Леонид Агутин. Безграничная музыка

– Наверное, отсутствие постоянной связи сильно усложняло вам работу?

– Это точно. А помимо отсутствия постоянной связи, было еще много технических проблем. Ведь материал на жесткий диск нужно было записывать в определенном формате, чтобы его смогли открыть в Америке. Так еще и сам диск должен был доехать целым и невредимым, не размагнитившись по дороге. У нас было несколько случаев, когда с хардами что-то случалось и приходилось проходить всю эту сложную цепочку с самого начала.

– Вы сказали, что записывали демо для альбома. Бриджи для Ал Ди Меолы придумывали тоже вы?

– Мы работали следующим образом: Леня набрасывал мне придуманные им образы и мелодии, а мы с Игорем Лалетиным все это дело оформляли. Что касается бриджей Ал Ди Меолы, то да, некоторые из них придумал я, но толку от этого было мало, – усмехнулся Альберт.

– В каком это смысле?

– Когда музыка была готова, мы полетели в Майами, чтобы записываться на «Хит Фэктори». Там Ал Ди Меола еще раз ознакомился с представленным материалом, но в итоге, конечно, многое было записано совсем иначе. Я не мог ему перечить и просить играть четко по нотам, он ведь уже тогда был мировой звездой. А сам я еще недавно распевал песню «Офицеры» в русском ресторане… В общем, не поворачивался у меня язык что-то ему сказать. Ситуации в связи с этим возникали очень нелепые… Помню, Ал однажды отыграл бридж и тут же спрашивает у меня, хорошо ли получилось. Я в ответ говорю: «Хорошо!» Он сразу начинает снова играть вроде бы этот же бридж, но звучит он, блин, уже по-другому. И давай опять меня спрашивать, хорошо ли получилось. Я снова отвечаю: «Хорошо!» А на самом-то деле не очень… И не потому, что сыграно плохо, а потому, что сыграно не то. Ведь нужно было просто сыграть по тем аккордам, что написаны на бумаге.

– И как вы с ним в итоге сработались?

– Мы сработались ровно в тот момент, когда я осознал, что Ал Ди Меола не может дважды сыграть одно и то же. Он каждый раз играет одну и ту же мелодию по-разному. Он видит музыку иначе, чем все остальные. В этом и заключается его гениальность, именно поэтому он стал тем, кем является. А когда я поближе узнал его как человека, я окончательно понял его как музыканта. С тех самых пор я перестал нервничать и начал просто наслаждаться процессом, ведь я в ту пору работал на пару с мировой звездой, записываясь на легендарной студии в Майами. Мне оставалось лишь делать свое дело и поддерживать свой абсолютный слух.

– То бишь пить? – улыбнулся я.

– То бишь пить, – улыбнулся Альберт. – Помню, у нас за соседней дверью записывалась американская рэп-исполнительница Мисси Эллиотт, очень колоритная чернокожая тетечка, на счету которой шесть платиновых альбомов. Так вот, у нее в комнате был небольшой холодильник, в котором стояла водка. И всегда, когда не хватало, – а не хватало опять же всегда, – мы под каким-нибудь предлогом заходили к Мисси и эту водку у нее тырили. Конечно, на следующий день мы привозили новую бутылку и ставили ее обратно, но тем же вечером снова сами же ее и забирали.

– Мисси, наверное, была в шоке оттого, что к ней на студию в Майами каждый день заваливались какие-то русские мужики в поисках водки.

– Там все были в шоке уже просто оттого, что мы русские. В общем, с нами много всего произошло за те годы… – сказал Альберт, на секунду предавшись воспоминаниям, но следом тут же вернувшись к реальности. – Ладно, мне пора бежать на сцену, но если тебе интересно, мы можем продолжить наш диалог как-нибудь в другой раз.

Алекс, к сожалению, уже тоже был вынужден убегать по своим делам, а потому нам нужно было прощаться.

