Вот это любовь!

Тюпин (кричит, возмущённо). Да чего не напишешь ради денег! Дура ты, Зюзя! Разуй глаза! Тебя надувают как воздушный шарик, а ты сопли развесила! Родная! Ах, как! он пишет! Вот это! любовь!

Зюзина (с подозрением смотрит на Тюпина). Погоди-погоди! Ну то, что на большую настоящую любовь ты чхать хотел, мне давно известно, а вот что ты тут, зараза, только что про деньги тявкнул, а? Что?!

Тюпин (садится на стул, растерянно). Да я… так… к слову просто…

Зюзина (возмущённо). Не-е-ет! Не к слову! Ты что же думаешь, вот это всё (трясёт у него под носом толстой пачкой бумаг) из-за денег? Да?! Вот это вот… (в запале подносит к глазам недочитанную страницу), а я продолжу… я тебя щас словом убью, уничтожу паразита… да где же это… (ищет место, на котором накануне остановилась), вот!.. я начну опять сначала, ты меня перебил, гадёныш… Вот, слушай. Слушай, мерзавец, какая! бывает любовь!.. (Читает возбуждённо, с пафосом). Я знаю, родная, что эту ночь, как и множество других безрадостных ночей, ты опять провела в обнимку с подушкой, со своей любимой подушкой… (Отрывается от чтения, всхлипывает). Вот видишь, он понимает даже, как я люблю свою подушку! Так… где я остановилась… а, вот… (продолжает читать) …со своей любимой подушкой, единственной своей верной подругой, которой ты только и можешь доверить все свои горестные женские тайны и слёзы… (Отрывается от листа бумаги, всхлипывает, начинает плакать, плач постепенно переходит в неудержимые рыдания). Ну разве это не любовь?! А?!.. Ты только послушай, как он пишет! Как пишет! Горестные женские тайны и слёзы!.. Ну скажи, разве можно этому не поверить? А?! Ну скажи, можно?!

Тюпин (встаёт, возбуждённо начинает ходить по комнате, иногда взмахивает руками, задумчиво, тихо, постепенно повышает голос). Чёрт побери, а ведь могу, оказывается… Да, могу… Ещё как могу! Вот, пожалуйста, женский катарсис налицо… Женщина поверила! И плачет! Страдает! Вся в слезах! А что ещё нужно писателю? Выжать из женщины сопельки… И всего-то…

Зюзина перестаёт плакать, замирает в удивлении и, сопровождая поворотом головы метания Тюпина по комнате, растерянно молчит.

(Распаляется, начинает кричать, ещё быстрее ходит вперёд-назад по комнате, периодически возбуждённо и нервно взмахивает руками). А я, дурак!.. «Войну и мир» пытался написать… Я же талантлив! Я же могу!.. Вот ведь женщина плачет! Пла-а-чет! Даже рыдает! Значит, могу! Значит, убедителен!.. Всё, я понял свою ошибку! Надо было начинать не с глобальных проблем человечества, а с маленьких!.. коротеньких!.. слезливых!.. женских ме-ло-дра-мо-чек… Да-да-да!.. Я же могу, оказывается!.. Немедленно начинать! Немедленно! (Поворачивается в сторону двери, начинает движение к ней). Я всё понял! Немедленно!

Зюзина (хватает Тюпина за рукав, удерживает его от ухода, уверенно, грубо). Э-э, нет, дружочек! Понял, что я права, и разыграл мне тут (копирует Тюпина) ме-ло-дра-моч-ку с душевными муками?! Да ещё и смыться намерился! Нет, погодь-погодь, писатель недоделанный! Имей мужество мне вот прямо здесь и сейчас и прямо (тычет двумя пальцами в свои глаза) в глаза чистосердечно сознаться в своей наглой неправоте! А то нахамил тут на моего Алекса, нагадил на любовь, а подметать-то кто будет? А? Нет, дружочек мой невоспитанный, щас ты у меня на коленочках ползать тут будешь, пока я не соизволю снизойти до амнистии!.. Ишь ты какой, драпать наладился! За просто так! Без наказания!

