скачать книгу бесплатно
Так гуськом около получаса они пробирались до здания, где располагалась советская миссия при ООН. Наконец показались желанные ворота из железных решеток, гостей быстро пропустили внутрь и захлопнули засовы. За спиной осталась бушующая толпа, ее песни и крики. Прилетевшие вступили на советскую территорию. Со стен взирал добрый дедушка с густыми бровями, на сердце отлегло.
– Добрались, слава богу! Ура! – прошептал Игорь, и ему захотелось перекреститься, но он вовремя вспомнил, где он, и опустил руку.
Прибывших провели в их комнаты и после короткого инструктажа объявили отбой. Пришло время разложить вещи и отдохнуть. Таманцев выглянул в окно, с десятого этажа открывался вид на Ист-Ривер, за рекой простирались бесконечные дома средней и низкой этажности района Квинс. Манифестантов с этой стороны не просматривалось, да их уже хватило ему с избытком. Хотелось тишины и спокойствия. Нужно было прийти в себя и собраться с мыслями. Хотя он и пытался дремать в самолете, но усталость накопилась и разница во времени начинала постепенно сказываться. Впрочем, от возбуждения спать Таманцев не мог. Ему очень захотелось позвонить Наталье, он набрал внутренний номер и попросил соединить с женой. Через минуту его телефон зазвонил и в трубке послышался родной голос:
– Алло, алло, Игорь, это ты?
– Да, я, дорогая, всё хорошо, мы добрались, я уже в номере в Нью-Йорке.
– Ну как ты? Не очень устал?
– Да нет, все нормально.
– Ну как Америка?
– Шумная и пестрая, всё как в кино, приеду – расскажу.
– Ну хорошо, ты береги себя, Игорек.
– Я очень люблю тебя. Обними близнецов, скажи, я привезу им подарки.
– Обязательно, целую.
– Целую.
Нужно было заканчивать разговор, так как в дверь постучали. Игорь повесил трубку и открыл. На пороге стоял глава резидентуры – генерал-полковник КГБ Машков.
– Здравия желаю, товарищ Таманцев. Не помешал?
– Здравия желаю! Конечно нет, заходите.
– Хочу поговорить немного о предстоящем мероприятии. Послезавтра, четвертого апреля состоится торжественное открытие Всемирного торгового центра. Там будет много важных гостей, а также агентов вражеских спецслужб. Вы должны в полной мере осознавать это.
– Да, конечно.
– Почему все же они пригласили вас туда? Не готовится ли против вас какая-нибудь провокация?
– Надеюсь, что нет. Просто Гертруда, она из западногерманской разведки, хочет, видимо, что-то сообщить мне с глазу на глаз.
– Вас же они уже пытались завербовать?
– Да, я сообщал об этом руководству.
– Владимир Иваныч рассказал мне все подробности, я в курсе.
– Какой же наш план?
– Когда прилетает твоя Гертруда?
– Она не моя. Прилетает накануне мероприятия, то есть завтра вечером.
– Ну тогда все произойдет послезавтра утром на самом открытии башен-близнецов. Там тебя будут прикрывать наши люди, всех их тебе знать не надо. Твоя задача – вести себя естественно, поменьше говорить и побольше слушать. Будь обаятельным и располагай ее и других к искренности и открытости, ты справишься, ты у нас красавец, да еще и честный, это издалека видно. Особенно женщинам – агентам вражеских разведок, – усмехнулся генерал и потрепал Игоря по плечу. – Ну ладно, отдыхай пока, ты должен быть как огурец. Осваивайся, вживайся в американскую действительность, – и Машков вышел.
Игорь включил телевизор. В новостях говорили о предстоящем открытии Всемирного торгового центра. Улыбающийся американский диктор, захлебываясь от восторга, трещал о том, что это самые высокие здания мира высотой 415 и 417 метров, по 110 этажей и по 21 800 окон в каждом, в них сможет работать 50 000 человек на площади более 800 000 квадратных метров, и поэтому им, наверное, придется присвоить даже отдельный почтовый индекс. Дальше показывали пресс-конференцию с архитектором небоскребов с американцем японского происхождения Ямасаки. У него спросили: «Почему два стодесятиэтажных здания? Почему не одно двестидвадцатиэтажное?» Он ответил: «Я не хочу потерять человеческий масштаб». Ямасаки признался, что боится высоты и поэтому здания были специально разработаны с узкими окнами всего в 46 сантиметров в ширину. Он сказал, что хотел создать чувство безопасности, чтобы человек мог спокойно подойти к окну и опереться обеими руками с двух его сторон, почувствовав, что все надежно. Дальше диктор бодро сообщил, что Всемирный торговый центр был одним из наиболее ярких американских реализаций архитектурного стиля Ле Корбюзье и готических модернистских тенденций Ямасаки. Все было как-то искусственно радостно и со сверкающими неискренними голливудскими улыбками, сильно отличалось от телевидения в соцлагере. Игорь переключил канал, там в другой студии вещали про то, что основным фактором сдерживания высоты зданий была прокладка лифтов. Ведь чем выше здание, тем больше лифтов нужно для его обслуживания. Ямасаки с инженерами решили использовать новую систему с двумя «небесными лобби», где люди могли перейти от крупного скоростного лифта к местным лифтам, которые ходили до нужных этажей в рамках своей секции. В целом во Всемирном торговом центре было около ста скоростных и местных лифтов.
Таманцеву надоело слушать про безликие коробки-переростки, и он снова переключил телевизионный канал. Там начинались новости, ведущие – мужчина и женщина – с двух сторон атаковали президента Никсона. «Видимо, они демократы и хотят потопить президента-республиканца, – подумал Игорь, начинавший постепенно разбираться в американской действительности. Ну и обвинения были серьезные, во всю шло разбирательство незаконной установки подслушивающих устройств в штаб-квартире Демократической партии США в Вашингтоне в отеле «Уотергейт» в ходе президентской избирательной кампании 1972 года. Говорили о каких-то связанных с президентом агентах, о неких «сантехниках Белого дома» – оперативниках, занимавшихся «ликвидацией утечек», а по факту – шпионажем и сбором компромата. Зачем-то приплетали сюда и американских кубинцев, ранее работавших на ЦРУ и участвовавших в провальной операции в заливе Свиней. «Видимо, хотят опорочить дружественную нам свободную Кубу, сбросившую позорные империалистические оковы, – подумал Таманцев. – Плохи у них дела, трещат по швам хваленые Штаты».
И действительно, кругом разгорался Уотергейтский скандал, журналисты всячески раскручивали горячую тему, об этом много говорили на улицах, в офисах, да и везде. Шумиха добавляла апатии и еще больше подрывала доверие к власти, уже и так дискредитированной позорным выводом войск из Вьетнама. Америку лихорадило, и Таманцев недоумевал: неужели она и правда скоро развалится? А возможно, и перейдет на социалистический путь развития? Ведь именно это предсказывало «единственно верное» учение марксизма-ленинизма. По мере развития капитализма и перехода его к империалистической и монополистической фазе противоречия в обществе нарастают, трудящиеся не хотят по-старому, а верхи уже не могут, вот тебе и революционная ситуация. Многое из того, что он видел за последние дни в Америке, вроде бы подтверждало эти тезисы. Многотысячные протесты, антивоенное движение, забастовки, бездомные на улицах, хиппи лохматые везде. А теперь еще и скандал с прослушкой по указу президента политических оппонентов в отеле «Уотергейт». «Хоть бы посмотреть на него, на этот “Уотергейт”, сфотографироваться там, что ли… Ах да, он же в Вашингтоне, а я в Нью-Йорке, – крутилось в голове Игоря. – Интересно, где остановится Гертруда? Ладно, узнаем со временем. А теперь нужно поспать», – и Таманцев улегся в постель. За окном слышался непрекращающийся шум проезжающих машин, сирен полиции и скорой помощи, помойка забирала мусор, кто-то громко смеялся, кто-то орал, слышались хлопки – не то выстрелы, не то салют. «Да, такого у нас нет, слава богу, в Легнице полная тишина по сравнению с этим кошмаром», – прошептал он и перевернулся на другой бок.
* * *
Вот наступил тот самый день, 4 апреля 1973 года. Над каменными джунглями Нью-Йорка собирались тучи, люди, как всегда, спешили по своим делам. Игорь надевал отглаженную белую рубашку, красный галстук и стильный серый костюм. Ботинки тоже смотрелись как из журнала мод. Офицер посмотрел на себя в зеркало и невольно подумал, что он прямо как Джеймс Бонд. Только жалко, пистолета с ним не было.
