скачать книгу бесплатно
– Мы ж не знали, что он из наших, что лейтенант, – промямлил младший сержант.
– Он нам документы не показывал, – подтвердил старший.
– А вы его спрашивали? – спросил капитан. – Или решили сначала в сумку залезть?
Двое переглянулись, затем опять принялись разглядывать пол.
Заметив, что нос Костика опять стал кровоточить, капитан перегнулся через стол и вручил ему еще одну салфетку.
– Лейтенант, а хочешь тоже настучать им по мордасам? – внезапно спросил он.
Рука Костика замерла возле носа.
– Как это?
– А просто. Они будут стоять по стойке смирно, а ты… Сколько влезет, пока сам не решишь остановиться.
Вообще-то, Костику хотелось. Даже очень. С другой стороны, предложенное капитаном было такой дикостью, что просто не укладывалось в голове. Он пошмыгал носом, пробуя его продуть, и отрицательно покачал головой.
– А хочешь, я им сам, прямо при тебе настучу?
Костик посмотрел на него ошалелым взглядом. Вообще-то, в училище его учили совсем другому. Ни в одной из дисциплин не говорилось о подобных способах урегулирования правовых конфликтов.
– Ну, а вы чего стоите, остолопы! – разъярился капитан. – Человек милицейскую школу с золотой медалью окончил, приехал к нам для дальнейшего прохождения службы, ему еще начальству представляться, а вы…
Двое ожили. Младший сержант сделал шаг вперед и сунул Костику пакеты.
– Вот, это вам…
– Мы это… ну, извиняемся, короче, – буркнул старший. – Накладочка вышла, товарищ лейтенант.
– Что это? – спросил Костик, отгородившись от пакетов ладонью. Он подозревал, что в промасленном находится шаурма, но не мог определить это с уверенностью – нос потерял способность воспринимать запахи.
– Ну, компенсация, типа… – пробормотал младший сержант, застыв с протянутой рукой.
– Там коньяк, – вступил старший. – Хороший. Ну, закуска еще…
– Это взятка? – сухо осведомился Костик.
– Нет, что вы! – в один голос воскликнули двое.
– Хочешь дать делу ход? – глухо спросил капитан.
Внезапно обоняние вернулось и Костик ощутил всепроникающий запах шаурмы. Ему так захотелось вцепиться зубами в ее подрумяненный бок, что аж свело челюсти.
– Хотя бы до точки, надеюсь, подкинете? – спросил он, и капитан шумно выдохнул.
Младший сержант осторожно вложил в его руки пакеты.
– Крикните там Иванова на выезд! – с облегчением распорядился капитан. Потом посмотрел на Костика и неожиданно подмигнул, напомнив ему недавнего нищего из перехода. – Нормальный ты пацан, лейтенант, – сказал он. – Желаю тебе такой же нормальной службы. И помни… Это, брат, Москва. Здесь ушами не хлопают…
В машине Костик больше вертел головой по сторонам, не слушая словоохотливого шофера, еще одного за сегодняшний день младшего сержанта. Шаурму при нем он есть постеснялся, ну, а коньяк, само собой, отпадал тем более. Еще он старался представить себе будущее место прохождения службы. Ему почему-то виделось внушительное здание, наподобие не раз виденной по телевизору Петровки, хотя адрес, естественно, был совсем другим, кажется, едва ли не на самой окраине города.
– Приехали, – наконец объявил водила, выезжая на асфальтированную площадку, и Костик, недоверчиво оглядевшись и заметив казенного вида здание, неожиданно для себя радостно закричал:
– Я знаю это отделение! Здесь «Возвращение Мухтара» снимали!
– Да в Москве, в районах, все отделения похожи, – засмеялся шофер. Он остановил машину и протянул руку. – Ну, бывай, лейтенант. Удачи… Эй, пакеты-то возьми! – закричал он, высунувшись из машины.
Костик вернулся, забрал пакеты и решительным шагом двинулся к дверям давно не ремонтировавшегося здания…
Полковник, сидящий в массивном крутящемся кресле, закончил изучать документы, приподнял взлохмаченную голову и посмотрел на Костика тяжелым взглядом красных, словно на некачественной фотографии, глаз.
– Значит, лейтенант, говоришь…
– Так точно! – гаркнул Костик, порываясь вскочить, но был остановлен взмахом огромной, как у потомственного грузчика, лапы.
– Ты это… – Полковник поморщился и потер виски, как делают в фильмах люди, у которых болит голова. – Ты бы не кричал, я нормально слышу.