Тюпин (примирительно, растерянно). Да нет, Зюзя… Просто…

Зюзина (перебивает, возмущённо, грубо). Не Зюзя я тебе, сколько можно повторять! Зюзина! Паспорт могу показать!.. (Отпускает рукав Тюпина, в возбуждении начинает молча ходить по комнате, останавливается напротив Тюпина, снижает непримиримый тон, почти примирительно, ехидно). Так что же, Тюпа, позорно дезертируешь с поля боя, да? Нахамил, и в кусты?

Тюпин (смущённо, сбивчиво). Просто я тут… я, в общем, кое-что понял… Мне надо… срочно…

Зюзина (неожиданно всхлипывает, с паузами, во время которых вытирает нос платком). Срочно… Всё ему надо срочно… Женился на мне срочно… как ошпаренный… Развёлся срочно… А что у меня в душе, ты хоть раз заглянул (прижимает кулак к груди) туда, в мою истерзанную безлюбьем душу? А? Ну хоть один разочек! А-а-а, не заглянул… А вот он, мой любимый Алекс, заглянул! Да! И увидел, что… каждую ночь… да вот, щас прочитаю… (берёт в руки бумагу с недочитанным текстом) вот, нашла… женские тайны и слёзы… а, ну да, я здесь остановилась… вот дальше, ты только послушай, как он в душу-то мою прямо заглядывает! (Читает со всхлипываниями). И я знаю, родная… (поднимает полные слёз глаза на Тюпина) …опять – родная!.. ты слышишь? – родная!.. (продолжает читать) …что каждую ночь ты обильно поливаешь свою верную тебе во всех твоих жизненных испытаниях подушку горючими и невидимыми жестокому и равнодушному миру слезами…

Тюпин (перебивает, ехидно). Поэма о подушке…

Зюзина (яростно, с плачем). О подушке, да?! Да что ты понимаешь, чурбан неотёсанный! Это поэма о душе! О моей истерзанной одиночеством и никем не любимой душе!

Тюпин (смеётся, иронически). Да о какой душе? О подушке…

Зюзина (подбоченилась, ехидно). А хоть бы и о подушке! Человек увидел душу даже в подушке! Поэт! А ты?! А ты, не то что в подушке, ты во мне душу не увидел! Хам!

Тюпин (хихикает). Ну всё правильно, любишь женщину – поэт, не любишь – хам… Ну ладно (вновь собирается уходить), пора идти.

Зюзина (ехидно). «Войну и мир» писать?

Тюпин (серьёзно, спокойно). К счастью, нет. Выздоровел потому как я от этого идиотизма…

Зюзина. Какого такого ещё идиотизма?

Тюпин. Идиотизма, от слова идея. От идеи нечто подобное «Войне и мир» написать выздоровел наконец…

Зюзина (ехидно). «Му-му», значит, теперь писать будешь?..

Тюпин (грубо). Да – «Му-му»! (Обводит руками комнату). Вот это самое му-му и опишу, да не в романе-эпопее, а в простой, но близкой к реальной жизни пьесе о двух дураках, которые мечтают о лондонах и парижах, считая, что только там необыкновенная любовь и бывает, но совершенно не видят буквально рядом с собой любовь настоящую, пусть и без Эйфелевой башни и костюма королевы, но любовь реальную, живую, с проблемами в быту и горечью недопонимания близкой души…

Зюзина (с удивлением, растерянно). Тюпа, а ведь ты говоришь словами моего Алекса… Он писал мне о горечи недопонимания близкой души… о реальной и живой любви, пусть иногда и с проблемами в быту…

Тюпин (усмехается, решительно). Да не он писал об этом, и вообще – всё, что ты от него получала, писал не он.

Зюзина (растерянно). Ну как, не он? На мой почтовый ящик… прямо в компьютер… всё приходило…

Тюпин (смеётся, хлопает себя ладонями по бёдрам). Компьютер как гарантия от подлога… Надо диссертацию на эту тему написать. Для наивных и безграмотных. Ну, чтоб знали, что если на твой компьютер пришло письмо, то это вовсе не гарантия, что оно пришло от того, кого ты считаешь его автором…

Зюзина (настороженно, с недоверием). Ты что же это имеешь в виду? Что все эти письма от Алекса…

Тюпин (перебивает, ехидно). …пришли не от Алекса…

Зюзина (ухмыляется, с пониманием, ехидно). Ну да, ну да! Конечно! Не от Алекса! А что же ещё ты, неудачник в любви и в литературе, можешь мне сказать? Я понимаю! Завидуешь! Поэтому теперь ты начнёшь вкручивать мне (стучит костяшками пальцев по своему темечку) в котелок всякие выдумки, что, дескать, всё это дело рук какого-нибудь шутника, да? И с самим этим шутником, скажешь, что ещё и познакомишь меня, да?

