Частица бога. Том 2

– Ты напрасно истязаешь себя бездействием, – мягко возразила дочь. – Ведь ты – могущественный лидер, который годами множил славу нашей династии! Я с детства видела, как ты расцветал, вскакивая в седло Шторма…

– Шторма больше нет. Молодости тоже больше нет. Но главное, рядом больше нет твоей матери.

– В память о ней ты должен быть сильным, – настаивала Элорэн. – Что бы сказала мама, увидев тебя в таком состоянии? Она всегда помогала тебе словом и делом. Она хотела видеть династию крепкой!

– Ты права, – согласился хан. – Но теперь ее нет.

– У тебя еще есть я, есть Уго! Вместе мы станем опорой ханского трона, но сидеть на нем должен ты! Тем более сейчас, когда Кетмения окружена врагами и ведет войну!

– Кетмения всегда была окружена врагами, – усмехнулся Ярго, опуская глаза на дочь. – Она всегда с кем-нибудь воевала. Но в остальном ты права, моя девочка. И устыдила меня по делу. Ладно. До тебя ко мне заходил какой-то дархан. Он рассказал, что Уго сегодня попал в переделку. Ты что-нибудь об этом слышала?

– Да, отец. Во время стычки в порту Уго был легко ранен. Кроме того, едва не погиб мастер Нарцил, а один из дарханов был убит.

– Неслыханно! – сверкнул глазами хан. – Кто осмелился ранить моего тэгина?! Кто посмел напасть на его людей?! Полагаю, мерзавцы уже казнены?

– Не совсем так, папа. – Элорэн пристально на него посмотрела. – Как мне донесли, брат захотел развлечься и сам задирал иноземцев. Но в этот раз противник оказался ему не по зубам. Какой-то смельчак в одиночку вышел на бой против Уго с Нарцилом. И он их одолел.

– Что я слышу? В твоем голосе восхищение?

– Меня всегда восхищала чужая доблесть, отец, – согласилась Элорэн. – А если иноземец знал, с кем сражается, то он отважен вдвойне. Этот боец с легкостью прикончил Теро – значит и Уго мог отправить в Подземный Чертог. Но пощадил.

– Теро погиб? – нахмурился Ярго. – Я помню этого дархана. Он мне нравился.

– Мне тоже.

– Где сейчас иноземец?

– В дворцовой темнице вместе со своей сестрой. Дарханы привезли их на твой суд.

– Что тут судить? – хмыкнул хан. – За нападение на тэгина их следует разорвать лошадьми. На том самом месте, где они сцепились с Уго, чтобы портовая чернь получила урок. Эти твари совсем озверели! