Бледный ангел

Алексей Новиков

Бледный ангел

Пролог «На память»

Клубни ярко-жёлтой пшеницы касались кончиков пальцев, щекотали колени, а солнце тепло припекало поверхность моей кожи. Я люблю такое время года, но из-за генетической мутации не могу в полной мере насладиться идиллией с природой: постоянно нужно носить солнечные очки и защищать кожу кремами или одеждой от ультрафиолетовых лучей. Так получилось, что я родился альбиносом. Но несмотря на это, моя подруга продолжает дружить со мной, и это радует. Она общается, зная все мои особенности: бледную кожу и белые волосы, даже ресницы белого цвета. Когда другие пытаются оскорбить или потешиться надо мной из-за моего признака, хотя я считаю это своей индивидуальностью, те, кто смеются, просто сами имеют множество недостатков.

– Сегодня хорошая погода, – сказала Лена, стоя и вглядываясь высоко в небо, где летали птицы, похожие на чаек.

– Это да, может, пойдём к бабушке?

– Пошли. – Светло-русые волосы подруги колыхались от лёгкого дуновения тёплого ветра, а я просто восхищался ею. Лена протянула мне руку, и мы направились к дому бабушки. Мы шли по полю, я чувствовал тепло её ладони, и наши разговоры мешали птицам, сидящим на одиноких деревьях.

– А тебя мама передала подарок от меня?

– Ты про лисичку? Да, передала. Спасибо.

– Даня, а закрой глаза.

– Зачем? – Очень странная просьба от подруги. Сейчас закрою глаза, а она мне под зад пнет и, смеясь, убежит. Такой трюк она уже не раз проворачивала.

– Неа.

– Ну закрой, у меня для тебя ещё один подарок.

– Ладно. – Я закрыл глаза в предвкушении нового подарка от Лены.

– Держи! – Резкий пинок прямо по заднице! Так и знал, что так и будет. Я не успел открыть глаза, а подруга уже бежала в сторону реки. Я ринулся за ней. Она смеялась, и её смех зажигал во мне искру веселья. Мне было весело, и я старался догнать и наказать проказницу. Как приятно понимать, что нам всего по двенадцать лет, и мы можем веселиться, когда взрослые ходят с кислыми лицами и живут будто обречённые на что-то ужасное.

– Ну вот ты и попалась! – Я догнал Лену почти у самой реки, после чего меня мучила лёгкая одышка. Моя подруга точно бегает лучше меня, по ней было видно, что она даже не устала.

– Я просто поддалась, – сказала она с легкой ухмылкой.

– А давай поиграем в прятки, – предложил я, и от этого не хотел отказываться.

– А давай! Чур, я прячусь первой.

– Договорились. – Надо же уступать дамам. Я прикрыл лицо руками и начал считать.

– Раз. Два. Три…

– До тридцати! – Это последнее, что выкрикнула подруга, и тут же я услышал, как она убегает: сначала по траве, а потом по доскам. Видимо, побежала через подвесной мост над рекой.

– Двадцать девять. Тридцать. Ну всё, я ищу. – Я убрал руки от лица и начал осматривать территорию вокруг. Может, считает меня дурачком и спряталась, прикинулась деревом. Со стороны это выглядело бы очень забавно.

– Я слышал звук по доскам, значит, она пробежала через мост, – сказал я себе под нос, разглядывая всё вокруг в надежде найти светло-русую подругу. Перешёл через мост, повернулся и глянул на это бурное течение реки. Какая-то коряга проплывала под мостом. Убрав взгляд от воды, пошёл дальше в поисках подруги: если Лену не удавалось найти, то она обычно спустя пять минут сдавалась и выдавала себя сама. Я прошёл по тому же полю, посмотрел, не спряталась ли она в траве, заглянул за каждое дерево, но нигде её не было. «Круто спряталась», – подумал я. Прошло уже десять минут, а я всё никак не мог отыскать мою подругу – это начало немного волновать.

