Морской министр Французской республики. Действия французского флота 1896—1901

Вечно занятого Главного судостроителя Эмиля Бертена Морской министр решил пока не беспокоить, а пригласил, сюда в Гавр, в арендованный им особняк с охраной, она ой как понадобилась бы в прошлой жизни, и прислугой, но о ней позже, дела не ждут, пожалуй лучшего строителя миноносцев в мире – Жака Огюста Нормана.

Гость оперативно прибыл, по приглашению столь важного человека, благо расположение его верфи, недалеко от Гавра, это позволяло. Судостроитель вошел с огромной картонной коробкой в руках.

«Что в ней?» – спросил Морской министр заинтригованно. Он сам уселся в кресло, времен Людовика XIV, и усадил в аналогичное и гостя.

«Я хоть и простой строитель миноносцев, не семи пядей во лбу, но и я могу мечтать, и хотел бы Вас попросить помочь с воплощением моей мечты в реальном мире», – своей фразой он заинтриговал Густава и у того, лишь вырвалась слово: «Продолжайте».

Миноносец «Дюрандаль» Французского флота

«Вы знаете мой проект миноносца „Дюрандаль“, водоизмещением в триста тонн, скоростью двадцать шесть узлов, дальностью плавания две тысячи триста миль, экипажем из шестидесяти четырех человек и вооруженного одним 65-мм и шестью 47-мм орудиями, а также двумя 15-дм (381-мм) аппаратами для пуска самодвижущихся мин».

«Мне знаком подобный проект, но я также знаю, что поддержал его в своё время», – важно сообщил морской министр.

«Теперь смотрите, что я в своей мастерской сделал, – с горящими глазами заявил Норман и достал из картонной, серой коробки узкую длинную модель миноносца в масштабе 1:200, – водоизмещение пятьсот тонн, скорость тридцать узлов, одно орудие 3,9-дм и девять 1,9-дм, а также четыре аппарата для пуска скоростных мин калибром 16-дюймов с восемью минами на борту, экипаж семьдесят шесть моряков», – радостно заявил Норман.

Морской министр внимательно, минут пять, рассматривал корабль, ходя вокруг модели, как кот у миски сметаны, и заявил:

«Дальность три тысячи двести миль велика для миноносца, запас мин недостаточен для современного боя, так как в последнем бою у Манилы наш 500-тонный миноносец вражеский броненосный крейсер утопил единственным тройным минным залпом и остался всего с двумя „рыбками“. Орудие главного калибра всего одно, а оно и у миноносцев роль свою выполняет, так как именно из орудий Т-15 и Т-6 уничтожили миноносец врага. Вам надо его еще немного поправить».

«Прошу подсказать, каким образом?» – спросил Норман.

«Вот смотрите. Берем корпус пятисоттонного миноносца. Котлы с дутьем, паровую машину тройного расширения, в расчете на достижение тридцатиузловой скорости. Чтобы поставить побольше орудий противоминного калибра 47-мм расширяем корпус, а два орудия в 10-см, на носу и корме или 3,9-дм, как Вам угодно его называть. Трубы две, как и котельных с машинными отделениями, разнесенными по кораблю, чтобы не обездвижить корабль одним попаданием».

Далее продолжил уже Норман:

«Рубку ставим самую хорошую, блин она ни куда не влезает, аппаратов для пуска мин калибром 16-дюймов со скоростными минами и увеличенным боекомплектом, по Вашему желанию ставим четыре штуки, таким образом, общий боезапас составляет дюжину штук».

«Рубку, не выпендривайся, ставь от предыдущей серии миноносцев и тогда ширину можно сократить, водоизмещение падает на двадцать восемь тонн, а цена на сто шестьдесят тысяч франков, что при условии массового строительства весьма значительно».

«На сколько массового? – с придыханием спросил Норман и сам испугался своей смелости, – четыре, шесть, восемь…»

«Давай сразу три десятка!» – произнес морской министр.

Второе пришествие или гром и молния прямо здесь и сейчас не произвели бы на Жака Огюста такого эффекта как слова Беснара, он воздел руки к небу и упал на колени перед благодетелем. Ведь если контракт будет заключен, то он обеспечит себя и свою семью, до конца своих дней на сносное существование.

