Путевые заметки путешественника в Тридевятое царство

Алексей Сотников – Ерин

Путевые заметки путешественника в Тридевятое царство

«Много есть чудес на свете,

Человек – их всех чудесней».

Софокл, «Антигона»

«У меня не было намерения тревожить мир огром-

ными томами. То, что я сделал, скорее имело целью

дать лишь наметки думающим людям, у которых

есть досуг и любопытство дойти до основы вещей

и которые развили бы их дальше в своих умах».

Д. Беркли, «Письма»

«О, сколько нам открытий чудных…»

А. Пушкин

ВСТУПЛЕНИЕ

«Hello! I'm Forrest; Forrest Gump». Может быть, начать так? Вы только что присели на скамейку в ожидании автобуса, открыли томик Уинстона Грума, но, вдруг, незнакомец по соседству кивает вам: «Здравствуйте! Я – Форрест; Форрест Гамп». Он продолжает говорить, а вам совсем неохота его слушать, ведь читать вымысел Грума гораздо интереснее. Сначала, просто из вежливости, вы делаете вид, что слушаете, но потом…

Ну, а если серьезно, то я вовсе не похож на Гампа и «родился я не на скамейке, и не в воскресенье». Нет, у меня всё было как положено, всё было по-настоящему; вначале была мама…

ЧАСТЬ Ι

«ДЕТСТВО»

«Так потихоньку, день за днем

раскрутим нить воспоминаний». Р.М.Рильке

«1964»

«BRIDGE OVER TROUBLED WATERS» *

Итак, 1964 год до половины не мой, а 23-го июня, известив мир о своем появлении истошным воплем (впрочем, кто знает; крикуном, сколько себя помню, никогда не был), я стал вашим современником; скажем так: «Время пошло!»

фото из архива автора

Чем интересен 64 год, кроме моего (шумного? незаметного?) рождения? В пределах СССР – сменой лидеров, как раз на мамин день рождения, на Покров. В масштабах села – вселенским потопом. «Мы с мамой» в тот день ехали из Ставрополя. Где – то на середине пути, вдруг, исчезли небо и солнце; будто в «мировом театре» объявили антракт и опустили тяжелый занавес из черных, прошитых блестящими молниями, туч. «Зрительный зал» погрузился во тьму и только редкие автомобильные фары пытались сохранить немного света. Потом солировала и все ярко осветила на миг молния-звезда, «занавес» оглушительно треснул, и в трещину расточительно хлынул годовой запас дождей Ставропольского края… В некоторых местах автобус, казалось, уже не ехал, а плыл, но молодой водитель не унывал, пел что-то жизнерадостное, чем подбадривал пассажиров. Автобус, наконец, «доплыл» до моего будущего села и только переехал мост через яр, как мост тот рухнул**…

На автостанции бабушка-пассажирка сказала маме: «ГалУб (голубка), это из-за тебя нас Бог спас! Пожалел беременную». Говорят, с какого-то момента, еще не рожденные дети уже начинают воспринимать мир «за бортом мамы», если это так, то и чудесное событие, и слова той бабушки, видимо, изрядно повлияли на мою судьбу.

«Что еще случилось в 1964 – м?..»

А. Битов

«… ХХ век начался, если забыть календари, в 1914 году, но только пятьдесят лет спустя он окончательно распрощался со своим предшественником, – написал Илья Эренбург. 1914 + 50 = 1964. Действительно, 1960-е стали временем, когда новый век, полностью вступив в свои права, подвёл черту под многовековыми традициями, в том числе философскими. В мире, прошедшем через две мировые войны и едва не сползшем в третью, в ядерный Апокалипсис, стали понимать насколько всё сложно и неоднозначно».

С. Макин, «Наука и религия»

Для года, который окончательно расстается с прошлым, очень символичен мост, рухнувший за спиной… И связь года с Апокалипсисом в будущей моей жизни повторится – подтвердится не раз…

Фото из архива автора

* Для непосвященных: «Мост через бурные воды» -это название суперхита Пола Саймона и Гарфанкула. Сам я эту вещь не люблю, но очень уж название подходящее. В будущем, если название главы в кавычках, значит это заимствовано. Также и цитаты набраны другим шрифтом. Сны, как мои, так и чужие, набраны курсивом.

Да, первую и вторую части я писал с октября 2006-го по октябрь 2008-го; так что, если где-то в них встретится восклицание: «А вот сейчас!», то вы будете иметь представление, что это за «сейчас».

