Синар. Морские рассказы

Только голос Фарида охладил пыл нашей встречи:

– Чиф, смотри, нельзя проходить через проходную, пока ей не вернули паспорт.

Но тут вышел высокий, здоровый, пузатый, в белом балахоне, с «арафаткой» на голове чиновник. Платок до плеч, на босу ногу надеты босолапки. Снисходительно посмотрев в нашу сторону, он протянул Фариду Инночкин паспорт.

Инна посмотрела на этого импозантного араба и показала взглядом на него:

– Вот этот вот. От него ничего не добьёшься, хотя я у него и спрашивала, когда же ты приедешь за мной.

– И на каком же языке ты у него это спрашивала? – удивился я.

– На английском, – не задумываясь и всё ещё не отпуская моих рук, произнесла она.

– Ты что, выучила английский? – Я с обожанием смотрел на свою жену.

– Ну, пришлось посмотреть в разговорнике и сказать ему несколько слов, но он даже носом не повёл в мою сторону, – возмущённо закончила она.

Чувствовалось, что пережитое волнение всё ещё не покинуло её.

– А может быть, он не знает английский язык? – шутливо предположил я.

Инночка недоверчиво посмотрела на меня.

– Ну, может быть, и не знает… Но как тогда он работает? – с серьёзным видом удивилась она.

Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись этой шутке, не отпуская рук и стоя около разделительного барьера.

Инночка положила мне голову на плечо. Какое это счастье просто так стоять обнявшись!

Но подошедший Фарид прервал идиллию:

– Всё оформлено. Вот твой паспорт. – Протянул он Инночке её паспорт.

На выходе из таможни находился магазин дьюти-фри, и я с просьбой посмотрел на Фарида.

– Мы зайдём в магазин? – спросил я его, а после того, как он утвердительно кивнул головой, я предложил Инночке: – Давай зайдём и купим бутылочку какого-нибудь винца, чтобы отметить твой приезд.

А Фарид показал в ту сторону, где стояла его машина

– Я буду вас там ждать, – и предупредил: – Но только ты, чиф, там недолго. У меня ещё много дел с документами, – и пошёл с Инночкиным чемоданом на колёсах к машине.

Взяв Инночку за руку, мы вошли в беспошлинный рай.

Вина в дьюти-фри в огромном ассортименте манили к себе с многочисленных полок, но взгляд моей жены почему-то сразу упал на очки.

На витрине находилось несколько десятков солнцезащитных очков различных фирм.

Какое тут вино? Когда Инночка увидела очки, то всё на свете забыла и попросила продавщицу показать ей очки, непроизвольно сказав всё это по-русски.

Продавщица не понял её, поэтому в этот спектакль включился я и перевёл продавцу всё, чтобы она поняла желание мой жены. Продавщица оказалась понятливой. Она и так понимала Инночку, потому что её палец, указывающий на определённый предмет, выявлял все желания покупателя.

Девушка-продавщица, скорее всего филиппинка, показывала Инне то одни очки, то другие. Инночка начала их примерять, глядя на себя в зеркало, периодически спрашивая меня:

– Ну, а эти как тебе?

Но когда она в очередной раз взглянула в зеркало, то тут же решительно сказала:

– Я бы хотела вот эти.

Я как раз и рассчитывал на магазин дьюти-фри, поэтому мой друг кошелёк находился у наготове. Очки, выбранные Инночкой, сразу же купили. Как отказать своей любимой женщине в её небольшом желании выглядеть ещё красивее?

С сегодняшнего порядка цен это оказалось недорого. Всего-то семьдесят долларов. Хотя в то время это считалось приличной суммой. Но это же первый день и первые минуты, проведённые с женой! Я даже не обратил внимания на такие мелочи.

Продавщица упаковала очки в изящный футлярчик и с поклоном вручила его Инночке. Затем мы набрали каких-то пакетиков с печеньем, чипсами и орешками. Ну и, конечно, взяли хорошего вина. На сей раз выбирал я сам, и это оказалось трёхлетнее красное итальянское вино.

Выйдя из магазина, я сразу увидел машущего нам руками Фарида:

– Давай, давай, чиф, быстрей, нас капитан уже ждёт, – тараторил он, поторапливая меня. —

Он ждёт от меня плана погрузки, – пояснив при этом.

Сев в машину и устроившись на заднем сиденье, мы обнялись и уже ни на кого не обращали внимания.

Фарид подъехал к трапу судна, выскочил из машины и, открыв багажник, помог вытащить Инночкин чемодан. Одному из пакетов Инночка всё время оказывала особое внимание. Мне стало интересно, чему это она оказывает такое пристальное внимание.

– Что это у тебя там? – поинтересовался я.

– Да шуба это, – отмахнулась она от моего вопроса. – Во Владивостоке было минус пятнадцать с ветерком, – глянула она на меня, – декабрь месяц на дворе, наверное, —

добавила она шутливо. – Это сейчас я тут раздетая. А вчера мне в ней было даже очень комфортно.

– Да… – протянул я, – здесь с утра было плюс двадцать пять градусов.

– А в аэропорту Артёма тоже было двадцать пять, но уже с минусом, – задорно рассмеялась она.

– А пакет-то зачем? – всё не понимал я.

– Да чтобы она не помялась и не видно было, что там внутри, а то ещё подумают, что я по пляжу решила прогуляться, – пошутила она, заливаясь задорным смехом.

Как мне не хватало этого смеха и такого свободного общения! И вообще, я никогда и никого в мире не встречал, чтобы он умел так задорно и искренне смеяться.

От таких ощущений, молнией пролетевших в моём мозгу я только смотрел на свою жену впитывая в себя каждый её взгляд и жест.

После полученных разъяснений я всё понял, подхватил пакет, посмотрел наверх и свистнул матросу. Тот уже стоял на трапе наготове, чтобы помочь с чемоданом и быстро спустился по трапу на причал.

– Бери чемодан и неси его наверх, в каюту, – скомандовал я ему. – Помоги женщине, – это я уже добавил в шутку.

Филиппинец подхватил чемодан, взвалил его на плечо и начал быстро подниматься по трапу. А мы уже налегке последовали за ним. Инночка с сумочкой, а я с ценным пакетом через плечо и сумкой с покупками из дьюти-фри.

Надстройка на контейнеровозе уж очень высокая и узкая. Трапы между палубами непомерно круты. На каждой палубе влево и вправо отходили коридорчики, в которых находилось по две-три каюты.

На главной палубе располагались кают-компания, столовая для команды, музыкальный салон и различные офисы. На второй палубе находились каюты для матросов-филиппинцев. Третья палуба – гостевая, на четвертой палубе жили помощники и механики. На пятой – я и старпом.

Шестая палуба – для капитана, с его офисами и библиотекой. Ну, а на седьмой уже располагался мостик.

Добравшись до каюты, Инночка, переведя дыхание, еле произнесла:

– Ну тебе и бегать приходится.

Поглубже вздохнув, чтобы сбить одышку, я подтвердил её догадку:

– Конечно, если что-нибудь забудешь в каюте, то тут приходится побегать. Так что к концу дня язык уже лежит на плече.

– А если что в машине случается? – допытывала она меня.

– Ну вот так и бегу туда вниз, насколько сил хватает.

– Да-а… – многозначительно протянула она и покачала головой.

Матрос уже поставил чемодан в каюте и ждал дальнейших распоряжений у открытой двери. Посторонившись, он пропустил нас, чтобы мы вошли в каюту, а я отпустил его жестом руки.

Когда матрос вышел, то я закрыл дверь и повернул ключ в замке двери…

Зачем я его поворачивал, сам не знаю. Скорее всего, интуитивно, потому что хотелось побыть наедине со своей женой. Но тут раздался стук в дверь. Дверь пришлось открыть.

Андрей Сергеевич сразу представился:

– Здравствуйте, я капитан этого прекрасного судна, на котором вам предстоит провести некоторое время. – Доброжелательно улыбнувшись Инночке. – Вы, пожалуйста, дайте мне свой паспорт, потому что Фариду нужно занести вас в судовую роль и оформить её у портовых властей. Сегодня в ночь планируется отход, – добавил он как бы между прочим.

– Как? И мы так и не сходим в город? – Инна в недоумении посмотрела на него.

А я, чтобы разрядить обстановку, попытался объяснить ей:

– Ну, это же контейнеровоз, Инночка. Сегодня это у нас ещё длинная стоянка. А так стоянки бывают и по десять-двенадцать часов. Закидают ящиками, и всё! Поехали дальше.

Капитан моим словам рассмеялся.

– Давайте, давайте свой паспорт и оставайтесь. Отдыхайте. Вам необходимо отдохнуть после перелёта и смены часовых поясов. Рад был познакомиться, – обратился он ещё раз к Инночке и вышел.

Я вновь закрыл за ним дверь. Мы молча смотрели друг на друга, но, не выдержав столь длинной паузы, прервали её и кинулись друг другу в объятия…

Я долго-долго смотрел в мои родные глаза, по которым очень соскучился, и долго целовал их. Потом, всё-таки оторвавшись от них, отстранился и уже с расстояния вытянутой руки принялся рассматривать свою жену. Как же я по ней соскучился! От такого пристального взгляда она застеснялась и вновь прильнула ко мне.

– Надо разобрать чемодан. Вынуть вещи и уложить их где-нибудь. – Обведя взглядом мою небольшую каюту.

Ещё раз поцеловав её, я с готовностью согласился:

– Конечно, конечно. Я специально для этого освободил в шкафу пару полок, чтобы ты разложила там свои вещи.

Положив чемодан на письменный стол, я открыл его. Каюта у меня небольшая.

Сама приёмная, в которой стоял небольшой журнальный столик, диван и письменный стол. Вся мебель прикреплена к палубе болтами. Просто так её не сдвинешь, зато в резкую бортовую качку всё оставалось на местах.

Рядом находилась дверь в спальню с огромной кроватью да такой, что на ней можно уместиться и втроём. Во время штормов при бортовой качке я на ней спал поперёк. Из спальни шла дверь в душевую комнату с душевой кабиной, туалетом, умывальником и различными полочками со шкафчиками.

Глава третья

Перед приездом Инночки я сам помыл и почистил каюту после уборки стюарда. Сейчас в ней стояла относительная чистота. Стюард убирал каюту раз в три дня. Но вчера я ему сказал, чтобы он особенно тщательно всё протер и вымыл, потому что приедет жена.

Он с удивлением посмотрел на меня:

– Как, русская мадам будет здесь жить?

– А что тут такого? Она уже не первый раз приезжает ко мне на судно. Ты-то что переживаешь?

Стюард Джоник небольшого росточка, худенький и юркий вездесущий пацанчик всё протер, пропылесосил, сложил, и подготовил каюту к приезду Инночки.

И вот тут началось. Когда я попытался поднять Инночкин чемодан и положить его на стол, то ощутил его неподъёмность.

Он точно весил больше двадцати килограммов. Я не знаю, как дотащил его матрос до каюты, но, когда я пытался его поднять, пуп точно чуть не развязался. Что там лежало такого ценного? Я понятия не имел. Но когда Инночка начала его опорожнять, то всё сразу стало понятно – женские вещи, летние вещи, зимние вещи и всё-всё-всё, что бы пригодилось на все случаи жизни.

Пока Инночка занималась перекладкой вещей из чемодана в шкаф, я сел на диван и закурил. В каюте курить разрешалось. Кондиционер работал постоянно, а я ещё включил и озонатор.

– Что-то Фарид мне ничего не успел рассказать о твоём прилёте в Дубай. Как прошло твоё путешествие? – глядя на суету жены, начал я.

– От Москвы до Стамбула было всё хорошо, но в Стамбуле, когда нас уже посадили в самолет, пошёл такой крупный снег, что вылет был запрещён. Этот снег шёл несколько часов, и мы всё это время просидели в самолёте. Нам даже не дали никуда выйти, правда, туалет работал, постоянно разносили попить и кормили. Так и просидели несколько часов. Я не засекала сколько, но очень долго. От Стамбула до Дубая ещё два часа лёта.

Вот почти шесть часов пришлось провести в самолёте, – рассказывала она, опустошая чемодан. – Вышла, ног не чувствуя.

Перед приездом я инструктировал жену по телефону:

– Выйдешь из самолёта, иди по коридору по стрелкам на выход. Никуда не сворачивай. – Я переживал, чтобы она нигде не потерялась. – На выходе тебя будут ждать с небольшим баннером Фарид или его помощница.

Потому что я знал, что с английским у Инночки всё очень и очень сложно. Ей вообще давались все языки очень трудно. Когда она со мной ходила на судне в Японию, слово

«сайонара» она выучила только из-за того, что оно у неё ассоциировалось со словами «своя нора». Постоянно повторяя «своя нора, своя нора», она и выучила, значение слова

«до свидания».

Смотря на неспешные движения Инночки, я принялся расспрашивать её о перенесённом полёте. Меня интересовало всё.