«Так много, потому что, два миноносца у нас утонуло при Маниле, сейчас эскадра Фурнье вышла в море и при ней два заморыша, а не нормальных 500-тонных кораблика, так что строй свои миноносцы типа „Пистолет“, хочу так назвать, а там, будь что будет! Меня, конечно, порвут в прессе, но есть же определенный карт-бланш, вот я им и воспользуюсь. Пусть наш дефицит морского бюджета повыситься до двадцати семи миллионов франков в месяц, но оно того стоит. Кстати, через сколько сможете сдать заказ?»

«Через семь месяцев, зуб даю!»

«Нет, – вполне серьезно, смотря прямо в глаза произнес Беснар, – ты даешь по одному своему зубу за каждый миноносец, а через семь месяцев в начале июля и поглядим сколько у тебя их останется»…

Конец года

Декабрь встретил морского министра чудесами. Во-первых, империя Цин, где были все в шоке, от победы, одержанной Дальневосточной эскадрой французского ВМС сама предложила мирный договор и, что более важно, для сложившейся ситуации – контрибуцию в виде восьмидесяти пяти миллионов лян серебра или, чтобы было понятнее слитков по 37,3 грамма, или три тысячи и девяносто шесть тонн серебра12.

Когда делегация Французской республики, в составе администрации Французского Индокитая прибыла на переговоры, то ей, в кулуарных разговорах, после кумыса и курения гашиша предложили еще Бутан и Монголию, под управление на двадцать пять лет! Что означало, фактически начало присоединия данных территорий к Французской республике. Это было не просто вишенкой на торте, а слоном на торте или, вообще, шоком для газетчиков всех мастей. Телеграф раскалился до бела, а затем вообще сломался, такой был объем передаваемой информации по нему, во все столицы мира.

Беснар на переговоры не поехал, так как был страшно занят. Он лишь передал свою просьбу:

«Брать прибрежные территории, а на оставшиеся средства взять самые мощные броненосцы и сделать из них волноломы или отправить на переплавку».

Но, это все знали и хотели без него, точно такая же логика господствовала тогда в высших политических кругах, окружавших Феликса Фора. Так как процесс демилитаризации империи Цин, от оружия произведенного в Германской империи, совсем недавно, по историческим меркам, необходимо было начинать незамедлительно и вести его до логического конца.

После недели переговоров, реальность оказалась куда банальнее, чем планировалось. Были изъяты из флота империи Цин четыре самых мощных броненосца, один миноносец, видимо на сдачу, но самое главное, в короне колониальных владений Французской республики мог появился – Бутан, но данная информация оказалась ложью и дымом от многочисленных воскурений, так что всё обошлось лишь контрибуцией в размере сорока пяти миллионов лянов серебра, которого у Цинов было предостаточно. Можно сказать, что правящая элита страны ела и спала на нем. Срединное государство, почти, не заметило победы над собой, хоть и потеряло семь кораблей защищенных броней, да еще и броненосный крейсер, который тоже можно было считать броненосцем, но 2-го класса.

В начале декабря, пришла информация о потере двадцати девяти транспортов, от американских и германских пиратов, использующих как военные крейсеры, так и пароходы оснащенные орудиями.

«Необходимо срочно с ними разобраться, ведь не один или пять! В разы больше!», – в истерике ходил по кабинету морской министр.

Закладка крупной серии миноносцев типа «Пистолет» осталась не замеченной не только во Франции, но и во всем мире, а особенно у союзников. Страна Колумбия, где у власти находился Мигель Антонио Каро Тобар, ему сейчас шел пятьдесят первый год, колумбийский учёный и политик, философ, переводчик, лингвист, заказала сразу три единицы, и готов был выложить 1442 тысячи франков сейчас и остаток семь миллионов, когда заказ будет сдан, что эквивалентно прибыли в 48%.

«Разумеется, да», – ответил на запрос Беснар, а сам отправился на самолете с огромным газовым баллоном в Брест, куда по воле Рока прибыл крейсер французского флота «Пантера» и миноносец S-6.

Их все считали погибшими, но уцелевшие экипажи, после тяжелого боя с германским рейдером «Гнейзенау», смогли подвести пластыри, откачать воду, заделать повреждения. Кончился уголь, так как трубы были повреждены и расход был бешенный, и корабли с ополовиненными командами просто дрейфовали, и вот морским течением их привело обратно в родную гавань. Случай уникальный, и все в дивизии крейсеров, что была расквартирована в данном городе были поражены случившимся, обрадовались и обнимались.

