Репрессирован с рождения. Человек не должен рождаться в неволе!

Прошли годы и я истолковал её крик по-новому: где родился, там и умру. Потому и еду туда и тянет меня неведомая сила к месту рождения. Вот почему мне Знаком небес были разыскиваемые мамой МЕСТОРОЖДЕНИЯ! Такая вот она любопытная – эта наука и практика ГЕОФИЗИКА.

И именно в месте рождения отделяются душа и физика. Физика достаётся красавице Гео, а душа – Небу! Впору вчитываясь в НЕБЫТИЁ узреть: НЕБУ ЕЁ! И создать новую науку: НЕБОДУШИЕ.

Так что смотрите, читайте, слушайте… геофизика и небодушие.

Государство не

Государство три месяца и еще неделю не регистрировало мое появление на свет.

Государство не зарегистрировало моего отца.

Государство содержало в тюрьме мою мать так и не установив её личность.

Государство не зарегистрировало мое освобождение из под стражи.

Государство расстреляло без суда и следствия моего деда.

Государство отняло у моей семьи жилую площадь.

Государство произвело надо мной медицинские опыты под видом «прививки».

Государство внесло искажения в актовую запись о моем рождении.

Государство изначально не установило личность родившей меня женщины.

Государство не зарегистрировало брак моих родителей.

Государство скрыло от моих родителей масштаб и последствия Кыштымской катастрофы.

Государство скрыло от моих родителей масштаб и условия добычи руды в местах посещавшихся моими родителями.

Государство более полувека публиковало в документах ложную информацию о месте моего рождения.

Государство не предоставляет мне сведений о месте и причинах смерти моего родного отца.

Государство уверяет меня, что:

мой отец был посажен в городе Шуй

причём осуждён был на месяц раньше, чем арестован

сведениями о пребывании моей мамы в месте моего рождения не располагает

Государство не собирается искать, устанавливать и наказывать лиц виновных во внесении в мои документы заведомо ложной информации

Государство не предлагает мне даже номинальной компенсации нанесенного мне морального и материального ущерба

Государство и не собирается реабилитировать меня как репрессированного по рождению в неволе.

И ещё немного мистики!

Сравним фотокопии двух моих Свидетельств о рождении – оба – заметьте себе! – выданы ГОСУДАРСТВОМ.

То, что между ними 60 лет – очень важно!

Вот утверждают, что Россия – страна с непредсказуемым прошлым.

В то же время настаивают на необходимости тщательно работать с документами при изучении истории. Нельзя, говорят, переписывать историю! нельзя вносить в неё исправления!

Вот мы и поработаем с двумя конкретными историческими документами, точнее с их подлинными фотокопиями.

В иллюстрации я специально разместил некоторые важные фрагменты второго по времени Свидетельства рядом с такими же фрагментами первого по времени Свидетельства.

Но начну именно с даты:

Первое Свидетельство оформлено 29 июля 1954 года.

Второе Свидетельство оформлено 24 ноября 2014 года.

Между ними 60 лет 3 месяца 3 недели и 5 дней!!!

Место рождения во Втором Свидетельстве оформлено чётко и недвусмысленно:

п. Агробаза, Среднеканский район, Хабаровский край!

Наконец – номер:

Первое Свидетельство: №384967

Второе Свидетельство: №564697

Вот на последних четырёх цифрах и задержим дыхание.

Первые две цифры и в том и в другом Свидетельствах дают при сложении одинаковый результат: 3+8 = 5+6

Понятно, что в силу совпадений в четырёх последних цифрах, наводящих на меня почти мистический ужас, сумма чисел в обоих номерах одинаковая – 37!!!

То есть предсказанное А. С. Пушкиным: тройка, семёрка… Более того: мистическое число 37 («При цифре тридцать семь с меня в момент сдувает хмель…» поёт В. С. Высоцкий) раскладывается на сакральное 21 (очко!) и обожествляемое мною 16!!! Есть и ещё одна мистическая раскладка: 26 и 11.

Вот какие интересные сюрпризы поджидали меня при получении наконец Свидетельства о рождении! Прожив 62 года (26 наоборот!) и один день я наконец стал официально родившимся гражданином Российской Федерации!!!

И ещё раз о праве доступа и военной тайне

Читаю материалы о различных коллизиях мировой войны и обнаруживаю тему глубоко спрятанную в песок памяти.

Тему детей, рождённых на оккупированных территориях от оккупантов.

Боже мой!

Вот уж кому не позавидуешь!

И женщинам их рожавшим, и отцам этих детей зачастую так и не узнававших о существовании наследников.

Тема бездонная.

Тема о страшном.

Я уже писал о том, что сам окружен с рождения морем тайн.

В том числе и тайной о том, что со мной творили врачи в военном госпитале в центре Свердловска в 1954-ом году.

Материал так и назывался: « Не имею доступа!»

И вот читаю себе тихо и мирно и вдруг…

И вдруг натыкаюсь на интересное сообщение из Норвегии.

В материале Георгия Зотова на ресурсе http://digest.subscribe.ru/woman/relation/n621934674.html

«РОДИТЕЛЕЙ НЕ ВЫБИРАЮТ… СУДЬБЫ ДЕТЕЙ, РОЖДЁННЫХ ОТ ФАШИСТОВ

«Хуже всего детям, рождённым от немецких оккупантов, пришлось не в сталинском СССР, а во вполне демократичной Норвегии. 50 тыс. норвежских женщин (каждая десятая!) вступили в связь с солдатами вермахта. 14 тыс. из них были арестованы, а 5 тыс. угодили в тюрьму. Детей, которых норвежцы называли tyskerunge („немецкими ублюдками“) и naziyingel („нацистской икрой“), объявили слабоумными – 90% из них угодили в дома для душевнобольных и пробыли там… до 60-х гг.! „Союз детей войны“ заявил, что tyskerunge использовали для экспериментов с медицинскими препаратами.»

Оппаньки!

Стоп! Стоп!

Так значит есть всё-таки и такая тема: а на ком ставить медицинские опыты?!

Я – рожденный в заключении – лагерный ублюдок.

И не спешили регистрировать мое рождение по какой-то весьма веской причине.

Но там, я полагаю, просто ждали: сдохнет – не сдохнет?

Ведь заболел то тяжело с первых часов жизни!

Но лагерный вы**ядок не сдох.

И тогда совсем юное тельце приметили в военном госпитале.

А подать его сюда – такого-растакого!

А родственничкам скажем: «прививочка вышла неудачная»… а может быть как раз оттого и очень даже удачная!

Вот почему-то это многое разъясняет.

И в рождении моём.

И в болезнях моих.

А «как я выжил – будем знать только мы… с тобой….» пророчески написал Константин Симонов.

Игорь, помоги мне найти девочку Кондратюк

Открытое письмо Игорю Кондратюку, шоумену и человеку

Давно хотел написать Вам, Игорь, да всё как-то не мог собраться. Всё какие-то бытовые дела и заботы занимали ресурс времени.

Но вот судьба смилостивилась надо мной и я могу осуществить свою идею письма к Вам. Не скрою, что пишу Вам скорее от осознания абсолютной безнадежности этого предприятия.

Вероятность того, что Вы откликнетесь на это моё обращение к Вам ничтожно мала и приближается к абсолютному нулю.

Во-первых потому, что Кондратюков много, и вероятность того, что написанное мною касается Вас практически нулевая. Во-вторых потому что Вы, как и всякий публичный человек, абсолютно недоступны в прямом эфире. Тем более для нас – простых смертных. В-третьих нынешнее состояние дел в Украине таково, что только такой неисправимый оптимист, как я, смеет надеяться хоть на небольшой, но всё-таки позитивный отклик.

Итак – я прошу Вас помочь мне отыскать мою молочную сестру и мою родную сестру по отцу. Понятно, что ни первого, ни второго поручения с моей стороны выполнять Вы не обязаны. Более того, и то, и другое Вас абсолютно никак не затрагивает, но…

Я родился 16 декабря 1952 года (то есть за десять лет до Вас) в п. Агробаза Среднеканского района Хабаровского края.

Что это за п. Агробаза, спросит изумлённый читатель. Охотно отвечу: это не посёлок. Это – лагерный пункт. Лагерный пункт Теньлага. В 60-ти километрах от Усть-Омчуга, в 30 километрах от Нелькобы и Бутугычага.

А что такое Бутугычаг? А это самый страшный урановый рудник ГУЛАГа. Это Долина Смерти, где покоятся десятки тысяч аккуратно распиленных черепов. Это место гибели трети миллиона узников ГУЛАГА, а если точнее, то называется цифра в 380 тысяч душ.

Моя мама, пока носила меня под сердцем, выступала в составе специальной концертной бригады по всей Тенькинской трассе. Так что Бутугычаг я в утробе мамы посетил. Поприсутствовал, скажем так, лично. И Вакханку посетил. И вообще все зоны и лагеря в округе.

