По следам черного наследника

День рождения завершался на позитивной ноте – документальному фильму быть!

Оставалось распределить обязанности, подготовиться и собраться. Для этого Витя организовал на понедельник встречу с командой в «Зеленом баре» на Гончарова для более детальной проработки оставшихся вопросов.

Ближе к полуночи почти все гости разъехались, Витя снова остался в доме Лапшовых на ночь. Паша, как и днем ранее уложил гостя на свою кровать, а сам разместился на старенькой, и не очень удобной хрустящей раскладушке. Это было и знаком уважения к гостю, и вынужденной мерой: Вите не по годам рано начало время от времени простреливать спину и отдавать в ногу. Самодиагностика привела горемыку к неутешительному выводу о защемленном седалищном нерве, и он старался избегать неудобных положений. Тогда как Лапшовская раскладушка своим внешним видом и скрипящим фальцетом как раз показывала намерение что-нибудь защемить.

Когда друзья улеглись, они начали бурно обсуждать детали предстоящего мероприятия.

– Надо будет снять тетю Любу и весь этот ее рассказ на камеру.

– Хорошо, я ей скажу, она подготовится.

– Лучше не надо. Чем непосредственнее будет повествование, тем лучше. Просто узнай, когда она точно дома будет, и я приеду тогда.

– Ладно.

– Я с Петей поговорил, я завтра заеду к нему, заберу коптер, буду учиться уже управлять, там же не так просто. Надо привыкнуть, поднатаскаться. Он сказал, он не умеет, да я и не хочу, чтобы он, я сам хочу управлять. Поэтому, вот неделя у нас есть подготовки, нам надо с тобой выехать поснимать, посмотреть, на сколько хватает батарейки, на какое расстояние может летать, высоту.

– Хорошо.

– Паш, смету еще надо составить до понедельника, все учесть, и показать Пете. Ато он ляпнул про полное финансирование, мы же не будем расписку с него брать. Хотя бы на смете напиши – «согласовано», пусть подпишет.

– Мне кажется, можно какое-то соглашение даже придумать, типа о сотрудничестве и прописать в нем, кто что на себя берет, Яровой Пётр – финансирует по накладным расходам, типа того.

– Да, хорошая идея… так что еще у нас… а, ну и самое главное, с тебя – это уточнить точный адрес родственников этих ваших, где живут, кто кому кем приходится. Прям составь дерево семейное, подробное, ладно.

– Хорошо.

– Ну вроде все, из основного, ничего не упустил. Ладно, давай уже спать, – предложил Витя. – Доброй ночи.

– Доброй.

Паша, было, продолжил обдумывать смету и пункты будущего соглашения с Петей, но моментально заснул – очевидно, его мозг справедливо сопротивлялся такой увлекательной и захватывающей активности, знаменующей завершение юбилея.

Витин «Пссс» вывел друга из сладкого царства Морфея и вернул в ночную раскладушечную неуютность.

– Да хватит уже псыкать, я ж засунл уже.

– Пссссссс, – издевательски настаивал Витя.

Паша решил отмолчаться.

– Слышь? По следам черного наследника.

– Чегооо? – протянул с неудовольствием Паша.

– Я придумал название фильма: «По следам черного наследника».

Глава 3. Документалисты.

В воскресенье Лапшовы и оставшийся ночевать Витя проснулись по сельским меркам поздно, в девять утра, особенно, учитывая, что с четырех утра начали голосить, разрывая тьму, соседские петухи и перебрасываться утренними приветствиями разговорчивые дворовые псы.

Паша всегда любил поспать и просыпался самым последним в семье. По этой причине подъем в девять утра был для него скорее ранний, чем поздний. Брат над ним частенько подсмеивался, говоря, что он спит до обеда, тогда как он сам, Влад, встает с петухами. Будучи по своей сути наблюдательным парнем с пытливым умом, Паша сделал непритязательное открытие касательно выражения «вставать с петухами». А именно, он заметил, что когда бы он не проснулся, будь-то в восемь, девять, а то и в одиннадцать пятьдесят пять утра, – всегда найдется запоздалый деревенский петух, который уже без раннеутреннего надрыва, а скорее с обеденной дремотой в голосе, все же прокудахтает пару фальшивых нот во славу проснувшегося лоботряса. Складывалось впечатление, что у петухов есть поимённые списки всех жителей деревни, и они будут горланить до тех пор, пока не поднимут спящих на ноги, а уже вставших – на уши. Таким образом, придирчивая наблюдательность Паши позволила ему оспорить единолично присвоенный братом высокий и почетный статус «вставателя с петухами», и он мог со спокойной совестью тушировать Влада выверенной дедукцией фразой «и я встаю с петухами».