Пришло время морскому министру осматривать и трофеи флота империи Цин. Их было четыре, черных и немного ржавых. Они своим ходом, на последних тоннах угля, который кочегары лопатами выгребали из всех щелей вместе с крысами и змеями, с французскими моряками на борту пришли в Форт Байяр.

Два корабля постройки десятилетней давности: Zhixin и Guanwen решено было утилизировать немедленно. Беснару не нравилось решительно всё. От водоизмещения в 6500 тонн, мощности машин, всего, в 3300 л/с, простой железной брони, видимо, германцы продали все остатки куда подальше, разнотипные орудия калибром 9-дм и 10,5-дм, установленные по принципу – две башни с более легкими орудиями на носу и корме, а с каждого борта, палубой ниже еще по две башни, каждая с одним орудием.

«Такие корабли флоту Французской республики не нужны», – поставил резолюцию Беснар и одним росчерком пера отправил на переплавку два трофейных корабля. Что либо полезное извлечь из данных технических сооружений не представлялось возможным, даже такой передовой промышленности как французская.

Другие два корабля, водоизмещением каждый в 8300 тонн, под названием Koxinga и Zexu (иероглифы было не разобрать, так как в надпись попал снаряд) тоже были не лучше. Орудия на них стояли британские калибром 9,3-дюйма или 234-мм, но очень короткие, всего в 22 калибра, не выстреливающие, а буквально выплевывающие снаряды. Обычно, при слабом главном калибре сильный средний, но не в данном случае. Установлены на каждом корабле по четыре 4,5-дм орудия, десять 3,2-дм и десяток 2, -дм и 1,7-дм. Скорость составляла лишь шестнадцать узлов, дальность минимальная одна тысяча шестьсот миль.

«Вот по этому они еле доползли до порта Гуанчжоувань», – сообразил Беснар. («У „Петра Великого“ тоже дальность была никакая, вот он на Балтике и служил», – подсказал русский адмирал).

Но, если артиллерия на броненосце маньчжурской династии была английской, то корпус – немецкий. Переборок было установлено много, броня «компаунд» толщиной 11,8-дюйма, нос и корма 4,5-дюйма, даже броневая палуба в 1,5-дюйма давала хорошую защиту, более того, её подкрепляла еще и 4/5-дм внутренняя палуба. Орудийные башни защищены 13-дюймами брони.

«Стоит признать, что корабль весьма хорошо защищен. Недаром адмирал Сервера зная всё это пошёл на таран и жертву собственных кораблей, лишь бы одержать победу», – решил Беснар, но на письме о списании Koxinga и Zexu написал: «Тоже списать», так как тратить на каждый «утюг» по семьсот тысяч франков в месяц, на содержание, совершенно не хотелось.

Схема броненосца «Сюффрен» 1-й и 3-й модификаций

Встреча с главным судостроителем Эмилем Бертеном произошла тут же в Гавре, где он склонился в своём кабинете над чертежами броненосца «Сюффрен13», рассматривая уже произведенную модернизацию в предыдущие годы с первоначального проекта, когда еще не было скорострельных орудий к третьей, когда они появились и стали грозной силой в морском сражении.

«Рад познакомиться, – произнес Эмиль Бертен, – протягивая руку. И сразу хочу высказать своё недоумение о разрешения Вами построить сразу тридцать 500-тонных миноносцев типа «Пистолет».

«Нам надо срочно усилить флот, свободных судостроительных мощностей 17800 тонн, денег тоже в обрез, кубышку дербаним».

«Вы поймите, я не против постройки современных и стремительных кораблей, но однобокие решения всегда парируются противником. Сейчас Германия и США сразу заложат бронепалубные крейсера, которые смогут наши миноносцы догнать и утопить артиллерийским огнем, сами оставаясь под прикрытием палубной и бортовой брони», — разъяснил свою мысль, пожалуй, лучший судостроитель в мире.

«В будущем постараюсь с Вами согласовывать количество заложенных кораблей и их типы, просто срочно надо было принять решение о усилении нашего флота, война ведь ведется, – извиняясь произнес Беснар, – над чем сейчас работаете?»

