Ключ от бездны

Кархон-4 выглядел как мир, застывший в предсмертной судороге. Растительность – странная, чужеродная флора с листьями цвета запёкшейся крови и стволами, напоминающими изогнутые в муке тела – была покрыта тонким слоем чёрной субстанции, похожей на смолу или нефть. Эта субстанция, казалось, пульсировала едва заметно, как будто была живым организмом.

"Не прикасайтесь ни к чему," – предупредил идущий впереди солдат. "Всё может быть заражено."

Когда они приблизились к лагерю, Элизу охватило чувство нарастающей тревоги. Что-то было неправильно, неестественно в окружающем пейзаже. Словно сама ткань реальности истончилась здесь до предела и готова была порваться от малейшего дуновения.

Лагерь представлял собой картину апокалиптического разрушения. Модульные здания были разбросаны, словно кто-то схватил их гигантской рукой и с силой швырнул о землю. Техника лежала перевёрнутой, разбитой, сгоревшей. Но хуже всего было то, что среди этого хаоса не было видно ни одного тела.

"Куда делись все люди?" – спросил кто-то из группы, и в его голосе звучал неприкрытый страх.

"Разделиться на поисковые группы," – скомандовал капитан. "Найти выживших и установить периметр безопасности. Помните: никакого контакта с неизвестными субстанциями без защитного снаряжения."

Элиза оказалась в группе с доктором Кляйном и тремя солдатами. Им поручили обследовать северную часть лагеря, ближайшую к тому месту, где находилась пирамида – гигантская конструкция из чёрного камня, которая вздымалась над окружающим ландшафтом подобно монументу древнему, забытому божеству.

Чем ближе они подходили к пирамиде, тем сильнее становилось ощущение чужеродного присутствия. Воздух казался густым, как сироп, и каждый вдох требовал усилия. Звуки глохли, словно поглощаемые невидимой субстанцией. Даже свет, казалось, искажался, создавая странные, танцующие тени там, где их не должно было быть.

"Я нашёл кое-что!" – позвал один из солдат, склонившийся над странным предметом на земле.

Это был шлем защитного костюма, принадлежавший кому-то из экспедиции. Внутренняя часть шлема была покрыта той же чёрной субстанцией, что и растения вокруг. Но что вызывало настоящий ужас, так это явные следы человеческой кожи, прилипшие к этой субстанции, – как будто она буквально расплавила лицо того, кто носил шлем.

"Боже мой," – прошептал другой солдат. "Что могло сделать такое?"

Ответа ему никто не дал, потому что в этот момент со стороны пирамиды донёсся звук – низкий, вибрирующий гул, который, казалось, исходил не от какого-то конкретного источника, а отовсюду сразу, резонируя с костями и внутренними органами.

"Что это за звук?" – спросила Элиза, незаметно включая квантовый регистратор.

"Не звук," – покачал головой Кляйн. "Это… другое. Я думаю, это что-то вроде психического эха. Мысленного отпечатка того, что произошло здесь."

Гул усиливался, становился более настойчивым, почти осязаемым, и вместе с ним нарастало чувство опасности, первобытный страх перед неизвестным, заставляющий каждый нерв кричать о бегстве.

Элиза сделала несколько шагов в сторону пирамиды, словно притягиваемая невидимой силой. Гул превратился в шёпот – множество голосов, говорящих одновременно на языке, которого она не понимала, но который, тем не менее, вызывал глубинный, иррациональный ужас.

"Мисс Нортон, вернитесь немедленно!" – резко скомандовал Кляйн, но его голос доносился как сквозь толщу воды, искажённый и далёкий.

Внезапно шёпот сменился оглушающей тишиной, и в этой тишине они услышали звук шагов, доносящихся из недр пирамиды. Медленные, тяжёлые шаги, как будто что-то огромное и неуклюжее приближалось к выходу.

Чёрный вход в пирамиду, зиявший подобно ране в теле земли, казалось, стал ещё темнее, ещё более бездонным. И из этой тьмы медленно выступила фигура.

Это был человек – или что-то, что когда-то было человеком. Высокий мужчина в остатках лабораторного халата, с седыми волосами и лицом, которое Элиза сразу узнала из новостных репортажей: доктор Самуэль Эванс, руководитель пропавшей экспедиции.

