Рунимэ

Алексей Писецкий

Рунимэ

Глава 1

Вступление для вас, чокнутые любители аниме, манги и запойные любители читать на одном дыхании книги общего формата.

По традиции, речь пойдет про жизнь до много ожидаемой реинкарнации в другой, не Японо и Китае ориентированный мир. Раз книгу пишу я, то делаю что хочу. Затяну вступление и прелюдию до трех частей, они же главы.

Мы видим солнечный Ростов-на-Дону и веселого выпускника технического вуза Алексея Верхова, овладевшего специальностью «автоматизация технологических процессов и производств». И это словечко с послевкусием "бакалавр", которое почему-то не принято произносить нигде. Никогда больше его не слышал в обиходной речи.

Друзья Артем, Санек и Сергей заслуживают небольшого описания. Вместе с Лехой они стоят под деревьями у центрального входа в университет, скрытые зеленью, за лавочками. В руках у каждого жареный пирожок, купленный на культовом месте фастфуда, называющемся ЦГБ, так как расположены ларьки и входы в медицинские корпуса.

Пирожок не московский гамбургер, конечно. Это изобретение местных поваров – верх кулинарии фастфуда, царская пища для студента. Но пирожки неплохи горячие. Событие происходит в двухтысячные. Кроме пирожков у нас есть пластиковые стаканчики, от которых Артем, по своему мнению, пьянеет – не от водки же. Сама водка, конечно, уже разлита в них, так же, как и незлой сок.

Санек, смуглый чернявый мачо с пухлыми губами, говорит: "Давайте за прекрасный пол!" Серега, с не менее сочными губами, но в данном случае больше подходит слово "жирные", всегда блестят и имеют выражение армянского "ВАХ!". При всем при этом он еврей с армянской внешностью и голубыми глазами. Это не мешает ему быть мажором, моральным садистом и начинающим перекупом. Он говорит: "Погодь, пьем за выпуск! Прощай, шарага!" И хруст стаканчиков вторит словам.

Артем с внешностью армянского Дракулы – клыки огромные и слегка отмороженное, неэмоциональное лицо. Несмотря на это, русский парнишка, как и Леха, морщится и вгрызается в пирожок.

"Ну что, пацаны," – звучит сочным шашлыком голос Сергея. – "Что делать будете, чем займетесь, нищеброды?" В компании друзей нет никаких комплексов, никто не обижается на шутки или правду, много вместе поотжигали.

"Пойдем к покупателю," – говорит Леха, "что приходил на защиту диплома. Здоровое шибанько, нам работу предложил. Ездить, правда, далековато, но возят корпоративным автобусом, да и для старта новичкам полную зарплату по профессии дают вроде, может, не обманет," – спокойно говорит Леха, под два метра ростом, крепкий, но не спортивный и слегка сутулый от компьютера. Красивый по девчачьим меркам мальчонка, до сих пор стесняющийся девчонок.

"Ну смотрите, а то гоу ко мне на фирму «рога и копыта», тачки мачки, шашлык башлык мутить будем," – опять предлагает Серега, свои же зайки. "Я вас не брошу."

Артем, смущенно потупив глаза, говорит: "Нет, спасибо." Живет он небогато и частенько голодал по студенчеству. Серега к нему почему-то относился хорошо в делах, но внешне называл его своей сучкой Алей. Всегда скидывался за него и помогал всячески, от шмоток до еды. Все знали непостоянный характер Сереги и не горели с ним еще и работать.

Допили пузырь и пошли дальше за любимым пивком в стекле, бархатным. Дальше – в студенческий парк. Серега где-то нашел раков к пиву, вечер закончится по-студенчески. Санек снял каких-то подпитых студенток, и мы пели песни под гитару – откуда она взялась и кто играл, уже не вспомнить. Так же не будем вспоминать, кто и с кем тут же в кустах расширял половые просторы.

Дальше работа на заводе металлоконструкций с названием "всемкамэлеваторсцпецдокстрой" – не шутка. Студентам по-своему повезло. Во время зарождения информационных технологий – «Акада» и «Солида», попали в конструкторское бюро, состоящее из теток почетного возраста – гуру своей профессии, носители знания.

В углу стояли пыльные компьютеры, за кульманами (кто-то еще помнит, что это?), использовавшиеся для сканирования начерченных тетками вручную чертежей.