– Лена-а-а! – начал кричать я.

– Уже не смешно, где ты? – Но в ответ только стояла тишина, и ветер усиливался. Облака затянули чистое небо, и, по-видимому, собирался дождь. Прошло полчаса, а моей подруги всё ещё не было. С неба начали капать первые капли: сначала лёгкий дождик, а потом уже бушевал ливень, раскаты грома наводили панику.

– Лена-а-а, где ты? – Я уже кричал изо всех сил, но подруги всё ещё не было. Я успел сбегать к бабушке, но там её также не было. Сходил к дереву, где мы строили шалаш, именно там я подарил ей коробочку с почтовыми марками. Вернулся обратно, пошёл через мост и только сейчас заметил: одна доска была вырвана, её не хватало, как кусочка пазла в целой картине. И ещё одна деталь заставила содрогнуться: с обломанной доски свисал кусок белой ткани – Лена была в такой же футболке. «Только не это!» – пронеслось в голове. – Нет! Нет! Нет! – Я сорвал кусок ткани, сидел и разглядывал его. Поглядел на реку: на течение, на капли дождя, которые смешивались с водой. Глаза наполнились слезами – это подступали эмоции. Не хотелось верить, что всё, о чём я думал, правда. Я умолял природу и Бога, лишь бы это было не так. Продолжал сидеть на мосту, дождь не прекращал литься, и даже гром не мог заставить меня покинуть это место. Слёзы смешивались с дождём, и я уже думал прыгнуть в реку, отдаться стихии, нырнуть в след своей подруги. Но внезапный далёкий крик остановил меня:

– Даня-я-я! – Услышав крик, я бросился по мосту. Но тут же моя нога провалилась между досками. Край одной штакетины был острым и поцарапал кожу. Я не мог освободиться, попытался изо всех сил, но не смог. Кровь начала просачиваться из пореза на голени. Пришлось снять кроссовок, чтобы освободиться; взяв его в руку, он выскользнул из мокрой ладошки и упал в реку. Течение поглотило его, он пропал и больше не появился – будто утонул в бурлящей воде.

– Даня-я! – Повернул голову в надежде увидеть свою подругу, но там оказалась бабушка. Она подбежала ко мне и помогла вытащить мою ногу из этих деревянных оков.

– Даня, как ты, миленький? – Бабушка была в панике, волновалась. Она взглянула на мою ногу: она была в крови, и руки тоже. Видимо, когда я пытался освободиться, испачкал их, но дождь сразу же смывал почти всю грязь, оставляя только следы.

– Баб… Т-там Лена, она ут-тонула. – С трудом давались мне эти слова, они перемешались с рыданиями.

– Пошли домой, вызовем спасателей, – сказала бабушка, но я не хотел уходить, надеясь, что подруга вернётся.

– А Лена? – Бабушка с сожалением посмотрела на меня, а затем на ногу.

– Давай пойдём скорее, нужно остановить кровь. Сам же знаешь, если этим не заняться сейчас, потом может быть поздно. А Лену найдут спасатели. – Мне пришлось послушаться и отправиться домой: вдвоём мы не сможем спасти Лену, а спасатели могут её найти. Может, её выбросит на берег, и она сейчас зовёт о помощи, а я даже не стараюсь поскорее вернуться домой и позвонить в службу спасения.

Глава 1. «Белый, да пушистый»

