Спасатели Земли

Дарсмехей подбросил монетку, и она, сделав несколько вращений в воздухе, приземлилась в грязь высыхающей лужи, встав при этом вертикально. Вельможи были очень удивлены и растеряны, потому что даже если подбрасывать монетку тысячу раз, вероятность того, что она встанет на ребро, очень и очень не велика, но ведь это же бросал лучший из лучших, который знал в совершенстве силы природы и как ними пользоваться в случае необходимости!

Спорщики не захотели выполнить своего обещания, сославшись на то, что это чистая случайность, к тому же нужно было бросать на ровное чистое место, а не в лужу. Они потребовали повторить попытку. Дарсмехею не составляло труда хоть миллион раз подбрасывать монету на любое указанное место, будь то даже крутая гора или морское дно, и она всё равно бы падала так, как ему это было необходимо. Но из-за своего весёлого нрава он допустил роковую ошибку. Дарсмехей решил проучить этих самодовольных негодяев и предложил следующее:

– А давайте, если монета не упадёт ни орлом и ни решкой, и на ребро она не встанет, а как-то иначе, вы никогда уже сюда не возвращаясь, уберётесь к себе домой и до конца дней своих будете помогать беднякам!

– Мы тебя сейчас же лишим жизни за наглость! – вскричали они, выхватывая мечи из ножен.

– Вы это успеете сделать и после того, как я подброшу монетку, – спокойно ответил Дарсмехей, поднимая злополучный кружочек из грязи.

Вельможи согласились немного подождать, так как не сомневались, что если третий вариант ещё хоть как-то был возможен, то уж четвёртого не существует, потому что у монеты всего лишь три стороны – орёл, решка и ребро!

Дарсмехей напомнил о данном ними обещании, и с улыбкой подбросил монетку. Спорщики внимательно наблюдали за её полётом, как она, сверкая на солнце кружится в воздухе, но монета так и не приземлилась… Она исчезла!

– Ух, ты! – выдохнул Вовка, – а что было потом?

– А что было дальше, Вова, нам, к сожалению, выяснить так и не удалось, – сказала Эля и голос её задрожал, – но очевидно, что наш друг погиб, и погиб в одно мгновение, потому что прервалась связь не только с медальоном, но и с мыслями Дарсмехея, которые мы могли знать и без этой железки… Скорее всего эти варвары зарубили его своими мечами! Вот почему нужно взвешивать каждое слово и каждый свой шаг, перемещаясь во времени!

Эля замолчала, переживая гибель друга, а Вовка немного поколебавшись, всё-таки спросил:

– Эля, а куда же, если не секрет, делась монетка?

Она задумчиво поглядела на мальчика, и отогнав тягостные воспоминания, ответила:

– Как куда? Я же тебе говорила – она исчезла… Ах, да, – Эля что-то вспомнила, – в том то вся и беда, что вы мыслите иначе. В общем-то, ничего необычного нет, в том, что она исчезла, но даже сейчас, в двадцать первом веке, землянину покажется это чудом. Дарсмехей своим поступком напугал этих господ, не подумав об их реакции на это. Вот почему мы поняли, что Землю может спасти только землянин! Ему легче будет осуществить эту миссию, потому что его интеллект развит как раз настолько, сколько это необходимо для выполнения благородного дела. А представитель любой другой цивилизации, каким бы высокоразвитым он не был, может так же допустить ошибку, не осознавая того, что его могут не понять как раз из-за иного образа мышления. Понимаешь?

– А чё ж тут непонятного, – почему-то обиделся Вовка, – мы ж тупые…

– Зачем ты так. Я совсем не это имела в виду… – Эля улыбнулась, – Вот, как раз то, о чём я тебе говорила, ведь даже не заметила, как сказала что-то обидное, сама того не желая. Извини, пожалуйста… Но теперь ты и сам видишь, что мы, представители других планет, таких дров наломаем, если будем вмешиваться в ход вашей истории, что умными после этого нас уж точно никто не назовёт! Мир?

Эля протянула руку для рукопожатия.

– Мир, – также просто сказал Вовка, но вместо того, чтобы пожать руку, он внезапно даже для себя самого, быстро и неуклюже поцеловал Элю.

От неожиданности глаза девочки стали круглыми, и она, растерявшись, немного отклонилась в сторону, недоумённо глядя на Вовку. Он же, опешив от своего поступка, зачем-то прикрывая рукой губы, как ужаленный отскочил от Эли, испуганно глядя на неё.

