Притчи мытищинского философа

Царь, в этот серый хмурый вечер,

Пригревшись в троне, задремал.

Не чудится, а просто снится -

Такой же вечер за спиной,

Как будто в двери он стучится,

В свой личный замок, не в чужой.

А стража ,женщины, ей богу,

В лицо суют ему фонарь,

Ты кто такой? Уйди, убогий,

Что? Не признали? Я ваш царь!

Бунтарь! Лазутчик и изменник,

Отведать хочешь топора?

Связали, бросили в застенок,

Где продержали до утра.

Судья, конечно, углядела,

В его словах дурной мотив,

Но подозрительное дело,

В суде лишь женский коллектив.

И стукнув каблучком по полу,

На службе явно не впервой,

Сказала прокурор – виновен,

Немедля голову долой.

Палач, в переднике  измятом,

С размером бюста номер шесть,

Взмахнула топором щербатым,

И царь подумал – все, конец.

Вдруг рухнул подпол,

Ноги в руки, куда-то тащат вглубь земли,

Ему в лицо дыхнули луком,

Разит вином, ура! Свои!

Спаслись, теплом огня согреты,

В глуши, вокруг костра сидят,

Что тут у вас? Конец ли света?

Вторженье? Нет, матриархат.

И королева, и министры,

В чиновничество всей страны

Мужчин не пустят и на выстрел,

Везде лишь женщины одни.

И ты вчера бездумно ляпнул,

Ну, коль не знал, то не в укор,

У нас за это по этапу,

А то и сразу под топор.

Пожизненное за рыбалку,

Небритых скармливают львам,

Автомобили – все на свалку,

А пиво в месяц двести грамм.

Восьмого марта не поздравил-

Секут на площади плетьми,

Принцессу голую представил -

Пятнадцать лет гуляй с детьми.

Когда ж заставили узоры,

На чёрных брюках вышивать,

Вот мы в леса тогда и деру,

Сопротивленье, так сказать.

Повсюду засвистели стрелы,

Чтоб не ушёл никто живой!

Раздался голос королевы,

И царь проснулся, сам не свой.

Прислушался, вдали, средь мрака,

О бутылёк стакан звенит,

А ключница ругает дьяка,

Мол, тише, дурень, царь ведь спит.

У трона стражник, стиснув зубы,

До господа мольбы несёт,

К зиме жене не будет шубы,

То точно со свету сживет.

Вдруг всплеск воды и шепот пены,

В глубокий ров с моста упал,

Убитый кем– то на дуэли,

Из– за принцессы генерал.

За стенкой, женский голос глухо:

«Тебя ,козёл, видать насквозь».

Подумал царь: « А сон то в руку,

Кому б сказать, чтоб не сбылось».

Кентавры

Король, поход окончив славный,

Не из простых, скажу я вам,

Привёз с собою трёх кентавров,

Своим в подарок дочерям.

В бою кентавр не сдаётся,

Не кротким нравом слыл народ,

Но царь был мудрым полководцем

И стало ясно, чья возьмёт.

Как водится, переговоры,

По заключению сторон,

Налог на воду, лес и горы,

И трёх из вас отдать в полон.

И вот с утра, в парадном зале,

Толпа, аж нет свободных мест,

Впервые дочки увидели,

Им предназначенных существ.

То полулюди – полукони,

Тревожный шепоток прошёл,

Маркизе дурно на балконе,

Копытами топочут в пол.

Рельефом мускулы играют,

По мрамору хвосты метут,

Себе принцессы выбирают,

Все как один, чего уж тут.

Окончен смотр, по королевству,

Свои подарки развезли,

Уехали все три принцессы,

В края обширной той земли.

Проходит год, а кто считает,

Ну, чуть побольше, может быть,

Король со свитой выезжает,

Своих наследниц навестить.

Приехал к первой, мне не снится?

Приметил множество полей,

И где цветёт, где колоситься,

Здесь все возделано у ней.

Кентавр в оглоблях запряженный,

Идёт окучивать буряк,

Уж коли зад подарка конный,

Принцесса с ним решила так.

Сказала папочке при встрече:

«Тебе спасибо за коня,

Насыпь ему овса под вечер,

Навоз на завтра на поля»

А что кентавр? Спроси его ты,

Быть запряженным не гнетет?

Забыл язык он от работы,

Не жалуется, только ржёт.

Когда приблизился в карете,

Другой принцессы он дверям,

По всей округе он заметил,

Детишки скочут по полям.

Кентавр его встречал лощеный,

Мой благородный тесть, привет!

А где же дочка? Мамка дома,

На кухне, был его ответ.

И к черту ваши аргументы,

Ей всех милей семейный быт,

И шепчет: «Душат алименты,

Казна чуть – чуть не подсобит?»

К дочурке третьей прибыл ночью,

А по дороге слышал он,

В деревне каждой топоточет,

Полуребенок – полуконь.

На башнях стража, и снаружи,

Все выяснилось белым днём,

Она сейчас в походе, с мужем,

Не с ним точнее, а на нем.

Доселе все спокойно было,

Но лишь кентавра привезла,

Принцесса голову побрила,

И ну со всеми воевать.

Скотина в поле, муж повеса,

Кентавр – товарищ фронтовой,

Видать зависит от принцессы,

В итоге будет он какой.

Политическое

Разнесся клич по королевству,

Собрать отчаянных людей,

Ведь нашу юную принцессу,

На днях украл колдун-злодей.

В фамильном замке старый гений,

Упрятал так, что не сыскать,

Помимо прочих злоключений,

Замок на двери, тонн на пять.

Принцесса , бедная, томится.

Без сплетен, шопинга, балов,

А кто спасти её решиться,

Тот в жены и возьмёт её.

С желающими дел не стало,

Причины есть, за что рискнуть,

Под сотню было их сначала,

С запалом собирались в путь.

Кто на коне, кто ходом пешим,

По государству разбрелись,

Не только знатные конечно

Средь бедных смельчаки нашлись.

Внять осужденью я не смею,

Дней так стремителен полёт

В спасательную эпопею,

Магнитом пол страны влечёт

На кораблях по морю рыщут,

Изъезжен каждый уголок,

Никак принцессу не отыщут,

Прошло полгода, год истек.

Знать никому про то не надо,

К чему упреков ураган?

Когда к царю с большим докладом,

Пришёл колдун, его друган.

Все учтено вполне прилежно,

Вам приведу его рассказ:

Отменный рост на спецодежду,

На обувь тоже, в десять раз.

И корабли, и экипажи,

И все воздушные шары,

Определил в аренду даже,

Овчарок, сотни полторы.

Большие прибыли в тавернах,

А постоялые дворы,

Давно нуждались в наших мерах,

Их прибыль втрое с той поры.

Значки, и те пошли не плохо,

Открытки, марки тоже в лет,

Принцесса? Зависает в Сохо,

Пусть будет там, раз бизнес прёт.

А про замок, что путь венчает,

Неужто зря я замутил?

Да нет, стабильно раскупают

Ломы, болгарки и тротил.

Пускай в сердцах воскликнет критик,

На свете правды больше нет!

Но что не сделает политик,

Для удвоенья ВВП.

Клубника

Страна скрипит под гнетом санкций,

И в том просвета не видать,

Но счастье – сельское хозяйство

Настало время приподнять.

Отец семейства крякнул лихо,

Фонтан идей всегда при нем,

На этот год растим клубнику,

Поставок с Турции не ждём.

Нет, нет, поверьте, то не шутки,

Не сумасшедшего слова,

Ведь есть у них земля и руки,

Да и на месте голова.

Им труд колхозный не в новинку,

Устойчив фермерский подряд,

А переход их личный к рынку,

Удался, проще говоря.

И закипело дело ладно,

Дни в поле, только поспевай,

Заслуженная всем награда,

Созрел отличный урожай.

Но только все напрасны муки,

И Белоруссии привет.

Клубнику протащили турки,

А на родную спроса нет

Что ж, не с того мы поколенья,

Не наша доля унывать,

Собрали, сделали варенье

Тонн может двадцать, двадцать пять.

Его тогда не взяли сети,

Сертификаты, мол, не те,

Не под раскруткой бренды эти,

Наклейка не на высоте.

Увы, лиха беда начало,

Не дали долго заскучать,

Прокуратура заезжала,

За ней госорганов штук пять.

Ростехнадзор, госмедпроверка,

Налоговая, МЧС,

И даже участковый Герка,

С проверкой в банку ложкой влез.

Завис кредит, семья успела,

Продать корову и быка,

И вновь возбужденное дело,

Не продвигается пока.

Вопрос с властями очень тонкий,

Варенье не пропало зря,

С него сварили самогонки,

Не на продажу, для себя.

Сидят они, считая беды,

Под вечер за столом кружком,

Портрет расстрелянного деда,

За то что был он кулаком.

На улице морозом дышит,

Седой заснеженный февраль,

Ворона каркает на крыше,

Отец семейства глянул в даль.

И затуманенные взгляды,

Зажглись ,когда он произнес:

«Слыхал, в Японии цунами,

Который Фукусиму снес».

Невозмутимо, как обычно,

Не даром , что глава семьи,

Спрос будет верный на лисички,

От радиации они.

Промчалось лето, те же лица

И тот же деревенский дом,

Вот батька ваш освободиться,

Тогда с лисичек и начнём.

Работницу прокуратуры,

В Анталии взяла печаль,

Зачем ей муж такой культуры?

Мой новый выбор – самурай!

Профессионал

У зеркала он, стиснув зубы,

Стоит, роняя капли слез,

Моя фигура, скажем грубо,

Страшна до кончиков волос.

Их, кстати тоже многим меньше,

Чем блох на пузе у крота.

А весь авторитет у женщин,

Упал. И это не спроста.

Ведь вес фактически трехзначный,

Дугой могучая спина,

Живот надутый, словно мячик,

А сиськи, как у кабана.

Хош боком повернись иль задом

Ну, не смотрюсь я, хоть убей,

Прыщ на носу ещё в награду,

Вскочил, ко всей беде моей.

Обвисла задница, как студень,

Трясётся щуплая рука,

Хотя мне скоро тридцать будет,

Уже сойду за старика.

Довольно! Хватит! Сколько можно?

В сердцах тогда себе сказал :

«Здоровье мне всего дороже,

Пойду я завтра в фитнес зал».

Полгода тренировок трудных,

И долгожданный чудный миг,

Сверкая мышц рельефной грудой,

Атлет пред зеркалом возник.

Ну, чистый Аполлон! Не верю!

Напряг свой бицепс сколько мог,

А рядом тискает гантелю,

Еврейский маленький дедок.

Не то чтобы совсем убогий,

Ну, в общем средних величин,

Он лыс и сед, кривые ноги,

Но только вот нюанс один.

Буквально все красотки клуба,

Включая фитнес тренеров,

Дедулю поголовно любят,

Симон Исакич, будь здоров.

Тут наш герой с тревогой вспомнил,

Я, как Геракл теперь сложен,

А с женщинами так же ровно,

Как будто в прежнем теле он.

И даже бицепс Геркулеса,

И прыщик на носу прошёл,

Не проявляет интереса

К нему прекрасный женский пол.

Знакомство будто бы приносит,

Надежду, но опять удар,

«А кем работаете?» – спросит,

Я мерчендайзер сети Спар.

Хоть, говорю, не за награды,

Служу уже двенадцать лет,

Сторонник ровного уклада,

Мы снова встретимся? Ах, нет!

А этот, чёрт, видать богатый,

Как будто козлик в цветнике,

Ах, прочь сомнения, ребята,

Спрошу я, в чем его секрет.

Простой ответ его не долог,

И ошарашил он, увы :

«Я, братец, главный гинеколог,

Элитных девушек Москвы».

Что есть красиво? Много мнений,

Бывает, внешность бог не дал,

Но по достоинству оценят,

Когда ты профессионал.

Борода

Девушка писала в инстаграмме,

Как когда-то в книгах мудрецы:

"Мужики с большими бородами,

Это не безусые юнцы".

Тот нюанс она превозносила:

«Неужели не понятно вам,

В бороде и мужество и сила,

Новомодный безупречный шарм».

Поддержали, разошлась серьёзно,

Крайне радикальней каждый миг,

Кончила строку апофеозом:

"Безбородый вовсе не мужик!"

По сети друзья не стали спорить,

Даже кто из них не бородат,

Пусть на эту тему мнений море,

Безобидней нынешний расклад.

Вечером наметилось свиданье,

Первое знакомство тет-а-тет,

Наша героиня в инстаграмме,

Сообщила: «Отпишусь, привет».

Вот её рассказ, вы все поймёте,

Безгранично красочный такой,

Он сидел за столиком напротив,

Весь заросший, словно Лев Толстой.

Возраст не понять, полвека с виду,

Дед Мазай его двоюродный брат,

В жизни я своей видала виды,

Это же страшнее во сто крат.

С кем он больше схож, решайте сами,

Как ему не стыдно самому,

Фото, подпись – домовой Нафаня,

Нет ,скорее дядюшка Ау.

Бармалей! Подруга величала,

Нет, скорее злобный Карабас!

В общем, поиск свой начну сначала,

С этим мы расстались сей же час!

Кавалер расстроился не меньше,

Ведь читал он прошлые посты,

Вот поди пойми ты этих женщин,

С шатким эталоном красоты.

Выбор твой не важен, но не смейся,

Где ж на вкус и цвет друзей сыскать,

Раз уж ты мужик, поди побрейся,

Коли нет нужды людей пугать.

Растяпа

В моих словах сарказма нет ничуть,

Что ни на есть подход бесстрастный самый,

Я искренне поведать вам хочу,

Историю про дядюшку Абрама.

Был человек он скромный и не злой,

И все бы ничего, да вот ведь жалость,

Ему во всем как будто не везло,

Все как то неизменно не срасталось.

На игры высших сил не бросим тень,

Но провиденье всяк его капризно,

Рассмотрим лишь один типичный день,

Из всей его такой нелёгкой жизни.

С утра подъём, как водиться проспал,

В будильнике заклинило пружину,

Почувствовал, кот в тапочек нассал,

Споткнулся о стиральную машину.

Обжегся о горячую трубу,

Зубную щётку уронил за ванну,

Записку не заметил : «Не забудь

Забрать из садика дочурку Марианну".

Потом сбежал весь кофе на плиту,

Как бутерброд на пол упал вам ясно,

Пора бежать, рубашку взял не ту,

А ту супруга гладила напрасно.

С больной метеоризмом бабкой в лифт,

Попал, застряли ,правда, не на долго,

Решил – в метро спокойно посидит,

В лицо дышали луком всю дорогу.

Начальник вызвал первым на ковёр,

Немного раньше до его прихода,

Подписанный недавно договор,

Пропал бесследно, словно канул в воду.

Потом на принтере не задалась печать,

На моноблоки опрокинул вазу,

Но наш герой не думал причитать,

И даже матом не сказал ни разу.

Его при этом ценит коллектив,

Начальство иногда совета просит,

Поскольку всевозможный негатив,

Абрам Абрамыч стойко переносит.

Слывёт на производстве чудаком,

Хотя среди друзей и свойский самый,

К тому же очень близко он знаком,

С новейшей в мире ядерной программой.

Конечно, он про детский сад забыл,

Не первый раз за этот месяц даже,

Как жить с таким растяпой, нету сил,

На это как всегда спокойно скажет.

Судьбу корить совсем мне нет нужды,

Все суета, одна в различных лицах,

Не всем доступны райские сады

Быть баловнем судьбы, как говориться.

И ничего не накопать о нем,

А случаи такие крайне редки,

Хоть был Абрам бесспорным королём,

Блистательной израильской разведки.

Она плачет

Поезд меняет путь Беговая – Кузьминки,

В громыхающем сером вагоне одна,

По обеим щекам побежали слезинки,

Всех её злоключений последняя грань.

Все тогда началось в общем с малого вроде,

Шли счастливые дни безобидных забав,

Но случается сбой и в небесных чертогах,

Вдруг достойных людей обижает судьба.

Собиралась в Таиланд, разорилось агентство,

И путёвки, увы, уничтожил пожар,

Отдых все ж удался, только жарко и тесно,

Где? В автобусном туре Москва-Сыктывкар.

Позвала в парк подруга, прокатимся просто,

На больших каруселях, столичный прикол,

Как не сдюжил желудок, с земли снял подросток,

И запостил в ютюбе, ну вот ведь козёл.

Рухнул напрочь проект "Отыщите супруга"

Целый месяц трудилась ему посвятив,

Громкий выкрик отца: «Как живёшь, пидорюга?,

Через скайп услыхал друг с Америки Стив.

Может к лучшему все, хоть обидно конечно,

Без дружка голубого не скучно и так,

Подымила травой, стало вроде полегче,

Разложила пасьянс, допила весь коньяк.