Директор завода, одной комплекции с Лехой (за исключением пивного животика), тридцати пятилетний балбес, попавший на должность благодаря удачному для него браку на дочке директора всего предприятия, довольно большого, сделал хорошую ставку на молодежь.

Конструкторов с маленьким опытом эти "гарпии" конструкторские сразу бы порвали и ушли в конфликт, а со студентами что взять, тетки растаяли и поделились. Как и говорил, ребята все скромные и стесняющиеся, кроме Санька, который смотрел на теток масляными глазами, и они таяли.

В общем, заказали новые компы, на которых, кроме «солида(чертежная программа)», неплохо шли "танки", огромные мониторы, и притащили отдельно сидящего гуру конструкторских программ, чтобы теток не раздражал и учил нас программам. Научились рисовать на кульмане, потом знания в компьютер, и через год готовые конструктора, самостоятельно ворующие у компаний-монстров европейских технологий, были готовы.

Что касается технологий, генеральный купил один небольшой конвейер на свой элеватор. Иностранцы приехали, все установили, под камеру (нашу), запустили – работает, и уехали. В том же порядке ее сняли и позвали нас.

Не теток же в поле тащить – мол, давайте такое же. Ребята поломались, это же подсудное дело – тыры-пыры, тоси боси, хвост пушистый! Генеральный понял, в чем дело – говорит: "Тут и тут," – пальцем ткнул – "меняем размер." И когда у меня на столе чертежи и технология – премия в 20 зарплат, каждому.

Леха и Артем – конструкторы, Саня – технолог. У него своя бабка была, ой, сорвался – не хотел так называть. Тут, как говорится, карта и пошла. Такой жизненный экзамен. Благодаря нашим одуванчиковым теткам, которые дали еще кусок знаний каждому, все получилось.

Нельзя пропустить немного текста про этих прекрасных гарпий. Каждому досталась с уникальным характером. Артему – злая, сильно крашенная в черный цвет, остроносая истеричка, которую он покорил своей покладистостью. Лехе досталась цветущая когда-то блондинистая нимфоманка, и поэтому она смешно злилась и краснела на Леху поначалу. Потом перешла в стадию рассказов, довольно интересных, и таяла от конфеток, даримых часто, для смягчения ситуации – они были всегда припасены.

Алексею повезло с семьей, воспитали в старых канонах и привили любовь к чтению. Читал запоями, не спал ночами, все подряд. Были и книги про рыцарей и пиратов и конечно много фантастики. С взявшимся оттуда культурным потоком, он легко побеждал морально свою гарпию. Она часто делилась короткими рассказами по типу: "Мой то пришел ночью, поел и опять умотал, потом – пришел, лег спать, дрых сутки, нагулялся падлюка такая! Еще пришел и сожрал полную тарелку и трется опять – давай, с горой сожрал и опять спать…"

Весь год думали, как не повезло с мужем, гуляет и пьет. Она его всякими словами крыла, и по матери, и витиевато тоже. Говорить что-то не принято в таких случаях, коллектив и не уточнял ничего. Освоив профессию, Лехе стало скучно, деньги от проекта быстро кончились. Оделся сам, одел девочку, появилась к тому времени сисястая и горячая. Нокиа с кирпича превратилась в модный слайдер. Морда стала толще.

А тут вакансия появилась – мастер цеха, как раз начали делать по нашему проекту конвейеры свиснутые. С директором к тому времени по пятницам пили, появившееся в то время и ставшее модным разливное пиво в пивнушках дешевых – у директора была любимая.

Говорю же, пипец типок. Сухарь за сухарем, Леха говорит: "Давай, мастер шеф проект замутим. Пойду мастером цеха, заодно косяки в чертежах поправлю, да и работягам легче все объясню, что как, и запуск проконтролирую. Под эту тему опять у генерала что-то срубим на двоих." Идея директору понравилась, супруга монету у него прижимала.

В общем, мастер цеха металлоконструкций. А там токарный участок, сварка, сборка и покраска. К грохоту привык быстро. К шоку от рабочих подольше привыкал, эстет, мать его.

К шоку от рабочих подольше привыкал, эстет, мать его. Могучая бригада сварщиков в любое день рождения покупала водку в пятилитровой баклажке и в обед под один огурчик из кружек железных ее молниеносно выпивали. Выходя, хлопали по спине именинника руками в крагах – романтика.