Перед глазами лежал высохший картон. Я запутался в своих ногах и этой коробке и ничего толком не видел; мне только оставалось верить в высшие силы, чтобы не рухнуть с этой грудой макулатуры на обточенные ступеньки. В тот момент представлял, как будут выть от боли мои колени, если не смогу удержать равновесие. Но это не самое страшное и пугающее; больше всего я боялся недовольного и строгого голоса мамы. Однако это всего лишь каркас из картона, и содержимое внутри не должно прийти в негодность, по крайней мере, я надеялся на это.Отец называл маму «Товарищ Капитан», и я тоже подхватил это прозвище. Одна за одной коробки поднимались в нашу новую квартиру. У меня было огромное желание быстрее покончить со всеми вещами, находившимися в самом низу, в Ниве отца. Его сейчас с нами не было – он сильно заболел. Мама всегда говорила, что эти пьянки его ни к чему хорошему не приведут. Мы надеялись на его скорое выздоровление, но врачи сказали, что шансов очень мало. Если бы с ним всё было хорошо, мы бы сейчас не переезжали со старой квартиры.В старой квартире у меня была большая комната с удобным мягким диваном и телевизором, а это ведь редкость в наше время. Я часто любил смотреть по утрам «Утиные истории» – это был мой любимый мультик. Но теперь не смогу наслаждаться этими прекрасными приключениями Скруджа Макдака, его друзей и внуков.Вдруг мама окликнула меня:

– Чего встал в проходе с этой коробкой? Давай, заноси уже.

– А… Да, сейчас.Я поставил коробку на деревянный пол и направился за следующей партией вещей. Не прошло и часа, как я справился со всеми коробками. Запыхавшись, поднялся в нашу новую квартиру и рухнул на свою постель. Она, конечно, жестковатая, но спать на ней можно. Я надеялся провалиться в сон и набраться сил, но отдых прервал голос мамы:

– Ну и что ты развалился? Давай, разбирай свои вещи, разлёгся он, блин.Я резко соскочил и принялся разбирать свои вещи, будто моим телом управлял сам Товарищ Капитан. Да, она у меня очень строгая; она бывший военный врач, и оболтусов ей хватало в армии. Я схватил одну коробку и занёс её в свою комнату, следом за ней – следующую. Поставил одну на стол и начал доставать из неё всё содержимое. Мою канцелярию и тетради я складывал на столе и скидывал в выдвижной шкафчик, а потом достал фигурку. Это изделие представляло собой антропоморфную лисичку в милицейском костюме; я называл её Леной – в честь своей первой девочки, которая мне понравилась ещё в начальных классах. Она хотела служить в милиции, но, к сожалению, этому не суждено было сбыться, и память о моей подруге осталась для меня только в этой фигурке. Я хотел, чтобы она снова жила, ведь только она меня понимала по-настоящему. Два года назад она утонула в реке. Иногда я разговаривал с фигуркой, чувствуя себя менее одиноким. Эта вещь для меня самая ценная, ведь подарила мне её моя единственная подруга, которая у меня была. Я аккуратно протёр лисичку об край футболки и поставил на стол.