Хроники искажённых морей 2. Наследник хаоса

<СИСТЕМА: КРИТИЧЕСКАЯ ПЕРЕГРУЗКА. ВНЕШНЕЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО… НЕ ОПРЕДЕЛЕНО. ЦЕЛОСТНОСТЬ РЕАЛЬНОСТИ… 12% И ПАДАЕТ.>

– Выключи это! – крикнул Исмаил в пустоту, но голос «Аль-Хазара» молчал. Протокол был запущен, и теперь он работал как автомат.

Фарид стоял, прижавшись спиной к холодной стене, его гарпун всё ещё был направлен на Исмаила. Но дрожь в руке становилась всё сильнее. Свет, казалось, проникал под кожу, выявляя каждую нервную окончанию, каждую каплю крови. Он чувствовал, как ромб на его груди начинает нагреваться, почти обжигая кожу, и входить в резонанс с чем-то внутри Исмаила.

– Что… что они с нами делают? – его голос сорвался на полуслове, выдавая юношеский страх, который он так яро пытался скрыть.

– Синхронизируют, – сквозь зубы проговорил Исмаил, пытаясь противостоять давлению. Он чувствовал это – тонкую, болезненную нить, протянувшуюся между ним и Фаридом. Она была похожа на щупальце «Нарратора», но гораздо древнее и безличнее. – Наше родство… это не просто метафора. Это проводник. Как медная жила в кабеле.

– Я не хочу быть твоим проводником! – выкрикнул Фарид. – Я не хочу иметь с тобой ничего общего!

– Возможно, у нас и нет выбора! – рявкнул Исмаил, впервые за долгое время повысив голос на сына. – Ты думаешь, я мечтал о таком? Умереть в железной коробке на краю света с сыном, который меня ненавидит? Мир не спрашивает, чего мы хотим, Фарид! Он просто предъявляет счёт!

Свет вдруг pulsнул, и их обоих отбросило к противоположным стенам. Исмаил ударился головой, в глазах помутнело. Фарид с криком выронил гарпун, вцепившись в ромб, который теперь светился так ярко, что был похож на крошечное солнце.

В его сознании взорвался водопад образов. Не его воспоминаний. Исмаила.

…молодой Исмаил, тайком пробирающийся в лабораторию ночью, его лицо искажено не научным азартом, а ужасом…

…он стирает данные с сервера, его пальцы дрожат…

…он стоит над кроваткой маленького Фарида, его глаза полны слёз, а в руке – уже купленный билет на «Пекод»…

…и невыносимое, гнетущее чувство: он не бежит от семьи. Он бежит ради них. Потому что то, что они обнаружили с Амиром, было настолько чудовищным, что одна мысль о том, что это может коснуться его жены и сына, сводила его с ума.

Фарид застонал, схватившись за голову. – Прекрати… прекрати показывать…

Одновременно Исмаил увидел своё. Фарида.

…мальчик, ждущий у окна месяц, два, год…

…первые издевалки в школе: «Твой отец – пьяница, сбежал от вас»…

…Амир, ведущий его за руку в глубь пустыни, его голос спокоен: «Он не бросил тебя, мальчик. Он пожертвовал собой, чтобы дать тебе шанс»…

…одиночество. Бесконечное, гложущее одиночество, прикрытое маской силы и безразличия.

– Прости, – выдохнул Исмаил, и это было всё, что он мог сказать. Это слово висело между ними, такое же хрупкое и необходимое, как воздух.

Внезапно давление спало. Свет погас, оставив после себя тёмные пятна в глазах. Двери каюты с тихим шипением открылись.

Голос «Аль-Хазара» прозвучал снова, но на этот раз в нём появились едва уловимые помехи.

<ПРОТОКОЛ «ЯНУС»: СИНХРОНИЗАЦИЯ НА 37%. НЕДОСТАТОЧНО ДЛЯ АКТИВАЦИИ. ОБНАРУЖЕНА… АНОМАЛИЯ. ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ. ПЕРЕОПРЕДЕЛЕНИЕ ПАРАМЕТРОВ…>

– Что… что это значит? – Фарид поднялся на ноги, всё ещё держась за стонущую голову.

– Это значит, что наша ненависть друг к другу… наша боль… она мешает системе, – сказал Исмаил, с трудом вставая. Он посмотрел на сына. – Она не может использовать нас как чистый инструмент. В нас слишком много… нас.

Снаружи донёсся оглушительный грохот, и «Аль-Хазар» содрогнулся. Через открытую дверь они увидели, как «Пекод» разворачивается, подставляя свой борт. Из его немногочисленных орудий вырвался залп. Ядра, заряженные «Стабильностью», полетели не по ним, а по узору на дне залива.

– Старбек! – прошептал Исмаил с гордостью и ужасом. Его первый помощник понял. Понял, что нужно атаковать не следствие, а причину.

Раздался ещё один грохот. Одно из ядер угодило прямо в центр геометрического узора. Песок на дне взметнулся, и белые столбы света затрепетали, как пламя на ветру.

<СИСТЕМА «АЛЬ-ХАЗАР»: ЦЕЛОСТНОСТЬ ИНТЕРФЕЙСА НАРУШЕНА. АВАРИЙНОЕ ОТКЛЮЧЕНИЕ ПРОТОКОЛА «ЯНУС». >

– Бежим! – крикнул Исмаил, хватая Фарида за руку.