Постояв несколько секунд друг напротив друга, и каждый пытливо заглядывая в глаза напротив, они уже привычно дружно рассмеялись, пряча под улыбкой огонёк смущения.

– Вот видишь, – веселилась Эля, – разве можно Вас, землян, предугадать! Ведь Вы иногда даже ничего не думая, а импульсивно поддавшись чувствам, совершаете поступок, услышав зов сердца! Это так прекрасно! И приятно…

Девочка стеснительно опустила глаза, пряча взгляд под красивыми длинными ресницами.

Вовка волнуясь и краснея пробормотал:

– Я это… случайно… споткнулся, наверное…

Эля опять рассмеялась, но ничего не ответила. Она смотрела на Вовку и находила его ещё более симпатичным, чем при их первой встрече. Он же переминаясь с ноги на ногу, и не зная куда себя деть, заметно нервничал, и переживал из-за своей, как ему казалось, выходки.

– Вова, ты ещё можешь отказаться, – Эля прервала неловкое молчание, снова становясь серьёзной, – мы всё поймём, и ни в коем случае тебя не осудим. Путешествия во времени слишком опасны, чтобы требовать от тебя какого-то согласия. Если ты не решишься на риск, мы всё равно останемся друзьями, к тому же ты всегда теперь будешь знать, что Земля не единственная обитаемая планета во Вселенной.

– Ну вот ещё! – ни секунды не колеблясь воскликнул мальчик, – как же я смогу жить потом спокойно, если откажусь! Я же презирать себя буду!

И Вовка решительно надел медальон на шею, который до этого всё ещё сжимал в ладони.

– Я так рада! – в глазах Эли Вовка сразу же подрос ещё, – Ты Владимир далеко уже не мальчик, ты настоящий мужчина! Мне выпала большая честь познакомиться с тобой!

Вовка был польщён, и приосанившись, теперь уже сам немного подрос в своих глазах. Но почувствовав, что его поведение не совсем отвечает его же пониманию о том, как должен вести себя настоящий мужчина, отбросил в сторону свою гордыню и важность, и стал прежним Вовой Скворцовым.

Эля, одобрительно и с пониманием улыбнувшись, торжественно произнесла:

– Владимир! Само время желает приоткрыть тебе свои тайны, ты готов отправиться в путь?

– Готов! – так же торжественно ответил землянин.

– Тогда вперёд, в будущее!

Эля выкатила колесо на середину сарая и с силой, которую трудно было ожидать от обычной девочки, закрутила его по часовой стрелке, громко крикнув:

– Первое января 2027 года!

Вовку ослепила яркая вспышка света, и видя перед собой только вращающееся волчком колесо, он почувствовал как теряет сознание…

Глава 5

Спасатель Вовка в будущем на уроке русской литературы

Вовка открыл глаза. Над собой он увидел хмурое и мрачное небо. Тяжелые серые тучи низко висели над землёй. Моросил унылый мелкий дождь.

Немного болела голова. Он медленно поднялся и огляделся. Эли нигде не было видно. Вовка узнал это место – стадион его родной школы, только был он совсем не таким, когда мальчик в последний раз с одноклассниками играл здесь в футбол. Поле было в ужасном состоянии, всё изрыто какими-то ямами, резиновых беговых дорожек больше не было, куда-то исчезли ворота.

Мальчик бродил по стадиону, который превратился в сплошное грязевое месиво, и с ужасом созерцал следы необъяснимой разрухи. Там где была волейбольная площадка, теперь валялись кучи мусора. От двух столов для игры в пинг-понг остались только ножки. Вовка вспомнил, как они с Димкой и Пашкой, помогали Игорю Викторовичу, учителю физкультуры, устанавливать их. Они тогда выкопали глубокие ямы, потом старшеклассники принесли столы и опустили их ножками в приготовленные углубления, а Игорь Викторович это всё забетонировал, бегая с уровнем и волнуясь, чтобы плоскости столов были идеально горизонтальными. И вот от результата их творческого сотрудничества, остались только маленькие металлические пеньки, со спиленными верхушками.

«Кстати, сегодня же, наверное, Новый год наступил?», – вспомнились мальчику слова Эли перед путешествием в будущее. «А где же тогда снег? Почему не очень холодно, да ещё дождь идёт? Где же люди все, праздник как-никак?…»

Но ответить на его вопросы было некому. Парк возле школы был необычно безлюден и загажен всяким хламом до неузнаваемости. Ветер носил по дорожкам листья и обрывки газет.