Но это уже не был Эванс, которого знал мир. Его кожа была покрыта чёрными венами, пульсирующими под поверхностью, как будто нечто чужеродное циркулировало вместо крови. Глаза, когда-то карие, теперь были заполнены абсолютной, всепоглощающей чернотой – не просто тёмные, а словно миниатюрные чёрные дыры, вытягивающие свет и надежду из окружающего мира. И самым страшным была улыбка – широкая, неестественная улыбка, растягивающая лицо до предела, обнажающая слишком много зубов, которые казались острее, чем должны быть у человека.

"Добро пожаловать," – произнёс Эванс, но его голос звучал… неправильно. Как будто несколько голосов говорили одновременно, накладываясь друг на друга, создавая жуткую какофонию. "Мы так долго ждали новых гостей."

Солдаты немедленно подняли оружие, целясь в то, что когда-то было доктором Эвансом.

"Стоять на месте!" – крикнул один из них. "Ещё шаг, и мы открываем огонь!"

Существо, носящее лицо Эванса, склонило голову набок под неестественным углом, как будто шея его была сломана.

"Огонь?" – переспросило оно с нотками искреннего любопытства в голосе. "О, мы знаем огонь. Мы были рождены в огне умирающих звёзд, задолго до того, как ваш род научился ходить на двух ногах."

"Доктор Эванс," – осторожно начал Кляйн, делая шаг вперёд. "Вы помните, кто вы? Что произошло здесь?"

Существо рассмеялось – звук, напоминающий скрежет металла по стеклу, от которого волосы вставали дыбом.

"Эванс? О, его здесь больше нет. Он был… недостаточно вместителен для нас. Слишком хрупкий сосуд. Но он послужил своей цели – открыл дверь, выпустил нас из заточения."

"Кто – 'нас'?" – спросила Элиза, не в силах сдержать журналистское любопытство даже перед лицом неведомого ужаса.

Существо повернулось к ней, и она почувствовала, как чёрные глаза буквально впиваются в её душу, исследуя, оценивая.

"Мы – те, кого боятся даже ваши боги," – прошептало оно, и каждое слово ощущалось как ледяной кинжал, вонзающийся в мозг. "Мы – воплощение вашего самого древнего страха. Тени, скрывающиеся за вратами реальности. Хранители знаний, которые могут свести с ума. Мы были здесь до начала времён, и мы будем здесь, когда последняя звезда погаснет."

"Оно свободно," – существо повторило ту же фразу, которую Элиза слышала в трансляции перед её прерыванием, но теперь в ней звучало ликование. "Свободно после эонов заточения, наложенного теми, кого вы зовёте титанами. О, они знали, чего боятся. Они заключили нас здесь, надеясь, что мы никогда не вырвемся. Но время – наш союзник, а не их. И теперь… теперь мы вернёмся. И потребуем то, что наше по праву."

"Огонь!" – скомандовал солдат, и воздух наполнился грохотом выстрелов.

Пули прошивали тело существа, но оно не падало, не кровоточило. Вместо этого в местах попадания образовывались чёрные дыры, которые тут же затягивались, как будто плоть была не материальной, а жидкой.

"Примитивно," – вздохнуло существо. "Но любопытно. Позвольте показать вам кое-что более… впечатляющее."

С этими словами тело Эванса начало меняться. Кожа растянулась, как резина, кости под ней смещались с влажным хрустом, конечности удлинялись и искривлялись под невозможными углами. Через несколько секунд перед ними стояло уже не человекоподобное существо, а нечто выходящее за рамки земной биологии – существо с множеством конечностей, каждая из которых заканчивалась не то клешнёй, не то жалом, с телом, покрытым чёрной, пульсирующей плотью, и всё тем же лицом Эванса, застывшим в неестественной улыбке.

"Бежим!" – крикнул Кляйн, хватая Элизу за руку и таща её прочь от пирамиды.

Солдаты продолжали стрелять, отступая, но существо двигалось с невероятной скоростью для своих размеров. Одним взмахом удлинённой конечности оно схватило ближайшего солдата и подняло его в воздух. Крик человека резко оборвался, когда его тело буквально расплавилось, чёрная субстанция проникла через кожу, поглощая плоть и кости, оставляя лишь пустой защитный костюм, который упал на землю бесформенной массой.

