Тейлитэ

– Оскорблять?

– Ру, – немного смущенно отвечала Тейлитэ. – Я сссама еще ни разу не… не была на Поле окончательных решений. Понимаешь? Я не знаю, что там кричат, как оскорбляют. Не знаю, ну ссскажи, что низринешь врага и зассставишь сссмотреть, как ты вкушаешь его печень.

– Печень? А изжогу не заработаю? – поднял бровь Вахтер.

– Необязательно исссполнять ритуальную угрозу! Она должна быть просссто красивой и необычной! Дабы враг уссстрашился не только вида воителя, но и его оссстрого ума! – пояснила Тейлитэ, подозрительно складно, видать, цитировала какое-то наставление по ритуальным оскорблениям.

Вахтер кашлянул. Несколько раз махнул своим тонким серебристым мечом, словно пропеллером. Оружие легко поддавалось на все манипуляции, с готовностью чертя круги по воздуху.

– Эй ты, чудище-ушлепище, хрен с тремя хренами, причем все на лбу и глаза дебильные закрывают! Ты чего, решил, что самый модный в этом павильоне и можешь губы не красить? Возомнил себя главным дирижаблем, что взлетка не нужна? Иди сюда, я тебе глаз на жопу натяну и моргать заставлю в такт песенки «Сектора газа»! Я с твоих кишок шарфик бабушке свяжу, я из твоей башки писсуар для туалета Павелецкого вокзала устрою! Я…

Вахтер слегка покосился на Тейлитэ. Сказать, что та смотрела на него удивленно – мало сказать. Она глядела очарованно, раскрыв рот от восхищения, словно малолетняя дуреха на концерте ванильного поп-идола. Потому он решил, что с ритуальными оскорблениями пора заканчивать и переходить к следующему пункту. Ведь полагалось еще и представиться.

– Что, ты спрашиваешь, кто я? – тут он не удержался и хрюкнул от смеха. – Я Вахтер, он же Чави, он же Роберто Лопес, он же Виктор Раппопорт, он же Руслан Рыбаков, он же… у меня много имен, запомнишь хоть одно, уже прогресс!

Он кивнул Тейлитэ, мол, подсказывай, что там дальше.

– От моего имени трепещут… – шепнула она, приглашая продолжить фразу.

– От моего имени даже не трепещут, а сразу в штаны делают ведрами всем своим отделом восемь секретных служб мира и даже в одном профильном отделе ГРУ парочка лиц, кроме Страшилы, разумеется! Но тот знатный дурачок, поэтому не в счет…

Вахтер замолк, наблюдая, как продолжают мерно дрыгаться останки убитого тварью бойца. Видимо, речь поединщика существо не особенно убедила.

– А Васька слушает, да ест, – вздохнул Вахтер, понимая, что все его слова ушли впустую. Хотя частично ради пущего эффекта он поделился и данными, которые были запрещены к разглашению. Тварь это не оценила.

Вахтер воспринимал прихоть Тейлитэ, заставившей его принять участие в этом ритуале, как игру. А почему ей не отказал, сам не понял. Хотя опытный в амурных делах майор Чадов сразу же подметил, что тот просто выделывается перед девчонкой.

– Что там дальше?

– Зови его на поединок и можно начинать битву, – сообщила Тейлитэ.

– Выходи на смертный бой, скотина! – заорал человек и шагнул навстречу чудовищу.

Тейлитэ подняла руки, встряхнула ими, будто с невидимой скатерти – крошки. Раздался страшный треск. По воздуху прошлась теплая волна, сбив пыль с придорожных фонарей.

И они наконец увидели тварь наяву.

Абсолютно черная, скелетообразная антропоморфная сущность с короткими ярко-красными крыльями подняла на них почти человеческую голову, тоже черную, безносую, уродливую именно тем, что имела некое сходство с обычным лицом. Только было оно чересчур длинное и тонкое, с рядом крупных клыков. Пасть летающего страшилища раскрылась, оттуда выпал кусок непережеванного мяса.

