей протянул один из людей Барона. Ее взгляд скользнул по комнате, выхватывая детали.

– Орудие?

– Нож. Кухонный. Принадлежал дому. Унесли с собой, отмыли, бросили в канализацию неподалеку. Нашли вчера. Чистый.

– Камеры?

– Отключены. Система безопасности была «временно отключена на обслуживание» по удаленной команде. Проследить невозможно. – Кораблев говорил монотонно, как заученную скороговорку.

– Прислуга?

– Горничная в отпуске. Охранник у ворот ничего не видел и не слышал. Классика.

– Следователь зевнул.

Аня, тем временем, стараясь быть незаметной, включила камеру на своем телефоне, делая панорамные снимки комнаты. Ее взгляд упал на полку у камина. На идеально начищенной поверхности темного дерева виднелся легкий прямоугольный след, будто от небольшой шкатулки или рамки.

– Маш, посмотри, – тихо позвала она.

Мария подошла.

– Что здесь было? – спросила она у Кораблева.

Тот пожал плечами.

– Хозяин говорит, что там стояла какая-то безделушка. Фарфоровая уточка, статуэтка… Не уверен. Не опознал пропажи. Шкафы не взламывали, ценности не тронуты. Не ограбление.

Мария перевела взгляд на Барона.

– Господин Барон? Вы не помните точно?

Он медленно обернулся. Его лицо было бледным и застывшим, но глаза горели холодным огнем.

– Там стояла маленькая фарфоровая танцовщица. Подарок Елены… от ее матери. – он с трудом выговорил последнее.

– И она пропала?

– Я не видел ее после. – он мотнул головой в сторону пятна.

Мария кивнула и отошла к окну. Оно было закрыто, но замок на ручке был простой, почти декоративный.

– Следы на улице? Подоконник?

– Дождь, – односложно бросил Кораблев. – Все смыл. Если кто и лез, то призрак.

Мария вернулась к пятну крови. Оно было большим, с веером брызг, уходящим в сторону камина.

– Удар был нанесен спереди? – уточнила она.

– Судмедэксперт говорит, что спереди. Но она не сопротивлялась. Возможно, знала убийцу и не ожидала нападения. Или он был очень быстр, – на этот раз Кораблев ответил без ехидцы, почти профессионально.

– Или она была в шоке от того, что его видит, – тихо добавила Аня.

Барон резко сглотнул, и его рука сжалась в кулак.

– Вы что-то нашли? – его голос прозвучал хрипло. -Есть идеи?

– Пока только вопросы, – честно ответила Мария. – Слишком чисто. Слишком… идеально. Как будто сцену подготовили. Исчезнувшая статуэтка… Возможно, она что-то значила для убийцы. Или на ней что-то было.

– Или ее забрали в качестве трофея, – предположила Аня, и по спине Марии пробежал холодок.

Кораблев фыркнул.

– Романтичные теории. У нас в деле есть нож, кровь и ноль свидетелей. Ищите проще, детективы. Обычно все упирается в деньги или в ревность.

Барон бросил на следователя взгляд, от которого тот невольно отступил на шаг.

– Для вас это «дело», Кораблев. Для меня это убийство моей жены.

Он снова повернулся к Марии.

– Ищите. Ищите везде. У вас есть доступ ко всему. Ко мне, к моим людям, к моим аккаунтам. Я заплачу любую цену.

В его голосе снова зазвучала та самая опасная, животная нота, что была в офисе. Мария кивнула.

– Нам нужно поговорить с теми, кто ее знал. Друзья, коллеги по благотворительности.

– Списки будут у вас через час, – немедленно ответил Барон.

Осмотр был закончен. Когда они выходили из особняка, дождь уже почти прекратился. У ворот их ждала та же черная машина.

– Ну что? – выдохнула Аня, когда автомобиль тронулся. – Ты веришь в эту пропавшую статуэтку?

Мария смотрела в окно на удаляющийся особняк-крепость

– Я верю, что там что-то было. И что кто-то очень постарался, чтобы все выглядело как чистая работа наемника. Слишком уж чисто.

– А Кораблев? Он, по-твоему, просто ленится или… мешает?

– Пока не знаю. Но он определенно что-то скрывает. Или старается не замечать. – Мария повернулась к Ане. -Твоя очередь. Что удалось выудить из цифрового океана пока мы ходили по следам крови?

Аня оживилась, доставая ноутбук.

– О, тут целый пласт информации! Елена Баринова… Она была не просто «светлым человеком». Она была настоящим ангелом-хранителем для пары детских приютов и фонда помощи онкобольным. Активная, влиятельная… И у нее был личный блог. Доступный только для друзей.

– И? – Мария подняла бровь.

– И я уже почти получила к нему доступ, – Аня хищно улыбнулась. – Дай мне часок, и мы узнаем, о чем думала и с кем общалась жена криминального авторитета перед смертью.

