Закон зверей

Вы обозначили вражду

Такую, коей окончанье

Достичь я в битве только жду!..

И битва будет! Отступленья

Найти никак нельзя путей:

Из видов разных озлобленья

Шакалье всех, пожалуй, злей! –

И я не потерплю, чтоб рядом

С моею впредь была семьёй

Возможность множить лживым гадам

Без счёта род поганый свой!..

Весь прайд теперь мой львиный будет

Вас отовсюду изгонять!

К другому ж сунетесь – остудит

Разгромом он шакалью рать!..

Деваться некуда обеим

Созревшим к бою сторонам:

Мы отказаться не посмеем

От ценностей, пригожих нам,

Что правдой искренне считаем.

Различий нам не устранить:

Мы сами пищу добываем,

Но вам ворами вечно быть!..

Себя кто кормит сам, обитель

В его душе для правды есть!

А лжи великий сочинитель

Чужую пищу тщится съесть…

И битва будет – землю дрожью

Непримиримости встряхнёт! –

Не за живот, но правды с ложью!

За правду можно дать живот!..»

Окинул взглядом лев, презренья

Наполненным, шакалов рой,

И не означил в нём сомненья,

Его что здесь последний бой…

В шакальих же, огнём горящих

Желанья властвовать глазах,

Ничем не скрытый прыгал вящий,

До лихорадки вздутый страх!

Конечно, лев один, но ясно,

Что в ярости могучий зверь

Способен стать врагу ужасной

Причиною больших потерь…

Но отступать уже, понятно,

Путей им не было: ну кто ж

Предателям вернуть обратно

Доверие готов за ложь?..

И повела непримиримость

Две силы на жестокий бой!

И за одной таилась лживость…

Сияла правда над другой!

И отступленья невозможность

Кровавых их не в силах уз

Была разбить! – Здесь осторожность

Отбросил даже первый трус…

Для каждой из сторон в победе

Из битвы выход только был! –

В глубоком даже вряд ли бреде

Мог думать кто, чтоб отступил!..

И трусость давняя шакалов –

Природы слабым худший дар! –

Теперь отчаянно взывала

Зажечь жестокости пожар!

Ох, понимал ли лев опасность,

Грозит которая ему?

Я не могу найти в том ясность,

Что ясно львиному уму!

Сдаётся мне, что страх уходит

И слышен сердца трубный зов

Идти на бой, твоей свободе

Грозить когда злодей готов!..

Кипели битвою просторы

Саванны, выжженной жарой!

В атаку шли то злобой воры

Гонимые, то наш герой!

И хоть ударом лапы львиной

Одним десятки злобных псов

Предстать могли иметь причину

Пред ликом умерших отцов,

С ожесточеньем обречённых

Атаковали псины льва!

И лев здесь быть ожесточённым

Имел моральные права!..

Но столько всё же львиной силы

На тьму шакалов не нашлось,

Чтоб сзади лап не прокусила

Хоть изредка, вложив всю злость

В укус один, шакалья морда!

Когда уж тысячный укус

Был совершён, стоял нетвёрдо

Уже на лапах лев… И трус

Себе отъявленный позволить

Мог укусить уже того,

Кто истину не мог неволить,

Считать чтоб хищником его!..

Но истекая даже кровью

От множества укусов, лев

Не отступал! – Вот вам злословью

О лени льва ответ! Успев

Посплетничать о явном, надо

Неявного увидеть нить

Уметь, чтоб ложь нашла преграду

В уменье правду различить!..

Лев умирал… Но трупов горы

Шакалов сделали пейзаж

Саванны страшным! Злобной сворой

На свой последний абордаж

Почти бездыханного тела

Шакалы шли уже затем,

Чтоб хоть в физических пределах

Победу одержать над тем,

Чей дух как был непобедимым,

Так и остался вечно быть

Примером всем неоспоримым:

Шакалам льва не победить!..