После плотного завтрака Витя засобирался – уж очень он хотел поскорее завладеть ультрасовременным летучим аппаратом.

– Давай, до завтра, – обнял Паша друга, провожая его до такси.

– Давай. Ты посмотри сегодня или завтра до встречи по цифрам и по гостинице.

– Посмотрю, посмотрю.

Друзья простились.

Паша прилёг. Это был его еще один ритуал: перед тем как взяться за какое-либо дело, он непременно должен был хотя бы минуток на пять-десять принять горизонтальное положение. Скорее всего, нежась и потягиваясь, он обдумывал предстоящую работу, иначе как можно было объяснить тот факт, что из раза в раз дело не спорилось, если этому делу не предшествовало легкое и непринужденное постельное сачкование.

Через полчасика (вы же понимали, что вышеупомянутые «пять-десять минут» – лишь фигура речи, особенно с учетом предусмотрительно ввёрнутой частицы «хотя бы») Паша подошел к маме и попросил ее обзвонить сегодня же всех родственников, которые могли знать хоть что-то про потомков колдуна, про его непутевую дочь, про ее детей и внуков.

– Нам нужна конкретика, сколько у тети Марины этой детей было. Их возраст, имя, фамилия, где живут или жили, деревня, город, адрес, телефон, кем работают или работали. В общем, любая информация нужна и важна, мам. Пожалуйста.

– Я попробую Ольге, позвонить, узнать.

– Николаевой?

– Да, они, кажется, были и у него, и у тети Нины на похоронах.

– Ура! – бесцеремонно и искренне обрадовался Паша, но во время спохватился:

– Ну, «Ура!» – не что на похоронах были. Просто «Ура!» – что есть зацепки. Ну ты поняла. Влад, кстати, у себя?

– Да, валяется, фильм какой-то смотрит.

Владислав очень любил смотреть фильмы. Он смотрел их каждый день сам, склонял к просмотру друзей и членов семьи, пересматривал особо понравившиеся картины по десять, ато и двадцать раз, и часто разговаривал известными, порой только ему, киношными фразами. У него была одна категория фильмов, которую он, хоть и не признавался, любил больше всего – это фильмы с участием Джеки Чана. Удивительное дело, почти всегда, когда бы Паша ни зашел в комнату брата и ни застукал его за просмотром фильмов, он непременно обнаруживал на экране телевизора мельтешащего ногами карикатурного горе-каратиста с лавкой в руках.

В этот раз было не так, Паша зашел во время рекламы.

– Влад, ты точно едешь с нами?

– Да, точно. Я же вчера сказал, что еду. Пацан сказал – пацан сделал, – с улыбкой добавил Влад.

Он зачем-то, даже будучи наедине с братом, напускал на себя туману, и пытался показаться лучше, чем он был на самом деле. Ведь и он, и Паша отлично помнили немало случаев, когда «пацан-Влад сказал – пацан-он же не сделал». А может быть, как раз по этой причине Влад и делал эти, по сути, бессмысленные, но определенно, нужные ему, акценты на обязательность и верность слову. Оставался загадкой выскочивший, как черт из табакерки, в сопровождении остаточного водочного амбре изо рта Влада «пацанский жаргонизм», не свойственный ему в кругу семьи.

– Тогда слушай внимательно, пацан, – иронично начал Паша. – Персональное задание тебе – поискать в интернете как можно больше разных интересных историй про нашу тему – про колдовство, экстрасенсорные способности и так далее.

– Понял, хорошо.

– Второе. Борис же в Мулловке сейчас живет? С собой его, смотри, не зови, ато будет не рабочая творческая поездка, а балаган. Лучше вообще не говорить ему, что ты поедешь кино снимать в его края.

– Я уже сказал.

– Ну, естественно… ты уже сказал.

– Но я его не звал, просто рассказал.

– Ладно, может быть нам понадобится на каком-то этапе местные деревенские. О, кстати, вот если ты ему уже сказал, – пусть поспрашивает в Мулловке про колдунов, и экстрасенсов, и бабушек, которые кодируют от водки – тоже подойдет. Наверняка там есть.

Влад засмеялся и закивал в знак согласия. В этот момент закончилась рекламная пауза, и Влад беспардонно отвернулся от брата, уставившись в экран:

– Давай попозже остальное.