Мария снова посмотрела в окно. Город жил своей жизнью, но теперь она знала, за фасадом благополучия скрывались тени. И одна из них только что протянула к ним свою холодную руку. Машина плавно тронулась, увозя их от холодной крепости Барона. Аня сразу же уткнулась в экран ноутбука, ее пальцы застучали по клавиатуре с лихорадочной скоростью.

– Так, пока ты разглядывала ковер дороже моего годового бюджета, я кое-что успела, – затараторила она, не отрывая взгляда от монитора. – Система безопасности в доме… это не просто «отключили на обслуживание». Это высший пилотаж. Команда пришла изнутри сети. Взломали пароль администратора. Причем сделали это аккуратно, без грубого взлома. Словно знали, что искать.

– Или имели доступ, – мрачно добавила Мария. – Кто-то из своих? Охранник, горничная, техник…

– Или сам Барон, – выдохнула Аня, бросив на подругу быстрый взгляд. _ Страховой случай, новая жена… классика, в общем.

Мария покачала головой.

– Нет. Ты не видела его глаз. Это была не наигранная ярость. Это была настоящая, животная боль. Он в ярости от бессилия. Он не мог этого сделать.

– Или он гениальный актер. Ладно, оставим пока босса. Смотри, что я нашла про нашу пропавшую безделушку. – Аня развернула ноутбук. На экране была фотография из какого-то каталога антиквариата. Изящная фарфоровая фигурка балерины в сложном прыжке.

– Фарфоровая танцовщица работы Жюля-Поля, начало XX века. Вещь редкая, но не запредельно дорогая. Оценочная стоимость как неплохой автомобиль. Не то чтобы из-за такого убивать.

– Если только она не была ключом к чему-то большему, – задумчиво проговорила Мария. – Или если убийца забрал ее не ради денег. Как сувенир. Трофей.

От этой мысли по коже снова побежали мурашки. Внезапно телефон Ани тихо завибрировал. Она взглянула на экран и замерла.

– Маш… Мне только что пришло уведомление. Ко мне в облачное хранилище автоматически загрузились фото и видео с телефона, которые я делала в особняке.

– И что? Это же стандартная функция.

– Именно. Но посмотри время последнего снимка. – Аня протянула телефон Марии.

На экране было темное, смазанное фото, сделанное, судя по всему, случайно, когда Аня убирала телефон в карман. Но на нем было идеально видно не только пятно крови, но и часть книжной полки, которую они не осматривали подробно. И на одной из книг, лежащей не на корешке, а на обрезе, четко виднелся свежий, яркий отпечаток пальца.

– Полиция говорила, что не нашла отпечатков, – медленно проговорила Мария.

– Да. И Кораблев уверял, что все чисто. – Аня перевела на Марию широко раскрытые глаза. – Либо они такие халтурщики, что пропустили это… либо кто-то специально не стал его изымать. Или, что еще хуже, подбросил уже после их ухода.

Мария почувствовала, как в уме щелкнул первый кусочек пазла. Противоречие. Нестыковка. То, за что можно зацепиться.

– Пришли это фото мне. И стриги. Никому не говори о нем. Особенно нашим новым «друзьям» из команды Барона.

– Ты думаешь, он может быть… – Аня не договорила, сглотнув.

– Я думаю, что в этой истории нельзя доверять никому. Ни полиции, которая слишком быстро списала все на профессионала, ни криминальному авторитету, который платит нам бешеные деньги за голову убийцы. У каждого своя правда. И наша задача – докопаться до той, что скрыта под слоями лжи.

Она посмотрела в окно. Вечерняя Москва зажигала огни, и в их отражении в стекле машины она увидела свое собственное лицо, уставшее, но с горящими решимостью глазами.

– Мы начинаем свою игру, Аня. И правила в ней пишем мы сами. Первое правило: доверяй, но проверяй. Второе: самая опасная ложь – та, что приправлена долей правды.

Машина свернула к их офису.

– Что делаем теперь? – спросила Аня, закрывая ноутбук.

– Теперь, – сказала Мария, выходя из машины и чувствуя, как холодный вечерний воздух бодрит лицо, – Мы идем пить горячий шоколад. А потом ты взламываешь этот блог Елены Бариновой. Мне кажется, именно там мы найдем первую ниточку. Ту самую, за которую кто-то готов был убить.

Мария замерла на полпути к подъезду своего офиса, ее рука застыла на холодной железной ручке двери.

– Стой, – резко сказала она, оборачиваясь к Ане. – Мы не туда идем.

Аня, уже настроившаяся на горячий шоколад и взлом паролей, удивленно подняла брови.

– Куда не туда? Домой же. Я замерзла, а ноутбуку нужно зарядиться.