«Ох, плохо мне, моя подруга…

Я умираю… Помоги… –

Души тревожным львица слухом

Услышала во сне! – враги

Одолевают… Уж не выжить

Мне в битве тяжкой… Злобна рать

Мои сумела соки выжать…

Тебя пред смертью увидать

Хотел бы я разок последний…»

«Да что же это! Разве быть

Такое может?! Ведь намедни

Шакал сказал, что разгромить

Противника – пустое дело!

Неужто лгал премьер? Зачем?..

Прошли уж сутки! Одолела

В бою чья сила? Кто над кем

Победу одержал? Скорее

На поле боя мчаться! Там

Решенье, верить ли, созреет

Во сне услышанным словам!» –

Уже стремительно летела

В далёкую степную даль,

Где лев сражался, львица смело!

И сил для этого не жаль

Ей никаких, конечно, было!..

Она бы всех врагов тотчас,

Обидел друга кто, убила! –

Кто б усомнился в том из нас?..

И вот открылось поле боя

Передо львицей, наконец…

Один там только был героем!

И всяк иной там был подлец…

Герой лежал, ещё пытаясь

Могучей лапою взмахнуть,

На льва похожим быть стараясь

В последнем вздохе хоть чуть-чуть…

Бандитов стало меньше втрое.

Другой уже была их цель:

Найти в проигранном уж бое

Хоть малую к спасенью щель.

Бывает так, что проигравший

Сражение на всё готов,

Как вор, за воровство уставший

Тяжёлых не снимать оков…

И не за царскую корону,

Уже за право здесь же жить

Мошенникам пришлось врождённым

Бессмысленную бойню длить:

Ведь львица справится с остатком

Несостоявшихся господ,

А недобитых для порядку

В предел иной навек сошлёт…

И злобным вспыхнула оскалом,

Едва увидев львицу, вспять

Не отодвинувшись нимало,

Потрёпанная пёсья рать!..

Но львица сходу налетела,

Врезаясь в гущу, на толпу

Разбойников! Остервенело

В жестокую вошла борьбу!..

И было всё теперь иначе!

Что львица друга половчей,

Известно: опыт не растрачен

Её охот, где равных ей

Ещё не видела саванна!

Но и её теперь узнать

Не мог никто! На поле бранном

Она была одна как рать,

Готовая разбить любого

Врага! И била! Вряд ли так –

В пределах случая иного! –

Любой был бит хоть кем-то враг!..

За друга мщения настала

Теперь жестокая пора! –

И львица сотни истребляла

Врагов в минуту! И гора

Уже была вонючих трупов

Шакальих скоро столь большой,

Разбойникам что самым глупым

Пришлось признать: проигран бой!..

И двинулись не в отступленье

Уже шакалы, испытав

Удар заслуженного мщенья,

Бежали в панике, устав

Едва теплившейся надежды

Пытаться призрак сохранить:

Хотя бы в прежние одежды

Себя тщедушья облачить!..

Не знали серые, судьбою

Они не первые такой

Награждены: запомнить боя

Уроки может лишь герой,

За правду бившийся! Но детям

Уже его не объяснить

Ни лжи особые приметы,

Ни правду как определить! –

И будут в новый бой потомки

Его за истиной идти,

Достигнув правды чтобы кромки,

Осколки мудрости найти

Сражавшегося здесь же предка

За те же истины! И вновь –

Бывает по-другому редко! –

Прольют за то же здесь же кровь…

Но лжи творцы узнать тем боле

Не могут опыта отцов!

И не хотят! Не зря у роли

Всегда такой не счесть творцов…

И потому всё повторялось

И повторится много раз

Ещё! И зла – какая жалость! –

И впредь не раз наступит час…

И тишина пришла нежданно…

Кровавою была теперь

Зелёно-жёлтая саванна…

И битвою распуган зверь…

И подошла, забыв усталость,

Подруга к другу своему.

И поняла, что жить осталось

Минуты краткие ему…

Ещё не видела подруга,

Чтоб слабым был любимый друг…

Но смертью близкой не испуган

Он явно был: один испуг

Мог охватить царя саванны –

Лжецов ленивых торжество!

