Школа мёртвых душ

Я краем глаза глянул на кошку,  её спина выгнулась дугой, шерсть торчала словно наэлектризованная, хвост серпом был изогнут вниз, уши были прижаты, она, яростно шипя, приготовилась к броску, но только не на ту тварь, что была позади меня, а на стену, от которой тянуло жутким холодом.

– Я пришла играть, – с усмешкой сказал до боли жуткий голосок.

Я резко развернулся к тряпичной твари, она приближалась ко мне, поигрывая моим ножом в тряпичной руке.

– Но мырчалка же тебя порвала!?– удивился я от чего её ватная рожа стала ещё веселее.

Я снова перевёл взгляд на её руку с моим ножом и с замиранием сердца подумал, что где – то выронил его, но моя рука сама легла на ножны.

Нож был на месте, привычным движением я извлёк его из ножен и приготовился к нападению.

– Ну что – ж давай сучка поиграем. – мои слова прервали мои же мысли. – Так, минутку,  если мой нож у меня на месте, значит в её руках наведённая копия, а значит, в её руках ничего нет и опасаться нужно только её,  а не того, что мне всего лишь видится.

Эта догадка мне дорого стояла, мелкая тварь, вереща, бросилась на меня, я решил просто отклониться, чтобы она пролетела мимо меня, и я мог повернуться и видеть сразу и её и холодом фонящую стену.

У меня почти получилось, но пролетая мимо, она сильно резанула ножом мне правую ногу.

Нога непроизвольно подкосилась, и я упал на колено, боли я не почувствовал, боль придёт потом, если останусь живой.

Тварь радостно ликовала от восторга, притопывая ватными ножками.

Закончив радость первой атаки, она нахмурила подобие бровей, растянула пасть в хищной гримасе, рыча, понеслась на меня, выставив впереди себя нож, держа его двумя тряпочными руками, направив лезвие на меня.

Я успел увернуться и наотмашь рубанул ножом по тряпичной морде, от чего её тряпичная голова разлезлась в разные стороны,  солома торчала из разрезанного нарисованного глаза.

– Ты нечестно играешь! – с какой – то детской обидой в голосе выкрикнула она.

И ощерившись ещё сильнее бросилась на меня с новой яростью, в этот раз увернувшись, я резанул по её сложенным в хвате ножа тряпичным ручкам, отсекая обе одним ударом, и отвешивая ей вдогонку смачного пинка порезанной ногой, боль прострелила до макушки, но это того стоило.

Пролетев пару метров она со всего лёту врезалась в стену.

Только сейчас я увидел, как огромная полупрозрачная субстанция прижала к полу мою мурлыку спиной,  и вдавливает её что есть силы в пол.

Все попытки кошки сопротивляться сводились на нет, она пыталась драть её когтями и кусаться, но никакого результата от этого не было.

Я не секунды не мешкая, бросился на помощь, сходу рассекая полупрозрачный сгусток,  она трепинулась и кошке удалось выскочить.

– Сдохни, тварь! – заорал я, нанося рассекающие удары один за другим.

Она, меняя свою форму и выворачиваясь наизнанку, начала отплывать к стене, откуда очевидно и появилась. В какой – то момент она вывернулась так, что я в её силуэте безошибочно узнал старую скрюченную бабку с всклокоченными волосами, ещё мгновение и перед мной сново белое изворачивающееся облако.

Ещё удар,  ещё один, и я, промахнувшись ножом, задел её рукой.

Холодная боль парализовала мне руку,  я не мог ни согнуть её, ни отдёрнуть.

Я отскочил назад, но порезанная соломенной тварью нога подкосилась, и я упал на колено.

Полупрозрачная субстанция двинулась на меня,  я попытался выпустить нож, чтобы перехватить его другой рукой, но даже этого у меня не вышло.

Поднявшись на ноги, я навёл на неё остриё ножа и рванулся вперёд пытаясь воткнуть в неё клинок. Но в этот момент мне в ноги бросилась соломенная тварь, о которой я успел забыть, я потерял равновесие и упал на бок.

Я увидел как субстанция надвигается на меня,  а соломенная кукла, разинув пасть, встаёт и бросается на меня.  Я пытаюсь отпиннуть её, но промахиваюсь и просто откатываюсь назад.

Обжигающее тепло пронеслось надо мной мощным телом, которое походило не то на пса, не то на телёнка.

Оно откинуло субстанцию своим мощным ударом , мырчалка бросилась на куклу.  Рука начала понемногу слушаться, и я выпустил нож, не обращая внимания на боль я зажал рукоять  клинка относительно здоровой рукой и опираясь на неё встал, правая рука плетью висела вдоль тела.

Мырчалка, катаясь по полу, драла свою ненавистную сестру.

– Мырчалка, в сторону! – вскрикнул я и замахнувшись ножом, бросился на лежащую на полу, тварь.

Вогнав нож в её соломенное тело, тем самым пригвоздив его ножом к полу.

Не вытаскивая ножа, я залез в карман и достал зажигалку,  откинул крышку и чиркнув кремнем, запалил фитиль.

– Допрыгалась, сука? – злорадно спросил я и ударом вогнал зажигалку ей в распоротую соломенную голову.

Нечеловеческий рёв оглушил меня,  я попытался прижать одно ухо к плечу, а второе закрыл ладонью. Сено полыхнуло мгновенно, и с тем, как оно догорало, рёв становился всё тише.

Проклятый дух школы бесновался, не – то пёс не – то телёнок уже не в силах был сдерживать  натиск.

Я вырвал нож из догорающих тряпок и рванулся на помощь.