– Лева, – сказал он перед уходом, – мне сегодня дали четыре пропуска в «Олимпийский», два я взял для себя и моей жены, а оставшиеся два, как я понимаю, для тебя и Владимира.

Алекс передал мне белый конверт, после чего добавил:

– Продолжим наш разговор 10-го числа в «Олимпийском», пока будет идти концерт.

Когда Сино ушел, я открыл полученный конверт и увидел, что в нем лежали две проходки с надписью «АРТИСТ». Покрутив их в руках, в моей голове в какой-то момент проскочила мысль: «Вот я и стал артистом, мама…» И, положив пропуски во внутренний карман, пошел на сцену, чтобы перед отъездом попрощаться с Агутиным.

Леонид с самого утра репетировал с музыкантами и приглашенными гостями, а потому выглядел откровенно уставшим. Я, видя его состояние, не стал мучить его своими вопросами и просто быстро пожал ему руку, выждав коротенький перерыв между песнями. Но когда я уже развернулся и собрался уходить, он неожиданно произнес:

– Лева, извини, сам видишь, в каком я состоянии… Тут не до интервью… Давай с тобой сядем после концерта, бахнем чего-нибудь крепкого и нормально поговорим.

– Я всегда за!

– Бахнуть или поговорить? – с улыбкой произнес Леонид, не теряя своего чувства юмора, даже будучи столь уставшим.

– Одно другому еще никогда не мешало!

Помните, я уже вскользь упоминал, что прошел в «Олимпийский» не без приключений? 10 ноября мы с Владимиром Логвинченко приехали на площадку, вооружившись своими пропусками с громкой надписью «АРТИСТ». Повесив их на шею, мы с высоко поднятой головой гордо потопали к служебному входу. Но когда строгий охранник попросил наши пропуска и пробил их через компьютер, выяснилось, что на самом деле они принадлежали Артуро Сандовалю и Ал Ди Меоле. Мужчина в форме вслух прочитал имена настоящих владельцев, а потом недоверчиво бросил взор на нас и, приподняв левую бровь, спросил: «Вы Артуро и Ал?» Наступила небольшая пауза. Если я, будучи по паспорту Алексеем, еще с натяжечкой могу претендовать на имя Ал, то к Владимиру имя Артуро не билось ни по паспорту, ни по лицу. Однако других пропусков у нас на руках все равно не имелось, а потому отступать было уже некуда.

– Артуро Сандоваль энд Ал Ди Меола? – переспросил у нас охранник, произнеся эти имена на английский лад, что выглядело очень смешно, если знать ситуацию целиком.

– Yes, – тут же уверенно ответил я, – we are! (Да, это мы!)

А пока охранник не понял подвоха и не спохватился нас выпроваживать, я твердой поступью быстро и уверенно направился к гримеркам, напоследок для пущей убедительности бросив в воздух фразу: «Where is my guitar?!» («Где моя гитара?»). Настоящие же Ал Ди Меола и Артуро Сандоваль, видимо, проходили в «Олимпийский» под своими новыми псевдонимами Алексей и Владимир. Владимир, к слову, будучи новоиспеченным трубачом, тоже не растерялся, выкрикнув после моей фразы про гитару свое: «Yes! And my trumpet!» («Да, и моя труба!»).

Буквально через десять минут, вновь познакомившись с аутентичным Ал Ди Меолой и поздоровавшись со всеми присутствующими в многочисленных гримерках людьми, я отправился на сцену, где проходил саундчек. Там в этот момент в еще пустой зал пел Леонид Агутин в спортивном костюме, а вокруг него рабочие в спешке собирали декорации. Когда я оказался на сцене и передо мной возник этот огромный, пусть даже и пустой зал, по коже пробежали мурашки. Даже не представляю, какого это, стоять здесь и исполнять свои песни, в то время как тебе вторит многотысячная толпа…