– Лейтенант, – осторожно подтвердил Костик, когда молчание затянулось.
Полковник давно сидел неподвижно, уставившись в разложенные на столе бумаги, а его ладони подпирали щеки – так в училище Костика спали курсанты на самоподготовке, изображая внимательное изучение конспектов.
Внезапно полковник вздрогнул и, подняв голову, опять вперился в него тяжелым невидящим взглядом.
– Лейтенант, это хорошо… У нас как раз людей не хватает… Ну, а я полковник Бугаев. Иван Александрович. Начальник всей этой, – он неопределенно повел рукой, – конторы. – Заметив, что Костик опять собирается вскочить, он опять махнул рукой, давая отбой. На некоторое время опять воцарилась тишина, затем полковник, задумчиво глядя на Костика, сказал: – С золотой медалью, говоришь…
– Так… – Костик опомнился, виновато понизил голос: – Так точно.
– Ну, а почему в таком виде?
Костик не понял, относится ли это к его стремительно, прямо на глазах – он чувствовал это – распухающей физиономии с красным расплющенным носом, или к отсутствию милицейской формы.
– Я… Если вы насчет формы, то я…
– А чем это пахнет? – не дав ему договорить, внезапно спросил полковник.
– Это… – Костик замялся. Кабинет давно заполонил аромат шаурмы, запросто проникая сквозь плотную ткань спортивной сумки и столь же запросто перекрывая остальные запахи, в том числе и предельную – примерно как недавнюю, у капитана – задымленность кабинета.
– Похоже на шаурму, – подсказал ему полковник.
– Так точно, – неохотно признался Костик.
– Здесь, в Москве, покупал?
– Здесь, – подтвердил Костик, сочтя, что не стоит рассказывать, каким образом у него оказалась эта шаурма.
– Понятно… Ну, а что насчет физиономии скажешь?
– Да я просто… ну, это… – Костик опять колебался, признаваться ли в произошедшем, не будет ли он выглядеть в этой истории очень уж глупо, или все же… – Дело в том, что…
– Знаешь, дай-ка мне ее сюда, пожалуй, – внезапно сказал Бугаев.
– Что? – Костик растерялся.
– Да шаурму. Дай, говорю, ее мне. Знаешь, из чего ее кавказцы тут делают? Запомни, сынок, крепко… Больше никогда в жизни не покупай подобную гадость. Здесь особые правила проживания. Это тебе не Новопупкино под Старобрюховым, это тебе Москва.
– Вот… – Покопавшись в сумке, Костик разогнулся и протянул замасленный пакет через стол севшему полковнику – оказалось, тот, привстав, следил за тем, что он делает.
– Скажу ребятам, чтобы ее потом выкинули, – объяснил полковник, выдвигая ящик стола и небрежно бросая туда пакет. Затем он извлек из кармана носовой платок и с брезгливой миной вытер пальцы. – Господи, как же эта гадость воняет… А что там у тебя еще было?
Вопрос опять застал Костика врасплох. Вообще-то он думал, что полковник сразу перейдет к разговору о работе, станет вводить его в курс дела, представит будущим коллегам, и к вечеру он уже будет сидеть с сослуживцами в засаде, дожидаясь какого-нибудь современного Фокса, а тут…
– Вы о чем?
– Ну, у тебя там такой прозрачный пакет с бутылкой… Что это за бутылка?
– Коньяк, – признался Костик.
– Коньяк? – брови полковника приподнялись. – Так ты, лейтенант, считаешь, что можешь запросто позволить себе явиться на новое место службы без формы, с расквашенным носом, бутылкой в сумке и закусью в кармане?
– Простите, почему же в кармане, если я… – почему-то зацепился именно за этот несправедливый упрек Костик. – И я могу вам все объяснить. Ну, в смысле, почему я в таком виде, и… – В следующий момент его буквально подбросило на стуле от неожиданности.
– Молчать! – гаркнул полковник так громко, что подпрыгнула и пепельница. Ну, по крайней мере, зазвенела. – Если ты, лейтенант, еще раз позволишь себе перебить старшего по званию…
– Извините, – пролепетал Костик. И тут же поспешно поправился: – То есть, виноват, товарищ полковник…
– Виноват… – прорычал Бугаев. – Еще как виноват! – Некоторое время он тяжело дышал, сверля Костика не менее тяжелым взглядом, затем, что-то, вероятно, решив, хлопнул лапищей по столу. – Значит, так, лейтенант… Бутылку – немедленно сюда! – Он опять хлопнул по столу. – Получишь ее по окончании трудового дня. И запомни на будущее, что сюда, в отдел, спиртное приносить запрещено!.. Сейчас выйди за дверь, обдумай свое поведение. А когда вспомнишь, как нужно представляться по новому месту службы, возвращайся, и начнем знакомиться по новой… Исполнять! – И хлопнул по столу еще раз.