– Как же ты нашла эту женщину с баннером? – недоумевал я.

– Как нашла? – Инночка озорно посмотрела на меня. – Хорошо нашла, быстро нашла. Шла по стрелочкам, никуда не сворачивала. Эскалатор вёз меня к выходу. Он шёл вдоль всего аэропорта во фри-зону. Было всё спокойно, паспорт мне оформили без проблем, потому что у меня с собой было письмо от компании. Они просто посмотрели на меня, что-то спросили, я кивнула головой: «Да-да-да», ну, мне и отдали паспорт. А потом я пошла дальше. Выхожу, смотрю, стоит девочка в жёлтой форме с плакатиком, и на нём написано: «Макарова Инна, „Синар Риау“». Я сразу обратилась к ней: «Это я».

– На каком языке ты спросила её? – не отставал я с расспросами.

– На русском, конечно, – не прерывая работы, Инночка недоумённо посмотрела на меня.

– А, ну понятно. – согласился я с таким простым решением вопроса. – И она тебя поняла?

– Девчонка, когда увидела меня, заулыбалась, взяла меня под руку и предложила пройти вместе с ней на выход, а там меня уже встретил Фарид и отвёз в гостиницу. В гостинице был хороший номер. Там всё было как нужно. Кондиционер работал, и в номере было не жарко. Вечером, когда стало смеркаться, я даже вышла на улицу погулять. Прошлась вдоль улицы, нашла магазин типа гастронома, там купила себе йогуртов. Вот они. Смотри. Кстати, – она вытащила баночки из какого-то пакетика, – вот это я ещё не доела. Уж очень вкусные йогурты. Я давно такой не ела. Вот эти печенюшки взяла, тоже такие нежные, вкусные, всё это недорого стоит, и всё есть. И никаких тебе очередей, – на все её разъяснения я только кивал, соглашаясь с каждым её словом.

– Ну, что ты так на меня смотришь? – возмутилась она, увидев мой ироничный взгляд. – У нас же трудности с продуктами и со всем, на что ни упадёт взгляд. А тут-то всё свободно, бери, что надо. Были бы деньги. – Инночка спокойно продолжала вынимать вещи из чемодана. – Вот и водичка ещё осталась. – И она достала маленькую бутылочку питьевой воды из чемодана.

– Зачем ты её взяла? – Неподдельно удивился я. – Вон у меня целый ящик стоит этого пития.

Она посмотрела в угол, где стоял целый ящик минеральной воды. Пиво я сложил в холодильник. Он хоть и маленький, но ящик пива туда уместился. Поднявшись с дивана, я вынул из пакета бутылку вина, которое мы только что купили, и поставил её в холодильник.

Инночка закончила развешивать и укладывать вещи. Особое внимание она уделила норковой шубе. Это мы перед моим уходом в рейс мы ездили в Китай и там её купили.

Чтобы она не помялась, повесили её на переборке в чехле, и шуба там так и висела, пока Инночка путешествовала со мной.

Время приближалось к пяти часам. Наступило время ужина. Вдвоём мы вышли из каюты и спустились в кают-компанию.

Там уже все собрались и ждали нас. Конечно, не меня же, а Инну. Она вызывала всеобщее любопытство. Женщина на судне – это вообще редкость, а тем более на нашем судне под иностранным флагом. На таких судах женщин вообще не бывает.

Поэтому сейчас каждый старался оказать ей какую-нибудь любезность.

Кают-компания существовала только для лиц командного состава. В ней находилось два стола. Один стол для командиров, а второй – для гостей. За ним сейчас сидел фиттер, он же и токарь, он же и сварщик в одном лице. Так как он европеец, то его посадили

к нам, а не в столовую с филиппинцами, где повар готовил только филиппинскую пищу.

За нашим столом сидели капитан, я, электромеханик, второй механик, третий механик, второй помощник и старпом. Но электромеханик водил большую дружбу с фиттером, поэтому обычно сидел за вторым столом. Там они подолгу вели свои задушевные беседы. Электромеханик и фиттер – как мы их звали, дядя Саша и дядя Витя – давние друзья, оба из Мариуполя и знали друг друга ещё со времён работы в Азовском пароходстве.

А пока мы сидели и ели, любопытный народ начал интересоваться, как Инна добралась до Дубая, какая погода в Москве, какая погода во Владивостоке и что там произошло в Стамбуле.