Тюпин (усмехается). Конечно, познакомлю. И прямо сейчас.

Зюзина (озирается по сторонам, никого в комнате не обнаруживает, ехидно). Виртуальный, значит, шутник будет…

Тюпин (серьёзно). Да нет, во плоти и крови. Реальней не бывает.

Зюзина (недовольно). Слушай, Тюпа, замучил ты, однако, меня своими выдумками. Скажи лучше, извиняться за хамство будешь? Или мне применить силовой приём?..

Тюпин. Да в том то и дело, что не выдумки это.

Зюзина (нетерпеливо). Но здесь же никого нет, кроме нас с тобой! Что, неужто и впрямь этот выдуманный тобой чудак виртуальный?

Тюпин. Совершенно реальный.

Зюзина. Ну ладно, всё равно ведь будешь упорствовать, знакомь уж со своим виртуёшкой.

Тюпин. Это я.

Зюзина (заливисто смеётся, показывает пальцем на Тюпина). Ты – виртуёшка?!

Тюпин (серьёзно). Нет. Я из плоти и крови. Я – это я.

Зюзина (долго смеётся, прикладывает ладошку к своему лбу так, как это делают люди, когда у них начинает болеть голова, стонет). Ой, не могу!.. Щас этот приключится… ну как его!.. забываю… а-а, инсульт! (Стонет). Ой, не могу… Тюпа, ты меня до реанимации доведёшь!..

Тюпин. Я не шучу, Зюзя. Всё это написал я. Вот, кстати, почему со мной случилась лёгкая истерика, когда я увидел, как ты всей этой чуши поверила, как ты плакала и даже рыдала, приняв эту словесную шелуху за настоящую большую любовь! Я, между прочим, понял в этот момент, как легко обмануть женщину, как просто выдавить из неё слёзы и даже рыдания простыми, придуманными тобою походя словами!

Зюзина. Что за чушь ты несёшь, Тюпа! Я не поняла ни одного слова из твоего писательского бреда! Ты можешь ясно выразиться?

Тюпин. Я-то выразился ясно. Надеюсь, и ты ясно поймёшь, что всю эту бредятину про костюм английской королевы, про приёмы у её Величества, про твой будущий замок, превосходящий роскошью не очень скромное жилище самой королевы, про твою подушку, про женские тайны и слёзы написал я. Я вот, к примеру, сумел понять то, чего ну никак не мог осознать доселе. Я понял, что надо писать не о глобальных проблемах человечества, а о простом человеке, о самых простых его поступках, о самых простых его мыслях, о самых простых его мечтах и надеждах, о самых простых его ошибках. Вот и ты пойми сейчас то, что, наверное, тебе пока ещё трудно усвоить.

Зюзина (нетерпеливо, раздражённо). Ну что-что-что я должна понять? Я должна понять, что меня обманул какой-то шутник? Что никакого Алекса нет в природе? И что любви, большой и настоящей, тоже нет? Это я должна понять?!..

Тюпин (вздыхает, мягко). Ох, Зюзя-Зюзя… До чего же ты наивна… До чего же наивны вы все, женщины… Как же легко вас обмануть… Постарайся понять хотя бы то, что ни с того ни с сего никто и никогда не станет предлагать совершенно незнакомой женщине дворец, похлеще королевского, что никто и никогда не станет сравнивать женщину сорока шести лет и, прямо скажем, не очень стройную с английской королевой, что миллионер, особенно в ихней валюте, никогда не станет предлагать руку и сердце нищей женщине, если она, конечно, не точная копия по красоте и возрасту известной миру Джульетты…

Зюзина (закрывает лицо руками, некоторое время молчит, всхлипывает). А ты знаешь, Тюпа, ты очень убедителен… Хоть и оскорбляешь меня.

Тюпин. Чем?