** «Я это видела; – вспомнила Анна Петровна, – только задние колеса с моста съехали и мост рухнул». Хоть я и не похож на Гампа, но все же как это кинематографично: обрушившийся за спиной мост! А ведь он мог рухнуть, когда на него передние колеса въехали; это было бы ещё кинематографичнее, но не литературно, кто бы вам тогда рассказал об этом.

«1967»

«СВОБОДА НАС ВСТРЕТИТ РАДОСТНО…»

«Кошки не похожи на людей».

Б. Заходер

Жаркое южное лето. Мама на сессии; дедушка на уборке; тётя в библиотеке; мы с бабушкой на хозяйстве. Однажды, после обеда, бабушка уложила меня спать, сама вздремнула, а потом пошла работать на огород. Дом она, на всякий случай, замкнула. Выпалывает бабуля сорняки и вдруг слышит вопль: «Стефановна, быстрей беги домой! Там! Лешка!» Оказывается, я проснулся, обнаружил себя ограниченным в действиях, вылез во двор через форточку, вскарабкался на летнюю кухню и стал прогуливаться туда-сюда по гребешку крыши. Меня увидела соседка и бросилась за бабушкой.

Глядя в себя, трехлетнего, с головокружительной высоты прожитых лет, теперь понимаю, что это была не просто прогулка по крыше, но стремление походить на обитающие рядом пушистые восхитительные существа.

И, кстати, когда в такой же ситуации, в таком же возрасте, через десять лет оказался мой кузен Олежек, он предпочел кричать в форточку: «Стефановна, Стефановна!» (под конец уже был мат), пока бабушка услышала и прибежала с огорода. А его любимое животное-собака.

КОТ БАЮКА

Мама первый раз привела меня в детский сад и когда забирала, спросила кого-то из воспитателей:

–Плакал? Первый раз в новом месте,

–Да нет, не плакал! Можно сказать, помогал нам!

–Это как?!

–Весь день что-то рассказывал детям; они сидели вокруг него, слушали, разинув рты, а нам передышка!

«Прочитала отрывок – очень легко, волнительно и впечатляюще слился текст с образами в голове».

Аракся Григорова, «Проза»

ЧЕЛОВЕК ЧИТАЮЩИЙ

«Вся наша семья любит читать.

Я считаю, что чтение – это

вообще главное дело в жизни».

Эрленд Лу, «Северная глава. Норвегия»

«Недавно я путешествовал по Норвегии

и был поражен: все читают! Дети начинают

читать с трех лет! И какие красивые и добрые люди!»

С. Степашин, «Тем временем».

Видимо, это был мой первый «выход в свет», потому что, когда мы подходили к очень Большому Дому, я спросил:

– Это Дом Культуры?!

– Это Дом Халтуры, Леша! – со смехом ответила мамина коллега. -Дом мельника.

Сейчас (в 2006 году я начал писать эту книгу, так что «сейчас» – это, скорее всего, 2006-й) константиновский ДК – полумертвый организм, а тогдашний ДК был людным, ярким, веселым, праздничным местом! И там же была библиотека, где тетя-библиотекарь учила меня читать; учила-учила, но ничего не выходило, так что она махнула на меня рукой и сказала, что научат в школе. Чуть позже я подошел к ней с книжкой: «Смотри, Нин!» И начал читать. То есть, запомнив её уроки, я доучился сам, когда меня перестали принуждать.

«Очень легко написано! И интересно! И юмор ненавязчивый такой!»

Алла Бур, «Проза»

«1968»

ПРАЗДНИК, КОТОРЫЙ МНОГО ЛЕТ НЕ СО МНОЙ

Впервые я увидел кино на большом экране, телевизора у нас еще не было, как и у подавляющего большинства константиновцев. Свой первый фильм не помню; надеюсь, что не убегал из зала в испуге от приходящего поезда. Правда, помню, как на «Вие» мне закрывали глаза в самых страшных местах; то же самое происходило, если фильм был до 16-ти.

Но одно дело спуститься с тётушкой из библиотеки в кинотеатр и совсем другое, если мы шли в кино с мамой в субботу вечером. О, это был мини-праздник! Предвкушение! Сборы! Сладости, покупаемые по пути: изюм или «морские камешки», плитка шоколада, липкие бутылки лимонада и, особая удача, большой дефицит, сладкие хрустящие кукурузные палочки в солидных коробках из грубого картона и в толстом промасленном пергаменте!