– Нет, не попозже, у меня куча дел, – Паша кинул секундный взгляд на телевизор, – ты издеваешься, «Каратэ-пацан»? Ты смотрел раз десять уже его. Давай, выключи звук, я сейчас еще третье скажу и уйду.

Владислав, не хотя, переключил на беззвучный режим и соизволил повернуть свою физиономию на брата.

– Третье. Коля в Димитровграде же работает?

– Дежурит иногда.

– Вот ему точно скажи, что мы будем в Мелекесском районе снимать кино. Скажи, переживаем за дорогостоящее оборудование, ну и вообще в целях безопасности нужна поддержка и контакты милиции.

– Полиции.

– Полиции. Никак не привыкну. Может быть он даст контакты коллег, чтобы мы, в случае необходимости, могли связаться. В общем, нам нужна поддержка. Переговори серьезно. Это важно.

– Понял, хорошо.

Паша понимал, что сейчас брат согласится на всё, лишь бы ему вернули уже суетливо забегавшего на одном месте широко расставленными ногами и скорчившего кислую рожицу Джеки Чана.

– Еще раз, на тебе подборка историй про колдовство и экстрасенсорные способности, Бориса спрашиваешь об этом же. Плюс у Коли заручись поддержкой. И завтра у нас встреча, помнишь?

– Да, понял, помню. Всё! – Влад нетерпеливо вернул немым кривляниям Джеки Чана кряхтящую озвучку. Паша пошел к себе в комнату, и тут к нему пришло второе важное озарение за последние полчаса: «Все понятно откуда ноги растут. Каратэ-пацан. Пацан сказал – пацан сделал».

У себя Паша продолжил подготовку к завтрашней встрече. Он подобрал два подходящих отеля в Димитровграде «Уют» и «Теремок». Паша давно заметил, что если придорожное кафе называется «Сказка» – то из сказочного там будет только то, что туалет – за тридевять земель; а если притончик называется «Уют» – то жди продавленный матрас с желтыми пятнами. А Паша от предстоящей поездки ждал как раз не этого, поэтому он остановился на «Теремке».

Разобравшись с жилищем, Паша принялся просчитывать смету, чтобы потом вставить ее в соглашение о финансировании фильма, которое они с Витей вздумали подсунуть Пете на согласование и подпись.

Смета накручивалась быстро и весело: Паша с легкостью все суммировал, уверенно умножал, и беззастенчиво округлял в большую сторону с мыслью «пусть будет с запасом». А вот с соглашением пришлось повозиться. Гражданский кодекс почему-то упустил из виду весьма распространенные случаи, когда принципиальная позиция одной из сторон, выраженная фразой «его за язык никто не тянул», может являться основанием оприходования «обещанных сумм». По этой причине интернет, словно старая дева, никак не хотел давать целевой образец, отмазываясь уклончивыми ответами. Пришлось сочинять самому.

«Яровой Пётр, с одной стороны, и Волчек Виктор, с другой стороны, заключили настоящее соглашение о финансировании кино о нижеследующем:

1. Яровой Пётр обязуется финансово обеспечивать процесс съемки документального кино, а именно оплачивать:

1.1. Транспортные расходы на два автомобиля;

1.2. Проживание съемочной группы;

1.3. Трехразовое питание съемочной группы;

1.4. Прочие расходы, связанные со съемками;

1.5. Предварительные затраты на съемку составляют 88 500 (восемьдесят восемь с половиной) тысяч рублей.

1.5.1. Отклонения от данной суммы возможны, и обсуждаются сторонами отдельно.

2. Волчек Виктор предоставляет оборудование для съемки документального кино, а именно:

2.1. Камера

2.2. Звуковое оборудование

2.3. Световое оборудование

3. Обязательство в рамках данного соглашения не исключает и не изменяет прочий функционал обеих сторон в составе съемочной группы.

11 августа 2014 года. Подписи сторон»

Обогатив и без того не бедные залежи юридических пустышек данной филькиной грамотой, Паша начал составлять свой персональный список того, что ему нужно будет взять с собой в поездку. Мысли прыгали, а в вслед за ними поскакал и список:

Паспорт и права;

трусы;

бинокль;

Паше пришлось прервать этот нестройный ряд, потому что к нему вошла мама с тетрадкой, в которой были пометки, записи и рисунки.

– Так, ну что, – сходу по-деловому начала тетя Люба. – Будешь сам записывать или мою тетрадь заберешь?

– Сам буду.

