Маленькие сказочные истории

Смешно жить с единственной целью: упорно бежать ради того, чтобы видеть радостные улыбки на лицах и бесстрастные души вокруг, лицемерно призывающие:

‒Беги!

Когда ликуют все, кроме тебя, твоя жизнь теряет всякий смысл.

Сказка о справедливости

Нашли Волк, Лиса и Заяц кувшин с золотыми монетами. Все трое сразу поверили, что есть Бог на свете и он, действительно, всё видит. А иначе кувшин мог найти кто-нибудь другой…

Волк тотчас подумал: «Съем Зайца, а Лисицу запугаю. Кувшин одному достанется!»

У Лисицы сверкнула мысль: «Зайца съесть, а Волка обмануть. Кувшин одной достанется!»

А Заяц раздосадовано махнул передними лапами. Зря он в прошлом году выбросил в реку ружье, потерянное охотником. Кувшин бы одному достался… А теперь придётся неравноправно с этими бандитами делить!

Когда блеск глаз у всех троих немного угас, Волк сообразил: «Зайца съешь, а Лисица, ушлая тварь, как пить дать, Медведю донесет». А в здешних краях несколько лет назад революция произошла и теперь тут не просто лес, а правовой ландшафт. И смертный приговор в суде еще не отменили…

Лисица поразмыслила: «Зайца исключить из претендентов, конечно, можно, если съесть его, но Волка обмануть, когда у того глаза блестят, как при пожаре, равносильно самоубийству ‒ он зубами добычу вырвет.

Зайцу тем более деваться некуда ‒ самое лучшее, на что он мог надеяться, если повезет, поделить по справедливости. У слабых всегда одна надежда на справедливость.

Косой трезво взвесил обстоятельства и сказал:

‒ Давайте делить по справедливости!

‒ Давай, ‒ согласно вздохнули Волк и Лисица, решив, что делить другим способом рискованно ‒ можно и на лесной суд нарваться.

Волк от своего благоразумного согласия даже зауважал себя: «Какой я гуманный, демократичный и цивилизованный!»

Лисица прониклась к себе дополнительной любовью: «Не такая уж я мошенница, за которую меня принимают!»

Да и Заяц вырос в своих глазах. Без оружия, а мнение своё отстоял! Все его послушались. Таких храбрых и в роду-то у него никогда не было. Он первый и самый… великий!

«По справедливости, ‒ подумал Волк, ‒ Зайцу одну монету отдать, а Лисе ‒ две… если заверещит, ‒ три, но не больше. Справедливость ‒ когда всё достается сильному, потому что другие благоразумно отказываются.»

«По справедливости, ‒ подумала Лисица, ‒ это разложить монеты на три почти равные кучи, а у Зайца отбавить себе, потому что я самая умная!»

А Заяц, превозмогая страх, заявил:

‒ По справедливости ‒ значит, поровну!

‒ Как?! ‒ нахмурился Волк.

‒ Ах! ‒ притворно воскликнула Лиса.

‒ Я самый сильный, ‒ продолжил мысль Волк, ‒ Я каждый день рискую жизнью, а Заяц прячется в кустах. И мне достанется столько же монет, сколько ему? Разве это справедливо?

‒ А я самая хитрая и умная! ‒ сказала Лисица. ‒ По справедливости мне должно достаться больше всех.

‒ Если ты умная, ты и без золота проживешь, ‒ веско возразил Заяц. Знать тоже был не дурак!

‒ Правильно! ‒ поддержал его Волк. ‒ Делим Заяц с тобой на двоих!

‒ А сильный тоже может без монет прожить, потому что он ‒ сильный. Слабому деньги нужнее!

Волк и Лиса замешкались: делить по силе и уму ‒ справедливо или нет?

Если бы всё всегда доставалось только сильным, те, кто слабее начали бы вымирать и вымирали бы до тех пор, пока не остался последний сильный, который в конце концов умер бы от одиночества. А если бы всё в лесу доставалось хитрым, то звери и птицы перестали бы доверять друг другу, отвыкли верить словам, разучились говорить и тоже погибли.

‒ Поровну всё равно несправедливо, ‒ неуверенно заявил Волк. ‒ Я самый старый из вас и куш мой должен быть солиднее. По возрасту полагается!

‒ Неправильно рассуждаешь, ‒ возразила Лисица. ‒ Самому старому меньше жить осталось. Зачем ему много? Надо делить по потребности. Кому деньги нужнее, у того и доля весомее. У меня каждый день в два раза больше уходит средств на жизнь, чем у тебя, Волк, и в три ‒ чем у Зайца. Разве справедливо делить кувшин поровну?

Волк подумал: «Зря мы выдумали законы. Они нам только жить мешают. Не было бы их, я бы мигом разделил. И Медведь мне не указ! А теперь вот ломай голову…»

Лисица задумалась: «Если бы не появились законы, выиграла бы она или проиграла?»

А Зайцу стало ясно, что, если бы не законы, извели бы уже давно косых в лесу.

‒ А ты живи как все, ‒ сказал Волк Лисе. ‒ А то у тебя запросы, как у тигрицы. Мне на них наплевать! Будем делить по заслугам.

‒ По заслугам только премии и звания дают. А кто когда видел, чтобы их давали по справедливости? ‒ подал голос Заяц.

‒ Тогда, может быть, по авторитету?

‒ Как? Авторитет всё заберет, а остальные будут довольны? Несправедливо!

‒ По способностям! ‒ придумала Лисица.

‒ Не получится, ‒ возразил Волк. ‒ Я, например, съесть могу теленка за один присест, Заяц подпрыгнуть на два метра вверх, а Лисица мышь за километр слышит… Попробуй, разберись в этих способностях! Лучше делить по росту и размерам. Кто больше, тому больше и надо. Нельзя же поровну делить между мной и Зайцем?

‒ По справедливости наоборот, кто меньше, тому требуется лучше питаться, чтобы догнать ростом и весом других, ‒ пропищал неуверенно Заяц.

Долго они спорили, ослепленные золотом. Поровну разделить ‒ несправедливо. Сильному отдать ‒ тоже. По уму ‒ нельзя. По возрасту, по потребности, по заслугам, по авторитету, по росту ‒ всё несправедливо. Кому же? Хитрому? Доброму? Честному? Талантливому? Трудолюбивому? Жадному или щедрому? Жадный всё спрячет и никому никакой пользы, щедрый раздаст всё и, как часто в жизни бывает, руки нагреют мошенники и негодяи.

Прав в споре всегда самый слабый, если его сгоряча в полемике не съедают, потому что тверже всех уверен в своей правоте ‒ иначе с сильными и спорить не будешь.

‒ Может, Медведю отнесем? ‒ робко заикнулся Заяц, чтобы напомнить спорщикам о силе закона, если они обделить его надумают «по справедливости».

‒ Вот еще! ‒ сварливо протянула Лисица. ‒ Медведь «по справедливости» всё себе захапает. И не упрекнешь ‒ закон такой придумает, чтобы всё золото в лесу ему приносили. И мы будем виноваты: нас собратья заклюют после такого.

‒ Тогда давайте Сову попросим поделить. Она мудрая. Как разделит, так и будет.

Волк подумал: пошлю Лисицу и Зайца Сову искать, а сам схвачу кувшин и был таков. Но тут же одумался: скажут Медведю ‒ головы не сносить.

Лисица задумалась: Волка и Зайца отправлю за Совой, а сама схвачу кувшин и тикать. Но сразу же одернула себя: Заяц догонит, Волка наведёт, а тот загрызет в состоянии аффекта и его еще и оправдают. По нашим законам не со зла он глотки рвет, а от аффекта.

‒ Вы идите, поищите Сову, ‒ сказал Заяц Волку и Лисе. ‒ А я кувшин покараулю.

‒ Обрадовался! ‒ возмутилась Лисица. ‒ Да как же можно доверить тебе охрану кувшина? У тебя любой доходяга без определенного места жительства отнимет его в два счёта. А сама подумала: «Ишь ты, тоже сбежать намылился!»

Связал их кувшин по рукам и ногам. Нельзя от него никому ни на шаг отойти. А раз так, пришлось всем троим таскать его по очереди, блуждая по лесу в поисках Совы.

Ходили они три дня и три ночи. Искривление позвоночника заработали все трое. Совсем из сил выбились. На Волке шкура стала болтаться, как тряпка на ветру, у Лисицы глаза ввалились ‒ вот-вот инфаркт случится, а у Зайца уши обвисли и задние ноги не поднимаются, так ползком на передних и передвигается.

Но нашли-таки ночную блудницу.

‒ Э-э, ‒ сказала Сова. ‒ Кувшин с золотыми монетами поделить не можете? Совсем здравый смысл потеряли? Зачем же вы его делить собираетесь, коль у вас даже карманов нет? Глупые вы! Чего задумали: неразрешимую задачу решить. Золото делится только на единицу и ноль. По справедливости в этом мире можно только здравый смысл поделить. Его как не дели ‒ все довольны. Нет таких, кто бы жаловался на нехватку его или избыток. А если хотите разделить по справедливости золото, то я знаю только один способ.

Сова вдруг спланировала на кувшин, схватила его и понеслась вдаль.

‒ Куда! ‒ ахнули все трое. ‒ Стой!

‒ Ох! Ох! Ох! ‒ заохала Сова высоко в небе и перевернула кувшин дном кверху, разбрасывая золотые монеты над горами, над лесами, над полями и лугами. И монетки, игриво сверкая на солнце, разлетались в разные стороны, как будто радуясь, что не достались никому.

«Эх, если бы я умел летать!»‒ заскрежетал зубами Волк.

«Эх, если бы вместо Волка, с нами был Конёк-Горбунок!» ‒ отчаянно подумала Лиса.

Заяц в истерике барабанил передними лапами по земле ‒ шум стоял, как от артиллерийской канонады.

‒ Ты что делаешь?! ‒ истошно вопили они в три голоса.

‒ А я, когда светло вокруг, и не вижу, что делаю! ‒ в ответ прокричала Сова.

И превращаясь в точку, изподнебесья, она проохала, словно эхо пронеслось по земле:

‒ По справедливости ‒ что Бог дал, всем отдать надо! Кому нужнее, тот найдет первым!

Чтобы быть справедливым и мудрым, надо быть слепым в нашем мире. Самое справедливое на свете, когда у всех есть возможность найти то, что Бог послал, но нет возможности воспользоваться неожиданным подарком судьбы.

Сова летела над лесными просторами и думала в вышине: что сильнее среди живущих, жадность или справедливость? И вдруг прозрела: жадность живет на земле, а справедливость парит в небесах. В разных местах они живут. И не любят друг друга, как Волк, Лисица и Заяц.

Глядя на дико воющую внизу троицу, она поняла, что самое сильное чувство на свете ‒ безысходность. Когда ты не можешь ничего сделать ‒ ты и не сделаешь!

…А Волк, Лиса и Заяц разругались не на шутку, выясняя, кто первым заговорил о справедливости и предложил обратиться к Сове. История с кувшином могла закончиться трагически ‒ чуть не разорвали себя в клочья компаньоны. Да жадность победила: кинулись они вдогонку за Совой подбирать золотые монеты и ищут их по сей день, избегая встреч и ненавидя друг друга.

Сказка о стратегии

Жил в одной африканской саванне старый лев. Каждый день, накормив своё большое семейство, любил он, развалясь, блаженствовать под ласковым южным солнышком, то подрёмывая и вспоминая свою долгую жизнь, то мудро созерцая величественную дикую природу. Безмятежно слушая пение птиц, шум листьев на деревьях, он умиротворенно смотрел на мир и ощущал себя величайшим представителем животного мира.

Всё было прекрасно в его жизни: и светло, и тепло, и дни его проходили в сытости и лености, и другие животные потребности организма получали по мере надобности любые удовольствия. Жить бы так да и жить! Ан нет. Любая бочка меда обязательно найдет свою ложку дегтя!

С некоторых пор стали раздражать его своим независимым видом слоны, которые повадились степенно и гордо ходить на водопой мимо его лежбища, слегка поднимая пыль вокруг. Глядя на их важную походку, льву вдруг показалось, что они недостаточно уважают его и пылят преднамеренно, демонстрируя этим своё пренебрежение. Действительно, вместо того, чтобы заискивающе поздороваться, подобострастно преклонить голову, извиниться за причинённые неудобства, коротко воздать хвалу царю зверей (цари любят, когда им говорят правду прямо в глаза), слоны важно шествовали мимо, не выражая никакого уважения к могучему львиному прайму.

Со временем вид слонов стал вызывать нервозность и у всего семейства. Как только проходившее стадо скрывалось из виду львы и львята сердито ворчали:

‒ До каких пор!

‒ Надоело пыль глотать!

Старый лев понимал их недовольство и разделял с ними возникшее чувство неприязни к слонам. Кому же такое понравится? Ты отдыхаешь, а тебе ‒ шум да гам, да пыль!

Он морщился, но, будучи истинным демократом, делал вид, что уважает желание любого существа ходить на водопой там, где хочется. Саванна большая ‒ у каждого есть право на жизнь.

А втихаря досадно думал: «Что же делать? Объявить слонам войну, чтобы дорогу на водопой изменили? Рискованно и бесперспективно. Рассвирепеют ‒ о покое, если кто останется жив, только вспоминать придется. Да и прайм вряд ли меня поддержит. Умирать-то никому не хочется!»

Лев был старым и мудрым. Он знал: чтобы избавиться от навалившейся напасти, никогда нельзя поддаваться сиюминутным эмоциям. Нужно всё продумать, взвесить, просчитать и выработать долгосрочный план, который называется стратегией.

И как только задумался он о ней, совсем потерял сон и покой. Глядя со стороны, наивные сородичи полагали, что лев безмятежно спит, а он, вместо того, чтобы блаженно отдыхать, ни о чём не думая, ежедневно, ежеминутно разрабатывал стратегический план борьбы со свалившейся на их головы бедою.

А тут и еще одна напасть! Беды, как известно, не приходят поодиночке. Чаще ‒ по две, а то и по три, а то и вообще толпой…

Жила в зарослях неподалеку стая шакалов. Жили да и жили, особых недовольств у львов не вызывали поначалу. Хулиганили деликатно, изредка подъедая остатки львиной добычи. Львы даже замечать их перестали. Но появился в стае ненормальный молодой шакалёнок. Глупый. Он постоянно выскакивал из кустов, увидев проходившую мимо живность, и начинал выть и тявкать на всю округу. Сородичи в зарослях, словно по команде, поднимали невероятный гвалт, вторя ему. Аж гривы у львов вставали дыбом! А так как живности в тех краях было с избытком, ужасный «концерт» длился день и ночь, не давая глаз сомкнуть львиному семейству.

От безысходности среди львов поползли слухи, что вожак стал старым, не может навести порядок, и его надо менять…

…Обычным солнечным днём лежал однажды лев на своём излюбленном пригорке. Всем казалось, что он мирно спит. Вдали степенно шли слоны на водопой. И вдруг из зарослей выскочил молодой бесшабашный шакалёнок в облезшей шкуре, невзрачный на вид и давай выть и тявкать на слонов. И вся шакалья братия тотчас поддержала его из кустов. Так заголосили, что все заросли в саванне заходили ходуном!