Костик встал, и медленно, чувствуя, как бешено колотится сердце, побрел на ватных ногах к выходу из кабинета.
– Золотой, блядь, медалист… – донеслось до его ушей, когда он уже закрывал за собой дверь…
Оглядевшись, Костик убедился, что в коридоре он один. Ну да, это же второй этаж, крыло, где сидит начальство, поэтому здесь относительно тихо. Опера расположились на первом, через который он недавно проходил – там, естественно, бардак, снующие туда-сюда сотрудники, посетители… Возле окна он узрел высокую урну с зеленой табличкой над ней, на которой была изображена дымящаяся сигарета, и решительно зашагал в торец коридора, к окну. Вообще-то ему не очень хотелось курить, – он и дымить-то начал только в самом конце учебы, чтобы овладеть этой необходимой милиционеру привычкой как раз к началу настоящей службы, – но сейчас это было необходимо. Иначе чем ему еще сейчас заняться. Просто слоняться по коридору? И сколько, кстати, ему нужно провести времени вне кабинета полковника, минут пять? Надо же, выставили, как нашкодившего ученика из класса, разве что за родителями не послали… Черт, но почему он такой невезучий. Ведь это первый день службы. И уже в этот первый день он нашел на свою голову столько приключений, что…
Костик бросил сигарету и решительно зашагал к кабинету с табличкой: «Начальник ОВД Митино г. Москвы, полковник И. А. Бугаев».
– Разрешите?
– Заваливай…
Его новый начальник сидел, откинувшись на спинку кресла. Руки он заложил за голову, и сейчас слегка поворачивался в крутящемся кресле туда-сюда. Против ожиданий Костика, Бугаев смотрел на него нормальным, едва ли не дружеским, взглядом. Подойдя к столу, Костик заметил, что полковник что-то жует, а запах спрятанной в стол шаурмы усилился.
– Садись, чего застыл? – Полковник прожевал, цыкнул, продувая воздухом пространство между передних зубов, и приглашающим кивком указал на стул.
Костик с удивлением отметил, что глаза полковника уже не были красными, а настроение явно улучшилось до такой степени, что создавалось впечатление – еще чуть-чуть, и он начнет весело что-нибудь насвистывать.
– Товарищ полковник, – решив, что нужно срочно исправлять положение – показать себя толковым, восприимчивым к критике сотрудником, – начал Костик заготовленную во время вынужденного перекура речь специальным, давно отработанным в контактах с начальством, бодрым тоном, но был прерван небрежным взмахом руки:
– Отставить… Выпить хочешь?
Костику показалось, что он ослышался.
– Э-э-э… виноват, товарищ полковник, не расслышал. Не могли бы вы повторить?
– Выпить, спрашиваю, хочешь? – повторил Бугаев. Он нагнулся, поднимая что-то с пола, и выставил на стол бутылку коньяка, которую потрясенный Костик немедленно опознал как свою. Коньяка в ней оставалось примерно граммов сто.
Не может быть, – подумал Костик. Все-таки я, пусть и начинающий, но все же сотрудник милиции, и потому не должен верить глазам – а только экспертизам и прочим четко установленным фактам. Так что, возможно, это вовсе не коньяк, а что-то другое, налитое в коньячную бутылку. Как принято писать в таких случаях в протоколах: «жидкость темного цвета». Так же обстоит и с принадлежностью бутылки. Пока с нее не сняты отпечатки пальцев и не установлены их владельцы, стоит придерживаться формулировки: «бутылка, похожая на ту, которую я получил в качестве компенсации за разбитый нос». Да и как полковник мог умудриться выпить четыреста граммов за те пять минут, что я курил в коридоре…
Бугаев тем временем выставил на стол стакан с коричневым осадком на донышке, бросил рядом промасленный пакет, который тут же разгладил ладонью в блин, а сверху положил кусок надгрызенной шаурмы с отпечатками зубов, по которым с помощью экспертизы можно было бы установить их владельца.
Шаурма, похожая на мою, – механически отметил про себя Костик.