Инна всё рассказывала, как она умеет, ярко и в красках. Все впечатлились её рассказом, а особенно видом, который она произвела на экипаж.

Экипажи под иностранным флагом в основном мужские. Женщин на суда под флагом старались вообще не брать во избежание, будем так мягко говорить, неприятностей между членами экипажа. Поэтому повар и стюард на «Синаре» – мужчины. В русских экипажах поварами обычно работали женщины, а вместо стюарда – буфетчицы.

* * *

Как-то на одном из судов Дальневосточного пароходства, где мне довелось работать, вместо буфетчицы работал буфетчик Колька. Ему оторвало ногу во время самовыгрузки в одном из порт-пунктов Чукотки. Ему, в виде исключения, так как он страстно хотел работать на флоте, пошли навстречу и разрешили работать на судах, но только в должности буфетчика. Колька – уникум, про которого можно рассказывать и рассказывать многочисленные истории.

* * *

После ужина мы с Инночкой вышли на палубу. В вечернее время дневная жара спадала, поэтому прогулка по палубе доставляла удовольствие.

Мягкий тёплый ветер с моря ласкал лицо и слегка трепал волосы.

По крутым трапам мы поднялись на самый верх надстройки, на пеленгаторную палубу. С неё просматривался весь порт и высотки Дубая, светящиеся разноцветными огнями.

Тележки кранов, грузившие контейнеры по трюмам, носились перед глазами. Создавалось впечатление, что контейнер несётся точно на тебя. Мы стояли у лееров на пеленгаторной палубе, но от летающих перед лицом контейнеров непроизвольно пришлось отойти подальше.

Крановщик, когда увидел, что на палубе стоит женщина, даже приостановил свою тележку, высунулся в окно и помахал рукой. По всей видимости, это был пакистанец. Операторы кранов – это высокооплачиваемая работа, на которую берут только толковых мужчин после соответствующего обучения.

А вот грузчики, работающие в трюмах, те вообще женщин не видят годами, потому что в Дубае они живут в отдельном посёлке и их оттуда привозят на работу в специальных автобусах.

* * *

В Джебель-Али, расположенного в двадцати километрах от Дубая, в порту, для портовых рабочих даже выстроена специальная зона. В этой зоне жили рабочие (в основном пакистанцы). Из неё они вообще никуда не могли выйти. У них только работа и собственный посёлок. Они так живут и работают два-три года. Через три года им разрешается поездка домой на месяц, и после этого они опять возвращаются, если хотят подписать ещё контракт. Этот контракт уже на два года, с точно такими же условиями. И если этот рабочий работает хорошо, и его работа проходит без замечаний, то он подпишет третий контракт, на который уже сможет привезти семью. Его семье выделяется в коттеджном посёлке небольшая квартирка. Вот так рабочие порта и жили в этом Джебель-Али.

А в Дубае грузчики, особенно те, которые работали на кранах – это ребята с образованием и со специальными навыками и не только пакистанцы, а иной раз и белые, нанявшиеся туда на работу.

Я в Портах ОАЭ встречал многих ребят с Украины и с территорий бывшего Советского Союза. Иной раз даже попадались ребята из Москвы. Все хотят отдать свои силы и навыки за приличные деньги. А тут, в порту, по сравнению с Россией, они неплохо зарабатывали.

* * *

Мы обошли надстройку, а когда спустились вниз, то оказались у бассейна.

На подходе к порту я специально набрал в него воды. Но так как спускной клапан пропускал воду, то она из бассейна постепенно уходила и сейчас в нём осталось только три четверти от полного объёма.

В бассейне хорошо купаться, когда он полон до самых краёв, даже чтобы вода немного переливалась через край. Вот тогда в нём можно плавать как в море и даже наблюдать за горизонтом.

С пеленгаторной палубы я увидел, что к борту судна подъехал магазин дьюти-фри. Он представлял из себя большой белый грузовик с прицепленным к нему таким же белым контейнером, специально переоборудованным под магазин.

Он останавливался напротив каждого судна или через судно. Моряки в него ходили, чтобы купить спиртное, сигареты, видеокамеры, фотоаппараты, плееры, магнитофоны, кое-что из вещей, различные сувениры и золото.

Золото стоило чуть дороже, чем в самом городе, но что-то выбрать и купить можно, особенно если учесть, что стоянка судна считаные часы и в город вырваться времени нет.