Все получилось у нашего предприятия. Мы сэкономили много денежков генеральному, за что опять было за что гулять и осваивать все бани Ростова-папы. Леха париться очень любит. Но что-то где-то пошло не так. Где генерал сказал увеличить своими могучими пальчиками, конечно подняло производительность конвейеров, но перегрело и пожгло электромоторы, в которых пришлось научиться разбираться, менять на подходящие редукторы и моторы.

На недовольной физиономии директора улыбкой отразилась Лехина повестка в армию. А что, и так долго бегал – университет, поработать успел. Пора и долг родине отдавать. Тут не знаю, как у кого, а сомнений не было – папа военный герой, старший брат военное училище закончил, никто бы не понял.

Пришел к папе, говорю – пора. Если есть возможность, выбери хорошую часть и не близко к дому, чтоб на пирожки не бегал часто, а сам пожил. К тому времени с сисястой поругался, с попастой зажимался, без чувств.

Перед увольнением попал на корпоратив, когда они еще были настоящие и широкие, не по московским и газпромовским меркам конечно, но была снята дирекцией хорошая база на левом берегу Дона, выше по течению, в чистом и красивом месте с хорошим пляжем и водичкой.

Домики под всю компанию – ехали всем заводом – от сторожей до директора, всем одинаковые. Мангалы, огромные беседки на природе – красотища. Также за счет компании деньги на продукты – мясо и сопутствующее. Девчонки там все что надо купили, алкоголь свой.

Гуляли там, конечно, до лежки и хаотичного секса. Но речь не об этом. Ехали как: директорская волга черная рабочая, с квадратными фарами и гидроусилителем – люкс. Леха за рулем, директор с секретаршей и тетка Лехина (которая учила).

Ей некомфортно в жарком автобусе с этими алкашами, видите ли, хотя сама заливает, дай боже. Секретарша достала: "Включи то, включи то, найди эту песню," а магнитолки, как помните, были еще с маленьким экранчиком. Чтобы что-то увидеть, надо наклониться.

Смотрит Леха на дорогу – две полосы, за городом уже. Впереди лесополоса поперек дороги проходит, никого нет, автобус отстал прилично, не в поле зрения. Наклоняется полистать песню, постепенно отпуская на всякий случай педаль газа. И тут удар сзади – бах!

Растормозились, выходим, а там форд эконом-класса с пробегом по прериям Техаса, стоит с полностью развалившейся пластмассовой мордой, даже фары выпали. Водила – здоровый сельский мужик, давай быковать: "Вы чо творите, это подстава, я вас щас тут всех размотаю!"

Страховки тогда только входили в обиход. Ситуация: проезжаем мы лесополосу – из нее со второстепенной дороги выезжает этот форд. Леха в этот момент под панелью песню ищет и начинает снижать скорость, а мужик повернул за нами и газ в пол – волгу обогнать, а она ему в этот момент в морду прилетает, приостанавливаясь.

Двоякое такое. По правилам мужик не прав, но его это не сильно волнует. Больше бесит, что у волги только номер помялся, а у него вся морда в щепки. Напрыгивает на нас, толкаться лезет: "Гоните бабки!"

В это время сзади останавливается автобус, из которого вылетают разогретые сварщики со словами: "Наших бьют!" Объяснили быстро мужику, что он не прав. Вникли в ситуацию, помогли ему вытереть юшку и налили водки. Тетка Лехина на нервах, уже бахнула шампусика сладкого с кокетством из горла, и говорит: "Кот мой падлюка, когда ему окно не открываю, чтоб помыть его, – также орет натужно". Мы ей: "У вас кот есть?" Она в обиду: "Я вам про него каждый день почти рассказываю, вы что, не слушали?" Тут мы, до кого эти истории доставали про ушел-пришел, давай по полу валяться. Думали, что муж…

Глава 2

Вступление, часть 2.

Расставаться с привычным коллективом, конечно, не хотелось. Когда узнаешь людей ближе, они становятся тебе дороги. Даже угрюмые сварщики, как оказалось, в большинстве своем были теплыми, семейными людьми. Конечно, встречались и те, кто был отбит своими принципами, но таких было немного, и своей яркостью они быстро надоедали.