Таманцев в сопровождении советских агентов был доставлен заранее к месту официальной церемонии открытия башен-близнецов. У него оставалось время осмотреться и немного прогуляться вокруг. Официально он делал вид, что приехал один, и старался вести себя как обычный турист. Задирая голову, дивился на небывалую высоту новых зданий, ничего подобного ему видеть не приходилось. «Да, четыреста семнадцать метров – это не шутка. Надеюсь, они крепко установлены и не упадут от ветра, а он сегодня сильный», – и действительно, порывы ветра с Атлантики с бешеной скоростью летали по улицам города. Игорь подошел к воде и посмотрел на противоположную сторону реки Гудзон. Там виднелись доки Нью-Джерси, слева вдалеке возвышалась статуя Свободы, перед ней остров Эллис, где, как он читал, приплывавшие на кораблях иммигранты подолгу проходили карантин. «Не куплюсь я на их замануху, не очень-то много свободы наблюдается у них тут на самом деле», – пришло ему в голову. Тут он заметил группу наших агентов, ненавязчиво смотревших вдаль неподалеку. Они переглянулись, и Игорь пошел обратно к небоскребам. Ветер усиливался, морской соленый воздух бодрил, а заодно и поддувал в спину. Нужно было упираться, чтобы не упасть при особенно сильных порывах.
– Ну и денек, не таким я его себе представлял, – процедил он сквозь зубы. – Как бы дождь не ливанул. А то, пожалуй, затопит весь их Нижний Манхэттен, ведь он действительно низко над водой стоит. А если поднимется уровень Мирового океана? Тогда совсем каюк им придет, – вернувшись к собирающемуся на церемонию народу, он искал глазами Гертруду, но не находил ее. До начала мероприятия оставалось десять минут. – Ну где же она? Хорошо бы поговорить с ней до начала. А то потом неизвестно какая суета начнется. Неужели она не приехала?
Но тут он наконец заметил старую знакомую, она была в длинном белом плаще, в сапогах на высоких каблуках и с черным зонтиком. «Ну слава богу, все по плану. Главное, она здесь. Впрочем, надеюсь, зонтик у нее без отравленного острия», – и сердце Игоря забилось в волнении. Он помахал ей рукой, немка заметила его и подошла пружинящей кошачьей походкой, прямо как пантера Багира.
– Здравствуй, Игорь, – сказала она по-английски.
– Здравствуй, Гертруда, рад тебя видеть!
– Я тоже, как тебе Нью-Йорк?
– Хороший город, правда очень шумный.
Тут заиграла музыка, и голос в микрофоне сообщил о начале мероприятия. Гости подошли ближе, и разговоры постепенно замолкли.
– Поговорим после церемонии, – прошептала Гертруда и отошла от Таманцева.
Игорь внимательно смотрел, куда она направилась, в каждом, к кому она приближалась, он видел потенциального агента вражеских спецслужб. Хотя, наверное, не все они были таковыми, среди гостей оказалось много политиков, инвесторов, государственных чиновников, журналистов, да и вообще кого угодно.
Ведущий тем временем торжественно сообщил, что президент Никсон не смог приехать, но уполномочил министра труда прочитать приветственную речь. По протоколу он должен был сейчас эффектно появиться прямо из-под земли, приехав из Вашингтона на скоростной железной дороге и выйдя из подземной станции, построенной под замечательными новыми башнями.
– Но, как вы знаете, началась забастовка рабочих, а он не решился выступить против воли трудящихся, будучи министром труда, – и все засмеялись. – Тем не менее президент Ричард Никсон направил нам свое приветствие, в котором назвал ВТЦ «важным фактором расширения международной торговли нашей страны», – все захлопали. Потом выступили губернатор Нью-Йорка Нельсон Рокфеллер и губернатор Нью-Джерси Уильям Кэхилл. Они пытались изображать сотрудничество, но в это верилось с трудом. Мультимиллиардер Рокфеллер позволил себе несколько язвительных шуток в сторону менее привилегированного соседа. Но вот наконец перешли к кульминации мероприятия – перерезанию красной ленточки. И тут ливанул сильный дождь, все промокли до нитки, фотографии получились соответствующие. Гости стали быстро разбегаться. Только Гертруда оставалась сухой под своим большим черным зонтом. Она позвала под него Игоря, и они побежали в новую башню перекусить и поговорить. За ними устремились многочисленные агенты. Большинство из них, впрочем, остались дежурить внизу у входа в башню, чтобы не привлекать лишнего внимания наверху. Все равно деться собеседникам было некуда.
Консьерж на ресепшн сказал, что вроде на 44-м этаже можно перекусить, и они устремились туда. В лифте сильно закладывало уши и давило от перегрузки в некоторые места, но доехали почти мгновенно. На указанном этаже их взорам открылся незаконченный ремонт и куча разношерстной публики, осаждающей небольшой импровизированный магазин сэндвичей.
– М-да, здесь нам ни поесть, ни поговорить не удастся. Кажется, у них есть еще ресторан, – и они, побегав по этажам и наездившись на лифтах, разыскали наконец заведение под непритязательным названием «Ешь и пей», где официантки носили каски, а помощники официантов – жилеты с надписью «эколог» на спине. Там тоже было полно народу, и немка предложила:
– Пойдем лучше на крышу, хоть видами полюбуемся.
На верхнем 110-м этаже их остановил охранник. Гертруда пустила в ход все свое очарование и показала удостоверение. Неизвестно, что подействовало больше, но им разрешили пройти на крышу. Свежий морской ветер хлестал в лицо, наполненный влагой воздух был приятен после душноватых помещений этого офисного монстра. Дождь прекратился, сквозь быстро пролетавшие мимо разорванные серые облака уже пробивалось солнце. Внизу лежал огромный город, бетонные коробки без зелени производили гнетущее впечатление. Их множество давало понять, что, наверное, это и есть столица современного мира.
– Новый Вавилон. Так нужно было его назвать, а не Новый Йорк, – сказал Игорь.
– Да, пожалуй. Вон смотри – статуя Свободы какая маленькая отсюда, – они медленно повернулись кругом, вглядываясь в скопления домов, дорог, кораблей и рек, тянувшихся до самого горизонта. Вдали виднелся зеленый прямоугольник Центрального парка. – Пойдем, может, туда прогуляемся. По пути мы точно найдем где поесть, – предложила Гертруда.
– Давай, конечно, хорошая идея, – поддержал Игорь, представляя, как за ними угрюмо потянутся гурьбой оперативники КГБ.
– Здесь никого нет. Скажи мне честно, отдашь ты нам пражский ковчег, который вы так ловко увели у меня из-под носа? Станешь богатым человеком… Хочешь, переезжай на Запад, мы тебе поможем с документами.
– Ну к чему такие хлопоты. У вас же есть вьетнамский экземпляр, так что счет 1:1, – усмехнулся Таманцев. – А я не предатель.
– Ну и зря, неужели тебе здесь не нравится? Разве в Легнице веселее живется?
– Здесь, конечно, красиво, но чувствую, что это не мое, – искренне ответил Игорь и посмотрел в ее голубые глаза. Она, казалось, вздрогнула, из-под век блеснул злой огонек.
– Пойдем, я покажу тебе что-то, – и она решительно зашагала к лифтам.
Все спустились в самый низ, выйдя в подвале – в подземной части здания. Гертруда провела его мимо сонных охранников, показав им удостоверение и шепнув что-то на ухо. Они шли по длинным коридорам, петляли по каким-то лестницам и наконец оказались в самой нижней квадратной комнате. Их долго не пропускали мощные люди в штатском. Внутри был полумрак, как в храме. Посреди комнаты, словно на алтаре, стоял… он, ковчег! Он располагался вертикально, гордо направленный вверх. Освещавшие его лучи прожекторов подчеркивали самые мельчайшие детали. Игорь вздрогнул от удивления и подошел поближе, не веря своим глазам.
– Вот он, родимый, – нежно протянула Гертруда, любуясь золотым сиянием. – Как раз успели доставить из джунглей Камбоджи прямо к открытию башен-близнецов. Нравится?
– Очень нравится, – ответил Игорь пересохшими губами. – А зачем вы его храните именно здесь?
– Ковчег находится прямо под одной из башен, и вот увидишь, что будет происходить дальше, как он будет притягивать успех и силу.
– Ну а под второй башней что у вас?
– Пойдем, и увидишь сам.
Они вышли из комнаты, и тяжелая дверь, как в бомбоубежище, закрылась за ними. Монстрообразные мордовороты продолжили важно охранять покой реликвии.
