Трансгуманист

Эдуард частенько критиковал Путина, к этому давно привыкли и даже уважали его за позицию. Хотя всегда спорили, доказывая свою правоту, она у них всегда совпадала с генеральной линией. Так во время протестов в Беларуси все были за Лукашенко и даже боялись, что Беларусь как и Украина уйдёт, примкнет к западному лагерю.

Еще они ненавидели олигархов, считали их всех ворами на них наживающихся. Очень они любили Путинское,– Позовите мне прокурора.

Когда посадили Навального, ему говорили: Ну, что сидит твой Навальный, и ехидно ржали. Навальный им вообще не нравился.

Бабы говорили: До а кто за а него голосовать то будет, могли бы и допустить. Это ж надо, детей вывел на массовые беспорядки.

Расследования они его не глядели, точнее знали о них, когда их обсуждали ведущие проограм по телевизору. Им нравился Караулов, пока он не начинал критиковать Путина. Тот все делал правильно в их воображении, только не все получалось, ему мешали, он с этим боролся.

Поздоровавшись, Эдуард начал, непринуждённым голосом. Перед отпуском он утверждал, хотя сам в это не верил, что Путин нападёт.

– Напал Путин то, в четыре часа утра, без объявления войны, нанес ракетно бомбовый удар. На территорию страны, лежащую в середине Европы, вошли бронетанковые колонны.

С ним спорил всегда Чебурашкин. Остальные в основном слушали, и угарали, с его появлениям, приходила политическая тема. Он был всегда не доволен, тем, что начинало делать правительство.

Все считали его коммунистом, почему-то поддерживающего Навального. В этот раз Чебурашка был спокоен и говоря как бы оправдывался.

–Они сами на нас бы напали, мы просто их опередили. Готовились они, им сколько оружия поставлялось. Мы все правильно сделали, мы должны быть одним государством. Наши народы хотят этого, там майдан был и фашисты захватили власть.

Пришедший Олег поддержал:

– Через месяц дрались бы, где нибудь под Курском, нет пусть лучше на их територии.

В будке, главный политолог Лариса рассказывала. От нее он всегда узнавал о чем говорят по телевизору. Самому смотреть его было некогда, пропадал в интернете.

– В Гостомеле на аэродроме нашли Руслан, это самый большой самолет в мире.

Его в СССР еще сделали, он наши Бураны в космос выводил. К нему прям прикрепляли, он взлетал и тот отделялся и в космос.

Представляете какой огромный самолет. И в него хотели из Чернобыля отходов загрузить, и над Ростовской областью распылять.

–Ага, а наши бы смотрели. Прилетел такой через границу и летает , а с него лопатой раскидывают.

–Там наверное лучше знают, – возмущалась Лариса,–вчера наши десантники там высадились и захватили самолёт, они сами все видели.

–Да, да я слышал, в траншее нашли тетрадку в клеточку, а там шариковой ручкой было написано чило когда они на нас нападут.

–Че тут у вас опять за споры,– спросил вошедший мастер.

И негодующе взмахнул рукой.

–Там без нас разберутся, давайте работать.

День прошёл спокойно, никто не вышел, не перекрыл железную дорогу и не стучал по ней касками, как шахтеры в 90 тые, у Дома правительства.

Между делом Эдуард пересёкся по работе с Хомячным. Они вопросительно посмотрели друг а друга.

– Ну и как ты к этому относишься, – спросил его Эдик.

– Это какой то трешь, за это надо судить в Гааге,– сказал тот потихоньку.

Оба чувствовали себя антифашистами времен 39 года.

Когда Гитлер напал на Польшу, заявляя о гонимых немцах и исторических территориях Пруссии.

Перед его глазами вставали события последних дней.

Вспоминал он клятву верности, когда самые одиозные члены правительства, вставали и выражали одобрение на признание двух независимых республик в их административных границах. Тогда еще Патрушев перепутал и сказал, Присоединение, а улыбающийся Путин его поправил. Все это выглядело очень зловеще и было похоже на объявление войны.

А рабочий день между тем, набирал свою силу, время шло к обеду.

Новый начальник цеха шел по цеху вместе с относительно новым начальником производства.

Никто не знал их фамилий, рабочие перестали их запоминать от бесконечно частых смен руководства.

Поговорка «от перемены мест сумма не изменяется» здесь не работала. Хотя начальника производства уже угадывали в лицо.

В цехе царила мертвая тишина, пресса молчали.

– А что, у нас ничего не работает? – поинтересовался новенький.

– Фиг их знает, – ответил более опытный товарищ.

– Наташ, Наташ! – заорал он, завидя начальника смены, которая не успела спрятаться в подсобке.