– Приятного аппетита, свинота летающая! – гаркнул Вахтер. Он ускорил шаг и уже почти бежал на врага. Сначала тварь замерла, считая, что человек ее не видит. Но когда до нее осталось метров пять, а человек продолжил бежать прямо на нее, тварь засуетилась, зашипела, заерзала и, не выдержав, прыгнула навстречу противнику.

Пронеслась, словно черно-красная молния, метя не когтями или клыками, а своими красными крыльями, которые извернулись со спины вперед и ударили в грудь Вахтеру. Только он тоже был скор, потому могучий удар, способный пронзить тело насквозь, ушел в дорогу. Вверх брызнули куски асфальта и облако пыли. Тварь крутнулась, еще раз ударила, опять мимо. Выгнулась еще сильнее в мощном выпаде, тут то ее и поймал на возврате человек, смахнув одно из крыльев столь быстрым ударом, что наблюдающая со стороны Тейлитэ даже не заметила мелькнувшего в воздухе клинка.

Кричать, устраивать демонстрацию на тему «Как мне больно» тварь не стала. Просто рубанула вторым крылом… и осталась без него тоже, а через миг – без головы. Та покатилась прочь. Замерла, хватая челюстями пустоту. Тело застыло на месте. Вахтер нанес по нему еще несколько рубящих ударов, чувствуя немыслимый кайф, когда его меч прошивал искусственную нежить, словно кусок маргарина.

– И все, что ли? – удивился победитель столь быстрому исходу схватки. – Да я больше на словах распинался!

– Не ссстоит принижать спосссобносссти врага, – рассудительно возразила Тейлитэ. – Будь она невидимой, а ты без оружия против него, исссход мог быть иной.

С ее стороны бой походил на невероятное столкновение двух сверхбыстрых существ. И человек не сильно уступал в реакции, а зачастую превосходил противника.

Аграи куп пеле давно покорили Космос, их технологии для местных могли показаться несбыточной и ненаучной фантастикой, однако некоторые вещи они утратили. Это Тейлитэ уже поняла по своему недолгому опыту: по сравнению с ее племенем местные аграи отличались великолепной мускулатурой, феноменальной реакцией и волшебными техниками ударов. Без боевых умений, без кресекана, на одних голых руках они могли стать страшными противниками.

Особо ее поразило, что Ру умудрился убить самого первого суданского наемника одним ударом сомкнутых пальцев. Она сама потом украдкой сомкнула пальцы, попробовала ударить себя по ляжке. Поняла, что только бы обломала себе все пальцы без урона противнику, если бы решилась повторить трюк Ру.

Празднуя легкую победу над одной из тварей, они еще не знали, что множество подобных существ на подходе…

Все тот же давно знакомый шепот достиг ушей Тейлитэ.

Ру поднял голову, осмотрелся и сказал.

– А чего тут не знать? Ежу понятно, если это серийная модель, ее наштамповали, как минимум на пару батальонов.

– Погоди, – оторопела Тейлитэ, – ты тоже ссслышишь голоссс?

– Да, время от времени он мне под ухом трындит, как испорченное радио, – просто отвечал Вахтер.

Он аккуратно вытер меч об труп существа. Подумал, что такому оружию не мешало бы хорошие ножны справить.

– Как хорошо! – обрадовалась Тейлитэ. – Я уже думала, что я того, что я ссс ума сссошла!

Она рассмеялась, икнула и спросила:

– И ты не удивилссся голоссу?

– Я перестал удивляться странным вещам еще в детсадике. – доверительно сообщил Ру. – Там так получилось, что я, благодаря бабушке, с самого детства был реалистом и твердо знал, что никаких волшебных существ нет, все это плод фантазии. И Деда Мороза не существует. А тут Новый год, утренник, и бац – к елке выходит живой Дед Мороз! С тех пор я стал верить в Деда Мороза и перестал верить бабушке. Ты… оно тебе точно надо?