Сейчас в селе нет места, где можно было бы увидеть вместе пару сотен праздничных взрослых, а тогда вечером выходного дня, в кино, на танцах, все в том же ДК, это было в порядке вещей. Теперь село превратилось в «Гарлем», по вечерам на улицах только молодежь…

СВАТОВСТВО

Well, my daddy left home when I was three

And he didn't leave much to Ma and me

Just this ole guitar and an empty bottle of booze.

Johnny Cash

«Мне было три, когда отец бросил нас,

Оставив нам с мамой

старую гитару и пустые бутылки.» (-перевод мой. АЕ)

На самом деле это мама оставила отца (талантливого музыканта и гениального пьяницу), а позже в селе появился молодой учитель английского и вскоре зачастил к нам в гости. Однажды мама спросила:

– Леша, ты хотел бы себе папку?

– Не знаю, – засомневался я, – надо подумать. А какого?

– А вот дядю Витю.

– Англичанина?! Не, не хочу!

– Почему?

– Ма, ды он же на нашаво кабеля похож, такой же рыжий!

Вот игра случая: будь бы наш кобель другого цвета, могла бы получиться полная английская семья (маму звали Англичанка и меня стали звать Англичанином, когда я пошел в школу).

«Дослушав, Ана рассмеялась и спросила: «Что ты знаешь о своем отце?» Я сказал, что ничего не знаю, но предположительно он был изрядный выпивоха. «А ты зато изрядный трезвенник»,

Шон О, Фаолейн

P. S. – 2022

«И не зовите отцом никого, кроме Отца вашего небесного»; у меня так и получилось. В 2014 году Он сказал мне: «Ибо Я Господь, Бог твой; держу тебя за правую руку твою, говорю тебе: "не бойся, Я помогаю тебе."» Сейчас только я дошел до понимания, что Он вел меня с самого начала. Куда вел? Видимо, об этом моя жизнь и книга.

«1969»

ДВЕ СТИХИИ

Однажды мама предложила:

– Леш, читаешь ты уже отлично; давай я начну тебя английскому учить. Будем с тобой по-английски разговаривать.

– Ой, нет, ма, не надо!

– Почему?

– Я его боюсь!

Странное впечатление. Страх чужого языка. Но по сути язык – это стихия, а стихия всегда способна испугать.

Летом мне посчастливилось узнать другую стихию – море. Вначале были сборы; мои первые сборы в далекие края. Волнительное событие. Около шкафов раскиданы вещи; что-то отправляется обратно, что-то в раскрытые «пасти» дорожных сумок… На кухне предпраздничная обстановка: еда в не рядовом количестве тоже готовится в дорогу… Невозможно себя занять; книжки не читаются; игрушки не играются; выручает улица: сгущенное донельзя ожидание размазывается по ушам друзей и становится легче… Морфей, как противник возбуждения, не заходит в мою спальню; Оле-Лукойе не раскрывает свой зонт над взбудораженным мальчиком; правда, бессонная ночь укорачивается очень ранним подъемом. Всё! Дом за спиной, а мы, сонные и навьюченные, плетемся к школе. Там ждет нас синий автобусик «Кубань»*, и продолжение пути.

Ура, село за спиной! Большинство клюет носами, но только не я, как можно спать в дороге?! А когда народ раскачивается, становится еще интереснее. Все свои, все молодые, все раскованные («оковы» остались в селе). Шутки, смех, песни, дорога – счастье!

Получилось так, что по дороге мы моря не видели, приехали очень поздно. Устроились в палатках, но спать никто не ложился; разожгли костер и продолжили радоваться жизни. Тут мама с тетушкой надумали сходить к морю. Отдаляемся от людей, углубляемся в темноту и вдруг там, вдали, я слышу вздохи какого-то огромного существа и чем оно ближе, тем мне страшнее; я начинаю плакать и вырываться…

А днем море было совсем другим. Потрясающе красивым! Влагаласковым, многолюдно-праздничным. К тому же я был любимцем. Моя энергия + всеобщее внимание и симпатия производили «фейерверк» бесчисленных выходок. Как-то наши собирались уходить с пляжа, но никак не могли найти молодого учителя из Светлограда. Я бросился его искать и вдруг увидел выходящим из моря. Подскочив к нему, заорал: «Нашел!» А когда все повернулись, почему-то крикнул, указывая на его обтянутое мокрыми плавками «хозяйство»: «А у дяди Толи тюлюлишша-то ого-го!» Сейчас мне кажется, что дядя Толя не очень тогда на меня обиделся.