«Да вот кручу – верчу проект „Сюффрена“ – наиболее нового и совершенного нашего броненосца и ничего не выходит. Вооружение, если оставить главного калибра, и усилить средний путем установки 194-мм орудий, то на каждый борт, по весу, будут вести огонь три башни, остальное место займут спаренные 10-см. Если снизить броню башен, то возможно и еще две в корму поставить, но корабль из надежно защищенного превратиться в картонный, на что я пойти не могу».

«Надо думать над новым проектом броненосца не 11500 – 11800 тонн, а о 15000 тонном корабле с внушительной артиллерией среднего калибра», – предложил Беснар.

«Вы поддержите подобный проект? Выделите деньги?» – это настоящее чудо, я им сейчас же займусь и через пару месяцев представлю Вам достойный проект.

Бразильский президент прислал письмо на имя морского министра, в котором просил построить для его страны на Французских верфях броненосный крейсер Duquense (1890) – mod.2 обещая предоплату в 1254 тысячи франков, и последующую доплату в размере 5238 тысяч франков, что обеспечивает нормальную прибыль в 31%.

Морского министра заинтересовало предложение, но он подумал: «Что за чудо-юдо такое этот крейсер „Дюкень“ и сколько таких в нашем флоте?»

Эволюция броненосных крейсеров «Дюкень» и Gloire (Победа).

Вскоре, по запросу он получил и ответ в виде справки от своего секретаря Аллера. Она гласила:

«Броненосный крейсер „Дюккень“ достаточно старый тип корабля, который строился еще десять лет назад. В нашем флоте всего два таких корабля. Сам „Дюкень“ и Gloire (Победа). Технические характеристики достаточно скромные. Водоизмещение 3600 тонн, стоимость 4,85 миллиона франков, 19,5 узла, вооружен четырьмя 6,5-дм орудиями и восемью 4,4-дм. В ходе модернизации улучшена броня с железной на „компаунд“, усилена артиллерия среднего калибра путем установки шести башенных 5-дм пушек, а так же двадцати 2-дм скорострельных».

Беснар недолго думая, письменно ответил:

«Да, строительство нового броненосного крейсера для флота Бразилии разрешаю и одобряю».

Из внешнеполитических новостей можно отметить, что Болгария в лице своего короля Александра Баттенберга встала на верный путь и расторгла союз с империей Цин, в связи с её поражением в прошлой войне с Францией и бездарной утерей целых восьми капитальных кораблей.

1897

Начало года

Совместный патруль

Событие произошедшее прямо в середине февраля, уже нового, 1897 года, привлекло внимание морского министра.

Совместный патруль французского и датского флотов заметил в Северном море эскадру флота Алеманов в составе броненосных крейсеров: Gneisenau и Bavaria; бронепалубных: Brummer (шмель), Steir и Limburg, а так-же миноносцев: S-17 и S-38.

Отряд союзников, встретившись у Гельголанда совершал обычный патрульный рейд у берегов противника, с целью наблюдения и перехвата торгового судоходства, так как пользу от блокады знали все. Действовать сообща с союзниками стало уже визитной карточкой французского флота. Сводный отряд состоял из «каждой твари… только не по паре»: броненосца «Шарль Мартель14» типа «Сюффрен», но не модернизированного, а в первоначальном своём варианте, броненосного крейсера «Пантера» – того самого, вернувшегося с того света, бронепалубного крейсера Friant и миноносца – Espingole (Шпингалет).

Германский броненосный крейсер типа Irene (именно к нему принадлежал Gneisenau)

Командовал сводной эскадрой новый датский вице-адмирал Август Кристиан Шульц, так как его предшественник Герхард Фредерик Вильгельм Врисберг отдал Богу душу в этом году. Из интересных особенностей противостояния можно отметить, то что Gneisenau уже встречался с «Пантерой» и получив три мины в свои борта сумел уйти, думая, что противник утонул, но на самом деле, чудом придя в порт, по воле ветра и волн, французский корабль был приведен в порядок и отправлен на новый патруль с союзниками, как не самая ценная боевая единица, но на удивление живучая.