Но смерти тела страх – подавно! –

Всегда бывал не для него…

Ещё подруга не успела

На раны друга поглядеть,

Чтоб от истерзанного тела

На миг хоть отодвинуть смерть

О нём участливой заботой,

Как ухо чуткое её

Услышало: крадётся кто-то,

Какое-то идёт зверьё…

И львица резко обернулась,

Готовая к боям любым!

И тут же грустно усмехнулась

Щенкам плетущимся двоим

Едва, в усталости качаясь,

Упорно к цели что брели.

То были львята… Не смущаясь

Длиной пути, они пошли

Во след за мамою, мгновенно

Что унеслась в ночную степь!

Беда какая-то, наверно,

У мамы! – Леса даже крепь

Не остановит их! Помогут

Хотя бы чем-то ей: беда

Когда нашла к семье дорогу,

Не в счёт щенячьи тут года!..

Отца едва увидев, львята –

Мальцы пока ещё совсем! –

Понять смогли: их ждёт утрата,

Невосполнимая ничем…

И стали сразу дружно раны

Его жестокие лизать

Они! И видела саванна,

Как в лапы смерти отдавать

Не соглашаются ребята

Отца единственного их! –

Да будет смерть вовек проклята,

Сирот рождающая в миг,

Когда им нужен так родитель,

Своих что любит сорванцов!

Пусть остановится воитель,

Не убивает пусть отцов!..

Заботу принял благодарно,

Слабея быстро, царь зверей

И, смерти вопреки коварной,

Стал успокаивать детей:

«Не плачьте, добрые созданья…

За правду счастье умереть!

Со злом я расплатился данью

Жестокою… Страшна не смерть…

В конце концов, ко всем когда-то

Она приходит… Пострашней

Бывают вещи… Помнить свято

Прошу я вас закон зверей,

Зовёт самим себе который

Уют и пищу добывать,

Не размножались чтобы воры

И мастера красиво лгать,

Для коих первая забота –

К удобству сделать своему

Обмана тонкости работой,

Бедой наивному уму…

Едва поймёте: нет ужасней

На свете лжи и воровства,

Вам имя гордое в прекрасный

Тот день примерить можно льва!..

И никому не уступайте

Свободу воли! Эту грань,

Кто б ни призвал, не преступайте:

Так жестока за это дань!..

Скорей взрослейте: надо маме

Опорою надёжной быть.

И впредь моей желаю драмы

Вам никогда не повторить…»

Уже прерывистым дыханьем

Агония чертила след

Пути к жестокому свиданью

Со смертью близкой! – И привет

Ещё успел послать последний

Своей подруге верной лев:

«Не слушай больше лживых бредней

О бескорыстии: посев

Как раз тогда взойдёт обмана

В доверчивой душе, когда

Узнать не сможешь в том тирана,

Рабом твоим кто навсегда

Клянётся стать и отнимает

Кусочек воли только часть

Твоей ленивой прежде, зная,

Что сможет всю затем украсть…

Как только доверяешь долю

Кому б то ни было своей

Свободы, помни: этим волей

Скорее жертвуешь ты всей…

Бывает вряд ли бескорыстье:

Корыстны все!.. Каким путём

Искомое находят: чистым

Или нечистым – корень в том

Распознавания злодея…

А чистый у того лишь путь,

Добыть кто пищу сам умеет…

Добытчицей – как прежде! – будь

И ты! И с каждым будет годом

Тогда всё более видней,

Как верен наш, самой природой

Подаренный закон зверей!..

Я не стону… И о пощаде

Судьбу смиренно не молю…

Не смерти опасаться надо…

Хотя, как все, я жизнь люблю,

Всё ж лучше, я в бою жестоком

Её отдам, свободы труд

Чтоб львам нелёгким длился роком,

Но не обмана лёгкий зуд…

Я ухожу… Прощайте, дети…

Подруга верная моя…

Теперь за деток ты в ответе…

За их судьбу спокоен я…»

И умер лев… И не сумела

Его уход остановить

Подруга… Только друга тело

Смогла, скорбя, похоронить…

«Вот так всё в точности и было… –

Рассказ, окрашенный в печаль,

Свершила львица… – лжи открыла

Я поздно признаки… Как жаль…»

Она вздохнула… Утро свежий

Уже зари прислало миг…

И я, почувствовав невежей

Себя, главой пред ней поник…

Конечно, думал я о львице,

Привыкшей силою решать

Проблемы, вряд ли научиться

Ей ложь был шанс распознавать.