Разобрав все вещи, я глубоко вздохнул и взглянул по своей комнате. На стенах с уже давно позеленевшими жёлтыми обоями красовалась картина «Последний день Помпеи» – её я видел в каком-то учебнике. В углах свисала запылившаяся паутина, её обитатель явно давно встретил своих предков. На потолке висела люстра, от которой уходили три стеклянных тюльпана. Прямо перед входом в комнату стоял большой двухдверный шкаф из дерева; его массивность говорила о том, что если он на тебя упадёт, то сразу ласты откинешь. Деревянный пол прикрывал красный персидский ковер с узорами, в которых я видел то ли животных, то ли лица людей. У окна стоял небольшой, простой стол на четырёх ножках с выдвижным ящиком. Рядом находился обычный деревянный стул – такие стулья, наверное, есть в каждом доме. К новому году все эти стулья собирали в одной комнате и отмечали приходящего нового года. Сколько стульев – столько и родственников.Справа от стола стояла моя кровать, она была полностью деревянной, а матрас – тонким, из-за чего кровать казалась жесткой. Серое покрывало застилало этот корень моих будущих бессонных ночей. На самом покрывале одиноко сидела подушка белого цвета. В моменте я задумался и не заметил, как уже полностью отдался постели; сейчас она казалась не такой твердой, как я думал изначально. Мысли разбежались, я думал о том, что ждёт меня в новой школе: примут ли меня? Я ведь не такой, как все. В прошлом учебном заведении меня задирали из-за моего признака, ведь я отличаюсь от других. Я сильно надеялся, что там будут такие же, как я, но никогда не видел на себя похожих.Теперь я буду учиться в восьмом классе. Если бы только поскорей закончилась эта учеба, можно было бы успокоиться от задир. Говорят, люди с возрастом умнеют – надеялись на это. Борясь со своими переживаниями, я провалился в сон.***Я стоял в каком-то поле. Мои колени щекотали клубни ярко-желтой пшеницы. Я смотрел вдаль; был прекрасный алый закат, который напоминал мне о хороших воспоминаниях лета, когда мы с Леной катались на велосипедах по сельским дорогам. Пыль вздымалась от наших колёс, и мы скорее мчались ко мне домой, к бабушке. В деревянной избе мы пили молоко, ели жареную картошку с грибами, бабушка рассказывала, как познакомилась с дедушкой.Но в этот раз я стоял в поле один и смотрел на скрывающийся закат. Ветер проходил по кустам пшеницы, и я любовался этим видом. Тут вдруг почувствовал что-то липкое на своих руках. Я опустил голову и резко вздрогнул: это была бордовая жижа, покрывающая обе руки. Она капала с рук прямо между ветками пшеницы на землю. Меня дернуло от осознания, что это была кровь. Я резко вскочил. Это был сон – просто обычный кошмар, который мучает меня зачастую. Я глубоко вздохнул и протёр выступивший пот с лица.За окном сверкали лучи красного цвета; собирался закат. На часах близилось десять часов вечера. Я сел собирать рюкзак к завтрашнему первому дню в школе.