Директор купил ружье – «мурку», полуавтомат двенадцатого калибра. На Леху, который видел ружья только у родственников в деревне в детстве, оно произвело сильное впечатление. На тот момент они с руководителем общались на короткой ноге, видимо, сошлись характерами. Оба слюни пускали на эту вороненую железяку. Разбирали ее, жадно изучали устройство, читали про нее, искали подходящие примочки.

Особенно Леху заинтересовала насадка на ствол – парадокс. Она уменьшала разброс дроби на определенном расстоянии. Естественно, захотелось это проверить. Где? За зданием цеха, на площадке открытого склада. Соорудили двухметровый щит, обтянули его ватманом – благо, материал был под рукой. И начали палить по нему, меняя насадки на ружье, не переставая восхищаться этим процессом. А потом продолжили за разливным.

Но настало время двигаться дальше, и мы возвращаемся к папе, который выбрал хорошую часть…

Здоровье Лехи оказалось крепким, несмотря на обильные возлияния и непрерывное курение. Говорят, это от организма зависит, но я не рекомендую вам такие привычки. Категория «А» в военном билете позволяла ему служить где угодно – хоть под водой, хоть в небе. Но папа сделал свой выбор. Его, как и других бритых и слегка стесняющихся новобранцев, повезли в распределительный барак. Другими словами это не описать. Здоровенные нары на четыре человека, кусок зала и плац – вот и весь распределитель.

Периодически заходили военные в разной форме и, как на базаре, выбирали несколько человек – уводили их на беседу. Больше это напоминало допрос. На второй день очередь дошла и до Лехи. Пришел невысокий худощавый прапорщик, назвал фамилию и сказал: «Бери вещи и за мной». Документы у него уже были на руках.

Они вышли за казарму, где стоял видавший виды серый «Опель». Давно хотел так сказать. Сели и поехали. На вопрос Лехи: «Долго ехать?» – прапорщик ответил: «Не больше десяти часов. Но, честно говоря, не могу сказать точно – у нас все леса и военные части секретные». По дороге Леха пытался выяснить, куда же они едут и что за войска. Прапорщик, его тезка, с улыбкой назвал славный нехолодный город и добавил: «Войска дяди Васи. А там, потом говорит, будет еще интереснее».

Леха находился в легкой прострации от этого заявления, не зная, радоваться или охреневать. Прапорщик же тем временем легко выяснил все, что ему было нужно о навыках и умениях Лехи. Спрашивал точечно и попадал в суть: военная кафедра в автомобильных войсках (сборка-разборка УРАЛа и УАЗа на время), военные сборы, вышка по IT и созданию заводов с нуля, конструктор, сварщик, не спортсмен.

Его очень удивил уровень зарплаты Лехи. «Сколько-сколько?» – несколько раз переспрашивал он. «А на хрена ты в армию пошел? Откупиться не мог? И папа у тебя легенда, чего не отмазал?» Леха ответил: «Да как-то стыдно было». Прапорщик рассмеялся: «Ну ты конь!» И снова: «Сколько-сколько?»

Подъехали к классическому КПП – со звездой на воротах и солдатами в бронежилетах, касках и с автоматами в руках. В разгрузке на груди Леха заметил рожки с боевыми патронами. «Что за…? Что происходит?» – вопросы горели в его голове.

Часть оказалась учебкой ВДВ, еще не испорченной годовой службой и гражданским персоналом, как это произошло позже.

Милые сержанты с лицами в кошмарных шрамах, здоровые и поджарые, в идеально сидящей форме и отутюженных кепках, с жадностью впивались взглядом в лица новобранцев. Кроме Лехи их оказалось тридцать человек. Вернее, не человек, а «духов», как сразу, любезно и со смакованием, объявили сержанты.

И пошел режим. Утром – десять километров бегом, потом разминка на военных тренажерах: лавочка, брусья и турники, протертые мозолистыми руками. Потертости и другие болячки лечились исключительно зеленкой. Через несколько месяцев ноги и руки огрубели до состояния рогов, и настал момент, когда уже не ноги стирались от берцев, а берцы принимали форму ног.

Прелести столовой: «На раз-два сели!» – не одновременно, а быстро. Чудо кухни – бигус, после нагрузок казался просто топливом. Столовая была огромная, на две воинские части. Заходили туда повзводно, пока было занято, нагуливали аппетит, маршируя на месте и исполняя песни – славные, русские! Связисты из соседней части ржали над нами, когда шел дождь: «Кто-то сейчас побежит!» За что и получали не раз. Но, как говорил наш взводный: «Дождь десантника не мочит, дождь десантника бодрит!» И действительно, бегая по 30 километров под дождем, мы радовались ему – он немного охлаждал.

Потом шли занятия по теории, на которых самое сложное было не заснуть. Но кто-то обязательно бился головой об стол, и начиналась бодрящая зарядка прямо в кабинете. Сначала Лехе не верилось, что можно присесть сто, двести, триста раз, да еще и в обнимку, под счет и с матрасами на спине. «Раз… два…»

Набранный вес выходил из Лехи ливнями пота. Отжимания на кулаках давались очень тяжело. «Давай, Кабан!» – так сержанты прозвали Леху за пузико и огромные габариты. «Раз… держи, сука! Два – подъем!»

Через полгода сержантам стало неинтересно «качать» нас. Все уже качались с улыбками на лицах и без напряжения. Те, кто не тянул, перевелись в другие части или войска.

Дежурный по части, когда разводил на посты, со злостью переспрашивал Леху: «Сколько-сколько ты зарабатывал?» Потом качал головой, махал рукой и шел в дежурку распечатывать пузырь.

Из-за габаритов Кабану достался в личное оружие пулемет, который в его руках смотрелся небольшим.

За полгода все научились мыться и умываться ковшиком воды, стричь друг друга под «купол», с завязанными глазами разбирать и собирать оружие и парашют, подшивать подворотнички за две минуты. Подгонять под себя форму, то есть научились шить. Тренировки до автоматизма по приземлению: спичечный коробок между крепко сжатых, согнутых ног был забит в рефлексы ногами сержантов.

Учения на полигоне с участием других войск, прыжки с парашютом, красота русских полей и лесов. Сутки в засыпанном окопе с пауками и всем комплексом мелкой живности научили спокойно относиться к мелочам. Стрельба, пока ствол от перегрева не начинал косить влево, – патронов было в избытке. Ночная высадка на черных куполах с верной БМД была безумно веселой и красивой. И забитое в рефлексы приземление работало безотказно: тык – и на бок.

К моменту выпуска из учебки Леха потерял двадцать килограммов, перестал сутулиться и раздался в плечах. На выпуск приехали родители, еле узнали сына в четко подогнанном берете и форме, со свежим шрамом на щеке.

Режим и здоровое питание дали свои результаты. Первое же пиво, которое так хотелось, вышло обратно – не пошло…

Дальше – неделя отпуска. Она пролетела стремительно, как истребитель. Собрать всех друзей и знакомых, нафигачиться в хлам, затрахать подружку возле подъезда в кустах, ибо ствол дымился как у танка. Найти бывшую, сисястую, и втереть ей до дрожи в ногах. Вот и пролетела неделя.

Звенящая электричка привезла бравого десантника обратно в часть. А там – продолжение папиной любви: перевод в другую часть. Какую – не сообщили.

Переводились туда вчетвером, уже младшие сержанты, но самые крепкие, что настораживало. Загрузились в родной УРАЛ и помчали. Ехали недолго, но по городу. Колеса заскрипели тормозами недалеко от центра зеленого южного города. Серьезное КПП с сеткой, зеркалами и бойницами встретило нас блеском сфер на головах дежурных с оружием.

Как радостно сообщил немного пухлый, огромный старшина: «Добро пожаловать в спецназ ГРУ!» Тут улыбки стали немного кривыми. «Будут мучить еще хуже, чем в учебке», – подумал Леха. Только тезка, по прозвищу «Большой», обрадовался по-настоящему. До армии он был пауэрлифтером и бодибилдером, выглядел серьезнее Арнольда в лучшие годы. Ему все было нипочем.

Познакомились с местными дембелями. Все оказались здравыми ребятами. Без лишних заморочек, судя по всему, неглупые. Но армейские традиции соблюдали строго, и бляхой по жопе получили все по очереди – никого не обделили.

Нагрузка была поменьше, нарядов – побольше. Странные собеседования с военным психологом, который выжал из головы все, что можно и нельзя. Когда все прошли собеседования, ребят раскидали по разным подразделениям роты. Кого в связь, кого в разведку. Леха попал в ССО.