– Ольга сказала, по весне созванивалась с ними, на Пасху. Маринка так и живет в Моисеевке. У нее там дом. Попивает, вроде как. С ней живет старший сын, самый старший, первого она его родила и еще один сын, младший, уж не знаю, какой он там по счету. Младший с женой ли, с бабой ли просто, и ребятишки их, этого, младшего, два мальчишки, погодки десяти и одиннадцати лет.

– Подожди, подожди. – Паша начал все записывать на том же листочке, прямо под «биноклем». – Давай с имён начнем, как зовут детей этой Маринки?

– Маринки! Она моя ровесница. Тетка тебе, – поправила сына тетя Люба, и тут же продолжила – так, старший – Алик, младший – Вася, бабу его, Ольга не знает, как звать, детей тоже.

– Алик и Вася. А остальные дети? Ты говорила, там восемь детей было.

– Оказывается, не восемь, а пятеро всего.

Паша не очень удивился, он знал за мамой привычку преувеличивать.

– А где остальные трое?

– Не знаю. Ольга не знает. Говорит сдавала в детдом остальных.

– Понятно. Что ничего не понятно, – с досадой произнес Паша. У него было четкое задание составить семейное дерево дочери колдуна, а получается не дерево, а какой-то общипанный куст.

– Ну ладно, а есть их телефон, адрес?

– Есть. Вот, я тебе тут на листочке отдельном записала.

– Спасибо, мам. А кем работают известно? Тетя Марина пенсионерка, я так понимаю, а остальные.

– Алик делами какими-то занимается, машина у него своя, то ли таксует он, я так и не поняла, то ли бизнесмен какой, мол, Маринка говорила про него «постоянно приезжает-уезжает»; второй сын, младший, тот – сидевший, не знает Ольга за что, поэтому официально не работает, как Маринка говорит, «Алику помогает, да по хозяйству, по дому»; а сноха, говорит, на рынке в Димитровграде торгует и самогон гонит на продажу.

Тетя Люба притихла и продолжила пристально вглядываться в свои заметки, высматривая то, что она могла упустить. Потом посмотрела на сына и сказала:

– Ну, это, наверное, вам не надо.

– Что не надо? – заинтересовался Паша – Надо! Нам все надо!

– Ну, у меня тут записано, что их ребятишки в школу ходят.

Паша улыбнулся:

– Действительно, это нам не надо.

– Ну тогда всё. Я не стала Ольге говорить про колдунов.

– Правильно, мы будем уже там на месте выяснять подробности. Спасибо, мамуль, большое.

– Пожалуйста.

ххх

Паша приехал на встречу в Зеленый бар первым, без четверти шесть. Он сразу заказал себе пива и уселся ждать остальных. Через пять минут подтянулся Влад.

– А ты че мне пива не взял сразу? – сказал он брату вместо приветствия.

– Чтобы не выдохлось.

Влад заказал пиво. Через пять минут подошел Витя.

– Физкульт привет! А че мне пива не взяли?

– Чтобы не выдохлось, – сказал со смехом Влад.

Витя купил пиво и присоединился к друзьям. Он был сосредоточен, Паша выглядел спокойным и уверенным, чувствовалось, что он пришел на встречу подготовленным. Влад светился легкой улыбкой, одновременно изучая меню на предмет съестного.

Ровно в шесть Витя глянул на часы:

– Ну, естественно, – произнес он с укоризной.

В 18:01 подошел Пётр.

– А мне пива не взяли? – спросил он игриво.

– Мы подумали, что ты опоздаешь, и пиво выдохнется, – сказал с улыбкой Витя, рассмешив и без того довольного Влада.

– Одна минута седьмого только, вот уж опоздал, – начал оправдываться Петя.

– Девушка, можно еще одно, такое же, – крикнул мимо проходящей официантке Паша.

– И гренки, – быстро вставил Влад.

– А какое вы пьете? – Петя начал с любопытством разглядывать кружки приятелей, – Фильтрованное, – резюмировал он без особого энтузиазма. – Девушка, а есть у Вас какое-нибудь нефильтрованное или, даже лучше, вишневое?

«Ну, естественно», – подумал про себя Витя.

– Ну поехали, – начал Витя. – Ну у меня из новостей только то, что я вчера забрал у Пети квадрик – офигенная штука. Еще не пробовал, завтра хочу выехать на Волгу полетать. Если погода позволит, при сильном ветре лучше не летать.

Витя радостно, словно хвастаясь, выпалил милую душе новость про квадрокоптер, после чего заморгал глазами и притих на какое-то время. Влад и Петя посчитали паузу законным основанием пригубить глоточек-другой пивка.