Вовка решил зайти в школу. Он помнил, что на зимних каникулах, да впрочем, как и на всех остальных, в школе дежурила охрана. Во-первых, можно было задать несколько вопросов охранникам, а во-вторых, всё-таки шорты и футболка, в которых мальчик прибыл в будущее, были не совсем подходящей одеждой для такой погоды, и он замёрз.

Только он подумал о холоде, поёжившись от сильного порыва ветра, как услышал за спиной мужской голос:

– Владимир Скворцов?

Возле одного из деревьев стоял странный субъект, который и окликнул Вовку. Он приблизился к мальчику и повторил свой вопрос:

– Вовка, ты ли это?

Мальчик невольно шарахнулся в сторону от странной личности. И было от чего. Что это мужчина, можно было догадаться разве что по голосу, маленьким безобразным фиолетовым усикам под носом, и по большому размеру причудливых ботинок на высоких подошвах. Волосы длинные, огненно-рыжие, заплетены в африканские косички. Одет в какую-то непонятную куртку из разноцветных лоскутков то ли резины, то ли эластика, и длинную юбку чёрного цвета, расшитую поблёскивающими стекляшками. На вид – лет 30—35.

– Мы… знакомы? – вышел из оцепенения «В. С.»

– Не узнаёшь? – улыбнулся подозрительный тип.

Вовка заметил, что губы незнакомца тоже выкрашены в фиолетовый, а во рту не хватает несколько зубов.

– Нет… – неуверенно протянул он, всё-таки улавливая что-то родное в чертах этого загадочного представителя будущего.

Тот же, явно забавляясь замешательством Вовки, процитировал:

– Вместе мы непобедимы!

Дружбу нашу не разнять!

Братья – Паша, Вова, Дима…

– …Рождены, чтоб побеждать?! – закончил Вовка так хорошо знакомое четверостишье, которое сам однажды и сочинил, не веря ни глазам, ни разуму, – Пашка, ты что ли?

– Узнал! – рыжий в юбке похлопал по плечу, растерявшегося совсем друга детства, – Ну теперь мне ясно, как всё началось!

– Что началось?…Пашка?…Да как же это?…Ничего не пойму! – терялся в догадках Вовка и пытался хоть что-то сообразить.

– Как что? – удивился в свою очередь уже взрослый Пашка, – А разве не помнишь, как однажды, придя в школу 1 сентября, ты меня с Димкой позвал с собой в прошлое, чтобы спасти какого-то инопланетянина, Дарящий Смех, кажется, так его звали? И как мы сначала над тобой смеялись?

– Нееет… не помню…

– И как крутили велосипедное колесо, тоже не помнишь?

– Да не было такого! – Вовка немного задумался и добавил, – Пока ещё не было…

Теперь пришла Пашкина очередь задуматься:

– А! Ну, конечно! – рыжий хлопнул себя по лбу ладонью, – Ты же мне вчера так и говорил, что, наверное, ничего не будешь понимать, здесь, в парке!

– Как вчера? Мы виделись вчера???

Взрослый Паша опять улыбнулся беззубой улыбкой:

– Ну, вообще-то Новый Год мы вместе встречали, только ты был побольше, и не в шортах… Да, кстати, это же ты меня и прислал сюда, чтобы я тебе маленькому одежды тёплой принёс. На вот, примерь, это сына моего…

Павел протянул мальчику спортивную сумку.

У Вовки кружилась голова, он был рад и напуган одновременно. Неужели это сорвиголова Пашка, только уже взрослый и одетый непонятно во что? И если он правильно понял, то его сюда попросил прийти сам Вовка, только уже намного старший?

– А почему Вы… ты так странно одет? – всё ещё не веря в реальность происходящего и взяв протянутую сумку, спросил гость из прошлого.

– А, это? – рыжий оглядел себя с ног до головы, – Тьфу ты! Я же совсем не подумал, что могу тебя напугать! Видишь ли, – он стянул с себя рыжий парик, – во дворце культуры сейчас утренник для детворы, и по сценарию у меня роль Модной Кикиморы, так я прямо со сцены сюда и прибежал, боялся опоздать…

– Фух… а я испугался, что мода такая.… Так ты… Вы актёр? Как и мечтал… мечтали?

– Актёр, Вовка! И называй меня на ты! Я понимаю, что тебе непривычно видеть меня взрослым, но пойми, ведь мне тоже это всё трудно понять! Взрослый Владимир просит отнести тёплые вещи в парк и отдать их маленькому Вовке Скворцову, который в этот день должен появиться из прошлого. Как тебе, с разницей в несколько часов, видеть тебя в двух экземплярах?