Элиза бежала, не оглядываясь, сердце её стучало так громко, что казалось, вот-вот разорвёт грудную клетку. Она слышала крики остальных солдат, звуки выстрелов, а затем… тишину. Ужасающую тишину, нарушаемую лишь звуком шагов чего-то большого, приближающегося сзади.

Они с Кляйном достигли границы лагеря, когда доктор внезапно споткнулся и упал.

"Уходи!" – прохрипел он, и Элиза с ужасом увидела, что его нога покрыта чёрными жилами – такими же, как у существа, в которое превратился Эванс. "Беги к кораблю! Предупреди остальных!"

"Я не могу бросить вас!" – крикнула она, пытаясь поднять его.

"Уже поздно," – Кляйн отстранил её руку. "Оно… внутри меня. Я чувствую его. Иди! Кто-то должен рассказать, что здесь произошло."

С тяжёлым сердцем Элиза побежала дальше, к месту посадки транспортника. Позади неё раздался нечеловеческий крик – последний звук, изданный доктором Кляйном перед тем, как тьма поглотила его.

Она выбежала на открытое пространство и увидела, что многие из отряда уже вернулись к кораблю – бледные, напуганные, некоторые ранены. Капитан отдавал приказы о немедленной эвакуации.

"Что произошло?" – спросил он, увидев Элизу. "Где остальные из вашей группы?"

"Мертвы," – выдохнула она. "Все мертвы. И эта… эта тварь идёт сюда."

Как будто в подтверждение её слов, со стороны лагеря донёсся низкий, вибрирующий гул, от которого дрожала земля.

"На корабль! Всем на корабль!" – заорал капитан, и люди бросились к транспортнику.

Элиза взбежала по трапу, всё ещё сжимая в руках квантовый регистратор, который записал всё происходящее. Через иллюминатор она видела, как из-за линии деревьев появляются тёмные фигуры – десятки существ, подобных тому, в которое превратился Эванс, но разных форм и размеров, словно тьма экспериментировала с телами захваченных людей.

"Взлетаем! Немедленно!" – прокричал капитан, и двигатели транспортника взревели, поднимая его в воздух.

Корабль трясло, система стабилизации работала на пределе, пытаясь компенсировать турбулентность. Через иллюминатор Элиза увидела, как чёрная волна – живая, пульсирующая тьма – накрывает место, где только что стоял их корабль.

"Мы должны предупредить всех," – сказала она капитану, когда они вышли на орбиту. "То, что вырвалось из той пирамиды… оно не ограничится Кархон-4."

Капитан молча кивнул, его лицо было серым от усталости и шока.

"Все выжившие – в карантин по прибытии," – произнёс он. "Никаких контактов с внешним миром до полного обследования."

Элиза сжала квантовый регистратор. В нём содержались доказательства – доказательства того, что человечество столкнулось с чем-то, выходящим за пределы понимания. Чем-то древним и невообразимо могущественным.

Когда транспортник покидал атмосферу Кархон-4, она бросила последний взгляд на планету. С орбиты было видно, как чёрная субстанция растекается от пирамиды подобно чернильному пятну, поглощая всё на своём пути.

"Это только начало," – прошептала она.

Глава 3: «Предвестники бедствия»

«Свобода – лишь сладостная иллюзия для тех, кто слишком боится смотреть в глаза ужасающей истине. Мы, гордые существа с короткой памятью и непомерной самоуверенностью, строим свои хрупкие цивилизации на песке отрицания, не желая признать, что все наши достижения – лишь временная отсрочка от неизбежного. Те, кто пришёл из тьмы, из пространств между звёздами, где законы физики истончаются до несуществования, знают это лучше всех. Они носят в себе невыразимую истину, которая, будучи услышанной целиком, может свести с ума самый стойкий разум».

– Из «Запретных хроник человечества», глава VIII, архив Земли, обожжённый фрагмент

В бесконечной тишине космоса, пронизанной лишь холодным мерцанием далёких звёзд, Алексей Волков склонился над мониторами, вглядываясь до боли в глазах в непостижимый танец цифр и спектральных линий. Его пальцы, бледные и дрожащие, скользили по сенсорной панели, пытаясь ухватить ускользающий смысл аномалии. Диаграммы на экране извивались подобно живым существам, насмехаясь над всем, что он знал об устройстве вселенной.