От неожиданности слоны растерялись, ровный строй их сломался, отшатнулись они от прежнего маршрута и, недоумённо косясь на шакалёнка, стараясь не затоптать его, в растерянности быстро удалились.

Лев хмыкнул:

‒ Забавный шакалёнок! Глупый и милый. Люблю таких!

Когда слоны ушли, он подозвал его к себе и спросил:

‒ Чего ты бестолково тявкаешь на всех подряд?

‒ А как надо? ‒ задиристо ответил шакалёнок с безопасного расстояния, готовый в любой миг пуститься наутёк.

‒ Надо лаять по-умному. Не от скуки, не ради потехи, чтобы себя развлечь, а с пользой.

Шакалёнок очень заинтересовался: «Как это с пользой? С выгодой для себя? Враз ‒ и удовольствие, и довольствие? Разве такое бывает?»

‒ Если будешь лаять на слонов по моей указке,‒ лениво зевнул лев,‒ то обеспечу тебе беззаботную жизнь. Кормить буду досыта и защищать. Никто в мире не посмеет тебя обидеть.

‒ Досыта кормить? ‒ не поверил своим ушам шакалёнок. ‒ Да еще разрешишь мне тявкать днем и ночью?

‒ Тявкай на здоровье!

‒ Тебе нравится, как я тявкаю!? Отныне я твой надежный друг! Я тявкать люблю! Буду лаять на того, на кого ты скажешь, когда ты скажешь и столько, сколько тебе захочется,‒ восторженно пообещал новоиспечённый друг льва и честно по простоте душевной сознался:

‒ Мне вообще-то нет разницы, на кого тявкать.

Так и повелось с тех пор. Как только появятся слоны, рыкнет лев вполголоса шакалёнку, тряхнёт незаметно гривой, давай, мол, потешай саванну, а тот и рад стараться. Выскочит из кустов, как завоет, как затявкает во всю шакалью глотку! Как заорут его сородичи в кустах, аж забывают слоны про свою слоновью гордость, шарахаются из стороны в сторону, мечутся в растерянности, не знают, то ли бежать, то ли стоять на месте, то ли уж совсем лечь на землю. А шакалёнок, видя, что слоны робеют перед ним (как же, за его спиной царь зверей!), почувствовал себя настоящим громилой, величиной с носорога, которого в округе все боятся.

Шло время. И через несколько дней ретивость глупого шакалёнка, одурманенного своим высоким статусом, начала раздражать львиное семейство еще больше, чем слоновий топот.

‒ До каких пор мы будем слушать эту какофонию!? ‒ ворчала львица.

А один молодой, нетерпеливый лев, претендующий на роль вожака, сгоряча даже предложил прихлопнуть шакалёнка, подкараулив у границы зарослей. Не понимал он своим неокрепшим умом, что такими действиями покоя не восстановишь, а вот шакалий вой по погибшему будет долго нагонять ужас всему живому. Да и слоны как ходили, так и будут пылить. Нет, старый мудрый лев не мог поддаваться чувствам. Ничего в жизни нельзя делать наспех. Он верил в свою стратегию. Он ждал.

Однажды, после удачной охоты лев не поделился как обычно с шакалёнком остатками трапезы.

‒ Что-то слабенько ты стал тявкать! ‒ схитрил он, объясняя причину наказания. ‒ Я зря, что ли, тебя кормлю?!

И рявкнул так, что шакалёнка подбросило воздушной волной на несколько метров вверх.

‒ Вот как надо!

Привыкший к щедрым подачкам шакалёнок испугался не на шутку. Лишиться сытой жизни и мыкаться изгоем по саванне?! Стыдобище! Быть правой рукой льва, а после по помойкам шастать?! Уж лучше умереть, чем вытерпеть такое унижение! Такого любой шакал не выдержит!

И в очередной раз он рьяно бросился прямо в стадо слонов. Он хватал их за ноги и орал в три горла. Он разметал стадо по саванне. Он исступлённо прыгал на слонов, пытаясь дотянуться до ушей. Он поднял пыль до небес. Очень хотелось ему выслужиться перед высоким покровителем!

Слоны и вправду испугались больше обычного. В панике они начали беспорядочно метаться по саванне и в пыли, в суматохе кто-то нечаянно наступил на шакалёнка. Тот издал последний вздох и умер.

Что тут началось! На предсмертный вопль завыли по кустам шакалы, змеи попрятались под камни, антилопы разбежались за тридевять земель, а носороги приготовились к обороне.

Прибежала на последний хрип шакалёнка и вся львиная семья во главе с вожаком. Ахнули! Вот и не стало смелого друга! Вот и не стало отчаянного защитника прайма! Молодые львы легкомысленно решили, что это ‒ удар судьбы, и задумались о торжественной панихиде.

Слоны замерли в растерянности, ожидая, что их обвинят сейчас во всех смертных грехах. Чувствуя себя неловко, они извиняющимся голосом запричитали:

‒ Не хотели мы этого! Надо же такому случиться! Где ж тут в пыли разберёшь, куда ступать! Сам он виноват ‒ лез под ноги! Несчастный случай. Несчастливый маршрут. Мы не будем больше тут ходить на водопой. Отныне мы будем обходить это проклятое место стороной.

‒ Мне очень жаль, что вы не будете здесь ходить,‒ согласился лев. ‒ Ваша правда: сам он виноват. Зачем рискованно поступал? Я так и ждал, что его баловство постигнет такой конец.

Слоны и львы, поохав и поахав, расстались с миром. Шакалы, шепотом проклиная львиное семейство, из осторожности покинули здешние места и остались довольны. Слоны больше не поднимали тучи пыли рядом с лежбищем львов, следуя на водопой другим маршрутом, и радовались, что ничто не тревожит их. Тишина и покой воцарились в округе. Погрустив немного, все, кроме глупого шакаленка, остались при своих интересах. Кто каким был, таким и живет по сей день: слоны ‒ королями саванны, львы ‒ царями, шакалы ‒ шакалами, глупые ‒ глупыми, а подлые ‒ подлыми. Кто бы не стоял за твоей спиной, каким бы не воображал ты себя ‒ ты кем был, тем и будешь во веки веков!

Не умудренные житейским опытом молодые львы, думая, что произошел просто несчастный случай, по детски наивно пролепетали в тишине:

‒ После торжественной панихиды надо поставить ему памятник!

Они не догадывались, что в стратегическом плане мудрого льва бедному шакалёнку отводилась именно такая участь. Памятники обычно ставят тем, по чьей воле происходит подвиг. Героями становятся те, кто по велению собственной души придумал геройство, а не те, кто выполнил чью-то волю. Они по молодости не понимали того, что знал старый лев: все живые существа на земле живут по неведомому сценарию, придуманному теми, кто сильнее умом и духом, таинственно увлекая в неизвестность каждое здравомыслящее существо. Туда, куда наметила жизнь. И героями могут быть только те, кто ломает этот естественный ход, поднимаясь выше намеченной жизнью судьбы.

‒ Он вернул нам прежний покой, ‒ восхищались молодые львята. ‒ Он не пожалел жизни ради нас!

‒ Это жизнь не пожалела его, ‒ мудро ответил старый лев, грустно подумав, что его заслуг, как всегда, не заметит никто. ‒ Тявкать по чьей-либо указке ‒ подло. Разве мы достойны того, чтобы ставить памятники подлецам?

В саванне подлецам памятники не ставят. Все живут просто: никто никого не защищает, никто никого не кормит, не учит как жить, царит справедливость и равноправие согласно одному единственному изобретенному природой древнему закону.

____________________________________________