После, немного отойдя от этих мыслей и осознав, что мне такое счастье не грозит, я заглянул за сцену и увидел длинную пластиковую стену белого цвета, за которой скрывалась столовая. Ведомый вкусными запахами, я в конце концов очутился за столиком, где сидел Алекс Сино. Оглянувшись по сторонам, я увидел, что рядом с нами находилось еще порядка 15 столов, многие из которых были заняты. Здесь популярные приглашенные артисты вперемешку с музыкантами и рабочим персоналом трапезничали перед концертом, обсуждая насущные вопросы, в то время как из-за невысокой белой стены, за которой располагалась сцена, доносились звуки ударов молотков и исходящий из колонок приглушенный голос Агутина.

Не обращая на это внимания, я, пока свежи были мои эмоции, первым делом решил рассказать Алексу о недавней смешной ситуации с охранником на входе. Внимательно меня выслушав и вдоволь насмеявшись, Алекс поделился со мной своей схожей историей, которая произошла с ним во время гастрольного тура Cosmopolitan Life.

– Объездив почти всю Америку с новым альбомом, мы начали готовиться к поездке по Европе. Первой точкой на нашем пути была Италия – столица душевной музыки и ригатони. Ал Ди Меола выбрал для этой поездки бесценную акустическую гитару Conde Hermanos и двухгрифную электрогитару PRS, сделанную фирмой специально для него. Я забрал у Ди Меолы перечисленные инструменты и вместе с ними полетел в Италию, где через три дня должен был встретить Ала с местным тур-менеджером. Но в аэропорту Кеннеди на два кофра строго посмотрел работник охраны, потребовавший, чтобы я немедленно сдал все это дело в багаж. Надо сказать, что я, как и многие эмигранты, робею перед людьми в форме – полицейскими, охраной и военными. Я сразу же теряюсь в таких ситуациях и начинаю говорить с тяжелейшим акцентом, путая слова. Так было и в этот раз, когда я начал лепетать что-то о безумной ценности гитар и рок-н-ролле. Конечно, мои доводы никого не убедили, а потому мне пришлось покорно проследовать в багажное отделение. Весь полет я выпивал, дрожа от страха за доверенный мне ценный груз. Когда по прилете в Рим я не получил гитар, то почти не удивился… А встречал меня итальянский менеджер Даниэле. Вот он-то как раз и удивился, ведь со мной не было ни гитар, ни самого Ал Ди Меолы. Стоило мне объяснить ему сложившуюся ситуацию, как он тут же бросился в багажное отделение. Мне оставалось лишь издалека наблюдать, как он хищно размахивал руками, показывая, что будет со всеми работниками авиалинии, если гитары не найдутся. В итоге Даниэле меня успокоил – сказал, что гитары прилетят завтра и мы их подберем в аэропорту после обеда. Но на следующий день, как и следовало ожидать, гитары не нашлись. Не нашлись они и еще через день. Ал должен был прилететь уже на следующее утро, ситуация накалялась, потому что вместе с его прилетом приближался мой позор и конец моей рок-н-ролльной карьеры. Когда Даниэле принялся мелко креститься и шептать что-то оскорбительное в адрес Мадонны, я понял, что без драмы здесь не обойтись. На мой вопрос о том, не имеет ли он знакомых полицейских, ответ был таким: «Италия – страна семейная. У меня брат и муж сестры карабинеры». «У них форма есть? Красивая такая, небесно-синяя, с лампасами, перьями и высокими блестящими сапогами?» – спросил я. Услышав утвердительный ответ, я сказал, что эти двое должны вместе с нами поехать утром в аэропорт, чтобы помочь разрешить ситуацию. Наутро мы с Даниэле, сопровождаемые двумя красиво одетыми полицейскими, ринулись к складу багажного отделения. Сунув охране под нос багажную квитанцию, я молча прошел в огромный ангар, где наряду