Зюзина (всхлипывает). Ну… что мне сорок шесть… не очень стройная, опять же…

Тюпин (смеётся). Ну как же вы, женщины, глупы!

Зюзина. А вы, мужики, умные, да? Тебе вон уже скоро пятьдесят, а ты даже «Му-му» не написал.

Тюпин (возмущённо). Ну задолбала ты меня уже этой Му-му! Мне иногда даже кажется, что если бы эта Му-му вдруг появилась передо мной, то Герасим просто не успел бы её утопить, я задушил бы её собственными руками!

Зюзина (ехидно). А-а, Юпитер, ты сердишься, значит, ты неправ…

Тюпин (раздражённо). Да прав я, прав! Всю эту любовную муть написал я! И только я! И Алекс – это я!

Зюзина (вытирает слёзы ладошками, спокойно, уверенно). Говори-говори, Тюпа. Всё, что хочешь, говори, а я точно знаю, что мой Алекс существует, хоть и дала тут только что слабинку, заявив, что ты убедителен. Да, действительно я задумалась на мгновение, что ихнему миллионеру несподручно как-то добиваться руки и сердца нищей, да ещё и сорока шестилетней, бабы. Да, похоже на истину… Но неувязочка-то, Тюпа, в том в твоих аргументах, что Алекс-то не знает попросту, что я нищая. Понимаешь? (По слогам, с язвительным акцентом на каждом слоге). Не… зна… ет!..

Тюпин (усмехается, иронически). Ну конечно, тот мифический Алекс, в существование которого ты так веришь, не должен бы вроде знать этого. Откуда же ему знать об этом, если ты представилась парижской миллионершей, владелицей множества магазинов парфюмерии и модных дамских сумочек…

Зюзина (на некоторое время теряет дар речи, удивлённо). А… откуда ты… Ах да, забыла, подглядел, писун недоделанный! (Пытается сама себя успокоить). Алекс ведь в своих письмах высказывался по поводу моего бизнеса. (Хвастливо). Между прочим, очень одобрительно!

Тюпин (вздыхает, берёт Зюзину за руку, решительно). Так, надоели пустые словопрения, пошли! (Тянет Зюзину за руку к двери в свою комнату). Пошли-пошли, я тебе кое-что покажу.

Зюзина (пытается вырваться, возмущённо). Куда ты меня тащишь! Не надо мне ничего показывать! «Войну и мир» ты всё равно так и не написал, так чем же удивлять меня собрался? Отпусти, бумагомаратель!

Тюпин решительно тащит за собой Зюзину, заводит в свою комнату, подводит к своему компьютеру.

Да что же ты вытворяешь, а?! Я жаловаться буду в суд! Чтоб тебя наказали за насилие над личностью!

Тюпин (садится за свой компьютер, включает его, решительно). Ну насчёт личности ты сильно загнула. По уровню интеллекта ты пока ещё индивидуум, к тому же довольно туповатый!

Зюзина (возмущённо). Хам!

Зюзина пытается уйти, Тюпин хватает снова Зюзину за руку, силой удерживает её около себя.

Ну ладно, отпусти! Так и быть, посмотрю, что ты мне тут подсунешь. Опять какую-нибудь гадость о моём Алексе!

Тюпин (отпускает Зюзину, решительно, иронически). Да нет, не об Алексе! О тебе, Маруся! Ой, что это я! Какая Маруся! Мэри!

Зюзина (возмущённо). Слушай, может, хватит уже подковыривать меня?! Ну прочитал письма моего Алекса, ну увидел, что он называет меня Мэри. Ну и что из этого? Я, что ли, виновата, что он так ко мне обращается? Может, он так перевёл моё имя на западный манер! Может, ему так приятней меня называть! (С восторгом, мечтательно). Мэ-эри! Не то что какая-то там Маруська…

Во время всего монолога Зюзиной Тюпин, развернувшись на стуле в её сторону, смотрит на неё неотрывно ехидно-ироническим взглядом. Затем решительно поворачивается к компьютеру и быстро совершает какие-то манипуляции с клавиатурой.

Тюпин. Вот, нашёл. Сейчас я тебе покажу, кто тебя первым назвал Мэри!

Зюзина (хмыкает). Алекс, конечно! Кто же ещё! Только Алекс!