Тейлитэ взяла в руки отрубленную голову убитого чудища. Всмотрелась в его блеклые глаза. Щелкнула пальцем по ощеренным клыкам, на которых еще не засохла кровь прошлой жертвы.

– Точно надо. Я хочу изучить это сссущество.

На пороге аптеки их встречал уже одевшийся Чадов, с автоматом наперевес и ботинком Вахтера в кармане.

– Ну ничего себе вы тут воюете… Мадмуазель, а чего вы так уставились на мою мощную фигуру?

– Назад! – внезапно крикнула Тейлитэ, с силой метнув куда-то за спину летчику трофейную голову чудища. Чадов, стоит отдать должное, мгновенно развернулся, заметил нечто невидимое, от чего отскочила брошенная голова, вскинул автомат и всадил в призрака длинную очередь. Без особого эффекта.

По ушам ударил мерзкий скрип, словно провели по стеклу куском пенопласта. Затем хлопнуло, окатило волною воздуха, сбив с ног летчика, потащило прочь. Тот с матом отбивался, лупя по невидимке прикладом. Следом подскочил Вахтер, пытаясь всадить в невидимку меч.

Вахтер с ужасом почувствовал, что тварь схватила его своей лапищей, потянула вверх, затем часто-часто захлопали над головою невидимые крылья. Летчик болтался рядом, схваченный другой лапой.

– Хватайся крепче за эту суку! – заорал Чадову Вахтер. – Я сердцем чую, сейчас поднимет нас и бросит с высоты!

Сам он получше схватился за воткнутый в тварь и застрявший в ее мясе меч, пробуя провернуть в ране.

– Тейли! – крикнул летчик. – Может, чего придумаешь?

– Я боюсссь, вам это не понравитссся! – подала голос с земли Тейлитэ.

– А сейчас то мы тут кайф ловим! – злобно сказал летчик. Его тряхнуло, он едва не скользнул вниз, но успел, извернувшись, схватиться за что-то невидимое, какой-то отросток уносившей его прочь твари. Вахтер увидел его слегка побелевшее лицо, летчик буркнул:

– Ух ты! Мальчик…

Тварь извергла просто сумасшедший визг, крутнулась в воздухе, мгновенно уходя в облака. Двух мужчин она несла без особых усилий.

Глава 26. Страшила

Третий кунг по утрам никто не беспокоил. Обычно там после ночных выходов или простого дежурства – тоже ночного, отсыпался Страшила. И как всегда за ним водилось, спал он тревожно. А перед пробуждением просто орал. Что именно орал – мутная и давняя история.

Сам Страшила не рассказывал. Но все на базе по обрывкам его сонных выкриков уже понимали, что с командиром разведчиков произошла какая-то не самая веселая история. Каким-то образом связанная с минометчиками противника. Вроде как он вместе со своим отрядом был направлен найти и уничтожить минометную батарею, которая активно работала по медсанбату, но финал истории никто не знал.

Сейчас он заорал:

– Крош, справа у горки! Сотками накидывают! Третий расчет у горки! Ложи их, я поддержу!

Страшила подскочил в постели, таращась перед собой абсолютно пустыми глазами. Его пробуждение наблюдал командир базы, полковник Виктор Пантелеевич Уткин.

Опаленное, посеченное лицо Страшилы с парой шрамов над разбитой бровью, сломанным носом и суровыми, глубоко посаженными глазами кого угодно могло ввергнуть в холодный пот. Особенно, когда он был опухший со сна. По сравнению с ним даже Джефф Монсон мог показаться вполне себе субтильным миловидным подростком.

– Опять сраные минометчики, – прогудел Страшила. – Пойти что ли, душу отвести, дать звезды нашим, из группы артподдержки. Может тогда ихние сниться перестанут.

Командир части терпеливо подождал, пока спящий натянет штаны и китель.

– Говори, Пантелеич, я в сборе.

– Твой дружок с той стороны подал голос. Нашел летчика. Решили мы не рисковать: наши недопартнеры вывозят его на свою натовскую авиабазу, а ты там его вертолетом подхватишь. Давай, выручай друга!

– Таких друзей за хрен да в музей, – буркнул Страшила.

Виделся он с Вахтером в последний раз пару лет тому назад. В последнюю встречу «друг» огрел его бутылкой от шампанского, оставив синяк в пол лица. Правда, почему и при каких обстоятельствах Вахтер его стукнул – Страшила не помнил, то ли из-за количества выпитого, то ли из-за удара бутылкой шампанского.

– Кого в армию по объявлению набрали, с тем и страдать придется, Сережа. Вот к нему и спасенному им летчику ты и покатишь на вертушке. Возьмешь с собой пару пацанов, больше нет смысла. И еще – с тобой Бижутерия поедет. С оператором.

– А я думал, в чем подвох, – сказал Страшила. – Эту очкастую макаку ты нарочно мне подсунул? Чтоб с вертолета скинул на нужной высоте?

Бижутерией называли репортершу телеканала министерства обороны. Военное начальство переманило ее из основного федерального СМИ, пообещав неплохую зарплату и все привилегии околовоенных рисков.

Перед военным людом та старалась показать свою элитарность, время от времени вбрасывая в речь английские словечки, активно демонстрируя отличное произношение, будто ведущий с MTV. Хотя по мыслям Страшилы, когда приходится общаться на английском с испанцами, корейцами, иранцами, турками, курдами и прочим разношерстным людом, последнее, о чем они думают, так это о произношении.

Еще пару раз репортерша как бы между прочим рассказывала, что летала в Париж на шоппинг в выходные. Покупала модные украшения в лучших ювелирных магазинах. Посмотрев пару ее репортажей, в которых она обозвала Су-34 «крокодилом», а пулемет «Корд» пушкой, жители военной базы единодушно решили, что покупать ей в Париже надо было мозги, а не понтовую бижутерию. А там с чьего-то острого языка так и пошло – Бижутерия, Бижутерия. Вот и прозвище получилось.

Коротко свистнув, Страшила подозвал дневального, велев передать своим пацанам, чтобы готовились на выход в полной боевой.

Через пять минут два самых лучших бойца уже подбегали к Страшиле, издали отдавая честь. Уставщину их командир очень любил и считал дисциплину залогом успеха. Поэтому даже с учетом множества переделок, через которые ему удалось пройти со своими пацанами без потерь, панибратских отношений не сложилось.

– Крош, твою дивизию, нафига ты автомат притащил, где пулемет?

– Все в рамках доступной логики, тврщ кмдыр! У меня нет пулемета, поскольку я не пулеметчик! – бойко отозвался Крош – долговязый сухощавый парень с живыми глазами и продолговатым носом.

Лицо его слегка портил, а скорее, просто делал оригинальным шрам прямо над верхней губой, от чего вперед выпячивались два зуба. Потому, собственно, он и заработал себе прозвище героя «Смешариков».

– Да? – искренне удивился Страшила. Потом вспомнил, что видел Кроша с пулеметом лишь во сне. Реальный Крош – он допускал такое – мог и не знать, как знатно в сновидениях Страшилы умеет косить из ПКМ врагов. Тему командир решил свернуть, а то так и комиссуют ненароком за двинутую кукушку. И чего на гражданке делать прикажете? Там же все шиворот навыворот и даже за стрельбу по людям могут посадить.

Второй боец, по прозвищу Соленый, меланхолично смотрел на командира в ожидании распоряжений. Его уверенный вид заставлял сбавлять тон даже самых строгих командиров. Да Страшила и не помнил, когда бы Соленый давал повод для разноса.

– Коротко о задании: отбываем на броне до натовской базы, там пересаживаемся на их вертолет и летим до их опорного пункта, куда должны доставить освобожденного летчика. Может, помните, сбили тут недавно, да? Хе-хе.

После падения самолета команду Страшилы подняли на усиление штатных групп поиска. Они намотали не одну сотню километров, чаще – пешком, по местным горам и долинам, пытаясь отыскать и отбить летчика. Но ничего не вышло. Потому его вопрос был с циничным армейским юморком.

– Вопросы, жалобы, предложения? Ну и отлично. Погнали.

– Есть вопрос! Это… с нами?

Крош кивал в сторону. Глянув туда, Страшила увидел быстро идущую к ним репортершу и ее оператора, что пыхтел чуть позади с большой черной сумкой, где хранилась съемочная аппаратура.

– Крош, ну ты же грешен, – злобно улыбнулся Страшила. – Вот тебе за грехи твои во искупление, так сказать. Принимай и мучайся.

– Грешен, но не настолько же! – запротестовал Крош. – Тем более, я в этом году домой ездил, в проруби купался на Крещение. Все же обнулилось!

– А соседскую дочку ты до купания обесчестил? – ехидно вставил Соленый. Крош аж поперхнулся, возмущенный.

– С ней у нас все по любви, так что не надо! Тем более, она меня отмаливать начала уже в процессе!

На операторскую группу бойцы старались не обращать внимания. Они поздоровались с оператором, мрачно кивнули Бижутерии, сели позади всех и уставились в узкие щели бойниц броневика. Легко миновали границу зон ответственности – территория давно уже была поделена, где надо – выставили посты, опорные пункты, КПП. Сейчас по договоренности их даже не досматривали, как было обычно принято. Проблемы начались только после того, как они достигли первой военной базы соседей.

– Эээ, сэр, пока из Приречного конвой с вашим освобожденным не приехал. Поломка по дороге, – пробормотал, встречая их на въезде, командир базы. Кажется, он сам был слегка растерян. – Но вы можете подождать их на опорном пункте. Сейчас подготовим вертолет, он доставит вас туда. Путь проходит через горный хребет, поэтому на авто или броне не проехать. Только геликоптером.

– Ваше командование сказало, что все обговорено! Нам придется ждать? Но у нас есть и другие съемки! – начала с возмущением Бижутерия. Страшила молча хлопнул ее по спине и велел вылезать вместе с оператором, если не хочет возвращаться обратно без сюжета.

Его все устраивало: на вертолете, так на вертолете. Не на верблюде же. А выслушивать причитания подопечных журналюг он не собирался.

– Чего ты завелась, Биж… Вика? – мягко заговорил оператор. – На вертолете даже лучше. Ты представь, какой крутой стенд-ап там можно сделать! У американцев винты малошумные, почти не трясет. Просто загляденье!

Повыделывавшись для виду, журналистка все же дала себя уговорить и направилась вместе со всей группой к вертолету.

Пилоты дежурно улыбнулись пассажирам. Один даже сказал на ломаном русском: «Страфстуте».

Бижутерия немедленно попыталась разговорить его на камеру, попутно бросив, что пару раз бывала в Огайо и там было чудно. Пилот нейтрально пояснил, что сам из Мичигана. Страшила хмыкнул и сказал что-то на тему «мичиганские огайских завсегда били», отчего пилот расплылся в улыбке, мол, шутку понял.

Летели высоко. Хребет скрывала легкая дымка, пилоты боялись врезаться со всего маха в склон. Как его миновали, слегка снизились из-за риска быть сбитыми каким-нибудь пещерным оппозиционером с ПЗРК. Бижутерия устроилась у дверцы, взяла микрофон аж двумя ручками, начиная стенд-ап.

Это, как авторитетно разъяснил своим бойцам Страшила, означало, что журналистка будет говорить на камеру текст, освещая свою героическую миссию по спасению летчика при незначительной помощи мешающегося под ногами спецназа.

– И вот сейчас мы летим на американском десантном вертолете с нашим спецназом, чтобы вызволить летчика майора Чадова из плена, – проникновенно сообщила своим телезрителям Бижутерия. Потом ойкнула, указала вниз и продолжила. – Под нами как раз проплывает территория, где он был захвачен. Посмотрите внимательно, там, на дороге стоит горящий бронетранспортер, рядом с ним останки джипа. Следы войны…

Как оказалось, пилот, который немного знал русский, слушал ее вполуха. Потому сразу что-то заорал второму пилоту. Затем – по рации – на базу.

– Быстро снижаемся!

– Разворот!

Они только от журналистки узнали, что внизу что-то горит, отвлекшись на фигурного облета горного склона. А просто так, от делать нечего, на дороге бронетехника редко пылает. Чай не пионерский костер.

– Похоже, попал наш Вахтер с летчиком в засаду, – сказал Страшила своим бойцам. – Ищи его теперь, если цел…

В этот момент в борт вертолета что-то ударило.

Глава 27. Тейлитэ поет песенку

С треском в стороны разошлась обшивка борта, завизжала напуганная Бижутерия, заорали матом пилоты, стараясь выправить курс вертолета. Крош было вскинул автомат, Страшила матюгнулся на него – стрелять в салоне последнее дело. Соленый, сориентировавшись, выхватил нож.

Обшивка в месте удара с треском раздалась в стороны и прямо на руки Соленому, спиною вперед, влетел приснопамятный Вахтер. С воплями и матами, от которых завяла бы окружающая зелень, будь они на земле. В его руках ярким светом пылал серебряный клинок, которым он яростно полосовал воздух перед собой.

На Кроша в это время свалился еще один человек, которого он едва не пырнул ножом, но получил удар чем-то невидимым по шлему, отлетев к противоположной стене.

Раздался вопль, нечеловеческий, яростный. В тон ему и едва ли громче завизжала Бижутерия, попытавшись выпрыгнуть из вертолета, но ее остановил оператор. Правда, ценою камеры, которую, брыкаясь, репортерша зацепила ногой и отправила точнехонько в дыру борта.

Машина резко снижалась, пилоты не собирались рисковать, рухнув из-за непонятного происшествия с большой высоты.

Вахтер резво махал клинком, его попутчик орал:

– Добивай, я его держу!

И действительно, сжимал нечто брыкающееся сразу двумя руками. Вахтер успел смачно ударить невидимку пару раз наотмашь своим клинком. С удовольствием ощутил, как входит в плоть оружие.

Летательный аппарат вновь содрогнулся от удара: еще один невидимый монстр попал под лопасти винта. Вертолет пошел на жесткую посадку, люди посыпались на пол, как куклы.

Первым пришел в себя Вахтер. Он осмотрелся в полутьме и спросил пассажиров:

– У кого-нибудь есть косметичка?

Страшила вместо ответа подтянул к себе за ногу Бижутерию. Та пребывала в полубессознательном состоянии. И успела лишь слабо вскрикнуть: «Пустите, пустите!» Он, не реагируя на ее протесты, без труда нащупал на журналистке сумочку, а в сумочке – косметичку. Швырнул Вахтеру.

Страшила давно знал, что тот без дела не спрашивает. Нужна косметичка – значит, нужна.

Вахтер пошарился в косметичке и выудил какую-то пшикалку, кажется, лак для волос.

– Где эта сука? Улетела? – громко прошептал летчик, во все глаза вглядываясь в полутьму салона.

– Сейчас узнаем, – ответил Вахтер.

Он резко поднял перед собою баллончик с лаком для волос и выпустил из него щедрую струю – облако распыленной жидкости рвануло вперед, обтекая контуры морды твари почти в двадцати сантиметрах от лица Вахтера. Обнаруженный монстр взвизгнул, раскрывая пасть.

Видимо, его уже серьезно поранили, иначе бы он пустил в ход свои острые надкрылья. Или просто тяпнул за нос человека.

– Нна! – рубанул по твари Вахтер.

Отрубленная голова покатилась с шеи, упав между ног Чадова. Тот взвизгнул от страха, разом скакнув через Страшилу в самый угол.

– А говоришь, нога болит, – пропыхтел Вахтер, отмечая его резвость. На что летчик послал его далеко на Родину.

– Боже мой! – завизжал пилот, показывая куда-то вперед, через покрытое сетками трещин лобовое стекло. И сразу же мощный удар разнес на куски прочное стекло, накренил воздушное судно, снова заставив повалиться на пол всех людей внутри салона. Они покатились, хватаясь за поручни и сиденья. В корпус вонзились два крыла, оставляя огромные дыры.

– Да сколько их, – простонал Вахтер, хватаясь за живот. – Я не могу больше драться!

– Ранен? – участливо спросил Страшила. – Куда?

– В туалет хочу, аж глаза выпирает, – посетовал Вахтер. Страшила сплюнул.

– Ах ты засранец!

– А ты что, в подгузниках раскатываешь? Никто не застрахован! – огрызнулся Вахтер. – Там, в Приречном, такие харчи мерзотные, хорошо еще не слег от кишечной инфекции.

Он немного перевел дыхание, потом добавил.

– Привет, кстати. Доброго всем дня.

Разъяренная тварь атаковала аппарат, однако, не имея знаний об устройстве вертолета, принялась в первую очередь за его двигатель. Пилоты в это время резво ретировались со своих мест к основной группе. Они разумно полагали, что под защитой спецназовцев безопаснее.

– Да не берут их пули, – сразу же прояснил ситуацию Чадов. – Я в этого всю обойму высадил с автомата, хоть бы хны. А вот Вахтер простой саблей двух завалил.

– «Обойму», – поморщился Страшила. – Сразу видно: пернатый! Давай за мной и в бой не лезть. Крош, Соленый! Этого хлопца хранить, что невинность своих дочерей! Не сбережете, хлеборезки выправлю! Ножи наголо!

Снаружи послышался резкий хлопок и все стихло. Тварь перестала рваться внутрь. В тишине слышно было лишь хриплое дыхание пилотов и всхлипывание Бижутерии.

Высоко в небе вспыхнул Луч и прямо над вертолетом материализовалась белая фигурка Тейлитэ. Она походя уничтожила Огнельдом рвущегося в геликоптер крылатого монстра, затем осмотрела округу с помощью исследовательских умений.

Неподалеку от разбитой колонны ООН в окружении пикапов с крупнокалиберными пулеметами стоял огромный контейнеровоз. Прямо из его раскрытых дверей в небо под прямым углом взлетали один за другим кошмарные крылатые твари. Они сбивались в стаю, ожидая команды. Вероятно их готовили для атаки на Приречный.

Тейлитэ увидела незримые обычным глазом нити подчинения, что двигали существами. Не сами они летели в атаку, им приказывали, а они слепо повиновались.

Достойная представительница аграи куп пеле свирепо усмехнулась, предвкушая результаты своего удара. Затем его и нанесла: встряхнула руками, вызывая разрушение связей. Сила умения всколыхнула воздух, пошла прицельными волнами в стаю летающих монстров.

Живая туча вздрогнула, смешала стройный полет. Теперь чудовищ можно было видеть и невооруженным глазом. И перед взором наблюдателей предстали огромные черные монстры с перепончатыми крыльями, сросшимися с когтистыми руками, змеевидным телом с длинными задними конечностями.

Однако не в этом случилось главное изменение: твари сбросили оковы подчинения, стали неспешно заворачивать назад, к жилищу, которым для них являлся контейнер.