– Опять вспомнил Лену, – сказал я фигурке, облокотившись двумя локтями на стол. – Я сильно хочу, чтобы ты вернулась.Мой взгляд упал с лисички прямо на стол, мысли путались. Я понимал, что в потере подруги виноват только я: тогда мне нужно было продолжить искать её или просто не играть в эти дурацкие прятки.Ещё этот первый день в школе – завтра он размажет меня лицом об грязь. Я чувствовал, что подходила паника, потому что выпил пилюлю, что прописал мне мой лечащий врач. Доктор постоянно спрашивает, как я себя чувствую после потери старой подруги. Но в целом разговоры с ним мне помогают, или я просто в это верю. Полностью отсутствовало желание идти завтра в школу. Я боялся: примут ли меня? Хотелось сломать себе руку, чтобы никуда не идти. Остаться в этих четырёх стенах с лисичкой, плакать и биться о стол, лишь бы не видеть одноклассников. Но таблетки имели странный эффект – от них сильно хотелось спать; я заметил это давно, когда только начал принимать. Вскоре я провалился в глубокий сон.

Глава 2. «Ученье – тьма»

Звон будильника – словно мелодия перед смертной казнью. Первый день с моими ровесниками грядёт, и вставать так не хотелось, но мне всё же придётся. Первым делом я как следует потянулся – одно из лучших ощущений после крепкого сна, а затем пошёл собираться в школу. Иногда интересно разглядывать себя в зеркале перед выходом. Этот предмет интерьера может вызывать отвращение или, напротив, поднимать свое самолюбие. Я старался выглядеть хорошо, чтобы никто не мог придраться к внешнему виду, но мою кожу, к сожалению, не замаскируешь. Пришлось покинуть квартиру и отправиться на занятия.Ноги переплетались в след за мной, рюкзак давил на плечи. Я всё время размышлял, что же будет на моем новом месте учебы: будут ли меня обижать? Стоит ли сопротивляться обидчикам? «Нет, я не буду терпилой!» – подумал я. Мне хотелось верить в это, но какая-то часть мыслей думала об обратном. Раньше, когда я давал отпор, часто приходил домой с синяками и ссадинами. Обидчиков было больше, и они были сильнее. Отец как-то предлагал мне заняться каким-нибудь боевым искусством, но я просто побоялся, что там будут такие же задиры, как и в школе. Наверное, нужно было попробовать.И вот я почти подошёл к школе. Некоторые дети из младших классов проходили мимо, ловя свои взгляды на себе. Они будто видели безумного маньяка – у меня вместо школьного рюкзака был мешок с останками и костями, а сам я был весь испачкан в крови. Пялились и даже не стеснялись. Было понятно, что таких как я они не видели.А вот и школа – двухэтажное старое здание, снаружи покрытое серой штукатуркой. В некоторых местах виднелись красные пятна – обвалившееся покрытие, под ним кирпичная укладка. Огромные панельные окна показывали, что за ними находится спортзал, где на уроках дети играют в волейбол. Над парадным входом красовалась надпись: «Ученье – свет, а неученье – тьма». На самом пороге стояли старшеклассники и что-то рассказывали друг другу. Я спокойно проскочил мимо них и вошёл в школу, не желая привлекать внимание.«Кабинет 21» – такая табличка висела на двери. Именно про этот кабинет говорила мне мама. Я подождал, пока придёт учительница, и встал напротив соседней двери, слегка облокотившись на подоконник. Рядом стояли дети приблизительно моего возраста – это мои одноклассники. Все разбились на маленькие компании, и одна из них выделялась больше всего. В ней стояли двое парней и двое девочек. Первого, кого я увидел, – длинный рыжеволосый парень. Он выглядел стройным и казался адекватным. Он рассудительно и грамотно разговаривал, сразу было видно, что человек воспитанный, с ним точно не будет скучно. Первое впечатление о нём было положительное; мне казалось, он был бы отличным собеседником.Слева от него стоял его приятель с тёмными волосами – ниже рыжего. Этот был немного полненьким, но упитанным его не назовёшь. В руках он держал ручку и ловко крутил её на пальцах, словно Донателло вертит своё боевое оружие из мультфильма «Черепашки-ниндзя». Напротив них, облокотившись об подоконник, стояли две девочки: они были очень похожи друг на друга – близняшки. Блондинки, у одной было каре, у другой – коса. Их милые лица с острыми носиками напоминали мордашки двух белых лисичек-сестричек, что обитают в Арктике.Мне было интересно наблюдать за ними – такие компании редкость в школах. Обычно мальчики общаются с мальчиками, а девочки – с девочками. Блондинка с косой, казалось, обгладывала глазами рыжего пацанчика, старательно пытаясь с ним заигрывать – наверное, он ей нравится. А её сестричка будто находилась не в своей компании: она стояла замкнуто, скрестив руки у живота, игнорируя парня, который крутил ручку на своих пальцах. Парень пытался привлечь её внимание, но его ответы были холодными и банальными. Хотя откуда мне знать, что у них там творится – я же не Шерлок Холмс, чьи рассказы так люблю читать.Тут прозвенел звонок, и дети сразу же замешкались. Лямки рюкзаков полетели на плечи, и ребята с неохотой двинулись в сторону кабинета. Тут же подошла учительница.

– Здравствуйте, Татьяна Александровна! – из толпы послышались приветствия.

– Доброе утро, ребята, – ответила преподаватель. Ключ покрутился в замке, и дверь кабинета отворилась; дети поломились внутрь. Я подошёл в самом конце, когда почти все уже зашли в класс.

– Здравствуйте, меня зовут Даниил Смирнов, мне сказали подойти к этому кабинету. Я новенький, – сказал я, набравшись смелости и заранее отрепетировав фразу у себя в голове. Татьяна Александровна посмотрела на меня, и, казалось, что-то вспоминала. Она открыла журнал и искала, как я понял, мою фамилию.