А вскоре после рождения в Доме младенца в п. Агробаза был направлен на лечение в Центральную районную больницу в Усть-Омчуг на 239 километр. Где и был излечен от туберкулёза бронхов к маю 1953-его года.

Моя мама – заключенная (репрессирована в 1948 году по репрессивному Указу) опубликовала в конце жизни повесть – воспоминания «Этюды о Колымских днях». Здесь важно подчеркнуть, что моя мама о Вас никогда и ничего не слышала. И опубликовала свою повесть тогда, когда о моём попадании в Киев в качестве жителя и речи быть не могло. В этих воспоминаниях среди прочего моя мама описывает один весьма любопытный эпизод, относящийся как раз к периоду моего лечения в Центральной районной больнице Среднеканского района Хабаровского края.

Дело в том, что сам я из-за болезни практически не брал грудь и ничего не ел. А молока у мамы было невероятно много. И ей предложили кормить тех малюток, изможденные мамы которых сами кормить своих грудничков не могли. Главврач, узнав, что мама кормит грудью сразу шесть младенцев отвел её самолично на кухню и попросил её усиленно кормить. Всех деток мама четко не запомнила, но фамилию одной девочки она всё же запомнила и пронесла через годы в своей удивительной памяти. Надеюсь Вы уже догадались, какая у этой девочки была фамилия. Да-да! Именно! Кондратюк!

Там, на краю земли, в империи вечных льдов, золотоносных жил и урановых руд одна из сотен тысяч узниц смогла родить дочь, но выкормить её собственным молоком уже была не в состоянии. Кто она была? Как сложилась её судьба? Пока не ведаю… Но знаю точно: у меня есть на свете молочная сестра – в девичестве Кондратюк… Мне всего-то и надо найти женщину рожденную в Теньлаге в конце 1952-го или начале 1953-его года и носившую фамилию Кондратюк. Мне всего-то и надо – пролистать книги Актов Гражданского Состояния, зарегистрировавшие рождение некоей Кондратюк и так узнать имя и отчество её матери и её собственное имя-отчество. Но я сам – никто, и зовут меня – никак. И потому все мои попытки добраться до информации о ней оказались безрезультатны. Видимо сам я так уже и уйду со дня на день, не узнав о ней толком ничего более того, что поведала моя мама.

С 2006 года мне довелось прописаться в городе Киеве и прожить девять лет на улице имени Кондратюка… Теперь, когда я вновь оказался в России и потерял всякую надежду задать Вам этот вопрос лично, я решился опубликовать его здесь, на доступных мне ресурсах, открыто и явно. Прочтёте Вы его или нет? Не знаю. И, скорее всего, не узнаю уже никогда. Это очень похоже на бутылку с запиской, брошенную с тонущего корабля в бурное море. Вот этот вопрос о моей молочной сестре Кондратюк мучает меня много лет. Кто она? как сложилась её жизнь? Надеюсь, она счастлива. А еще – на всякий случай – о моей родной сестре по отцу. Моя мама была второй женой у моего отца. А первая его жена с дочкой от их брака, судя по воспоминаниям мамы проживала где-то в Севастополе… Отец мой – Бабрыкин Алексей Яковлевич был родом из Шуи, одним из пяти братьев. В лагерь загремел уже после Великой Победы, а до этого он воевал наВеликой Отечественной и получил три пули в область лица. Вот из-за изуродованной нижней челюсти первая жена его и отвергла. Видимо в дальнейшем где-то он – большой любитель подраться – не сдержался. А потом попал на Колыму и в концертной бригаде (а он прекрасно играл на всех инструментах, сам писал музыку был блестящим дирижером и создавал в зонах ГУЛАГа духовые оркестры) встретился с моей мамой. Отвечать мне не обязательно. Тем более что Вас лично всё это скорее всего (99, 99999% за это) абсолютно не касается.

Но позвольте мне хотя бы просто мечтать. Ведь так тепло становится перед сном, когда тебя греют твои самые несбыточные мечты…

Информцентру УМВД РФ по Хабаровскому краю

Открытое письмо Информцентру УМВД РФ по Хабаровскому краю

Начну с главного.

«Согласно предоставленных Вами документов…»

Только вдумайтесь!

Информационный центр Управления МВД РФ по Хабаровскому краю отвечает на моё заявление опираясь на «предоставленные» мною (!!!) «документы».

О чём я попросил МВД РФ?

Я обратился в Министерство внутренних дел Российской Федерации с просьбой выдать мне справку о том, что я являюсь пострадавшим от политических репрессий.

Заявление я написал в городе Урае. Из Урая оно было направлено в Тюмень в Информационный Центр, который и направил документы «предоставленные мной» в ИЦ УМВД РФ по Хабаровскому краю.

Какую же информацию я получил в ответ из Информационного Центра?

Информационный центр «сведениями о применении политической репрессии в отношении Федотовой (Ратушной) Михайлы (Ларисы Порфирьевны) не располагает»!!!

Я понимаю, что нас государство держит за идиотов.

Ведь оно к тому прилагает просто фантастические усилия!

Основная функция госсистемы «образования» – оглупление нации.

И спорить здесь не с чем.

Это свершившийся факт.

Представьте себе на миг, что вы попросили справку о том, что родились в тюрьме. А вам в ответ сообщают, что сведениями о политической репрессии в отношении вашего деда не располагают!

Причем здесь мой дед и ихние «сведения»?

Мой дед – известный на Урале писатель, победитель Всесоюзного литературного конкурса 1937 года, автор десятков замечательных очерков и рассказов об уральских мастерах камнерезах и чугунолитейщиках.

Его фамилия, имя и отчество: Ратушный Порфирий Илларионович.

Они и выбиты на гранитной стене Свердловского Мемориала, что на 12-ом километре Московского тракта.

Но вот зайдите на сайт Мемориала и поищите его фамилию, имя и отчество в списке, содержащем данные на два с половиной миллиона репрессированных!

Там восемнадцать Ратушных но ни одного Порфирия!!!

Нет там моего деда!

Нет!!!

Расстрелянный без суда и следствия 13 мая 1938 года он не внесен даже в этот скорбный перечень!

Хотя Свердловский Мемориал его знает и в камне данные запечатлел.

Более того, руководитель Свердловского Мемориала прекрасно знала мою маму – дочь репрессированного писателя.

С каких щей сведения о нём должны обнаружиться в Хабаровском Информационном Центре?

И разве я запрашивал информацию такого рода?

В Хабаровске должна быть информация обо мне и о моём рождении, поскольку именно я как раз и родился в Хабаровском крае.

У меня это значится в паспортах, мне выдававшихся с 16-ти лет, в Свидетельствах о рождении, в военном билете, в Офицерском военном билете, в дипломе Ленгосуниверситета, в Трудовой книжке, в санитарных книжках, в свидетельстве о постоянном проживании в Украине, в многочисленных справках, включая страховые медицинские полиса, пенсионное удостоверение, партбилет…

И именно факт моего рождения в заключении и нахождение в заключении первые пять месяцев жизни я и попросил удостоверить.

Зачем мне информация о том, что моя мама пострадала от политических репрессий, если я это знаю и без ХабаровскогоИнформцентра УМВД РФ?

Игру государства «в дурачка» я прекрасно понимаю.

Мне пытаются спеть песенку о том, что ребёнок рожденный уголовницей «не репрессирован».

Но этот номер у государства не пройдёт.

Можно обманывать остальных граждан, кому моя судьба до одного места и «по барабану».

Но государство превосходно понимает, что меня ему обмануть не удастся. Репрессирован государством был именно я.

Меня заключили с рождения под стражу и лишили массы причитавшихся мне прав.

Меня противозаконно содержали под стражей, без суда, без следствия, без малейших оснований к лишению меня свободы.

Я чуть не умер в этих невыносимых условиях.

И в том, что я выжил, заслуги государства не просматривается ни малейшей.

Репрессируя меня столь жестоким образом оно сделало всё возможное и невозможное, чтобы меня по сути убить.

Противозаконно оно три месяца не регистрировало моё рождение.

Оно категорически отказалось вписывать в мое свидетельство о рождении моего отца.

Оно выдало моей маме справку о её освобождении но не выдало такой справки мне.

Видимо я по сей день пребываю в числе беглецов из зоны.

Лживое государство нанесло непоправимый вред моей семье, моему отцу, моей матери, моим дяде и тёте, братьям моего отца и моему деду в Шуе.

Яков Бабрыкин так и умер не узнав ничего о своем внуке, рождённом на Колыме!

Мой случай в известном смысле уникален.

Я рожден заключенной в отдельном лагерном пункте, в котором кроме лагеря не было ничего.

Я не просто родился под стражей и за колючей проволокой, но и пребывал там долгое время.

И потому с младенчества, с первых секунд жизни я пропитан криками конвоиров, лагерным матом, лагерной атмосферой и мой взор пронизан колючей проволокой.