«В.С.» начинал кое-что понимать.

– Да ты оденься пока, продрог весь, – Павлу было забавно мысленно вернуться в детство, из которого прилетел его друг, – Если бы сам с тобой тогда не побывал в крестовом походе, то не поверил бы, что такое возможно, хоть Эля и называла нас фантазёрами…

Вовка тем временем, надевая спортивный костюм неизвестной ему фирмы, замер, как вкопанный:

– А откуда ты знаешь Элю?

Паша удивлённо посмотрел на Вовку, но что-то осмыслив, сказал не то, что собирался:

– Ладно, скажу по секрету от тебя же взрослого, что я был свидетелем на вашей свадьбе, так что у тебя после школы и института будет счастливая семейная жизнь! Только я тебе ничего не говорил, понял?

– Так Эля не улетела назад? – Вовка одновременно испугался и обрадовался.

– Слышишь, классный пацан, у тебя совсем с этими путешествиями во времени шарики за ролики закатились? Причём тут твоя жена?

Вовка и сам понимал, что или сошёл с ума, или вот-вот это произойдёт, но ему важно было знать:

– А как мы познакомились с ней?

Паша озадаченно смотрел на непонятливого маленького друга, но всё же решил ответить:

– Она же в классе седьмом-восьмом к нам новенькой пришла. Из Питера, кажется, её семья переехала, но эти подробности ты сам у неё узнаешь, когда подрастёшь, я точно не помню…

Мысли в Вовкиной голове путались сотнями нитей. Теряясь, какой вопрос задать первым, а какой пятидесятым или сотым, он молча одевался. Нащупав рукой в кармане шорт мобильник, ему захотелось взглянуть на часы. Телефон был полностью разряжен, хотя Вовка чётко помнил, что перед тем, как идти к деду Никите, отсоединял зарядное устройство, а индикатор тогда показывал максимум.

– О! Старый добрый сотовый! – оживился Павел, – Дай посмотреть!

Вовка протянул ему телефон.

– Надо же, – улыбался взрослый друг, – а ведь когда-то это считалось чем-то особенным…

Павел повертел в руках телефон и вернул его Вовке:

– Ну, мне пора! Рад был тебя повидать молодого, давай сумку…

Мальчик вернул сумку:

– У меня ещё столько вопросов к тебе…

– Извини, старик, не могу на них отвечать! Взрослый Володька мне строго-настрого приказал, чтобы ты сам во всём разобрался. Я и так уже лишнего наговорил, так что, ищи ответы сам.

Павел попрощался и быстро пошёл прочь, засунув парик под мышку.

– А где сейчас взрослый Владимир? – услышал он вдогонку.

– С утра улетел уже… как обычно…

Вовка потоптался немного на месте, пытаясь понять, куда можно улететь с утра 1 января, взъерошил мокрые волосы, и двинулся по дорожке к зданию школы. Ему уже не было холодно, согревал спортивный костюм и стильная непромокаемая куртка с эмблемой футбольной команды «Манчестер Юнайтед».

Школа была такой, как и прежде, только во многих окнах не хватало стёкол. Дверь, как ни странно, была приоткрыта. Вовка вошёл во внутрь и очутился в знакомом фойе. Охранника не было на его привычном месте. Да и самого стола со стульями, где обычно несли своё дежурство люди в форме, тоже нигде не было видно.

«Странно», – подумал ученик из прошлого и направился к доске объявлений, которая находилась у входа в раздевалку. Он с любопытством стал читать, желая знать, чем живёт школа будущего. Первое же, самое большое объявление, ужаснуло его. Оно гласило:

Дорогие дети! Уважаемые родители!

По приказу правительства, в связи с небезопасной обстановкой на улицах, в связи с введением чрезвычайного положения, а также из-за эпидемий цинги и гепатита, все школы временно закрываются! О возобновлении учебного процесса будет объявлено в средствах массовой информации.

12.04.2026 Администрация

«Что же случилось? Почему закрыли школы? Что ж это получается, что с прошлой весны никто не учиться?» – Вовка в поисках ответов стал просматривать другие объявления. Почти все из них касались того времени, когда уроки ещё проводились. Но вот он разглядел ещё два небольших листочка бумаги, приколотые канцелярскими кнопками, и заинтересовавшие его. Одно из них, написанное большими неровными печатными буквами, было просьбой странного содержания:

«Уважаимые грабители! Это моя школа, и всё что здеся находица, мине будет нада, кагда я снова буду учица. Очень Вас просю ничего не украдывать!»