Непонятные слова громовым раскатом пронеслись по коридору.

Грузные шаги заставили скрипнуть половицы,  я обернулся.

Завхоз, держа в руках уже знакомую мне книгу,  шёл к нам, читая её на непонятном мне языке.

Он читал громогласно и уверенно, и чем больше он прочитывал, тем яростнее сопротивлялась сущность, и тем больше мы прилагали сил, чтобы не дать сойти ей с места.  И в один момент я понял, что она начала слабеть, это придало ещё больше уверенности и сил в то время, когда её силы таяли на глазах.

Она уже не была столь огромна, она уменьшалась с каждым прочитанным словом, с каждым прочитанным предложением. Я не переставал махать ножом, что было силы,  пока не понял, что всё вокруг меня стихло, и я уже рублю воздух доски.

Лучики утреннего восходящего солнца ворвались в запылённые большие окна рекреации.

Я разогнулся и оборачиваясь окровавленной рукой утёр лоб.

Я стоял один, вокруг меня никого не было.

– Спасибо!!! – крикнул я из последних оставшихся у меня сил и упав на колени заплакал.

– Мурлыка! – позвал я кошку, но ко мне никто не подошёл.

Я огляделся по сторонам,  но её нигде не было, лишь лёгкий ветерок скользнул и пропал за углом коридора.

Я опёрся, как смог, на руки,  правая рука заходилась болью, но худо – бедно я мог ей шевелить.

Явстал на ноги, распоротая нога отказывалась меня уверенно держать, и я, кое – как её подволакивая, поплёлся к лестнице.

Держась за перила, я начал спускаться,  но здоровая нога подкосилась, и я кубарем слетел с лестницы.

Боль в затылке прострелила с новой силой, в глазах всё плыло, крупными каплями кровь капала из порезанной ноги.

Собрав всю волю, я встал и с грехом пополам помянув всех святых до пятого колена, спустился на первый этаж.

—Милый!!! – услышал я родной любимый голос, который доносился из – за поворота коридора. – Ты где!?

Каблучки застучали по дощатому полу, приближаясь ко мне.

Я стёк по стенке на пол и закрыл глаза, и что всё кончилось, я осознал только сейчас.

– Солнышко,  что с тобой случилось?! – услышал я взволнованный крик прямо у меня над ухом.

Я приоткрыл глаза и увидел мою девочку, присевшую возле меня на корточки.

Её напуганные бешеные глаза бегали по мне, вернее сказать по тому, что от меня осталось.

Сил, чтобы ей ответить, у меня уже не было.

Словно в бреду я слышал, как она звонит в скорую, ещё кому – то,  что – то говорит мне,  но я уже не понимаю её слов, я проваливаюсь в небытие.

Я шёл по пустому тёмному коридору не чувствуя ни боли, ни страха,  светлые тени детей выбегали ко мне из пустых классов.

– А как же я? – обратилась ко мне девочка лет семи.

– А как же мы? – спросила меня небольшая группка детей.

– Мы хотим домой! —наперебой и, перекрикивая друг друга, визжали они.

– Ну так идите! – не понимая чего они от меня хотят, ответил я всем сразу.

– Мы не знаем где выход!

– Покажи нам выход! – просили и требовали они.

Я растерялся, но я и сам  себе не мог ответить на этот вопрос.

Я спустился по лестнице в подвал,  тёмные мрачные стены с какой – то укоризной смотрели на меня.

Я завернул за угол, по обе стороны вдоль стен стояли полу – прозрачные силуэты мужчин и женщин.

– Выпусти нас, – глухими мёртвыми голосами просили они.

– Я вас не держу,  идите, – совсем чужим голосом ответил я.

– Мы не можем, выпусти нас! – продолжали просить они, но я их уже не слушал.

Я завернул в закуток и потянул железную дверь,  она открылась легко, не издав ни звука.

Я вошёл в маленькое помещение с верстаком.

В кресле в углу сидел завхоз, открыто и по – доброму улыбаясь мне.

Мырчалка, увидев меня, бросилась ко мне и с короткого разбега запрыгнула ко мне на руки.

Я обнимая прижал её к себе, слеза сама выкатилась из глаза.

– Я умер? – спросил я у завхоза.

– Пока нет, – улыбнулся тот.

– Спасибо тебе за всё! – сказал я, подходя к нему и протягивая изрезанную руку.

Он, молча, пожал её, продолжая улыбаться.

– Кто все эти люди? Кто все эти дети?

– Это души людей, которых забрала школа.

– Но мы же одолели её!  Почему она всех их не отпустит?

– Помоги им, – не обращая внимания на мой вопрос, сказал он.

– Но как?

– Придёт время, и ты всё поймёшь.

– Ты поможешь мне?

– Нет.

– Ну ведь ты уже помог мне, только благодаря тебе я живой!

Он сидел и просто молчал.

– Я ещё увижу тебя?

Тишина была мне ответом.

– Можно хотя бы забрать мырчалку?

– А вот это уже ей решать.

Откуда – то издалека я услышал голоса.

– Давай берём его! – услышал я, прилетевший откуда-то голос.

– Да не так!

– Да не учи!

– Давай под голову!

– Пожалуйста, аккуратней! – вскрикнул единственный знакомый мне голос.

Я приоткрыл глаза, когда меня подняли на носилках и спешным шагом помчались по коридору.

Пронося меня мимо зеркала, я едва приоткрытыми глазами увидел маленькую девочку, в белом платье с огромными белыми бантами.

Она улыбалась и махала мне ручкой, не то приветствуя меня, не то прощаясь…