– Ну, так что?
– Что? – тупо переспросил Костик.
– Будешь?
– Н-нет…
– И правильно, – одобрил полковник. Он выплеснул в стакан остаток коньяка, моментально запрокинул голову и через секунду сказал на выдохе, сдавленно: – Это была проверка. Еще не хватало, чтобы мои опера в рабочее время… – Он забросил в рот последний кусок шаурмы и, азартно работая челюстями, спросил, как показалось Костику, с надеждой: – А еще есть?
– Шаурма? – неуверенно пробормотал Костик. – Или коньяк?
– Да что-нибудь.
– Нет.
– Ну, на нет и суда нет, – с легкостью сказал полковник. Явственно повеселевший, он опять откинулся на спинку кресла, опять заложил руки за голову и некоторое время рассматривал Костика с любопытством, словно только что его увидел. – Вижу, из тебя получится хороший опер, – наконец сказал он, и гордый его оценкой Костик скромно потупился. – Ладно, пойдем, представлю тебя коллегам…
– Раздолбай на раздолбае, – ругался полковник, пока они шли по коридору. – Даже не знаю, как тебя, такого прекрасного парня, золотого медалиста, отдавать моим вурдалакам… Думаешь, это тебе кино, типа «Возвращение Мухтара 2»? Вот, посмотри, как тут все засрали… Ремонт, блядь, небось, лет сто не делали… Разве у твоего Мухтара было так, чтоб без ремонта работать? То-то и оно… А эти… – он понизил голос и кивнул на сидящих вдоль стен гражданских. – Ты только на них посмотри. Нет, ты посмотри, посмотри… Пришли, блядь, за справедливостью… А она есть, эта справедливость? Нет, ты мне ответь, есть она?
– Н-не знаю, – неуверенно сказал Костик.
– Точно тебе говорю, нет ее, справедливости… – Бугаев внезапно остановился прямо посередине длинного коридора, так, что идущий чуть позади, зазевавшийся Костик едва в него не воткнулся и, не обращая внимания на ждущих приема людей, схватил его за грудки. – Я бы, может, тоже хотел ее, этой самой справедливости, да только где ж ее взять! Где справедливость, спрашиваю, лейтенант? – Он тряхнул Костика с такой силой, что у того мотнулась голова. – Ты умный, ты медалист, ты должен знать! Что, и ты не знаешь? Вот я и говорю… – Полковник обмяк, отпустил Костика и вздохнул. Затем поправил китель, повернулся и пошел дальше. – А хочешь, сейчас зайдем в любой кабинет? Вот возьмем и откроем первую попавшуюся дверь!
– Зачем? – не понял Костик, а поскольку полковник опять резко остановился, он едва не ввинтился в него снова.
– А просто так. Покажу тебе, какие здесь разъебаи работают. И скажешь мне, как, по-твоему, я должен с такими управляться. Ты, как-никак, медалист. Да и взгляд у тебя не замылен.
– Но я… – пролепетал Костик, настороженно приглядываясь к полковнику – ему показалось, что тот стремительно пьянеет. – Я, вообще-то…
– Вот и давай, проверим! – обрадовался Бугаев и решительно рванул на себя ближайшую дверь. – За мной!
У вошедшего за полковником Костика изумленно отвалилась челюсть. В кабинете стояло четыре стола – ровно по количеству стен, и за всеми четырьмя сидели сурового вида мужчины в гражданской одежде с переплетениями на спинах и плечах ремешков плечевых кобур. Перед каждым из столов стоял стул для посетителей, но занят на данный момент был один. На стуле возле стола у входа сидел мужчина с окровавленным лицом, который пускал розовые пузыри изо рта с разбитыми губами. Он что-то жалобно мычал, а нависающий над ним оперативник в джинсах и майке с надписью «Пепси-Кола» тряс его за шиворот. Однако даже не это поразило Костика до глубины души. Гораздо большее впечатление произвела на него невозмутимость других сотрудников. Три парня в джинсах и майках как ни в чем ни бывало сидели за своими столами и занимались какими-то делами, словно окровавленный человек в их кабинете – дело совершенно обычное, не стоящее ни капли их драгоценного внимания.
– Ну, будешь еще на органы наезжать? – прорычал оперативник, не замечая вошедшего Бугаева. Он рванул окровавленного мужика за ворот светлой рубашки, раздался треск ткани, по полу звонко запрыгали пуговицы, а мужик сжался и отчаянно замотал головой.