Учиник 2-А класа Славик Патапов

Ученик из прошлого улыбнулся ошибкам неизвестного Славика, но был встревожен смыслом этой просьбы.

Второе объявление дало Вовке надежду узнать побольше о том, что произошло:

Уважаемые дети и их родители!

С 1 января в аудитории №17 будут проходить уроки русской литературы для всех желающих. Возраст значения не имеет. Начало в 10—00. Приходите семьями, буду рада всем!

Учитель русского языка и литературы

Ранеева Татьяна Олеговна

Вовка очень обрадовался, ведь это была его родная учительница! Это благодаря её беззаветной любви к предмету, а точнее к писателям и поэтам, которые своим творчеством наполняли душу русской литературы яркими красками, он так пристрастился к чтению! Это благодаря ей, Татьяне Олеговне, Вовка стал сочинять стихи! И пускай пока не всегда получалось написать красиво, но сам процесс сочинительства дарил ему невыразимую радость и возможность отпустить свои мысли в свободный полёт. Именно из-за этой его страсти иногда страдали другие предметы.

Мальчик решил обязательно подняться на третий этаж, где находилась аудитория №17, или класс русского языка и литературы, и направился к лестнице. Он не знал, который сейчас час, но надеялся, что если из прошлого отправлялся утром, то и здесь тоже утро. Он бы мог приблизительно определить время по солнцу, но не было никакой надежды, что оно выглянет хоть на миг из-за тяжёлых, хмурых туч.

Идя по коридору, он удивлялся запустению и разрухе, царившим в школе. Под ногами всюду валялись осколки битого стекла. Через дыры в окнах врывался холодный ветер, и разгуливал по пустынным коридорам, некогда наполненных детской беготнёй и смехом. Двери почти во всех классах или вовсе отсутствовали, или были взломаны, зияя ранами вырванных замков и щепками изувеченной древесины, и распахнуты настежь, поскрипывая на ветру. Вовка заглядывал в открытые двери и на душе становилось всё хуже и хуже. В большинстве классов мебели не было вообще, в некоторых оставалось по 2—3 парты, сиротливо ожидающих своих учеников. Кое-где на полу валялись школьные принадлежности и тетрадки, в спешке оставленные неизвестными вандалами.

«Да что же это такое?», – мальчик закипал негодованием, видя в каком плачевном состоянии находиться родная школа. Он немного порадовался, что разграбления избежала библиотека, потому что её двери были заварены металлической решёткой. «Как же так можно? Где же была охрана? Да даже, если бы её не было, у кого поднялась рука сотворить такое?», – мучили Вовку безответные вопросы.

Он поднялся на третий этаж и подошёл, поскрипывая осколками стекла под ногами, к своему любимому классу №17. Из-за двери доносился знакомый голос Татьяны Олеговны. Вовка остановился и прислушался, размышляя, стоит ли постучаться и войти, или же подождать до окончания урока. Он затруднялся принять решение, потому что боялся быть узнанным, но с другой стороны в нём росло непреодолимое желание поскорее увидеть свою учительницу и понять, что же, в конце концов, здесь произошло.

«…Любовь Есенина к родине, ненависть к войне, несущей горе и страдания, тяготение певца крестьянской Руси к передовым общественным силам и идеям, к реализму и народности в искусстве – всё это помогало поэту в бурные революционные годы находить свой путь к правде – правде века…», – говорила в это время его учительница скрытым за дверью ученикам.

Вовка собрался с духом и постучал.

Рассказ о Есенине прервался:

– Входите, не заперто, – услышал он приглашение и открыл дверь.

Возле доски стояла Татьяна Олеговна с книгой в руках. Её добрая улыбка была обращена к вошедшему.

«Как же она постарела…», – боль кольнула Вовку где-то в груди.

– Вы пришли на урок, молодой человек? – обратилась учительница к мальчику.

– Да… я… хотелось бы послушать, – волновался Вовка, видя, что Татьяна Олеговна к нему внимательно присматривается.

– Вот, какой Вы молодец! Значит ещё не всё потеряно! Проходите, прошу Вас, и присаживайтесь на любое понравившееся место.

Ученик оглядел класс. Здесь почти ничего не изменилось, не смотря на то, что прошло двадцать лет. Если бы не Колесо Времени, то в класс входил бы уже совсем взрослый мужчина Владимир Андреевич Скворцов.