Гертруда вела Таманцева по бесконечным подземным переходам, там оказался целый город. Пахло стоялой водой, канализацией, ржавчиной, было жутковато. Светились слабые лампочки, иногда приходилось двигаться почти на ощупь. Тянулись километры кабелей и проводов. Где-то за стеной грохотало метро, рядом гремел как водопад водосточный коллектор. Игорь чувствовал себя словно в парижской клоаке, столь красочно описанной Виктором Гюго в романе «Отверженные», или в московском подземном русле реки Неглинки, куда спускался Гиляровский. «А что, если они меня здесь начнут пытать и прикончат? – подумал он. – Никакие агенты прикрытия не помогут, а тело никогда не найдут. Но им же нужен наш пражский ковчег, может, пока не убьют», – успокаивал он себя. Тем временем они подошли к похожей комнате с такими же серьезными охранниками. После минутного замешательства их пропустили. Игорь увидел посреди нее другой ковчег. Помещение построили пару лет назад, а в том, первом, совсем новом, еще пахло свежей краской и ремонтом.
– Мы сейчас под другой башней, которая появилась раньше.
– Откуда же у вас еще один ковчег? – Таманцев старался быть максимально обаятельным. Она сделала вид, что поддалась, и решила подыграть ему. Правду ли говорила Гертруда или придумала легенду на ходу, Игорь не знал.
– Этот замечательный артефакт был передан Великобританией во время Второй мировой войны. За ним неотступно охотился Гитлер и подбирался все ближе и ближе. Британская империя рушилась и вовремя передала эстафету управления миром усиливающейся Америке. Ковчег хранился королями в Лондоне почти девятьсот лет, будучи привезенным в тысяча шестьдесят шестом году Вильгельмом Завоевателем. Ну а до того им владели потомки Карла Великого во Франции и Германии. В восьмисотом году ковчег был украден из Константинополя и присутствовал на церемонии венчания Карла Великого короной Императора всего Запада. Видишь, нам все известно, – и Гертруда самодовольно улыбнулась.
– Звучит невероятно, прямо как в ваших голливудских фильмах. Может, ты все придумала, а, Гертруда?
– Но ты же видишь ковчег, он же реален.
– Да, и пьедестал с квадратным углублением здесь такой же, как я видел под Ангкор-Ватом в джунглях Кампучии. Как будто вы это по одним чертежам делали.
– Да, воссоздано по древнему ритуалу. Ты ловко выкрал у меня тогда на чердаке синагоги те бумаги, которые я нашла там. Не знаю, удалось ли вам их расшифровать, но нам-то все давно известно.
Игорь подумал про себя: «Ну-ну, если вы такие всезнающие, зачем же ты тогда их там искала, привираешь все же». Но делал вид, что верит, и внимательно ловил каждое ее слово. Гертруда поняла, что, возможно, наболтала лишнего, спохватилась и добавила:
– Ну довольно экскурсий, пошли уже на свежий воздух, я ничего не ела с утра, – и они стали выбираться наверх через лабиринт переходов.
Вскоре через неприметную дверь открылся выход на улицу, где располагалась станция метро. Там шел ремонт, спрятанный за забором. Выйдя на свет божий, Игорь понял, что они находятся уже довольно далеко – в целом квартале от башен-близнецов – и никакие агенты их не заметят. «Что они будут думать? Искать нас начнут по всему городу…»
– Ну что, пойдем поедим, я знаю хороший ресторанчик в Маленькой Италии, – предложила Гертруда.
Перспектива выглядела заманчиво, и Игорь согласился. Он тоже был не против убежать от всех на один день и просто провести его в свое удовольствие, погулять по Нью-Йорку, который начинал ему все больше и больше нравиться. Потом всегда можно объяснить, что этого требовали интересы дела, так как Гертруда давала много ценной информации и он работал над тем, чтобы ее завербовать. Хитрая женщина, впрочем, могла сказать то же самое про него, и у нее бы проблем не возникло. Хотя она, наверное, пользовалась большей автономией, чем советские разведчики. Или так ему казалось тогда.