Бывало, мы заключали сделку с Василь Никитычем, он вез меня верхом (как приятно и удивительно стать выше взрослых!) в столовую, где наши обычно обедали, а я должен был пролезть мимо безумно-длинной очереди и узнать, как близко наши к кассе… Мне так нравились шницели в этой столовой! И гарнир к ним: гречневая каша с подливкой. А вот первое и компот я терпеть не мог. Еще я любил чебуреки и сахарную вату. Что касается последней, то почему-то в то время попробовать ее можно было только на море. За ней всегда стояли длиннющие очереди, а тайна ее производства хранилась строже рецепта «Пепси-Колы». Я как-то сунулся с заднего хода посмотреть, как делают это чудесное лакомство (20 копеек одна палочка с «облачком»), но грозный армянин рявкнул: «Ти што, мальчык!!! Сюда ни в коей случай нельзя!!!»

Почему-то не помню, чтобы мы покупали фрукты. С другой стороны, дай мне тогда рубль и предложи купить на него фруктов или сахарной ваты, то, уверен, спустил бы рубль на вату.

Так что не знаю, что случилось в мире в 1969г., а моим главным событием было «большое путешествие к морю».

«Язык – тот же океан».

А. Битов

* Константиновский колхоз был миллионером, поскольку председатель имел кума в ЦК. Как следствие разные иностранные делегации направляли в Константиновку. Однажды в селе были японцы и внутри колхоза их возили на колхозной «Кубани». Один японец, как – то отстал от группы и стал осматривать «Кубань». Водитель спрашивает:

–Нравится?

–Да, да, корошо! Ты молодца!

–Почему я молодца?

–Это же ты делать автобуса!

ИГРУШКИ-ЛЕГЕНДЫ

Наверное, любой взрослый может вспомнить какую-нибудь свою любимую игрушку.* Я помню домик-гараж размером примерно в две пачки сигарет, внутри которого стояла легковая машина. На крыше домика прятался рычажок, нажмешь его, открываются ворота, и машина выезжает. Но, увы, игрушка эта была не моя, мне изредка давали ее соседи Макушенко.

А вот мой огромный морской корабль, который сам плавал, был мой, но как-то его взяли на пруд другие соседи и утопили! Взрослые мужики, что они там с ним творили, остается только догадываться.

Самая легендарная игрушка – это шагающая(!) и говорящая кукла. Когда тетушка училась в Ставрополе, она выиграла ее на конкурсе, в новогоднюю ночь, в ДК. Потом они с подружками возвращались в общагу, а какой-то парень вырвал у нее куклу и убежал. Так что эта кукла, как бы не родилась для меня и только одно утешение, что это игрушка не мальчишеская.

Однажды мама вернулась из школы и застала меня за стрижкой мягкой игрушки, большой лохматой собаки. Спасти собаку уже было невозможно, шерсти на ней оставался жалкий клок, так что мама только наблюдала за окончанием работы, слушая, как я приговариваю: «Парикмахеская работает! Следующий!» Увы, больше желающих не нашлось!

* P. S. – 2008

13.04.2008, Константиновское

По светлоградскому рынку идет цыганская семья. Мать тащит за руку плачущую девчушку, а отец что-то кричит по-цыгански, ругает их. И вдруг становится ясно, за что! Во мгле чужого языка пару раз ярко сверкает родное слово «игрушка»! Видимо, девочка просила ей что-то купить, а отец возмутился. Оказывается, в цыганском нет слова «игрушка». Так же, как подслушал позже, в цыганском нет слов «проблема» и «машина».

«1971»

АНГЛИЧАНИН В АДУ

1 сентября я загремел на "каторгу" или в "красную школу"(так называли ее из-за кирпичных стен). Возраст у нее был почтенный. Когда в центре Российской империи назревала революция 1905 года, в далёкой от центра Константиновке открылась школа.

Место на берегу яра было и живописным, и хорошим для игр. Особенно зимой; тут тебе и санки, и хоккей. Неглубокий пруд промерзал до дна и учителя не боялись, что придется отвечать за какого-нибудь оболтуса-утопленника. Правда, минусы новой жизни перевешивали плюсы; мой дошкольный период я провел в мире взрослых, был всеобщим любимцем и, вдруг, в школе, оказался в мире полном зла. Так что на первом контрасте с недавним прошлым это скорее был ад, чем каторга.