Я предложил Инночке:

– Пойдём, сходим туда, – кивнув в сторону магазина, – может быть, что-нибудь там тебе прикупим в память о твоём приезде.

– Пойдём, посмотрим, – тут же согласилась она, – а то я здесь была только в продуктовых магазинах. А об эмиратском золоте ходят легенды по всему миру.

Спустившись на причал и, чтобы нас не сбили проносящиеся машины с контейнерами, осторожно перешли на противоположную сторону, где стоял передвижной магазин.

Из него как раз вышел водитель, он же и продавец и, поставив ступеньку перед входной дверью, открыл дверь своего заведения.

Я пропустил вперёд Инночку, а водитель услужливо открыл дверь перед ней, и мы вошли внутрь магазина.

От увиденного внутри контейнера у Инночки непроизвольно вырвалось:

– Ой, сколько здесь всего! – И она принялась осматривать содержимое полок передвижного рая.

Сначала она прошла в спиртной отдел, просмотрела и перетрогала там все бутылки. Видя её нерешительность, я предложил:

– Давай ещё бутылочку вина купим.

На сей раз я выбрал бутылку французского красного вина и положил в корзинку. Мы тут же перешли в другой отдел. Инна подходила ко всем полкам и подробно изучала их содержимое, расспрашивая о ценах. Опять осматривала очки, примеряла их и смотрелась в зеркало. Потом осмотрела электронную технику, как будто что-то оттягивая. И, как выяснилось, это оказался прилавок с золотыми украшениями.

Под стеклом лежала целая гора колец и цепей. К ней сразу же подошёл продавец, и она его стала пытать: покажите это да, покажите вон то. Сколько стоит вот это колечко, а сколько вон та цепочка.

Продавец послушно выполнял все капризы дотошной покупательницы. Он доставал и взвешивал то, на что указывала Инночка, щёлкал клавишами калькулятора и выдавал цену. Инночка перемерила десятка два колец и серёг. Но каждый раз они её чем-то не устраивали. Но когда она дошла до дутых серёг в виде цветка и примерила их, то я сразу понял, что серьги ей очень понравились и их придётся брать.

Небольшие изогнутые сферой серьги с инкрустацией и английским замком выглядели массивно и очень внушительно. Когда продавец положил их на весы, то вес их оказался около двенадцати граммов. Выглядели они очень красиво, и кошелёк у меня вынулся сам собой.

Инночка не остановилась на новом приобретении, она всё перебирала и перебирала кучу украшений, вываленные перед ней продавцом. Он только и успевал укладывать украшения на весы и щёлкать клавишами калькулятора. Видя, что азарт всё больше и больше начал овладевать моей женой, я попросил её:

– Мамусь, не надо тут больше ничего покупать. Ладно, вот это ты сейчас купила, – показал я на серьги, – тебе они понравились, пусть так и будет, но по приходу назад в Дубай мы обязательно съездим в город. Там есть золотой базар, и на этом базаре ты сможешь выбрать всё намного дешевле, лучше и красивее. Здесь же только ширпотреб, который рассчитан на моряков. Вот смотри, – показал я на кучу золота под стеклом, – тут цепи да кресты… А там в городе есть то, от чего у тебя глаза разбегутся. Я даже и не могу представить, что ты сможешь там выбрать.

Инна недоверчиво посмотрела на меня.

– Ладно, остановимся пока на этом, – неохотно согласилась она.

Я с собой в рейс взял штук двадцать гранатов, довольно-таки неплохих и крупных. Ещё штук сорок мелких рубинов и несколько изумрудов среднего размера. Мне хотелось сделать с ними украшения для жены и дочерей, но какие именно, я ещё не знал.

Приобрёл я эти камни в Коломбо на Цейлоне, когда мы ходили туда на «Александре Фадееве». Тогда я не выдержал атаки местного продавца камнями, который энергично мне их расхваливал, чуть ли не вылезая из кожи. Он оказался настолько красноречив, что я не выдержал и всё это купил. Обошлись тогда мне все эти камни долларов в сто пятьдесят.

С тех пор я постоянно возил их с собой в надежде на то, что, может быть, получится сделать из них какие-нибудь украшения. Но тут приехала Инночка. Поэтому я подумал, что мы вместе с ней закажем у Джимми что-нибудь по её рисункам, которые она заранее приготовит.

Поэтому, глядя на Инночку, как она перебирает цепи и кресты, я обратил её внимание на другую полочку: