День военного ремесла

Командор построил своих людей в колонну, и экипаж «Веселого гнома» двинулся в путь – домой. Несколько суток пришлось прибираться лесными чащами и проселками, пока оголодавшее и уставшее воинство не увидело впереди стены и башни Карвила.

Когда грязная и оборванная колонна прошла через городские ворота и, провожаемая изумленными взглядами стражников, вышла на площадь, экипаж разделился. Гномы подхватили у людей свой исполинский сундук, буркнули: «Спасибо! Увидимся еще!» и отправились по направлению к гномьей слободе. Оставшихся людей Командор повел в морские казармы. Уставшие люди оживились. Наконец-то они были дома! Не верилось, что теперь запросто можно сходить в баньку, нормально поесть, отдохнуть, залечить ссадины и царапины.

В морской казарме их появление вызвало понятный интерес.

– Ребята, вы откуда? – слышались возгласы.

– А где остальные?

Командор скоро понял, что об оставшихся кораблях его группы ничего не было известно. Разместив людей, он привел себя в порядок, наскоро выслушал историю о Песочных Часах и отправился к адмиралу Блэкмоту с невеселым докладом.

8. Аудиенция

Через два дня после прибытия команды Эрланда в Карвил, Командору была назначена аудиенция у короля.

Уже несколько дней в городе царили панические настроения, связанные со знамением, и паладины с трудом поддерживали на улицах порядок, но вход во дворец украшали парадные флаги. Командора встретил обершталмейстер короля Ортона, Владетеля Алгероса и Амгехата, сэр Вистис. Командор знал Вистиса, но они не были близко знакомы.

Вистис поклонился командиру эскадры:

– Его Величество приказал проводить вас по северной лестнице.

Раньше, во время визитов во дворец, Командору часто встречались давние знакомые – слуги и люди из свиты короля. Проходя навстречу по коридору, они кивали головой, улыбались. Поскольку они работали во дворце, то считали себя достаточно важными «персонами», чтобы запросто поздороваться с командиром группы боевых кораблей. Бывало, из-за двери выглядывала кудрявая головка служанки:

– Приветствую, Командор.

Но сегодня коридоры были пусты. Никто не встретился по пути, когда Вистис вел Командора по дворцу. Они подошли к основанию массивной каменной лестницы.

– Дальше Командор пойдет один, – произнес Вистис и поклонился, отступая в сторону.

Командор кивнул и начал подниматься по узкой каменной лестнице. Несмотря на то, что пользовались ей не часто, она сверху донизу была выложена коврами. На лестнице царил полумрак – свет проникал через узкие витражные окна. Толщина стен замка такова, что окна давали совсем немного света, отбрасывая на ковры призрачные цветные пятна. Парадная сабля Командора тихо позвякивала в такт шагам.

На верхнем этаже стояла стража. Командор подошел к большой полированной металлической пластине, прикрепленной к стене золотыми болтами, и увидел свое отражение. Костюм в порядке. Командор наклонил голову и посмотрел на сапоги. Грязи на них не было, улицы в Карвиле поддерживались в отменной чистоте.

Стражники бесстрастно взирали на посетителя. Дольше задерживаться, не роняя своего достоинства, было нельзя. Командор подошел к дверному проему, завешенному плотным ковром, отвел тяжелую ткань и сделал шаг вперед, в апартаменты короля.

В зале находился только король. Встреча без свидетелей была в духе короля Ортона, который, как и все короли, боялся измены, и даже себе самому не мог признаться, до какой именно степени.

– Ваше величество, – произнес Командор, слегка склонив голову, как требовал этикет.

– Я вас жду, Эрланд, – сказал Ортон.

Король стоял в середине залы, слегка отставив ногу и опираясь рукой о стол – безупречная поза монарха. На темно-вишневом камзоле, вышитом золотом, сияла Алмазная Звезда – знак королевской власти Алгероса. Лучи звезды переливались всеми цветами радуги. Король простоял в неподвижности несколько секунд, а затем сделал слабое движение рукой. Командор приблизился.

– Как ваши люди, сэр Эрланд?

– Я разместил их в южных казармах.

– Вы долго добирались?

– Пять дней.

– Больные есть?

– Практически нет.

Король спрашивал быстро, едва вслушиваясь в ответы. Потом подошел к стене, на которой висел гобелен с вытканной на нем картой земли Алгероса и прилегающими морями. Все знали пристрастие короля к гобеленам.

– Покажите, как проходило сражение, – потребовал король.

Командор начал рассказывать. Он снова переживал все подробности боя, заново вспоминал, как гибнет его корабль. Ортон хмуро слушал. Когда Эрланд дошел в своем рассказе до высадки на берег, король остановил его.

– Я вас понял, пройдемте наверх.

Наверх – означало на крышу королевской башни.

Когда они поднялись, Ортон прошелся пару раз по неровным плитам, изъеденным дождями, а потом сел в свое любимое каменное кресло, покрытое шкурой леопарда, и огляделся.

По высокому небу плыли бело-серые облака. Ветер гнал их куда-то далеко, за границы Алгероса. С южной стороны висела тяжелая туча, готовясь закрыть солнце. Было видно, как от тучи спускаются вниз темные полосы – почти неразличимый с такого расстояния ливень. Временами в туче что-то взблескивало, а через несколько секунд доносились слабые раскаты грома.

Ортон обратил свой взор на восток. Именно там лежали его самые богатые земли. Именно там, у берегов Карвильского залива так неудачно проиграла сражение еще одна группа кораблей… Ортон не винил в этом Командора. Не особенно винил… Он знал, что флот орков все чаще выигрывает встречные бои. Ходили даже какие-то чудовищные слухи о страшных кораблях, способных передвигаться и атаковать под водой. И будто бы эти корабли невозможно уничтожить даже самой сильной магией. Королю не очень хотелось в это верить, особенно потому, что его корабелы не умели строить ничего подобного.

Нет, он не поручил бы сейчас Эрланду командование новой эскадрой. Тем более что кораблей у Алгероса почти не осталось. А новые строятся медленно, ох, как медленно. Ведь сколько времени, усилий и золота надо, чтобы снарядить хотя бы один боевой корабль. Проклятое золото, оно уходит как вода сквозь пальцы. Надо платить ремесленникам за пушки, гномам за их чудовищные устройства, магам за магию, купцам за продовольствие. Золото, золото. Всегда его не хватает.

Нет уж, пусть Командор отправляется и строит новое поселение. Сейчас это важней. Взгляд короля снова обратился к горизонту. Там, за черными горами лежат почти ничем не защищенные земли Алгероса. Камни, озера, дремучие леса. Сама природа спасает эту землю от завоевателей, но так не может продолжаться вечно. В тех местах проходит граница с Амгехатом – когда-то с провинцией, а теперь с враждебным государством. У Ортона не было никаких надежд на заключение мирного договора, хотя бы и формального. Короля до сих пор величают «владетелем Амгехата», но это только слова. Бывший губернатор Амгехата Тенлун бесчестно предал своего короля и сейчас гордо именует себя королем. Предатель прекрасно понимал, что мира с Алгеросом быть не может, и заключил договор с орками. Так что рано или поздно в тех краях появится вражеское войско. Орки прорубят просеки в лесах, проложат дороги в обход озер и болот, построят форты, и будет очень трудно выбить их оттуда. А захватив одну часть королевства, они обязательно потянутся своими грязными лапами и за другой. Сначала надо отстоять землю, а потом можно начинать войну на море.

Надо искать новых союзников, подумал король. До сих пор самым надежным союзником был князь Сегрим, Владетель Мизерии. Взгляд короля непроизвольно обратился к юго-востоку. Там, отделенные от Алгероса черными скалами, лежат зеленые плодородные долины Мизерии. Формально Мизерия не входила в состав владений Ортона, но Ортон, более сильный сосед, «присоединив» меньшую страну, оставил управлять ею наследного князя. На деловых приемах Сегрим всегда молчалив и замкнут. Он хмуро выслушивал наставления Ортона, давал обещания все выполнить и исчезал. Ортон знал, что Сегрим надежен, что он не предаст в трудную минуту, но разговаривать с ним было тяжело. Правда, союз с Алгеросом был ему выгоден. Обширные окраинные земли, подконтрольные оркам, и набирающий силу орден Черных магов не давали надежду на то, что в ближайшем будущем у Алгероса будут развязаны руки. А это значит, что сил, чтобы по-настоящему захватить и поработить Мизерию, у Алгероса нет. Но те же орки грозили вотчине Сегрима более сильными неприятностями, и ему было выгодно «дружить» с влиятельным соседом.

А еще дальше за грядой высоких гор простирались обширные пустоши, совсем уже бесплодные земли. Если там кто-нибудь и жил, то наверняка это были нищие или бродяги. Искать с ними союза не имело смысла.

А за пустошами располагалась страна тендалов. Дикий необразованный народ, время от времени собирающий дружины и организующий набеги на соседние государства. Эти орды разрушали все, что встречали на пути. Тендалов не любили и боялись. Но сами тендалы не могли конкурировать в военном искусстве с другими армиями. Страсть к разрушению не позволяла им воспитывать своих искусных ремесленников, алхимиков и магов, поэтому вооружение у них всегда было плохое, и победить их было несложно. Ортон мог бы попытаться заключить с ними оборонительный союз, но решил, что сделает это только в самом крайнем случае. Любители разрушать были плохими союзниками, так как с пренебрежением относились к данным обещаниям и могли подвести в самый неудачный момент.

Король встал и подошел к краю площадки. Ортон подумал, как отдалена королевская власть от земли, от простого народа. Он сам вознес себя на вершину этой башни, но с нее не видно простых людей, хижин, садов, ферм. И король, который стоит на вершине каменного исполина, тоже наверняка не виден своим подданным. Ортон посмотрел на пол смотровой площадки, нагнулся и поднял легкое перышко, оброненное пролетавшей птицей. Он осторожно сжал перо двумя пальцами и вытянул руку вперед, стоя лицом к своей стране. Легкий ветерок шевелил волоски пера.

– У меня нет больше флота, – сказал Ортон.

Командор опустил голову.

– У меня нет флота, и я не могу дать вам корабли, – повторил король. – Поэтому я хочу отправить вас в сухопутную экспедицию.

– Как вам будет угодно, – ответил Командор.

– Но это не просто экспедиция, – добавил король. – На берегу Амгехатского залива необходим порт. Это далеко, и почти у самой границы, но нам потребуется стоянка для кораблей – когда они появятся. Вы отправитесь туда и построите этот порт. Или отобьете его у орков, если они его уже построили.

– Для этого потребуются люди, – заметил Командор.

– Людей я вам дам и не только людей, но немного. Людей вам тоже предстоит разыскать. Наша страна достаточно большая и люди найдутся. Вы поняли меня?

– Я вас понял, – склонил голову Командор.

– Старшим над людьми я поставлю Нормана, – сказал Ортон. – Вы его знаете?

– Нет.

– Вот и познакомитесь.

Ортон направился обратно, в свои апартаменты, и Командору ничего не оставалось, как последовать за ним.

Ортон прошелся по комнате, бросил взгляд на карту, висящую на стене.

– Где-то на вашем пути есть место, где проживает маг Вальдес, – задумчиво добавил Ортон. – Было бы неплохо взять его с собой.

– Он подчиняется вашему величеству? – слегка улыбнулся Командор. Вальдес когда-то был его другом.

– Маги вообще мало кому подчиняются, – вздохнул король. – И приказать я ему не могу. Но попробуйте убедить его сами.

– Я обязательно поговорю с ним.

– Отряд соберется через три дня, – подытожил король. – И вы должны быть готовы.

– Я буду готов.

Ортон отпустил Командора.

На лестнице Командору встретился маленький человечек, в костюме, сшитом из разноцветных лоскутков. Придворный шут. Он сидел на ступеньке, покрытой ковром.

Увидев Командора, шут вскочил, сделал кульбит, а потом вытянул в сторону Эрланда длинный узловатый палец. Командор успел заметить, что ноготь на этом пальце больше похож на коготь – длинный, заостренный и давно не чищеный.

– Легко отделался, сухопутная крыса! – закричал шут писклявым и чуть хрипатым голосом. – Легко отделался! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!!!

Командор пожал плечами, спустился по лестнице и вышел из дворца.

9. Поход

Ранним утром, когда солнце еще не поднялось над городской стеной, но уже освещало верхушки деревьев, на улице Чар появился человек. Был он маленький, верткий, с короткими пепельными волосами и зелеными глазами – все выдавало в нем шустряка-заводилу. Звали его Джимо, и прозвище у него было подходящее – Мухобой. Он быстро шел по улице, поглядывая по сторонам, а когда заметил дом, дверь которого украшали изящные медные пирамидки, вприпрыжку направился к нему. Подойдя, постучал.

Почти сразу ему открыли. На пороге появился высокий человек в синей мантии. Острый взгляд, изрезанное морщинами смуглое лицо и темная с проседью борода выдавали аскета, долгие годы не интересовавшегося ничем, кроме магических искусств.

– Ваше светлейшество, караван готов, и ждут только вас! – Мухобой слегка поклонился.

– А почему не «темнейшество»?! – едва приметно усмехнулся маг.

– Ну, вы же Белый маг, – не растерялся Мухобой. – Черных у нас в Карвиле нету.

– А Белых вообще не бывает. Белый – это цвет капитуляции.

– Извините, ээ… – Мухобой запнулся.

– Сэр Артеус, – с готовностью подсказал маг.

– Сэр Артеус, я не хотел вас обидеть.

– Ну ладно, заходи, поможешь сундук тащить, – приказал маг.

– Извините, сэр Артеус, – голос у Мухобоя стал растерянным, а глазки забегали, – но мне надо еще Командора предупредить…

– Ну, хорошо, иди, – разрешил Артеус.

Мухобой умчался.

– Вот так всегда, – сказал вполголоса самому себе маг.

Он вернулся в дом и подошел к большому походному сундуку. Размял руки, протянул их к сундуку, словно хотел обнять его, и произнес заклинание.

Сундук плавно приподнялся над полом. Артеус легко вытолкнул его в дверной проем, на улицу. Затем взял посох, оглядел свое жилище и вздохнул. Вышел на улицу, где в футе над мостовой плавно покачивался его багаж. Обернулся к дому и, подняв руку, запечатал дверь необходимым заклинанием. На двери появился блеклый, но вполне заметный знак, как будто кто-то попытался нарисовать иероглиф разбавленной фиолетовой краской. Потом маг не торопясь направился к месту сбора отряда, время от времени подталкивая посохом плывущий перед ним груз.

Командор Эрланд проснулся этим утром тоже очень рано. Он не испытывал никаких сожалений по поводу ухода из Карвила. Мыслями он был уже далеко, на берегу безлюдного залива, где должно вырасти новое поселение.

Когда Командор подошел к месту сбора отряда, там оказалось гораздо больше народа, чем он ожидал увидеть. Многие горожане, увидев Песочные Часы, истолковали этот знак как «дни Карвила сочтены», и старались поскорей покинуть город. С утра собралась порядочная толпа, но ворота были еще закрыты, и беженцам приходилось ждать. Они наблюдали, как люди короля заканчивают последние приготовления. «Вот и эти уходят», – говорили в толпе. В это время на обоз грузили бочонки с аракой – крепчайшей водкой. Почему-то считалось, что грузить ее надо перед самым отправлением. Многие считали это хорошей приметой, другие склонны были думать, что араку надо грузить в последний момент, чтобы ее не украли или сразу не выпили. Но, как бы то ни было, от традиции никто никогда не отступал.

Командор подошел к самым воротам и осмотрел свой отряд, стараясь не улыбаться. Многих, кто отправлялся с ним в поход, он хорошо знал, но давать волю эмоциям сейчас не стоило. Со всеми необходимо было держать себя одинаково, хотя бы на первых порах. Воинство небольшое, но хорошо экипированное – длинной цепью растянулись доверху нагруженные телеги. Рядом с ними стояли бойцы: люди, гномы и эльфы. О некоторых бойцах Командор слышал.

Вот, например, стоит Басон – крепкий парень, коренастый, широкоплечий, но невысокого роста. Крепко сбит, говорят про такого. И ходит немного вразвалку, тем более что не упускает возможности нацепить вдоволь оружия и доспехов. Любимое выражение парня: «Ниччего не знаю!». Командор слышал о нем, как о любителе подраться на кулаках, и в матросы на свой корабль такого бы не взял, но в сухопутном походе эта склонность была весьма кстати.

Рядом с ним, как лодка рядом с корветом, крутился Мухобой – почти всегда вспыльчивый, за что его все побаиваются, но имени не помнят и знают только по прозвищу. Если он выпьет араки, зеленые его глаза становятся серыми, покрываются пеленой безумия. В таком состоянии он любому может врезать по уху, причем, даже не понимая, зачем. От расправы его спасало только то, что рядом почему-то всегда находились люди, которые заступались за него, а то бы коротышке несдобровать. В бою он ловко орудовал шестопером, а короткий меч носил только «для порядка». Неизвестно, храбрость ли, удача, верткость или маленький рост, хранивший от стрел, были причиной, что из всех сражений он выходил без единой царапины.

Маг Артеус стоял в стороне, ни с кем не общаясь. Он оказался единственным волшебником в отряде, поэтому компании у него не было.

Так же в стороне стояли два медика со своими обычными чемоданчиками. Командор их не знал и подумал, что их еще придется проверять в деле.

А вот гном Нокар, которого за глаза называли «Нос Картошкой», выделялся пышной бородой и красным носом. В Карвиле его знали, в основном, как любителя вкусно поесть. Обычно он был добродушным и сердитым одновременно, как и полагается истинным гномам.

Эльфов Командор не знал, ему только предстояло познакомиться с ними в походе, но те держались с достоинством и представляться не спешили. Все они вооружились луками.

Старшим похода был назначен Норман – человек средних лет, невысокий, крепкий, со светлыми усами, и располагающей внешностью. Командор не знал его, но надеялся, что Ортон не отправил ему в помощники растяпу. И правда, Норман суетился, покрикивал, и всюду успевал дать необходимые указания. Люди, эльфы и гномы инстинктивно слушались его – он олицетворял собой «я знаю, что, как и когда надо делать, поэтому со мной вы не пропадете». Поскольку пропадать никто не хотел, а брать на себя инициативу в таком трудном, если не авантюрном деле, как экспедиция к Амгехатскому заливу, никто не спешил, то и возражающих против его указаний не находилось. Впрочем, гномы, это всем известно, были себе на уме, говорили друг с другом на своем языке и наверняка имели своего лидера.

Увидев Командора, Норман сразу подошел к нему.

– Все готово, сэр Эрланд.

– Все… на месте? – Командор хотел сказать «люди», но вовремя остановился.

– Так точно, – ответил Норман.

– Ну, тогда выходим.

– Эй, стража, открывай, – заорал Норман, обращаясь куда-то к верхушке привратной башни.

Его услышали, и тяжелые створки ворот начали расходиться в стороны.

Вереница телег двинулась прочь из города. Специально обученные для походов лошади бодро тянули груз. Следом шли бойцы отряда, провожаемые острыми взглядами горожан. Толпа беженцев тоже вышла из города и некоторое время шла за отрядом, но потом карвильцы начали отставать, не выдерживая размеренного темпа военного шага.

Почти все время отряд двигался по лесной дороге, лишь изредка попадая на открытое пространство. Норман с недовольством слушал, как поскрипывали и погромыхивали телеги. Шум усиливался размеренным топотом ног по твердой земле. Путь проходил по небольшим распадкам, и часто вдоль дороги тянулись желтые песчаные осыпи, позади которых возвышались оранжевые сосновые стволы, купающиеся в зелено-коричневых зарослях вереска и папоротника. Идеальные места для засады. Как старший похода, Норман отвечал за других и поэтому имел все основания быть недовольным.

Время от времени один из путников отходил с дороги, выбирал сосну повыше и помощнее и, подойдя к ней, прислонялся спиной к могучему стволу. Закрывал глаза и шепотом произносил длинное заклинание Древесной Ауры. Считалось, что дерево может поделиться с человеком частицей своей вековечной силы. И действительно, отряд быстро продвигался вперед.

Командор шагал вместе со всеми и думал о море. Случайно он заметил, что над дорогой время от времени проносились маленькие паучки на обрывках паутинных нитей, которые легко переносил ветер. Еще одно подтверждение, что наступает осень. Листья на кленах уже потеряли свою свежесть, но не пожелтели как обычно – оставшись наполовину зелеными, они приняли странный красноватый оттенок. А на рябине листьев не осталось, зато все деревья были усыпаны кроваво-красными ягодами – примета холодной зимы.

Первую остановку сделали в деревне, поэтому все собрались в трактире, чтобы отметить начало похода.

Командир эльфов Делья поднял кружку с вином.

– Мы вышли все вместе, – сказал он, – и я хочу, чтобы мы так же вместе добрались до места назначения. Давайте выпьем за это.

Его поддержал хор голосов, а Нокар без лишних слов первым выпил свое вино.

Во время первой ночевки почти никто не спал, хотя места в деревенских домах и на сеновалах было достаточно. Все были слишком возбуждены новизной похода, да и сил оставалось много. Поэтому ранним утром отряд уже оставил деревню позади. Уходили быстрым шагом.

Миля за милей оставались позади. Поход нового отряда получался на удивление слаженным. Командор даже подумал, что это не к добру. Когда все идет без проблем, жди какого-нибудь подвоха.

Во время второго привала, который случился в безлюдной местности, дежурили гномы. Нокар потребовал самую большую сковородку, которая была в обозе, и не получив желаемого (никто не знал, где она), ворча, пошел раскапывать тюки и рыться в мешках. Он вытащил на свет огромную сковороду, которая в числе прочего скарба ехала до поры до времени в телеге. И вот теперь ее время настало. За ней на свет появился и походный котел.

Два гнома, взяв топоры, нарубили толстых сосновых сучьев, и развели огромный костер. Тем временем другие гномы, вооружившись острыми воронеными ножами, принялись чистить картошку. И те, и другие, естественно, использовали боевое оружие, так как таскать с собой хозяйственные топоры и ножи, было бы непозволительной роскошью. Затем на свет появилась странная гномья машинка с большой ручкой. Нокар стал кидать в нее почищенную и помытую картошку, а его приятель, Библь, крутил в это время ручку. В подставленный котел потекла белая масса – размолотый картофель. Эльфы с ужасом наблюдали, как главный гномий «повар» сыпал в котел в огромном количестве жгучий черный перец, без которого ни обходилось ни одно гномье блюдо, и какие-то народные приправы. Затем наступил черед лука, трав и муки. Все, что находилось в котле, было как следует перемешано и посолено. Котел перенесли поближе к костру. Сосновые сучья уже прогорели, и высокое пламя сменилось красным жаром. Когда на подставленную сковороду стали выкладывать приготовленную массу, и деруны по-гномьи начали аппетитно шипеть, по лесу распространился такой аромат, что вся экспедиция, как по команде, двинулась на запах. Тут же достали и развернули походный стол, и даже накрыли его белой скатертью, по краю которой были вышиты эмблемы Алгероса.

Когда гора дерунов на блюде достигла внушительных размеров, Нокар оглядел стоящих вокруг и чуть приметно усмехнулся:

– Прошу к столу.

Все, как по команде, сделали шаг вперед. Ели, разумеется, не у стола: всем не хватило бы места. Большинство расселись со своими мисками по ближайшим кочкам. Но соль, хлеб и вино по традиции выставляли на стол, и каждый подходил, чтобы взять свою долю.

Гномью еду уничтожили быстро, а затем долго лежали на траве, наслаждаясь теплым осенним вечером.

Постепенно череда переходов, привалов и ночевок слилась в одну тоскливую полосу. Скатерть из белой сделалась серой, да ее уже редко доставали. Еду готовили наспех. Дни похода были огорчительно похожи друг на друга. Маленький отряд двигался по лесной дороге, изредка останавливаясь для отдыха. Воины шли и думали каждый о своем – приятном и неприятном. Если дорога проходила по возвышенности, можно было видеть вдалеке небольшие деревушки. Все они были обнесены высокими оградами из заостренных бревен, вкопанных в землю, что было неудивительно, поскольку в этих местах больше всего боялись внезапного нападения. Отряд даже иногда останавливали на заставах. Но имя короля Ортона и красный свиток с золотистыми печатями королевского дома делали свое дело. Воинов пропускали, провожали напутствиями и даже иногда дарили в дорогу караваи ароматного, недавно выпеченного, мягкого деревенского хлеба.

На вторую неделю их похода местность изменилась. Все реже попадались просматриваемые насквозь оранжевые боры. Их место заняли мрачные еловые чащи, подступающие к самой дороге. Там, где они расступались, появлялись высокие каменные холмы, а отдельные валуны, иные выше человеческого роста, бывало, лежали у самой обочины. Такой лес был идеален для засады. Деревья с мощными низовыми ветвями хорошо скрывали воинов, а за камнями тоже удобно прятаться. Попробуй поразить лучника, который стреляет в тебя из-за камня, а ты стоишь на открытой со всех сторон дороге.