В «красной школе» я получил целых три клички: Сотня, потому что Сотников по маме; Иностранец, потому что маму звали Иностранка; Англичанин, потому что маму также звали Англичанка. Впрочем, Англичанином меня звали и до школы, и чаще других кличек использовали эту. Мамину коллегу, учителя немецкого, звали Немкой, но, в отличие от меня, ее детей не звали немцами. Куда я мог деться от судьбы стать Англичанином? И если тебя с детства зовут Англичанином, куда ты денешься от Англии?

I SHALL BE FREE

«Имми уже привыкла к школе. Однако, когда ей что-нибудь надоест, она так прямо и заявляет учительнице: «Простите, это скучно, я лучше буду вязать».

Из письма Евы Нансен супругу.

«Самая лучшая школа для человека, это совсем не ходить в школу».

А. Франс

В 1-м классе одноклассники учили буквы, а мне было скучно и, пряча книгу под партой, я читал «Хижину дяди Тома». Кто-то заложил меня учительнице. Она заставила читать вслух и, убедившись, что я читаю бегло и осмысленно, жутко меня невзлюбила. Пришлось уйти во внутреннюю эмиграцию: все 10 лет с книжкой под партой и никакого учения.

P.S. – 2025

«Русский живет на огромной территории, а ирландец – на маленьком острове. Русский от гнета мог куда-то бежать. И Сибирь есть, и с Дону выдачи нет. В то время как ирландец в состоянии уехать только за море, а в ирландском языке «уехать за море» – эвфемизм, который означает «умереть» (в Константиновке эвфемизм – «отнесли на гору» – АЕ).

Поэтому ирландец уходит во внутреннюю эмиграцию. Огромное количество культуры, литературы и музыки в жизни даже поселкового жителя, вроде автора книги «Островитянин», – следствие постоянной внутренней эмиграции, когда приобщение к литературе дает внутреннее развитие, потому что снаружи развития нет никакого».

Ш. Мартынова

P.S. – 2020

Моя внутренняя эмиграция, незначительное, на первый взгляд, происшествие было из разряда судьбоносных; Франко Дзеффирелли так сказал о подобном в своей жизни: «Казалось, какая-то таинственная сила решила во что бы то ни стало расчистить пространство для движения только в одном направлении». Точнее не скажешь! Сила эта аннулировала школу, благодаря чему я не стал советским человеком, не смог поступить на журфак и остался самим собой, свободным; свобода, в свою очередь, позволила приобрести уникальный опыт для моей будущей книги (которую вы только что начали читать). Да и «Хижина дяди Тома» для освобождения оказалась весьма символична. Ну а джармушевы 5 % я добрал самообразованием.

«Учеба-это 95% выброшенного времени и 5% чего-то по-настоящему важного»

Дж. Джармуш

«1972»

ДОМSWEETДОМ

«Детство – это королевство, где никто не умирает».

                                  Эдна Сент-Винсент Миллей

Важнейший год: мама построила дом! Огромными окнами и просторными комнатами он разительно отличался от старых домов в лучшую сторону. Правда, спланирован* он был чудно: у трех комнат по две двери, а у гостиной даже три, но все равно у нас было уютно, светло и тепло. Мамины ученицы говорили ей: «Как хорошо, что у вас мало мебели, от этого свободно, а у нас у всех дома забиты мебелью – теснотюка».

Если бы я вырос в бабушкином доме, то стал бы другим человеком. Слава Богу, что у нас был такой дом! Именно в нем я испытал потрясающее чувство, когда однажды проснулся в своей комнате, залитой солнечным светом лета и радостным пением птиц за окном. Мне было так хорошо, что я почувствовал… Вечность. «Я никогда не умру, – пришло вдруг откуда-то,– и мама, и дедушка, и бабушка, и Нина! Никогда!» Думаю, то чудесное чувство помогало мне в будущем «ходить по воде».