Тюпин (ехидно). Да нет, Зюзя, это была ты! Да-да, ты! И только ты!

Зюзина (поворачивается, начинает движение к своей двери, возмущённо). Знаешь, что? Мне, в конце концов, всё это уже надоело! Я пошла к себе!

Тюпин вскакивает, догоняет Зюзину, хватает её за руку и грубо ведёт вновь к своему ноутбуку.

Ну что ж, в суд за насилие над личностью я обращусь попозже, а сейчас я вынуждена подчиниться грубому физическому превосходству!

Тюпин (грубо). А никакого суда не будет!

Зюзина (недовольно, резко). Как это не будет! Будет! Ещё как будет! Потому что совершается насилие над личностью!

Тюпин (решительно). Ну как можно совершать насилие над тем, чего нет?!

Зюзина (удивлённо). И чего же, по-твоему, нет?

Тюпин. Я уже говорил – личности нет, а есть слабоумных лох. Я, по крайней мере, вижу перед собой натурального лоха!

Зюзина. Лох? А что это такое – лох?

Тюпин. Это аббревиатура. Расшифровывается так – легко обманываемый хулиганами.

Зюзина. А-а, не знала… Но, судя по тому, что хулиган ты, значит, ты меня обманываешь?

Тюпин. Ну наконец-то ты начинаешь понимать, что ты обманута, и обманута именно мною.

Зюзина. Вообще-то, честно говоря, я ничего уже не понимаю.

Тюпин (быстро и решительно садится за ноутбук). Сейчас поймёшь. Всё-всё поймёшь. Вот, слушай. (Читает). Здравствуйте, уважаемый Алекс! Меня очень заинтересовало ваше объявление на сайте знакомств. Нет, не ваше материальное благополучие мне интересно, потому что я сама очень богата. Меня привлекло совсем другое. Во-первых, приятно, что вы совершенно свободно говорите и пишете по-русски. Мне было интересно узнать, что у вас, оказывается, русские корни… (Отрывается от компьютера). Ну, дальше ненужные мелкие подробности…

Зюзина медленно оседает и садится на пол, вытянув безвольно ноги вперёд, закрывает лицо ладонями. Тюпин оборачивается, видит это, но, не придавая этому никакого значения, вновь поворачивается к ноутбуку.

Вот – главное. (Читает). А теперь разрешите представиться и мне. Меня зовут (оборачивается, ехидно смотрит на Зюзину) Мэри… Я крупный предприниматель. Живу в Париже. Но мои многочисленные предприятия разбросаны по всей Франции. Это, в основном, магазины парфюмерии и дамских сумочек. Их у меня несколько десятков…

Зюзина продолжает сидеть на полу, закрыв лицо ладонями, только голова опущена уже совсем низко. Тюпин на мгновение оборачивается в сторону Зюзиной и снова поворачивается к ноутбуку.

С детства я была неравнодушна к духам и дамским аксессуарам, поэтому, получив огромное состояние от безвременно почившей бабушки… (притворно всхлипывает) …бабушку жалко… (продолжает читать) …на все завещанные ею мне средства я создала целую парфюмерно-аксессуарную торговую империю…

Тюпин поворачивается к Зюзиной. Зюзина ещё несколько секунд сидит неподвижно с ладонями на лице, затем медленно, тяжело опираясь рукой о пол, встаёт и медленно, пошатываясь, начинает двигаться к своей двери. Тюпин догоняет её. Но руками уже к ней не прикасается. Просто становится у неё на пути и перекрывает ей движение к двери. Так они стоят молча несколько секунд друг против друга. Зюзина вдруг прислоняется всем телом к груди Тюпина, всхлипывает.

(Тихо, ласково). Ну успокойся, Зюзя… Успокойся… Ничего страшного не произошло…

Зюзина (всхлипывает). Ничего?..

Тюпин (уверенно). Ничего.

Зюзина (как в бреду, жалостливо). Ничего… ничего… ничего…

Тюпин (пытается отвлечь, успокоить). Конечно, ничего.