со всяким барахлом пылились сотни разных чемоданов. Охранник чуть не взвыл от такой наглости, но здраво оценил двух огромных и сытых полицейских-карабинеров, так что вынужденно умерил свой пыл, успокоился и побрел за мной. Я же нервно бегал по ангару в поисках гитарных кофров. В процессе натыкался на лыжи, чехлы от неведомых мне приборов, барабаны, попался даже футляр с балалайкой. Через минут 20 я наконец-то приметил знакомый кофр, который мне удалось с трудом вытащить из огромной кучи чемоданов. Это была гитара Conde Hermanos. Еще через минут десять отыскалась и электрогитара PRS. Я выдохнул и с радостью продемонстрировал полицейским и Даниэле табличку с именем Ал Ди Меолы, наклеенную на кофрах. Они с уважением поклонились, после чего мы потащили инструменты к выходу. Но в последний момент охранник вдруг очнулся и завопил: «Секундочку! Это гитары Ал Ди Меолы. А ты кто такой? И почему с тобой нет Ди Меолы?» Полицейские мгновенно продали нашу дружбу и понимающе закивали головами, мол: «Да, действительно, а ты кто такой?» И тут я неожиданно даже для самого себя, разумеется, с сильнейшим акцентом, выпалил, что являюсь вторым гитаристом Ала. Сказал им, что Ал без меня вообще никогда не выступает! И держа в руках две гитары, дал понять, что одна принадлежит мне, а вторая Ди Меоле. Охранник на мою игру явно не повелся, молча открыл кофр, вытащил своими здоровенными ручищами Conde Hermanos и протянул мне гитару со словами: «Давно мечтал послушать творчество Ал Ди Меолы. Давай, покажи, на что способен его второй гитарист». Я поправил свои только что поседевшие волосы, сел на чемодан, привычно обнял дорогую мне гитару и аккуратно пощипал ее уменьшенными джазовыми аккордами. Затем, подражая Ди Меоле, попытался сыграть «Испанию» Чика Кориа. После этого, не дожидаясь оваций, пока все были в ступоре, я быстро вложил Conde Hermanos в кофр и направился к выходу. Даниэле подхватил PRS, и мы, поблагодарив родственников-карабинеров, тут же помчались встречать самолет, на котором прилетел Ал. Он вышел из бизнес-класса с небольшим чемоданом, как всегда элегантный, в стильных черных джинсах и рубашке от Armani. Поздоровался с нами и тут же уставился на кофры, не понимая, зачем мы притащили их в аэропорт. «У нас что, репетиция, о которой я не знаю?» – строго спросил он. Собрав силы в кулак, я ответил: «Ал, не сердись. Мы приехали чуть раньше, и я дал небольшое шоу для работников аэропорта. Надо же было когда-то решиться выступить на публике. Недаром же я практиковался столько времени! Надеюсь, ты не возражаешь, что я взял твои гитары?» Ал очень внимательно посмотрел на меня. По-моему, он все понял…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Criteria Studios – студия звукозаписи, расположенная в Майами, была создана Марком Эмерманом в 1951 году. В 1999 году владельцы студии The Hit Factory приобрели Criteria Studios, реконструировали здание и повторно открыли его под вывеской The Hit Factory Criteria Miami. В общем числе на студии было записано 250 золотых и платиновых синглов и альбомов. Здесь записывались ABBA, Aerosmith, Bee Gees, Black Sabbath, Bob Marley, Eric Clapton, Lenny Kravitz, Eagles, Michael Jackson и другие.

2

Tower Records – крупная международная торговая музыкальная сеть магазинов, являющаяся одним из лидеров рынка в 1960—2016 гг.

3

Electric Lady Studios была основана в 1970 году американским исполнителем Джими Хендриксом. В разное время на ней записывались такие исполнители и группы, как Bob Dilan, John Lennon, Kiss, David Bowie, AC/DC, Guns N» Roses, Depeche Mode, U2, Daft Punk, The Rolling Stones, Lady Gaga и другие.