От правды ложь неотличима,

Когда объектом став забот

Лжеца, ты вдруг необъяснимо

Влюблён в того, тебе кто лжёт…

И ты, в плену его вниманья

К себе, откажешься вникать

В речей обманных содержанье

И правды облик узнавать!

Отвергнешь мелкие сомненья.

Потом, когда обман поймёшь,

Большим пометишь сожаленьем,

Что не отвергнул прежде ложь.

Но будет поздно: завершится

Обман победою лжеца!

Тебе ж останется смириться,

Что власть теперь у подлеца!..

Зачем мы шепчемся смущённо

Тогда о том, что лжива власть,

Когда лжецу мы сами склонны

Её к ногам порою класть?..

О, как же мир смешно устроен

Во всей трагедии своей!

Свободным быть давно достоин,

Плодить тиранов любит, злей

Каких и зверю вряд ли можно

В охоте неудачной быть!

Но жить, считает, так и должно…

Ну, как же миру объяснить,

Что к власти слабые стремятся,

В итоге, честью слившись с ней,

Ещё слабей чтоб оказаться,

И оттого – душою злей…

Что власть порочным кругом слабых

И сильных странно единит:

Для первых выживанья штабом

Бывая, у вторых, кредит

Беря доверия на годы,

Которые когда пройдут,

Мошенников под небосводом

Земным уже и не найдут…

Что власть, конечно, не порядок,

О ней как думают порой:

Желанья лучше стать упадок

Она, стоит когда стеной

Непроходимой пред душою,

Взошедшей мыслью высоко,

Не позволяя взять без боя,

Что можно с миром взять легко…

«А что ж, – мой оппонент-мечтатель

Тогда захочет возразить, –

Безвластье лучше? И ваятель

Сей повести всем учинить

Анархию желает?..» Что же,

Умён, я чуял, критик мой

Быть должен… Я не верю тоже

Фантазии иных больной,

Что печься о свободе можно,

Границ которой нет! Отнюдь!

Свободы полной нет! И сложно

Ей наступить когда-нибудь…

Приволья без границ, пожалуй,

И власть тирана не страшней…

Душа запретов не познала

Которая, всегда слабей

Души, собою что владеет,

Свободу находя лишь в том,

Что удовольствие имеет

Найти в занятии простом…

Другая, между тем, граница

Куда важнее нам, межой

Что жажду прочно утвердиться

Благополучием крутой

От чести напрочь отделяет,

Как будто связи с долгом прав

На удовольствия не знает,

Предпочитая власть забав…

Её бы не было, свободу,

Как у зверей, объединить

Могли бы с властью мы! – Народу,

Наверно, легче б стало жить…

Сраженья власти со свободой

Никто не ведал до людей! –

Закон единственный, природой

Рождённый, видно, всех умней

Законов вместе взятых, людям

Что захотелось наплодить:

Теперь идти я должен к судьям,

Замест того, чтоб залепить

Бандиту в морду, как желаю

По чести дело завершить!..

Тем боле, судей наших знаю…

Им невиновных осудить

Бывает легче, чем виновных:

По упомянутой шкале,

Богаче кто, в боях бескровных

Тот и удержится в седле…

Такая что ли власть безвластья

Получше будет хоть на гран?..

Законов множество балластом

Для жизни счёл уж и болван

Любой давно! – И исполняет

Их мало кто! Лишь сделав вид,

Законы вроде всё решают,

Как лучше, каждый сам решит…

Но соблюдается единый –

В единстве власти и свобод! –

Закон зверей! И нет причины,

Его чтоб дикий смел народ

Не уважать! Объединяет

Он то, должно всегда что быть

Неразделимым, отвергая

Что, мы сумели разделить, –

Свободу выбора и власти

Над волею своею плен!

Зверьё ведь нас не головастей,

Но разум их не точит тлен

Идеи отделенья воли

От власти мудрой над собой…

А нам понять важней тем боле:

Свобода с властью лишь в одной

Душе ужиться мирно могут,

Её заставив сильной быть…

Чужие ж души волей строгой

Возможно разве что убить…

Для дикой особи свобода

Есть над собою прежде власть!

Не та у нас души порода…

И тела непохожа масть…

Когда научимся немного

Хотя б собою управлять,

Себя дождёмся мы предлога

Не хуже, чем зверьё считать…

Пока же явно не хватает

Чего-то людям для того…

А как читатель полагает

Мой уважаемый – чего?..

Какие стал бы обвиненья

Он сгоряча нам всем давать?

А, может, шанс ограничений

В соблазнах пользу осознать,

Решил бы, есть у нас хоть малый,

Оздоровит что нашу честь?..

Когда б не знал я, честь в опале

У многих что, то счёл бы – есть…

Не станут больше львы добычи,

Чем нужно для еды, искать.

Но человек и здесь двуличен:

Себя сверх меры содержать

Он будет даже если рядом

С ним умирает в гладе тот,

Кто тоже человек! Пусть гладом

Сражённый, так он и умрёт,

Привычек это не изменит

Никак скупого богача…

Вдова лишь чёрное наденет…

И в церкви постоит свеча…

Разворошила повесть львицы

Души моей уже давно

Сомнений полные страницы! –

Зачем, терзаюсь, нам дано

От дикого зверья в отличье

Смущаться совестью, когда

Так допустимо неприличье

Совсем не видеть в том вреда,

Себе подобных обижаем

Что нищетою часто мы?

А то и просто убиваем,

Своей пополнить чтоб сумы,

Немалые и так запасы

Трофеями войны?.. Зачем?..

Такие совести гримасы

Знакомы далеко не всем! –

И что одни добром считают,

Другие твёрдо метят злом…

Но трон по очереди, знают,

Возможно как занять притом…

И всё ж, морали раздвоенья

Не замечая, верят: чист

Всегда в поступках и решеньях

И власти чин, и анархист…

И пусть кого-то убивают

Без счёта ни за что, найдут

Вину в других за то, считая

Всяк свой необходимым труд…

Анархии я не желаю…

С трудом я просто суть её

От тирании отличаю…

И там, и там одно ворьё…

И полное неуваженье

К чужому мнению… Ведёт

За выживание сраженье

Не с родом предков зверь: найдёт

Иное хищник пропитанье…

А мы, чтоб выжить, убивать

Должны друг друга?.. Наказанье

За что такое?.. Выживать

Возможно вместе лишь! К чему бы

Мы реже миру, чем войне

Находим время? Стиснут в грубой

И так давно уж мир броне…

Не потому ли мы воюем

Неутомимо так, закон

Что выживания, не чуем,

У нас не очень-то умён?

Служить он жизни должен вроде,

Но тянет что-то убивать

Себе подобных нам! Природе

Хотим как будто доказать,

Что, вопреки её закону,

Продленье рода – ерунда:

Мы тоже убивать без стона

Могём… Какая в том беда?..

Комфорта нет когда, мы стонем…

Царапина какая где

Наметилась – плаксивым тоном

Мы возвещаем о беде!

Убить же надо человека,

Вины его наверняка

Не зная даже, здесь калеки

Души не будет ныть рука! –

И хладнокровно пулю всадит

Куда положено палач!

И после дочь ко сну погладит,

Не вынося младенцев плач…

Собой при этом погордится,

Не сожалея глубоко

Об убиенном… Словно львица,

Добычу взявшая легко…

Для дела есть ограничений

Когда запретная межа,

Её для нас не преступленье

Отсечь при помощи ножа

И удивленьем осениться:

Как просто множество проблем

Быстрее может разрешиться,

Когда препятствий нет совсем,

Удалены, пускай, не лучшим

При этом образом они…

И выглядишь, пожалуй, круче! –

Любому хищнику сродни,

Гласят какого все законы:

Что в силах – делай!.. Не в таком

Живём законе мы, на троне

Любым сидящим чудаком

Так подгоняемым к задачам

Семьи своей и верных слуг,

Что прав иных в нём обозначить

Тирану просто недосуг…

Каким же быть несправедливым

Закона может существо,

Призывам коль уже учтивым

Нельзя довериться его,

Воспринимая как условность

Закона каждую статью,

Не исполнять его готовность

Не осуждая с тем свою!..

И как не сгинет уваженье

К тому, кто прав баланс хранит

Так ловко, что за преступленье

Оправдан может быть бандит,

А за строптивость перед властью

Послушный чести гражданин

Наказан будет! Лучше с пастью

Один столкнуться на один

Нежданно хищной: там виновен,

Слабее кто! А здесь?.. Причин,

Что прав с реальностью условен

У нас союз, немного: чин,

Безмерно властью наделённый,

И безответственность его…

К сему понятно, оживлённо

Законы правит для кого

Рука его же… Несуразность

Законов выгодна ему! –

Слова одни для всех, но разность

Значений есть их потому,

Что в этой разности кормушка

Для должностного подлеца!..

Закон есть лучшая игрушка

Официального лица…

Беда, что правил жизни много.

Запутан хитро коридор

Их казуистикой! Залогом

Удачи может только вор

Считать такое положенье…

Но гражданин простой не раз

Узнает силу униженья

Заполучить на то отказ,

Что дикий зверь и сам добудет,

Не зная мнение ничьё,

В мгновение! – Ну, кто ж осудит

За это вольное зверьё?…

История, возможно, львицы

Наукой воли будет нам…

Хочу я зверю поклониться,

Сопережив великий срам

Его попытки власти смены,

Свободою своей соря

И ей не зная явно цену,

На власть никчемную царя…

И восхититься воспитаньем:

Охоте только учит мать

Щенят! И те, непослушанья

Не зная, могут выживать!..

Я вытер слёзы… Я не плачу

Уже над повестью о львах…

Судьбу какую обозначит

Закон людей нам, мучит страх

Меня нешуточный, покуда

Он служит боле меньшинству,

И мы, не видя в этом блуда,

Свободы ждём по старшинству…

Пока ещё кипят надежды,

Полна и младость бурных сил!

Когда же всё поймут невежды,

Недолгий путь им до могил

Останется! – И будет поздно

Ошибок горечь растворить

Их опытом: пред смертью грозной

Хотя бы день ещё пожить!..

И тихо – с фигою в кармане! –

Придётся только доживать

Остаток жалкий от обмана,

Что жизнью всем привычно звать…

Когда я слушал повесть львицы,

Кого мне боле жаль, не знал,

И, жизнь людей как измениться

Должна для счастия, мечтал…

Пока не будет власти чести,

Ей не перечащий закон

Пока мы не напишем вместе,

Едва ли будет кем свершён,

Рождённый волею тирана,

Любой закон! Наверняка

Тогда мы будем непрестанно

Держать на троне дурака…

И прикрываясь идиотом

В короне царской, как щитом,

В междоусобице, мы, потом

И кровью обливаясь, дом

Не строить общий наш продолжим,

Но будем с верой разрушать,

Себе что лично тем поможем

Счастливей убиенных стать…

Ну, всё… Пора! Кончаю повесть:

Когда о людях речь веду,

Мне многоликой мнится совесть! –

Легко с ума я так сойду…

А, может, уж сошёл? – В горячем

К чему запале глас вздымать

О том, что миру меньше значит,

Готовая чем к битве рать?..

Не потому ли больше зверя

Я дикого люблю, что он

Не лжёт, как человек, и верю,

Что в жизнь он, как и я, влюблён!..

Но нами же, я знаю, будет

Закон написан для людей

Такой, его что не осудят

За ложь: он будет всех верней…