Начались занятия с великим человеком, родоначальником боевых искусств спецназа. Новенькие выходили на занятия в бронежилетах, касках и перчатках-накладках. Потому что регулярно получали черенком от лопаты. Через месяц сняли каски, через два – броню. Любимое перемещение – часами ползать в «крокодиле» по всей территории, как змеи.

Кто не знает, что такое «крокодил», поясню: опираясь на ботинки и ладони, максимально прижимаясь к земле, но не касаясь ее и не задирая локти и колени, двигаешься одновременно правой рукой и ногой, потом левыми – и так ползешь. Неважно, что на пути – машина: или снизу, или сверху. Забор? Не проблема. Здание? По кирпичам вверх, с улыбкой.

Три месяца жесткого рукопашного боя, секреты которого нельзя описывать, на ежедневной основе и «сушеный крокодил» перед сном дали злые результаты. Пять лет запрета на выезд из страны, и руки приравнены к оружию. «Сушеный» – это когда на армейской кровати, опираясь на спинки руками и ногами, стоишь в планке часок.

Выезды на штурмы, захваты, в зоны боевых действий, выброска с самолетов и вертолетов. Покатушки на всех видах техники, стрельба из гаубиц и танков, минирование мостов и зданий. Как войти через стену? Легко. Больше всего впечатлила самоходная гаубица 152 мм. Грохот такой, что если не орешь во время выстрела – перепонки лопаются. Пролил кровь, был легко ранен в бою, но из боя не вышел. В больницу не поехал, дали передохнуть. Все это рассказывать нельзя, даже в фантастической книге.

Параллельно, во время отдыха, Леха работал в части сварщиком. Аппарат дали лютый, им, наверное, лестницу, по которой Ленин на броневик залезал, варили. Все, по-армейски, пришлось рожать самому: держак, маску, массу. Провода страшно дымили. Варил и крепил «егозу» (вид колючей проволоки, как лезвия) на часть забора. Не забыл сделать съемный кусок, чтобы, когда идешь в самоволку, не повреждать одежду. Конечно, лазили и так, но без нее приятнее.

В самоволку ходили с «Большим». Он красивый, по девчачьему мнению, весь в мускулах, кулаки как голова профессора. На него девчонки просто вешались, а Леха подбирал подружек. Прямо на центральной улице города, в кустах за лавочкой, мелькали и хлопали молодые бедра.

Самый сок – это когда в наряде по КПП стоишь. КПП по всем армейским канонам создано и построено. Коридор из железных прутьев, выступающий на улицу, с дверью для предотвращения контакта при просмотре документов. Комната дежурного с забранными решетками окнами и бойницами, зеркала по всему периметру, исключающие не просматриваемые области. Зеркала также помогали не получать по голове от учителя по рукопашной системе боя. Если проморгал его приход и не открыл переднюю дверь – писец тебе.

Комната для приема гостей и встреч с родственниками почти никогда не пустовала. Днем мамы кормили и обнимали молодых, ночью ловили на «Большого» девчонок и ломали диван. Как раз по телевизору шел популярный сериал про солдат, и девчонки стояли в очереди перед КПП. Повышали демографию в стране.

На КПП нельзя кушать, и условий для этого нет. Но десантный кипятильник из провода и лезвий никто не отменял. Любая емкость – и все сыты. Хотя Леха любит готовить, и в поле из тушенки мог хоть торт сделать.

Как сказал старшина, проходя мимо Лехи на КПП: «Дембель в мае – проебали!» И, хохоча, отправил Леху в очередную командировку. По возвращении ребята обнимались до хруста в спине и прощались: «Дембель!» Леха был из тех редких ребят, кто не обколол себя татуировками с куполами, летучими мышами и прочей атрибутикой. Учитель сказал: «Не надо, лишнее внимание – лишние проблемы».

В шортиках и маечке в сеточку, играя мышцами на груди, сумку за спину – и на вокзал. Веселая поездка домой с нашедшимся дембелем-попутчиком прошла мгновенно. С дымящимся стволом, не доехав до дома, к девчонке. Как она кричала! Но эротика будет позже, и этот случай останется в воспоминаниях.

Мама сетовала на шрам на руке, папа распечатал трехлитровую банку своего самогона. Аппарат собирали вместе (змеевик от системы охлаждения какой-то ракеты). Как положено самогону – сорок пять градусов.

Армейские приколы все не уложить в одну главу, буду добавлять их по ходу событий.