– Здравствуй, проходи со мной, сейчас найдём тебе место, – сказала учительница, закрывая журнал.Мы прошли в класс, и я встал у стола преподавателя, ожидая команды. Было немного неловко – я стоял, как мишень для насмешек и дразнилок ровесников. Возможно, мне показалось, но я заметил на лицах одноклассников усмешку, а кто-то и вовсе перешёптывался, глядя на меня – чувствовал себя, как овечка среди волков.

– Ребята, у нас новый член коллектива: Даниил Смирнов, просим любить и жаловать, – произнесла учительница, затем продолжила. – Садись к Антону, наверное, – кивнула в сторону парты у окна, почти в самом конце, где сидел парень с тёмными волосами. Плечи у него были широкие, и сам он улыбался. Мне показалось, что эта улыбка не сулит ничего хорошего.Я прошёл к парте и сел за стул, некоторые ребята оглянулись, и я поймал их взгляды на себе. Таких, как я, тут явно не было – бледнокожих, придётся отбиваться от задир и жалких хулиганов, что поднимают свою жалкую самооценку на унижениях слабых.

– Здарова, – шепнул сосед по парте. Я оглянулся и опустил взгляд на руку, которую он протянул мне.

– Привет, – ответил я, скрестив наши руки в рукопожатии. Хват у него был явно крепкий.

– Меня зовут Тоха, как ты понял уже.

– А меня Даниилом, – дружелюбно ответил я своему новому знакомому.Спустя несколько уроков и перемен общения с Антоном, я понял, что он достаточно хороший парень, хоть и кажется с виду хулиганом, который мог бы раскромсать меня на части. Это оказалось моё первое знакомство, которое давало мне некую уверенность.

– А чего тебя не было на первых днях в школе? – спросил Тоха, жуя при этом конец шариковой ручки.

– Да я переезжал, – ответил я, вспомнив про болезнь отца, попутно рисуя всякие закорючки и узоры на полях тетради. Мысль о папе сразу опечалила, но показывать этого не хотел.

– Ну-у, понятно-о. Да я тоже тут новенький, так что не парься, будем держаться вместе, бок о бок.

– Да, это хорошая идея.

– Замётано, Денчик. Теперь мы будем как настоящие кенты. Кстати, сигареты такие есть – «Кент», я пробовал… Ну, херь на самом деле, Максим красный лучше. А ты сам это, куришь?

– Не-е. Мама узнает – сразу в порошок сотрёт.Мой собеседник хотел что-то сказать, но раздался громкий и резкий звонок, который забирал десять минут отдыха – перемена. В данный момент этот звон означал окончание уроков. Я и не заметил, как пролетело четыре урока. Я славно пообщался с моим новым другом и хотел верить, что он действительно теперь мне друг. Правда, его лексикон меня не привлекал, и вкусовые предпочтения по сигаретам тоже, но таких парней в нашем времени было достаточно много.В коридоре дети куда-то мчали, как я понял, в столовую. Я направился спокойным шагом к запаху, который манил всех детей в школе. Кушать мне не хотелось, но я хотел просто попить чаю. Вошёл в помещение, достаточно большое, с насыщенным запахом, звоном посуды и разговорами детей – самая настоящая столовая. Я встал в очередь у стола раздачи. Медленно она двигалась, но не кончалась. Я учуял запах чего-то необычайно вкусного и знакомого – какао. «Джекпот», – подумал я.В самом начале раздачи стояли гранёные стаканы с вкусным пойлом. Я нагреб мелочи, что дала мне мама, взял кружку и потихоньку направлялся вместе с очередью к поварихе, что обслуживала у кассы. Тут какой-то парнишка влез прямо передо мной.

– Ну-ка, двигайся, Белоснежка! – услышал я знакомый голос. Рыжий парень, что утром показался адекватным, оказался ошибкой. Он вырастал на голову выше меня, руки длинные. Если схватит – не достану.У меня родилась уверенность, и я решился ответить грубостью на грубость.

– Что, места мало Рыжику? – выдал я звонко и неожиданно для моего обидчика.От удивления его голова медленно повернулась в мою сторону, а локоть моего обидчика, словно молоток, ударил мне в плечо. Резкая боль скопилась в плече, гудела, и хотелось скорее приложить лёд к месту удара.