Таманцев и его спутница быстро шли в сторону Уолл-стрит и вскоре миновали здание Нью-Йоркской фондовой биржи, напоминавшей языческий храм. Впрочем, некая церковь с острым черным шпилем там тоже имелась, но ее так зажимали со всех сторон нависающие небоскребы, что она казалась жалкой. Настоящим святилищем гордо стояла Биржа. Это и был храм мамоны, золотого тельца, культа денег современного западного мира.
Затем они вышли на набережную к Бруклинскому мосту, посидели там немного в шезлонгах, глядя на высоченные башни-близнецы и Бруклин на противоположной стороне Ист-Ривер. Потом двинулись в Китайский квартал, пересекли оживленную Канал-стрит, где в бесконечной толкучке уличных торговцев действительно копошилось много китайцев. Пройдя еще немного, они вошли в Маленькую Италию со множеством итальянских флагов, пиццерий и прочих итальянских ресторанов. Обстановка и правда напоминала фильм «Крестный отец», который взорвал прокат в прошлом году и произвел фурор по обе стороны Атлантики. Гертруда привела Игоря в маленький уютный ресторанчик и сказала, что здесь лучшая пицца в мире. Ее спутник возразил, что лучшая пицца должна быть все же в Италии.
– Ну давай это и проверим, – и Гертруда заказала две пиццы.
– Отлично, правда, я не был на Апеннинском полуострове и не могу сравнивать. Придется положиться на твое мнение, ты ведь, наверное, везде была, да, Гертруда?
– Ну не везде, но много где. Мы же живем в свободном мире, – и она хитро посмотрела на Игоря. – Давай сотрудничать, и твои возможности могут расшириться.
– Давай лучше ты к нам почаще приезжай за «железный занавес», у нас есть свои красоты. К тому же, как я погляжу, Америка трещит по швам и не сегодня завтра может погрузиться в хаос. А что после этого будет с вашим «свободным миром» – большой вопрос. В космос мы первые слетали, да и армия у нас самая сильная в мире. Страны третьего мира получают независимость от вашей колониальной системы, и многие из них выбирают социалистический путь развития.
– Знаем мы ваш путь развития, в Будапеште и Праге вы жестко подавили народные выступления. Какая же там «народная демократия»?
– Ну мы не могли позволить вражеским силам посеять мятеж в братских странах и пришли на помощь законно избранной власти.
– Ладно, вот и пиццу несут, приятного аппетита!
Пицца действительно была очень вкусная, и итальянец повар специально вышел в зал из кухни, чтобы узнать их мнение. Такой пиццы Таманцев не ел еще нигде, правда, он вообще не ел до этого настоящей пиццы. Допив кофе, они пошли через район Сохо в Гринвич-Виллидж, где жило много всяких художников, музыкантов и прочей богемы, прямо как на парижском Монтмартре. Так Игорь читал в книгах, ведь в самом Париже он никогда не был. Пройдя небольшой квадратный парк с триумфальной аркой, они брели дальше по Бродвею через район швейных мастерских и вышли на сияющую огнями и рекламными вывесками Таймс-сквер – настоящее сердце города. Пройдя мимо Рокфеллеровского центра и двигаясь на север по фешенебельной Пятой авеню, они оказались у Центрального парка, около которого циркулировали старинные кареты, запряженные лошадьми в разноцветных попонах. Кругом было много туристов и местных, спешивших по своим делам. Игорь и Гертруда расположились на лужайке парка около пруда и не спеша говорили около пятнадцати минут. Со стороны можно было подумать, что это симпатичная молодая пара романтически проводит время в умиротворяющей обстановке.
Но тут Игорь заметил какое-то оживление в соседних зарослях, и в следующее мгновение из них выскочили несколько советских агентов КГБ и окружили их со всех сторон. Мужчина и женщина вскочили на ноги и тут же увидели, что с другой стороны к ним подбежали мощные американские агенты в черных костюмах, белых рубашках и черных галстуках. Силы были примерно равны, и назревал конфликт с непредсказуемым концом. Понимая это, Игорь обратился к своим и успокоил их на русском языке. Гертруда на английском объяснила ситуацию американцам. Бросив друг на друга несколько свирепых взглядов, обе группы разошлись в разные стороны. Оглянувшись, Таманцев увидел, как его спутница садится в большой черный джип «шевроле» с мигалкой на крыше и автомобиль спешно отъезжает. За ним следовали еще две точно такие же машины с проблесковыми маячками. Советский микроавтобус был более скромен, но и действовали его хозяева все же не на своей территории. Хорошо, что все закончилось мирно. В машине на Игоря посыпались обвинения и ругательства:
– Куда ты пропал, Таманцев? Ты вообще в своем уме? Да тебя под трибунал мало за такое! Мы весь город обшарили, всех на уши поставили: Таманцева украли, Таманцева убили, Таманцева завербовали, Таманцев исчез! А ты, значит, с бабами шляешься? Амуры крутишь! Что скажет жена, а главное начальство? Мы ведь уже доложили, Москва переполошилась. Лубянка бурлит, может тебе сильно попасть!