Дернул чёрт, налегала на сало без меры,

Приговором весы дали плюс полтора,

И теперь сто процентов красавчик Валера,

Этот ужас увидит, проснувшись с утра.

Повстречался он ей на одном дне рожденья,

Там он голый тогда на столе танцевал,

Говорят, что стриптиз бережет от старенья,

Доктор бабке Глафире идею подал.

Лето, жаркие дни, ну а что было делать?

И контора от дома рукою подать

Продавала виагру в домах престарелых,

Жаль приехал ОМОН, и пришлось завязать.

В сфере автоподстав у неё не сложилось,

Секту братьев лесных подвели под запрет,

У коллекторов мало чему научилась,

На оружие спроса фактически нет.

Прикупила в салоне очки из Милана,

Итальянец Вазгенчик помочь ей не смог,

Он ей прямо сказал: «Ты сама подписала,

Мелким шрифтом на дужке, мол мейд ин Бангкок».

Закипела обида и чешутся руки,

Справедливейший суд прямо здесь совершить,

За поломанный нос, в обезьяннике сутки,

В этот раз обошлось, а могла и убить.

От чего ж она плачет? Не знаю ответа,

И не только она прибывает в тоске,

Все понятно! Сегодня последний день лета,

Педагогам России всем завтра к доске.

Не о жабе

Рассказ тот не для слабонервных,

Смеяться грех, рука судьбы,

Как две подружки из деревни,

Пошли под осень по грибы.

Все поначалу было славно,

«Ау, ау» – они кричат.

Пока одна из них на жабу,

Не наступила невзначай.

Подругин крик, истошный, долгий,

Другая слышала впервой,

Не разбирая путь – дороги,

Помчалась в ужасе домой.

Горючих слез сдержать не в силах,

Приняв от них воды стакан,

Она поведала, как было,

На переправе мужикам.

Рыдать взахлеб не уставая:

«Спаслась я чудом, мужики,

Волков несчитанная стая,

Подругу в клочья, на куски».

Слух разлетелся, как обычно,

Загнали в стойбища коров,

В лес путь закрыт, я видел лично,

Толи варанов, толи львов.

«Дракон безжалостен и страшен,

Ворует девок и овец,

Он пролетал над домом вашим»-

Один рассказывал стрелец.

Дошли слова до воеводы,

В столицу шлёт письмо царю,

Война, побито тьма народу,

Не сдюжим, верно говорю.

Войск двести тыщ прислали ровно,

Своё царь дело добре знал,

Пять сотен пушек вороненых,

При всем отважный генерал.

Разведки, эскадрон летучий,

Врага не выявил, увы,

Пришлось войскам на всякий случай,

Квартироваться до весны.

Попили браги, быт беспечный,

В округе съели всех коров,

И обрюхатили, конечно,

Всех баб и девок всех дворов.

Нет, мы к войскам не справедливы,

Почет и слава им, родным,

Ну, что что зиму ели пили,

Весной проспались, взяли Крым.

Когда откроются архивы,

Нас озарит всех правды свет,

Узнаем, что в итоге было,

Драконы были? Или нет?

Пускай не утихают споры,

Без доказательств довод слаб,

За что присвоили майора,

Той девке, что боиться жаб?

Роза

Среди французских садоводов,

Чья страсть – прекрасные цветы

Пронёсся слух, что есть, мол, роза,

Неимоверной красоты!

Её старик растит лет сорок,

В одной из африканских стран,

И тот цветок ему так дорог,

Им бредит даже по ночам.

Тот слух коснулся королевы,

Мелькнуло раздраженье чуть,

Розарий мой в Европе первый,

Сюда такую же хочу.

Один француз находит смелость,

На то сокровище взглянуть,

Собрал все деньги, что имелось,

Согрет мечтой пустился в путь.

Век восемнадцатый, начало,

Не то, что ныне времена,

Страданий выпало не мало,

Чужбина гостя не ждала.

Пиратами похищен трижды,

Бандитами несчетно бит,

Попал в рабы в Тунисе нижнем,

В Алжире встретил менингит.

Четыре колотые раны,

Семья, что дома, на мели,

Три дня женой у капитана,

Вот оказался в Сомали.