– А, ну еще у нас готово рабочее название фильма – «По следам черного наследника», – добавил довольный Виктор.

Ну тут уже вся четверка почувствовала, что произнесенное название – это самый, что ни на есть тост. Ребята чокнулись.

– Звучит! – одобрительно закивал Влад, с аппетитом похрустывая гренками.

– Согласен, – подтвердил Петр.

– Так, ну давайте я тогда продолжу, – взял ведение собрания в свои руки Паша.

Сначала он, вооружившись листом бумаги и карандашом, нарисовал семейное древо колдуна. Переживая, что друзья посчитают древо жиденьким и недостойным документального исследования, Паша намеренно перегрузил его родовые ветви. Он нарисовал пять веток, ведущих от непутевой дочки колдуна и означавших детей. Под тремя ветками Паша поставил загадочные вопросительные знаки. На двух оставшихся он вывел имена «Алик» и «Вася», к последнему присовокупил жену и нарисовал еще две ветки на детей погодок, увенчав их двумя буквами «м». Дальше пошло деятельное наполнение схемы. Рядом с возглавлявшим семейное древо именем «т. Марина» появилось «попивает», рядом с «Аликом» – «дела делает, машина есть»; Вася удостоился приписки «сидевший», а его жена – «гонит самогон».

В итоге листик худо-бедно наполнился кое-каким содержанием, чего нельзя было сказать о котелках Пашиных друзей.

– Погоди, восемь же детей было? – решил уточнить Витя.

– Стало пять, – невозмутимо ответил Паша.

– Это вся схема? – поинтересовался Владислав.

Паша прекрасно понимал товарищей, им явно не хватало наполнения и содержания.

– Не вся, – Паша взял карандаш и рядом с двумя маленькими «м», принадлежавшим погодкам, не спеша написал «ходят в школу». – Теперь вся!

Витя повертел схему в руках:

– Ладно, будем работать с тем, что есть.

Паша продолжил: он рассказал, что Влад изучает тему колдунов, гадалок и экстрасенсов, на предмет их традиций и поверий.

– Да, я уже начал, сегодня на работе смотрел. Вы, кстати, знали, что когда умирает колдун или колдунья, в их избе либо разбирают крышу, либо сбивают конек.

– Конечно знали, – съехидничал Витя с улыбкой.

– Зачем? – решил уточнить Паша.

– А чтобы душа скорее отлетела.

– Это была моя вторая версия, – вставил Витя.

– А первая?

– А первая – для проветривания.

– А если колдун живет в многоэтажке? – спросил Пётр.

Вопрос был скорее шуточным, и не требовал ответа, но Витя с Пашей, как сговорившись, уставились на доедающего последнюю чесночную гренку Влада, ожидая пояснения на резонный вопрос.

– Ну я же только начал изучать тему. Как узнаю, доложу! – ответил Владик и быстро сунул в рот жирную бородинскую корку, давая понять, что вопрос исчерпан.

Паша перешел к расходам. Он заранее распечатал подробную смету в четырех экземплярах и раздал каждому на изучение.

– Есть вопросы по смете? – спросил он через пять минут.

– Вроде все грамотно, – сказал Витя, поглядывая на Петра, который еще не догадывался, что ему подсунут эту смету на подпись.

– Похоже на правду, – согласился Петя.

– И еще я составил соглашение, – Паша достал четыре варианта своего неказистого документа и раздал остальным.

Владислав, имея за плечами заочное юридическое образование, сразу растянул на лице пренебрежительную ухмылку, но будучи посвященным в задумку с соглашением, силился сдержаться, боясь спугнуть Петра.

Тот же, внимательно изучив документ, заметил:

– Тут написано восемьдесят восемь с половиной тысяч.

– Ну! – нукнул Паша.

– «Восемьдесят восемь с половиной» написано.

– Ну и? Ты же смету видел, – вступил Витя.

– Паш, ты написал в соглашении прописью «восемьдесят восемь с половиной тысяч».

– Я не понимаю. Вить, ты понимаешь? Я не понимаю. А как надо было написать?

– Восемьдесят восемь тысяч пятьсот рублей, – сказал Петя с улыбкой.

– А я как написал?

– Восемьдесят восемь с половиной тысяч рублей.

– А! – кажется, понял Паша… – Аааааааааааааа, – точно дошло. – Че-то я совсем видимо засиделся вчера. Ну, можно зачеркнуть, сверху написать правильно.