– Да успокойтесь вы, ребята! Все нормально! Я получил от нее ценную информацию и почти завербовал эту Гертруду! Начальство как узнает, радо будет!
– Ну посмотрим, а сейчас на базу и ни ногой больше в город, будешь сидеть под охраной до дальнейших распоряжений.
– Ладно, посижу, конечно.
После приезда в советскую миссию при ООН к нему сразу подбежал генерал Машков и наорал так, что стены затряслись. Нервы у всех были напряжены до предела. Игорь объяснил начальству свою позицию, генерал немного смягчился. Он позвонил в Москву, и там сказали, чтобы Таманцева срочно отправляли на родину первым же рейсом, где с ним поговорят по всей строгости. Машков велел ему собирать вещи и быть готовым выехать через полчаса.
Игорь в глубокой печали сложил чемодан и решил последний раз перед отъездом посмотреть американское телевидение. Каналов было очень много, он долго переключал пульт, желая увидеть их названия и понять, что же такое по ним показывают. Вдруг его внимание привлекло обсуждение вчерашнего открытия башен-близнецов. Некая женщина с видом эксперта вещала: «Здания большие, но это не великая архитектура… Администрация создала сказочный блокбастер в стиле Диснейленда. Это готика а-ля “Дженерал Моторс”. Некий эколог предрекал скорый крах башен-близнецов: “Недалек тот день, когда эти здания придется снести, так как потребляемая ими мощность станет невыносимой нагрузкой на наши и без того уменьшающиеся запасы электроэнергии. А у нас нарастает небывалый энергетический кризис. Стоимость строительства таких небоскребов астрономическая, а они наверняка останутся стоять полупустыми, ведь мало кто захочет арендовать там офисы». «Ну, наверное, она слишком сгущает краски», – подумал Игорь и переключил на новости. Там показывали, как ужасно живется в Советском Союзе и как страдают страны Восточной Европы за «железным занавесом» без джинсов и жвачки.
– Тьфу ты, – выругался Таманцев и выключил говорящий ящик. Нужно было ехать.
* * *
С тяжелым сердцем Игорь приземлился в Шереметьево, и под охраной его на спецмашине сразу доставили на Лубянку. Там его поместили в мрачную камеру и начали допрашивать. Он как мог объяснялся и красочно расписывал выгоды для Родины от недавней прогулки по Нью-Йорку. Похоже, ему удалось убедить гэбэшников, так как через несколько дней было решено пленника выпустить. Его даже похвалили в итоге за смелость и решительность. И отправили на отдых в Гётшендорф – изолированную от внешнего мира бывшую дачу Геринга, где сейчас располагалась база отдыха Штази и офицеров из Восточной Европы.
Начальство решило все же подержать его еще какое-то время под плотным наблюдением, на всякий случай. Второй и, может, даже более весомой причиной стало то, что там находилось излюбленное место отдыха военного руководства. Причем туда отправлялись и высокие чины из Москвы, включая и тех, которые сейчас в больших кабинетах решали дальнейшую судьбу Таманцева. А за бывшим охотничьим замком рейхсмаршала Геринга, расположенным среди обширных лесов и труднодоступным даже сейчас, давно закрепилась слава странного места. Там иногда происходили загадочные вещи, ползли слухи о неком призраке Гётшендорфа. Все это требовалось пресечь, чтобы не отвлекать и без того задерганных работников силовых ведомств от их ответственного труда. Всяким призракам и прочей чертовщине не место в Германской Демократической Республике!
В общем, Игорь позвонил Наталье и объяснил ей всю ситуацию. Жена очень разволновалась, но он ее как мог успокоил и заверил, что через неделю надеется отдохнувшим вернуться домой.
Глава 5
Призрак Гётшендорфа