На стенах всё также висели плакаты с биографиями и портретами великих классиков, а на окнах, как и всегда, стояли цветы в вазонах. Другими были парты и доска, но это никак не влияло на тот дух таинственности, который Вовка всегда ощущал, входя в класс русского языка и литературы.

Мальчик бегло оглядел немногочисленных учеников, присутствующих на уроке, и удивился.

Бабушка с внучкой, несколько взрослых мужчин и женщин, юноша и девушка студенческого возраста, сидевшие вместе, и трое сверстников – один мальчик и две девочки, среди которых он с радостью узнал свою подружку из космоса, которая, казалось, совсем не заметила его появления, и внимательно глядела на учительницу. Все присутствующие были в верхней одежде, отопление не работало, впрочем, как и отсутствовало освещение, лишь унылый дождливый пейзаж за окнами давал немного света.

Вовка не решился подсесть к Эле, хоть место и было свободно, и направился в конец класса, к своей любимой последней парте у окна. Только он удобно расположился, как к нему обратилась Татьяна Олеговна:

– Молодой человек, я прошу прощения, Вы случайно не сын Владимира Скворцова? Как две капли воды…

Он растерялся на мгновенье, но тут же выпалил:

– Нет, нет, нет! А кто это?

Учительница с сомнением глядела на Вовку, но улыбнувшись сказала:

– Был у меня когда-то такой любимый ученик, и Вы на него очень похожи… – Татьяна Олеговна с грустью вздохнула, – Жаль, что Вы не его сын, ведь после того, как он окончил школу мы так больше ни разу и не виделись, говорят он добровольцем ушёл на войну…

У Вовки к горлу подкатил комок. Ему стало стыдно, что пришлось солгать, но не мог же он признаться, что он и есть любимый ученик!? Также ему не терпелось тут же спросить, о какой войне идёт речь, но Татьяна Олеговна, извинившись перед классом за небольшую заминку, уже продолжила свой рассказ о величайшем русском поэте, чьи стихи будут жить вечно, Сергее Есенине.

Урок продолжался, и мальчик то поглядывал на Элю, в надежде, что она обратит на него своё внимание, то снова слушал о поэте:

– Беззащитная песчинка – вот что такое Человек в просторах мироздания, – говорила учительница, – жизнь его в истории рода человеческого – мгновение, особенно по сравнению с вечностью Вселенной. Вот почему с давних времён не только звездочёты и астрономы, но и поэты обращали свой взор в бескрайние, манящие небесные звёздные дали. Обращали для того, чтобы попытаться проникнуть в тайны мироздания, а значит, и в тайны человеческой души. Не раз пытался заглянуть в космические просторы Вселенной и Есенин. Ещё в 1916 году он писал:

Там, где вечно дремлет тайна,Есть нездешние поля.Только гость я, гость случайный,На горах твоих, земля.Широки леса и воды,Крепок взмах воздушных крыл,Но века твои и годы,Затуманил бег светил…

Вовка вспомнил, что когда-то читал это стихотворение, но тогда он не задумывался над смыслом слов, сказанных поэтом. Теперь же был удивлён и восхищён, что ещё в начале двадцатого века мысли о космосе, Вселенной, человеке и времени, беспокоили юного Сергея Есенина.

Татьяна Олеговна предложила тем временем ученикам почитать по памяти стихи поэта, кто что помнит. Все по очереди стали декламировать. Вовка очень удивился, когда Эля подняла руку, и тоже прочла стихотворение. Оно называлось: «Эта улица мне знакома…» Он, затаив дыхание, слушал о «годах тяжёлых бедствий», « о деревянном доме», « о дальних странах и золотых песках Афганистана», про которые говорилось в стихотворении. Больше всего ему понравились две последние строчки:

«…Мир тебе – полевая солома,Мир тебе – деревянный дом!»

Учительница похвалила девочку, поинтересовавшись, как её зовут. Вовка понял, что ему тоже придётся назваться, когда подойдёт его очередь. Он решил ничего не придумывать и, как и Эля сказать только своё имя. Сейчас его беспокоило другое: почти всё, что он помнил из Есенина, уже было рассказано другими. В запасе памяти оставался только маленький кусочек одного стихотворения из «Персидских мотивов» поэта. Он, начиная волноваться, уже несколько раз повторил его про себя, удивлённо отметив, что этими словами он как-будто обращается к своей подружке из космоса.