Чуть не погиб, спасли китайцы,

Пришлось дом бабки отписать

Но все же львы отгрызли пальцы,

На двух ногах осталось пять

Сад старика нашёл не сразу,

По запаху прекрасных роз,

Сперва холеру и проказу,

И оспу с тифом перенес.

Старик встречает добродушно,

Вот фирменный лишайник мой,

Ох, покажи мне розу лучше,

Стоять устал с одной ногой.

Изволь, отрадно, что по свету,

Моё сокровище гремит,

Цветок не спорю, очень редкий,

Мне одному принадлежит.

Француз подумал, ты ли первый?

Росточек умыкну я в ночь,

Такую розу королеве,

Преподнесу, и беды прочь!

Даст графский титул, я чиновник,

И жизнь как сказка побежит,

Навек почётный граф-садовник,

Наипервейший!!! Как? Звучит?!

Мгновенно в пропасть пали грезы,

Лет шестьдесят, в глазах печаль,

Идёт, знакомьтесь, это Роза

Исаковна Горгофмансталь.

Бал

Гуляли как то два поэта,

У королевы на балу,

Среди блистательного света,

Узрели девушку одну

И загорелись, аж до дрожи,

Все ради глупого пари,

Схлестнулись жёстко, кто же сможет,

Стихом красотку покорить?

Пускай она тогда рассудит,

Её вердикт для нас закон,

Из нас кто проигравшим будет,

Три раза крикнет петухом.

Игрою выражений метких,

Экспромтом, с ходу, от руки,

Начертанные на салфетке,

На суд её несут стихи

Покорены мы оба вами,

Сердец покой потерян впредь,

Своими скромными стихами,

Спешим достоинства воспеть

Она на них взглянула смело,

И грубым басом донеслось:

«Что ж, прочитала б, что за дело?

Да научиться не пришлось».

Хотелось сброситься с балкона,

Или хотя бы пошутить,

Читай ты первый, я готова,

Вот только слышу не ахти.

Он произнёс, ком горький в горле,

Назад ведь нет пути теперь,

Про видимую утончённость,

Её изысканных манер.

Она истошно засмеялась,

Слюною брызгая в гостей,

«Ох, мне понравилось»– сказала:

«Читай второй уже скорей».

Поэт, дрожащими руками,

Сознание теряя, факт,

Своими козырнул стихами,

Про целомудрие и такт.

Она, премило улыбаясь,

Сверкнула зубом золотым,

Кого мне выбрать? Я не знаю,

Сегодня он, а завтра ты!

Салату съела горсть руками

Гостей измазав пятерых,

Взяла салфетки со стихами,

И смачно высморкалась в них.

В лицо икнула генералу,

Запачкав соусом корсет,

В причёске вилкой почесала,

Компот пролила в винегрет.

В оркестр метнула осьминога,

Давила прыщик на губе,

Закинула на кресло ногу,

Не бритую недели две.

Икрою плюнула с балкона,

Прожгла свечей старинный стул,

Когда её тащили с трона,

Орала: «Суки, всех найду»

Поэты испарились тихо,

Не пронеслось пяти секунд.

Через окно, какой там выход!

Кому ж кричать кукареку?

Как весело у королевы,

Интриги в воздухе висят,

Да и «Отшейте кавалера»,

На славу конкурс удался.

Колдун и король

У короля владений местных,

Скрутило душу от тоски,

Лишь из занятий интересных -

Щипать из носа волоски.

Вдруг перед ним, ну что за диво,

Возник колдун, преклонных лет,

И сходу дунув кружку пива

Изрёк: « Тебе, король, привет.

Пылает сердце, нету мочи,

На протяженье многих дней,

Хочу жениться сильно очень!

На ком? На дочери твоей.

Ох, ты остынь , размысли малость,

Нет, палача не стоит звать

В долгу я точно не останусь,

Погодой сможешь управлять!

Представь, как разгуляться можно!

Ты станешь всем авторитет,

Подумал раз – пролился дождик,

Не хочешь ветра – ветра нет».

Король на троне потянулся,

Козюлю бросил на паркет,

Ну, что ж, обмен мне твой по вкусу,

Тому и быть, вот мой ответ.

Колдун в ладоши хлопнул бойко,

Вокруг крутнулся раз один,

И вот, спустя мгновенье только,