Астрофизик провёл ладонью по небритому лицу, чувствуя, как липкий холодный пот стекает по спине. За последние трое суток без сна реальность начала размываться по краям, словно акварельный рисунок под дождём. Мысли путались, но Алексей знал одно – в данных, поступающих с внешних сенсоров станции, таилось нечто невообразимое, нечто, что противоречило фундаментальным законам физики, на которых зиждилось всё его понимание космоса.

– Ты только взгляни на эти спектральные отклонения, – прошептал он, не отрывая взгляда от монитора. – Звёзды в секторе JS-117 меняют не только яркость, но и частотные характеристики. Будто… будто они пытаются с нами говорить.

Сергей Громов, его коллега и единственный друг на межзвёздной станции «Сириус», оторвался от собственных расчётов. Его широкоплечая фигура отбрасывала длинную тень на стену лаборатории, искажённую изгибами металлических конструкций. В холодном искусственном свете его лицо казалось высеченным из мрамора – бледное, с заострившимися чертами и глубокими тенями под глазами.

– Эти сигналы просто не могут исходить от природного источника, – мрачно проговорил Сергей, сверяясь с показаниями гравитационных датчиков. Его голос, глубокий и обычно уверенный, теперь дрожал от плохо скрываемого беспокойства. – Словно кто-то или что-то целенаправленно нарушает саму ткань реальности, искривляя пространство-время по собственной воле.

Алексей поднял взгляд и встретился глазами с другом. Между ними пролегла невысказанная мысль – то, с чем они столкнулись, лежало далеко за пределами человеческого понимания.

– Или мы впервые столкнулись с явлением, превосходящим наше понимание, – наконец произнёс он, чувствуя, как ледяные пальцы первобытного страха ползут вверх по позвоночнику, сжимая сознание в своих беспощадных когтях. – Может быть, мы смотрим на рождение новой физической парадигмы… или наблюдаем её смерть.

Тишину лаборатории внезапно разорвал пронзительный, вибрирующий вой сирены. Красные аварийные огни залили комнату кроваво-алым светом, превратив знакомое пространство в подобие адской преисподней. Система станции зафиксировала приближение неопознанного объекта.

Оба учёных, движимые первобытным инстинктом самосохранения, метнулись к обзорному куполу – огромному панорамному окну, предназначенному для наблюдения за звёздным небом. То, что они увидели, заставило их застыть в немом оцепенении, в ужасе от непостижимой реальности.

За пределами станции, среди бесконечной бархатной черноты, разверзлась инаячернота – абсолютная, лишённая даже намёка на свет. Гигантская масса, подобная живому чернильному пятну, медленно и целеустремлённо приближалась к станции. Очертания этой массы постоянно менялись, словно она состояла из жидкого мрака, лишённого формы и определения. Вокруг неё пространство искажалось и деформировалось, создавая впечатление, что сама вселенная отторгает это богохульное существо.

– Господи… это не корабль… – прошептал Алексей, чувствуя, как его сердце сжимается от первобытного ужаса перед непостижимым. Его разум, привыкший к логическим построениям и научным объяснениям, отказывался верить глазам.

Зловещая масса внезапно остановилась, зависнув в нескольких километрах от станции. В этой неподвижности чувствовалось нечто неизмеримо более страшное, чем в движении. Казалось, она изучаетих, словно энтомолог изучает пойманных насекомых – с холодным, отстранённым любопытством.

Из глубины этого чёрного, неописуемого тела начали формироваться фигуры – искажённые, безумные, чудовищные, нарушающие все законы евклидовой геометрии. Они вытягивались из основной массы, как щупальца из тела неведомого морского создания, но в их движениях была ужасающая осмысленность, почти… человеческая.

Одна из фигур, извиваясь и пульсируя, медленно вытянулась вперёд, подобно жуткой пародии на руку, протянутую для рукопожатия. Космическая бездна между станцией и созданием словно сжалась, и отросток коснулся металлической обшивки «Сириуса». В момент соприкосновения станция содрогнулась от невообразимой силы. Металл закричал, как живое существо, подвергнутое жестокой пытке. Вибрация, родившаяся в точке контакта, разнеслась по всей конструкции, сотрясая каждый болт, каждую заклёпку, каждую молекулу.

Сергей едва успел схватить обезумевшего от ужаса Алексея за плечо, как по станции разнёсся безжизненный голос искусственного интеллекта:

– Внимание! Внимание! Обшивка повреждена в секторах A7 через C9. Герметичность нарушена. Расчётное время до полной разгерметизации: семь минут. Протокол немедленной эвакуации активирован. Повторяю, протокол немедленной эвакуации активирован.