– Да, ладно, пусть так, – снисходительно согласился Петя. – Только я бы вставил, что я даю еще и квадрокоптер, раз уж оборудование перечисляем.

– Справедливо. А я бы прописал функционал внутри команды, – добавил Витя.

Больше возражений не было и Паша стал прямо ручкой добавлять в сей корявый договор новые уточнения. Последний пункт звучал так:

«Распределение обязанностей в съемочной группе: Волчек Виктор – режиссер, оператор и руководитель проекта; Лапшов Павел – ассистент режиссера; Яровой Пётр – снабжение; Лапшов Владислав – ответственный за безопасность и внешние связи».

Обоюдное согласие с окончательными формулировками наша четверка скрепила сначала подписями, затем шестью рукопожатиями, и под конец чрезмерно затянувшимся нелепым перекрестным чоканьем пивными кружками. Радостные, но сдержанные крики «ура» ознаменовали появление на свет очень странной, если не сказать смешной, по функционалу, и разношерстной внешне съемочной группы, своего рода бременских музыкантов от документального кино.

Выезд на «гастроли» наметили на утро субботы, 16 августа 2014 года.

До отъезда Витя с Пашей успели пару раз потренироваться управлять коптером, а также записать на камеру первоначальную историю тети Любы.

Когда ей сказали про интервью, она, бедняжка, растерялась и кинулась кипятить бигуди, но ребята убедили ее, что лучше в кадре быть естественной. Тетя Люба понимающе закивала, но все же попросила «пару минуток привести себя в порядок» и через четверть часа вплыла на кухню в фиолетовом вечернем платье.

– Тетя Люб, надо что-то другое надеть, – застенчиво и осторожно начал Витя.

– Нет, не подходит?

– Ну мам, это твоя повседневная одежда? Идем вместе выбирать, – больше не предложил, а приказал сын и отконвоировал мать в ее комнату.

Уже после съемок, Паша спросил:

– Мам, а как ты думаешь, тот малыш из твоего рассказа про колдуна, с кем он играл на полу, когда вы с тетей Таней в гости приходили к ним, это мог быть как раз Алик или Вася?

– Вася-то вряд ли, Вася, я так поняла, почти Владика нашего ровесник, ну года на три постарше, может, а вот Алик… Сейчас по годам соображу. Это семьдесят второй или семьдесят третий год был. Ольга сказала Алику сейчас «где-то сорок пять лет». Вот и отнимай сорок пять, какой год будет?

– Шестьдесят девятый год, – быстро подсчитал Паша.

– Ну ему и было, когда мы приходили три-четыре годика, кроха совсем. Получается, это мог быть Алик как раз, да.

К пятнице все было готово к отъезду, вечером приехал Витя, чтобы остаться на ночь и утром выехать. Пётр обещался быть, как штык, в субботу в 08:00 утра.

ххх

Штык явился даже раньше, в пол восьмого и застал команду в полном сборе и на низком старте. Ребятам оставалось только затариться продуктами, которые они планировали преподнести тете Марине в виде приветственного подгона, развязывающего язык. Было решено заехать в магазин в Димитровграде. Примерно к полудню ребята подъехали к невзрачному домику с чуть покосившимся деревянным забором.

К калитке подошли только Паша и Влад на правах седьмой воды на киселе. Петя и Витя, сидели каждый в своей машине.

– Так, кем она уж нам приходится? Двоюродной теткой, получается, – размышлял вслух Паша.

– Не знаю, наверное. Мы так и скажем… что родственники?

– Да.

За забором залаяла собака. По лаю, а именно по его низким частотам, братья поняли, что дворовый пёс большой. Они примолкли и немного присели, чтобы их головы не торчали из-за забора. Братья на минутку превратились в полицейских напарников на опасном задании, которые без слов, жестами и мимикой сообщали друг-другу о своих намерениях и разрабатывали общий план действий: Влад состроил саркастическую мину, означавшую «может ну его нафиг, этот фильм… такая собака там»; Паша шепотом рассмеялся, и показал жестами брату, чтобы тот заглянул через забор посмотреть внутрь и оценить обстановку, мол, самому Паше, мешает разросшийся куст черноплодки, в основании которого он и пристроился в полуприседе; Влад показал брату, что несмотря на резонность предложения, он, тем не менее, не настроен сейчас сходу исполнить подобный финт; а показал он это своё несогласие, топорно упростив зарождавшуюся, было, братскую сигнальную азбуку, использовав даже не всю правую руку, а только один ее палец.