– Нет. Нам нужно вернуться. Сейчас же, – голос Марии был твердым, в нем появились стальные нотки, которые Аня слышала только в самые ответственные моменты их расследований.

– Вернуться? Куда? В особняк? Маш, ты с ума сошла! Нас туда только что с трудом пустили, Кораблев смотрел на нас как на назойливых мух, а Барон… я не хочу снова видеть его глаза.

– Именно поэтому и нужно вернуться, – Мария уже доставала телефон. – Пока они все там: Барон, погруженный в свое горе и ярость, Кораблев, уверенный, что мы – просто игрушки, которые он уже отложил в сторону. Пока они играют свои роли, мы должны увидеть то, что они не хотят нам показывать. Или то, что сами не заметили.

– Но что? Мы же все осмотрели! – в голосе Ани слышалась паника.

– Мы осмотрели то, что нам показали. Ту самую гостиную. Чистую, стерильную, кроме одного-единственного пятна. А где спальня? Гардероб? Кабинет Елены? Где ее личные вещи? Кораблев сказал, что «ценности не тронуты». А что насчет не ценностей? Дневников? Писем? Старых фотографий? Барон сказал, что у нее был блог. Где она его вела? За домашним компьютером? За ним мы тоже не смотрели.

Аня молчала, осознавая правоту слов подруги.

– И этот отпечаток… – Мария показала на телефон. – Если его не было в протоколе, значит, его или не нашли, или проигнорировали. А если проигнорировали, то почему? Может, он не вписывается в их удобную версию о наемном убийце? Или его оставил тот, кого не должно было быть в списке подозреваемых?

Мария уже набирала номер того самого молодого человека в костюме, который был их «проводником».

– Алло? Да, это Покровская. Мы возвращаемся. Я забыла кое-что важное на месте. Нет, не в гостиной. Мне нужен доступ в личные покои госпожи Бариновой. И к ее компьютеру. Да, я понимаю. Скажите господину Барону, что это может быть ключевым моментом. Жду у ворот через пятнадцать минут.

Она положила трубку. Ее лицо было серьезным.

– Он согласился? – недоверчиво прошептала Аня.

– Он не стал спорить. Барон дал им команда выполнять все наши запросы. Он отчаянно хватается за любую соломинку. Поехали.

Через двадцать минут они снова стояли в холле холодного особняка. Тот же молодой человек встречал их, но на этот раз его каменное лицо выражало легкое недоумение.

– Господин Баринов распорядился предоставить вам полный доступ, – произнес он. – Однако следователь Кораблев уже завершил осмотр и опечатал личные комнаты госпожи.

– Снимите печати, – коротко приказала Мария. – Или мы сделаем это сами. Выбор за вами.

Человек в костюме замялся, затем что-то пробормотал в рацию и кивком показал им следовать за собой на второй этаж. Они шли по длинному, застеленному толстым ковром коридору. Стены были украшены абстрактными картинами, но на них лежала печать того же безжизненного стремление к совершенству, что и в гостиной. Ничего личного. Проводник остановился у одной из дверей, снял полицейскую печать и отомкнул замок.

– Кабинет госпожи Бариновой.

Комната внутри была полной противоположностью всему дому. Здесь было тепло и уютно. Книги стояли не ровными рядами, а как придется, некоторые с торчащими закладками. На столе в горшке росла пышная герань. На стенах висели не абстракции, а акварельные пейзажи и детские рисунки. И пахло здесь не озоном, а засохшими цветами и дорогим, но не вычурным парфюмом. Мария почувствовала, как сжалось ее сердце. Здесь жила настоящая Елена. Не «жена Барона», а человек.

– Компьютер, – первым делом сказала она Ане, указывая на ноутбук на письменном столе.

Аня, уже забыв о страхе, деловито устроилась в кресле и включила его.

– Пароль… Сейчас…

Пока Аня возилась с техникой, Мария подошла к книжным полкам. Ее взгляд упал на ряд фотоальбомов. Она взяла самый старый, на обложке которого была наклейка с надписью «Лица». Открыла его. На первых страницах были снимки молодой, улыбающейся Елены с друзьями, на природе. Мария медленно перелистывала страницы. Люди на фотографиях менялись, появлялись все более дорогие наряды, более фоновые интерьеры. А потом, примерно в середине альбома, знакомые лица стали пропадать. Их заменяли другие, более строгие, настороженные, а то и откровенно угрюмые. Мир Елены сужался, превращаясь в мир ее мужа.

И тут ее взгляд зацепился за одну групповую фотографию. Молодая Елена обнимала двух девушек. Все смеялись. А на обороте, старательным девичьим почерком, было написано: «Лена, Ира, Катя. Последний курс. Никогда не расстанемся!». Одну из девушек, с озорными глазами и ямочками на щеках, Мария узнала. Совсем недавно эта женщина, вся в слезах, забирала из ее офиса своего шпица. Ирину Викторовну.