Германской эскадрой командовал Ханс Людвиг Раймунд фон Кестер. Он служил в прошлом и как командир кораблей 1-го ранга, так и как штабной офицер, знавший все секреты 2-го Рейха. На данный момент его эскадра шла с задачей истребления торгового судоходства противника. Он был полон решимости выполнить приказ и оставить избалованное население Франции без колониальных товаров, а её промышленность без сырья. Не отказал бы он себе и в такой лакомой цели, как французский крейсер «Пантера», который был несмываемым пятном на его безупречной биографии, ведь он старался все далать идеально. Испытывал желание Кастор поставить на место соседей датчан, затопив их самый мощный броненосец – «Шарль Молот» самодвижущимися минами, так как имевшаяся на его кораблях артиллерия была явно слабовата для подобной задачи.

Первым обнаружил противника из кораблей союзной эскадры лейтенант Северин на миноносце Espingole. Он сразу повернул на соединение с основным отрядом, так как в его распоряжении было всего две мины, и тратить понапрасну их не хотелось. Бой, в котором участвовал подобный корабль до него, ясно показал, что даже трех мин огромному германскому крейсеру – мало. Тонуть германские рейдеры категорически не желают даже имея пробоины в корпусе, пожары и затопления.

Первыми пошли в атаку два германских миноносца. Именно по ним и сосредоточил огонь сводный отряд. Первым попадание получил S-38. Небольшой 47-мм снаряд пробил нос и в кораблик идущий на полной скорости стала поступать вода, под напором от собственной скорости. Второй 3-дюймовый ухнул в корме, вызвав пожар. Еще два попадания 47-мм снарядов пришлись на S-17 с десяти кабельтовых. Германский миноносец стал наполняться водой, как дуршлаг. Моряки с датского крейсера Friant всадили в него еще 14-см снаряд Круппа, тем самым лишь ускорили его агонию, перед погружением в холодное февральское Северное море с темно-синей водой, где человек не проживет и получаса. Миноносец S-38 оказался более живучим. Германец попадает двумя 5-сантиметровый снарядами по Friant и тот слегка загорается, пускает мину по концевому Espingole, но промахивается, а сам получает еще 5-дюймовый фугасный снаряд весом аж в 44-кг. На миноносец лейтенанта Северина надвигается целый броненосный крейсер «Бавария», а «Шарль Мартель» ведет огонь по бронепалубному «Брюмеру», но пока безрезультатно.

Броненосный крейсер «Бавария» настолько близко подошел к миноносцу лейтенанта Северина, что стороны обменялись ударами самодвижущихся мин. Но, вновь безрезультатно, хотя и целились. А вот «Шарль Молот», оправдывает своё имя, и попадает 12-дм снарядом в бронепалубный крейсер, но снаряд лишь частично пробивает 8-см бронепояс, так как снаряд был фугасный весом 314-кг, простой чугунный.

Затем, «Бавария» настиг французский миноносец, пустил слабенькую мину, видимо одну из первых серий, она взорвалась открыв не большую течь. Лейтенант Северин стал отходить, попал по обидчику раз десять из своих пукалок, но большому 3500-тонному крейсеру это было как слону дробина. Попадания в миноносец вроде бы мелкие но их было много. Они заставляют Северина затопить миноносец и спасаться, на том, кому что попадется под руку, так как вода была везде и она засасывала в себя маленький корабль.

Броненосец с датским адмиралом на борту Августом Кристианом Шульцом поражает германский бронепалубный крейсер вторым 12-дм снарядом, на этот раз в корму. В данный момент боя, германцы сосредоточили свой огонь на 2800-тонном «Фрианте» с двумя 16-см орудиями в кормовых башнях и пятью 14-см орудиями по бортам и носу, а союзный отряд на 2000-тонном «Брюммере» с восемью 5-дм орудиями в башнях.

«Поглядим, чья возьмет, – сказал окружающим датский адмирал, – на китов я ходил, а в настоящем морском бою еще не участвовал».

В германский бронепалубный попадает, помимо двух десятков мелких снарядов, 6-дм бронебойный весом в 56-кг и вызывает затопление трех носовых отсеков. Но вскоре, германец откачивает воду, а по «Фрианту» выпускает мину миноносец, и к счастью мимо. На S-38 мин более нет, он не опасен, но подходит бронепалубный крейсер «Штейр» – систершип «Брюммера», который в одиночку ведет бой с двумя броненосными кораблями датчан и французов.