Сознание, затуманенное страхом, вернулось к Алексею. Инстинкт выживания пробился сквозь паралич ужаса. Они с Сергеем, спотыкаясь и хватаясь друг за друга, бросились по извилистым коридорам станции к спасательным капсулам. Вокруг них металл станции продолжал стонать и скрежетать под натиском чудовищного вторжения. Стены сжимались и растягивались, словно сама материя утрачивала стабильность.

Через иллюминаторы они мельком видели, как чёрные отростки, подобные щупальцам древнего спрута, обвивают станцию, проникая внутрь через разрывы в обшивке. В одном из коридоров, который они миновали, воздух уже вырывался в космический вакуум, превращая каюты и лаборатории в ледяные гробницы.

Добравшись до отсека с аварийными капсулами, они с трудом забрались внутрь последней функционирующей. Пальцы Сергея летали над панелью управления, активируя протокол запуска. Капсула задрожала, готовясь отделиться от умирающей станции.

В последний момент перед отстыковкой Алексей прильнул к крошечному иллюминатору капсулы. То, что он увидел, запечатлелось в его сознании огненным клеймом безумия. Величественная конструкция «Сириуса», плод человеческого гения и технологического прогресса, корчилась в смертельных объятиях непостижимого существа. А затем, подобно гнилому ореху в руках исполина, станция раскололась. Ослепительная вспышка взрыва на мгновение осветила черное создание, обнажив его истинную суть – настолько чудовищную, что разум отказывался её воспринимать.

Спасательная капсула рванулась прочь, унося их в бездну космоса – прочь от разрушенной станции, прочь от монструозного существа, прочь от всего, что они знали и понимали. В холодном, безжалостном безмолвии космического пространства, среди бесконечной тьмы, озаряемой лишь далёкими равнодушными звёздами, Алексей и Сергей молча осознавали ужасающую истину:

Неизвестное, древнее зло уже не просто стучится в дверь человечества – оно её вышибло. И теперь, пробудившись от эонов дремоты в межзвёздной пустоте, оно шло за ними, неумолимое и беспощадное, как сама смерть.

Глава 4: «Цена спасения»

«Власть титанов не проистекает из их сверхъестественной природы, как многие ошибочно полагают. Она питается нашим страхом – этим древнейшим из чувств, передающимся от первого примата, осознавшего свою смертность, до последнего человека, вглядывающегося в пустоту между звёзд. Она питается нашей покорностью – этим хрупким компромиссом между инстинктом выживания и жаждой свободы. Чем глубже укореняется страх в сердце человечества, тем величественнее и непобедимее они становятся, превращаясь из пришельцев в наших богов, а затем и в наших тюремщиков».

– «Книга последних пророчеств», запись CXII, раздел Бездна,

Москва захлёбывалась в своём собственном ужасе. Город, переживший войны, революции и эпидемии, теперь содрогался перед лицом непостижимого. Улицы, обычно полные жизни и движения, превратились в реки паники и отчаяния. Новость о трагической гибели станции «Сириус» и невообразимой катастрофе на колонии Кархон-4 распространилась подобно чумному мору, проникая в каждый дом, каждую семью, каждое сердце.

Люди бежали – слепо, безрассудно, как животные перед лесным пожаром. Они бросали свои жилища, забирали лишь самое ценное, набивались в машины, автобусы, поезда. Куда? Этого не знал никто. Прочь. Подальше. Спастись. Правительственные сообщения о контроле над ситуацией, транслируемые по всем каналам, лишь усиливали панику. Обезумевшие толпы штурмовали продуктовые магазины, аптеки, заправочные станции. В воздухе висел удушливый запах страха – древнего, первобытного, неконтролируемого.

На сорок третьем этаже правительственного здания в центре столицы Ирина Павлова, министр международных отношений, стояла у панорамного окна своего кабинета. Она наблюдала, как Москва – величественная, непокорная Москва – погружается в пучину коллективного безумия. В отражении стекла она видела своё лицо: осунувшееся, с тёмными кругами под глазами, с тонкими морщинками отчаяния, прорезавшими некогда гладкий лоб. За последние семьдесят два часа она почти не спала, поддерживаемая лишь кофеином и холодным, неумолимым чувством долга.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.