– Чё пизданул? – вырвалось из его рта.Мои глаза заливало яростью, скулы напряглись, захотелось вломить покрепче, чтобы наверняка. Ладонь слегка обжигала, что держала стакан с едва горячим какао, и мысль пришла внезапно.

– Чё слышал! – я плеснул содержимое стакана ему в лицо. Он вскрикнул и рухнул на задницу, от неожиданности моего поступка.Он шипел, ёрзал и вытирал какао с лица. Его веки приоткрылись, и взгляд стал похожим как у настоящего хищника, устремлённый прямо в мои глаза.

– Пиздец тебе! – шепнул мне одноклассник, скалив зубы. В ответ ему было молчание, не знал что ответить. Я не стал пить какао, ведь им угостил своего обидчика. Отдал мелочь поварихе, сказав, что случайно пролил какао, и мигом ушёл из столовой. Возможно, мой ответ рыжему был жестоким; сам я не верил, что сделал это. Возможно, я совершил ошибку, но теперь уже ничего не поделать. Немного было страшно – Жека ничего не сказал учителю, а если он не проболтается, это значит одно: у него свои планы на меня, и он хочет, по-видимому, отомстить.После занятий я быстро покинул школу – мне повезло, что его задержала учительница. Я довольно быстро оказался у своего дома, не хотел, чтобы меня догнал рыжеволосый парнишка. А вот и моё поместье – я был рад оказаться здесь, в защите и с уютом. Дома никого не было, что было странно: обычно мама почти всегда дома. Я бросил свои вещи в комнате, переоделся и направился на кухню пообедать. На столе была записка: «Я уехала к отцу, еда в холодильнике. Посуду помой!!!» Обычно мама уезжает к отцу утром, а сейчас обед. Скорее всего, утром были дела, и она решила отправиться позже.Мытьё посуды – мама всегда загружала меня делами по дому, но я и не против. Помогать маме – это моя прямая обязанность. Если маме попытаться противоречить, то сразу же приговорит к расстрелу; отец всегда по струнке ходил, и мне приходится подчиняться приказам Товарища Капитана. Дела закончились быстро, посуду я помыл на раз-два.В комнате меня встречала лисичка – мне безумно нравилась она. По телосложению как человек, но всё же лиса. Этот милицейский костюм каждый раз напоминает мне о мечте Лены. Упав на кровать, я начал обдумывать сегодняшний день: знакомство с Антоном, стычка с Жекой и, в конце концов, первый день в школе. Учительница показалась мне доброй и отзывчивой; у меня хороший классный руководитель. Я надеялся, что мой новый друг окажется настоящим и надёжным, ему ещё не рассказывал про ситуацию в столовой, но завтра расскажу.Немного охватил страх перед завтрашним днём. Что меня ждёт – я не знал, но рыжий это просто так не оставит. Мне нужно подготовиться морально и, наверное, продумать свои действия до мелочей – от первой встречи до самой драки. Драться я вовсе не умею, буду импровизировать, шансов у меня, конечно, мало. Может, найти спасение в учительнице? – нет! Тогда меня будут обзывать ябедой или стукачом – это ещё позорнее, чем получить удар.Тут мой мысленный поток прервал резкий металлический скрежет – что-то ёлозило по дверному замку. Мне показалось, что кто-то хочет проникнуть в нашу квартиру. Но тут дверь открылась со скрипом, прошедшим по всей квартире, и на порог зашла Татьяна Александровна. Я хотел как-то отшутиться, пока не увидел её лицо. Медленные движения мамы заставили меня застыть; голова её была опущена, а по щекам катились слёзы. Пакет из её трясущейся руки упал, в нём лежали фрукты и контейнеры с едой, предназначенные папе. Она посмотрела на меня мокрыми, больными глазами. Я тут же подбежал к ней.