Датский бронепалубник получает 8-дм снаряд от «Гнейзенау» – лучшего стрелка во флоте Кайзера, а «Штейр» совершает эпический минный залп из четырех аппаратов, вошедший в историю войны на море. Все четыре 15-дм мины попадают, но хоть и взрываются только две. Такого удара оказалось достаточно. После двух мин долго на поверхности воды не живут, тем более, крейсер догнал еще один 8-дм снаряд. Датский «Фриант» стал тонуть, экипаж спасается как может.

Датский адмирал произнес: «Ожидаемо, хотя крейсер жалко, на нем служил мой сын».

Ответом ему стал крик сигнальщика: «Вражеский крейсер „Брюмер“ тонет. В него угодили несколько 6-дм снарядов». Последовала долгая бесплодная перестрелка, и крейсер «Пантер» был в одном шаге, от затопления S-38, но тому в который раз удалось улизнуть. Затем, броненосный крейсер попал по бронепалубному «Лимбургу» и вызвал затопления. Через некоторое время невезучий германец поймал еще 12-дм дубль попадание снарядов кормовой башни датского броненосца. У него вышла из строя одна паровая машина, крейсер загорелся. Через некоторое время пошел ко дну.

Сигнальщик опять проорал: «На этот раз молодцы комендоры кормовой башни, всадившие два снаряда – германец тонет».

Пришла очередь оказаться под огнем «Шарль Мартеля» и «Пантера» бронепалубному крейсеру «Штейр». Он получил пробитие своего 3-дм броневого пояса «компаунд» из 6-дм орудия и взрыв внутри, а также еще 6-дм в корму и 5-дм по башне. Затем 12-дм снаряд, вроде бы мощный, но он неудачно врезался и лишь раскрошил бронеплиты причинив не существенный урон. Но, как уже было в этом бою германец бежит и два мастодонта его удержать никак не могут.

Остались на поле боя противники в виде только броненосных крейсеров «Бавария» (3500 тонн, четыре 16-см и шестнадцать 10-см) и «Гнейзенау» (4900 тонн, четыре 21-см, восемь 16-см и батарея мелкокалиберных пушек).

Вновь клинч два на два. Долгая пристрелка кораблей друг по другу. Броненосный «Бавария» получил 16-см снаряд с французской «Пантеры» и на нем произошла детонация боеприпасов! Вышла из строя паровая машина, рулевое управление, образовался как пожар, так и затопление. До тридцати моряков отдали Богу душу. Германец не справившись с борьбой за живучесть – тонет.

Остался обидчик «Пантера» крейсер «Гнейзенау» и флагман адмирала Ханса Людвига Раймунда фон Кестера. Вскоре, что и следовало ожидать, в него врезается 12-дм бронебойный снаряд весом в 437-кг, выпущенный со скоростью 700 м/с, что эквивалентно 107 мегаджоулям или 107 легковым автомобилям летящим на скорости 100 км/ч. Он пробивает 4,5-дм бронепояс «компаунд» и вызывает затопление. Сам «Гнейзенау» тоже поражает «Шарль Мартель». 16-см снаряды попадают в нос и уничтожают орудие на верхней палубе. 21-см снаряд попал по главной палубе, но даже дюймовая броня удар выдержала. А вот 56-кг бронебойный выпущенный со скоростью 711 м/с на семи кабельтовых, что давало четырнадцать мегаджоулей, 4,5-дм «сэндвич» вынести не смог, и германец ещё с одним затоплением. Но он отплатил датскому броненосцу затопленным отсеком у него в корме, а сам получил взрыв собственной торпеды на борту, от снаряда «Пантера», капитан которого видя взрыв остался доволен местью. На «Гнейзенау» вышли из строя две машины, но воду удалось локализовать в трех отсеках, а одну машину починить. Борьба за живучесть на германском фрагмане была поставлена на отлично. Точку в тяжелом бою поставил залп датского броненосца с убийственно близкой дистанции вызвавший разрушения броневого пояса и большие дыры в корпусе, куда хлынула вода. Германец накренился, его возможности по откачке воды не справлялись с поступлением. Машины отказывали одна за другой, паровые котлы гасли, орудия не стреляли, а мины к этому времени уже все взорвались и француз с датчанином подошли почти в упор.