На этот раз Фарид не отдернул её. Шокированный, опустошённый увиденным, он позволил отцу потянуть себя к выходу. Они выбежали на палубу как раз в тот момент, когда шлюпка с «Пекода» с гребцами во главе с Квикегом уже подходила к трапу.

– Быстро! – проревел гарпунер. – Этот каменный цветок снова собирается bloom!

Они спрыгнули в шлюпку. Исмаил оглянулся на «Аль-Хазар». Корабль-призрак начинал медленно погружаться в воду, его контуры расплывались, как мираж.

Когда они поднялись на борт «Пекода», Старбек встретил их у трапа. Его лицо было суровым. – Мы купили время, капитан. Но не более того. Эта штука… она ещё жива.

Исмаил кивнул, переводя дух. Он посмотрел на Фарида. Сын стоял у борта, глядя на воду, его спина была напряжена, но гарпун он уже не сжимал. Стена между ними не рухнула. Но в ней появилась трещина. Трещина, сквозь которую пробивался сложный, болезненный свет правды.

– Мистер Старбек, – сказал Исмаил, не отрывая глаз от Фарида. – Проложить курс. Прочь отсюда. Мы узнали то, за чем пришли.

– И это? – спросил Старбек.

– Это, – Исмаил глубоко вздохнул, – означает, что наша война только что стала намного сложнее. И личной.

Глава 7: МОЛЧАНИЕ МЕЖДУ ВСПЫШКАМИ

«Пекод» шёл на вёслах. Паруса безвольно висели; в этом кармане искажённой реальности не было ни ветра, ни течений. Они выбирались из «Рифа Реальности» старомодным, мучительным способом – мышечной силой. Каждый взмах вёсел был напоминанием о их хрупкости, о том, что все их технологии и магия бессильны перед абсолютной аномалией.

Исмаил стоял на корме, глядя на удаляющиеся зеркальные скалы. Они казались меньше, будто «Риф» сжимался, закрывая свою рану. Но он знал – это обман. Рана была не на «Рифе». Она была на его корабле. В его команде. В нём самом.

<СИСТЕМА: ВНЕШНЯЯ УГРОЗА: ОТСУТСТВУЕТ. ВНУТРЕННЯЯ СТАБИЛЬНОСТЬ: 54%. УРОВЕНЬ ТРЕВОГИ ЭКИПАЖА: ПОВЫШЕННЫЙ.>

«Внутренняя стабильность». Как он ненавидел этот термин. Он чувствовал вибрацию на корабле – не от двигателя, а от людских душ. Матросы перешёптывались, бросая взгляды на носовую часть, где Фарид устроил себе нечто вроде лагеря, отгородившись от всех баррикадой из ящиков и свёрнутого каната. Он не разговаривал ни с кем. Даже Квикег, подошедший с предложением еды, получил лишь короткий кивок.

Старбек подошёл к Исмаилу, держа в руках кружку дымящегося чая. – Он не тронул пищу. Сидит и смотрит в воду. Уже шесть часов. – Он переваривает, – тихо ответил Исмаил. – Правду? Или предательство? – И то, и другое. Для него это одно и то же.

Исмаил взял кружку. Рука дрогнула, и горячий чай обжёг ему пальцы. Он не почувствовал боли. Всё его существо было занято одной мыслью: как подойти к нему? Что можно сказать сыну, которого ты предал дважды? Сначала – уйдя. Потом – скрыв правду.

– Он видел мои воспоминания, Старбек. Видел, почему я ушёл. – И это не смягчило его? – Это сделало всё хуже. Теперь он не просто ненавидит отца-дезертира. Он ненавидит отца-мученика, который решил за него, что лучше остаться без отца, чем рискнуть его потерять. Это… более сложная ненависть.

Старбек вздохнул. – Мы все в этом плавании делали выборы, капитан, о которых потом жалели. Но сейчас нам нужен он. И его сила. «Риф» был предупреждением. «Нарратор» знает о нас. Знает о нём.

– Я знаю.

Исмаил отставил кружку и медленно пошёл к носу. Он чувствовал, как десятки глаз следят за ним. Весь «Пекод» затаил дыхание.

Фарид сидел, обхватив колени, и смотрел на воду. Его ромб лежал рядом, pulsируя ровным, но тусклым светом. Он не повернулся, когда Исмаил остановился в нескольких шагах.

– Мы выходим на открытую воду, – сказал Исмаил. Его голос прозвучал неестественно громко в тишине. – Нужно определить курс.

Фарид ничего не ответил.

– Ты носишь «Сердце Пустыни». Амир научил тебя с ним взаимодействовать. Доверял тебе. Доверял твоему суждению. Так что я спрашиваю тебя, как союзника. Куда нам плыть?

Фарид медленно повернул голову. Его глаза были красными от усталости, но сухими. – Ты хочешь, чтобы я принял решение? После всего? – Я хочу, чтобы ты взял на себя ответственность, которую Амир на тебя возложил. Если ты ненавидишь меня – ненавидь. Но не позволяй этой ненависти погубить миссию. Ради него.