Зюзина (тихо плачет). Я сразу всё поняла… Всё-всё-всё… Сразу… Ты не мог этого прочитать в моей комнате. Потому что на почтовом ящике пароль, которого ты, конечно же, не знаешь, а на принтер я собственные письма не сбрасывала… Значит, Алекс… (отрывает голову от груди Тюпина, смотрит снизу вверх ему в глаза) это… ты… да?..

Тюпин (тихо). Я, Зюзя, я…

Зюзина. А как же так получилось, а? Не понимаю…

Тюпин. Да что тут непонятного? Быстро разбогатеть на халяву захотел, сволочь… Пока, думаю, хоть что-нибудь стоящее напишу, найду скоренько на сайте знакомств иностранную бабёнку побогаче. Пусть, думаю, старая будет, пусть страшная…

Зюзина (отрывается от груди Тюпина, возмущённо). Это я-то старая?! Это я-то страшная?!

Тюпин. Так я ж откуда знал, что на тебя нарвусь!

Зюзина (вновь кладёт голову на грудь Тюпину). Ну ладно, прощаю… Но только это!

Тюпин. Значит, что-то мне ты всё-таки не прощаешь?

Зюзина. Конечно!

Тюпин. И что же?

Зюзина. Алекса. Ты оскорбил Алекса!

Тюпин (с удивлением). Так Алекс же – это я!

Зюзина. А дело не в Алексе. Ты оскорбил ту великую и чистую любовь, которую смог разбудить в моей душе Алекс!

Тюпин (с удивлением). Так я же, выходит, и разбудил!

Зюзина. Что разбудил?

Тюпин. Ну… эту самую… любовь, будь она неладна…

Зюзина (отрывается от груди Тюпина, начинает с довольным видом расхаживать по комнате, романтически). Ну почему же это – будь она неладна?

Тюпин. Да горе одно от этой любви. Вот деньги – это да!

Зюзина (хохочет, всплескивает руками). Ну что угодно ожидала от тебя, но не этого! Ты же раньше презирал деньги! Говорил, что это мусор, от которого нужно как можно скорее освобождаться! И вдруг такое заявление: вот деньги – это да!

Тюпин (тихо, задумчиво). Нищета надоела… Нищета, в которой я, между прочим, виноват сам.

Зюзина. Ну почему виноват? Просто не смог написать… Ну что ж, не все могут…

Тюпин. Не столько не смог, сколько занимался глупостями. Понимаешь, Зюзя, мне всю жизнь очень хотелось изменить мир к лучшему…

Зюзина (перебивает). Да кому ж этого не хочется! По-моему, все хотят к лучшему…

Тюпин (перебивает). Да нет, ты не понимаешь! Чтоб всем было лучше! Всем-всем-всем, без исключения!

Зюзина (с удивлением). И нашей соседке Варьке?!

Тюпин. И Варьке!

Зюзина (возмущённо). Да он ж зараза последняя! Я ж её, падлу (приподнимает руки на уровне горла Тюпина, как будто хочет вцепиться ему в горло), как ты Му-му, задушить готова! А ты – и ей должно быть хорошо!

Тюпин (уверенно, спокойно). И ей.

Зюзина (возмущённо). Ну не-ет! Ладно, хоть так и не бывает, пусть всем будет хорошо, всем-всем-всем, но только не Ва-а-рьке! Только не этой бессовестной сплетнице! Ишь ты, и Варьке пусть будет хорошо! (С подозрением смотрит на Тюпина, угрожающе). Слушай, а ты, случаем, не положил на неё этот… ну… глаз?.. И теперь, зная, как она меня поливает несвежими помоями, завёл с ней шуры-муры, а?!

Тюпин (огорчённо). Ну и глупа же ты, Зюзя. Не зря я с тобой развёлся.

Зюзина (испуганно, примирительно). Ну ладно, ладно. Что ты хотел сказать?

Тюпин (обиженно). Да ты не поймёшь.

Зюзина (примирительно). Ну ладно, извини, Тюпа, я больше не буду…

Тюпин. Понимаешь, хотелось изменить весь мир и сразу! Думал, есть такой способ. И даже уверен был, что знаю его.

Зюзина. Кого – его?

Тюпин. Ну… способ изменения мира. И потратил лучшую часть жизни, чтобы написать такую книгу, такой роман, чтоб все сразу всё поняли – да, вот именно так и надо жить, как пишет тут Тюпин!.. Ты понимаешь меня, Зюзя?

Зюзина (подходит к Тюпину, гладит его по груди, тихо, ласково). Понимаю, теперь понимаю. Бедный Тюпочка, на что же ты жизнь потратил?..

Тюпин (всхлипывает). Думал, можно… сразу… А оказывается…

Зюзина (понимающе). Нельзя?..

Тюпин (вздыхает). Нельзя… А годы ушли… на глупости… И теперь мне почти пятьдесят, и профессию потерял, и на работу никто не берёт… Вот почему я затеял эту авантюру со службой знакомств… Не из-за денег. Ты же знаешь, я никогда не рвался к деньгам.

Зюзина (вздыхает). Да уж, знаю… Лучше б рвался… ну хоть немного…

Тюпин (уверенно). Нет, деньги – зло!

Зюзина (иронически). Однако, когда нищета припекла, ты ринулся в объятия именно к богатенькой Мэри!..

Тюпин (уверенно). От отчаяния.

Зюзина (язвительно). Но деньги ж – зло! Продолжал бы искать добро в нищете!

Тюпин (ехидно). А ты-то почему-то написала не российскому бомжу, а лондонскому миллионеру…

Зюзина (вздыхает). От отчаяния…

Тюпин (тихо). Зюзя, а тебе не кажется, что мы оба с тобой в отчаянии?..

Зюзина (вздыхает). Ещё как кажется…

Тюпин (гладит Зюзину по плечу, тихо). А почему мы в отчаянии, Зюзя?

Зюзина (тихо). Любви нет… Одиночество…

Тюпин. Нет?

Зюзина. Чего – нет?

Тюпин. Любви…

Зюзина (гладит Тюпина по груди, улыбается). Ну… не знаю…

Тюпин. Мне кажется, всё-таки есть…

Зюзина. К деньгам?

Тюпин. К тебе, дура. У меня к тебе, а у тебя – ко мне.

Зюзина. Наверное, и впрямь дура, если не понимаю, почему ты тогда развёлся со мной.

Тюпин (возмущённо). Так ты ж детей не хотела!

Зюзина (отстраняется от Тюпина, с удивлением). В сорок шесть-то лет?!

Тюпин. Да мы с тобой двадцать пять прожили! Четверть века! И я всегда хотел детей, а ты всегда не хотела!

Зюзина (прижимается к груди Тюпина, примирительно). Ну ты же помнишь, Тюпа, я тоже хотела, просто всё как-то некогда было… Мы оба много работали. Не то что сейчас… А когда вдруг очнулась, что детей-то нет, решила, уже поздно…

Тюпин. Ну почему же поздно? Я слышал, и в шестьдесят рожают.

Зюзина (с удивлением). Да?

Тюпин (уверенно, с надеждой). Да! Я читал!

Зюзина (хмыкает, иронически). Читал. Да сейчас могут написать, что носорог родил крокодила от обезьяны! Да ещё и в сто лет!

Тюпин (настойчиво). Но ещё и по ящику показывали. Я видел!

Зюзина (иронически, мягко). А-а-а, ну если по ящику, то это серьёзно… Тогда надо подумать…

Тюпин (с надеждой). Да?.. подумать?..

Зюзина (улыбается). А ты знаешь?..

Тюпин (перебивает, нетерпеливо). Что? Что я знаю?

Зюзина (смеётся, смущённо). А у меня ведь ещё… ну… идёт…

Тюпин (хватает Зюзину за плечи, трясёт, радостно). Я понял! Менструация!

Зюзина (смущённо). Да что ж ты делаешь! Разве можно об этом на весь дом?! А вдруг услышат?

Тюпин. Да кто услышит – Варька?

Зюзина. Да! Эта зараза сквозь стены слышит! А потом опять будет мне кости мыть прилюдно!

Тюпин (смеётся). Менструацией?!..

Зюзина. Ну какой же ты некультурный, Тюпа! Помоями своей природной злобы, с которой она, кажется, родилась!

Тюпин (радостно). Ну и пусть моет! Пусть весь мир завидует, что у тебя в сорок шесть менструация!

Зюзина (смотрит на стену, недовольно). Тюпа! Ну что ж ты как хулиган прямо! Кто ж так делает!