«Андрей рассказывал, как однажды, в молодости, ночью в пустыне, он ощутил Вечность. Я думаю, это ещё более значимое переживание, чем личное знакомство со Временем. Вечность больше Времени.» Али Сафаров, «Южная Звезда»

(Мне посчастливилось почувствовать вечность без поездок в сакральные места. Видимо потому, что сон имитирует смерть тела, освобождает душу, она гостит у Вечности и после этого путешествия, я со своей сверхчувственностью, проснувшись, еще что-то чувствовал Оттуда. – АЕ)

«В такое утро Алпатов проснулся не обыкновенным капризным ребенком, устремленным к лошадке, а ребенком, готовым обнять весь мир любовью; не лошадка, а человек ему близок и дорог. Нет, едва ли у кого-нибудь в действительном детстве бывает такое звонкое утро. И если бы не каждый порознь, не в разные сроки, а все в один день переживали такое, то давно бы в одном дружном усилии вдребезги разлетелась вся наша Кащеева цепь».

М. Пришвин, «Кащеева цепь»

«Пронзительнейшее ощущение из детства. Когда только что проснулся летом. За окошком солнце раннее, птицы поют и впереди длинный-длинный день, полный необыкновенных радостей: и купание, и велосипед, и ребята, и футбол вечером, и невыразимая свобода…»

Н. Михалков, Дневник

* Годы-годы спустя, вспоминая мамины рассказы, как она сама планировала дом, доставала стройматериалы («Ты не представляешь, сколько я из-за них кабинетов обошла, сколько поклонов отвесила!»), искала рабочих, я понял насколько дик был Союз в этом плане; мама честно и продуктивно работала на общество, следовательно, дом ей должен был планировать хороший архитектор, строить профессиональная бригада, которая сама позаботилась бы о качественных стройматериалах, но было то, что было: дикость.

Да даже Высоцкий, строя дачу, вынужден был кланяться по кабинетам из-за стройматериалов.

То же самое и с дедушкой; честный трудяга-комбайнер, не умевший воровать, всю жизнь прожил в лачуге и имел мизерные сбережения. Что же это за государство рабочих и крестьян, где не ворующие крестьяне оставались всю жизнь нищими!?

20 марта 1921 года

«Большевики создали систему управления посредством декретов и чиновников, которые образовали разные корпорации воров с дележами добычи, так, напр., Продком, Совнархоз, Уземотдел и проч. чертовщина.

М. Пришвин, Дневник

Декабрь 1924 года, Москва

Квартиры, семьи, ученые, работа, комфорт и польза – все это в гангрене. Ничто не двигается с места. Все съела советская канцелярская, адова пасть. Каждый шаг, каждое движение советского гражданина – это пытка, отнимающая часы, дни, а иногда месяцы.

М. Булгаков, дневник

Ноябрь 1980 г.

Овсянка

(В. Я. Курбатову)

Остаток лета и осень занимался я административно-хозяйственными делами и еще раз убедился, как в нашем косном, обюрократившемся, свободном для лентяев и хамов государстве уворовывается время и силы людей, как они ладно перемалываются в ничто, как унижены граждане стоянием в очередях, ожиданиями, прошениями.

В. Астафьев

1921 год – 1980 год; в одном случае советскому государству всего четыре года, а в другом оно уже весьма зрелое, но всё также бесчеловечное (была еще практика технику ставить выше человека); там еще можно было сослаться на становление, а тут уже ясно, такова система. Сейчас в России Союз противопоставляют современности, как нечто лучшее, а лучше там не было и выходит, что у людей ложный ориентир. К тому же, сейчас чиновники, продавцы стали гораздо лучше, чем в советское время.

ПОРШНИ

Если въезжать в Константиновское со стороны Ставрополя, то до автостанции в центре села придется катиться под горку по узкой улице Таманской, а после автостанции продолжать путь в сторону Светлограда уже по самой широкой улице села, Ленина. Здесь жили дедушка с бабушкой, а бОльшая часть бабушкиной родни – на самом верху Таманской

– Что, Леша, пойдешь со мною к Кузьминовым?

– Да, бабуш! К деду Стешке?!

– И к деду Стешке.

Я любил ходить к Кузьминовым. Особенно к деду Стешке, сводному брату бабушки. Однажды деду Стешке заказали поршни (кожаные лапти) для ансамбля «Золотая нива», а он из остатков кожи сделал пару и для меня. Помню, как куда-то пошел в них, а встречные бабушки меня останавливали и восторгались, и хвалили, и объясняли, что «мы када малинькаи были, тожа у таких ходили!» Конфеты, жареные семечки сыпались в мой карман за напоминание о детстве! Когда люди радуются, всем хорошо.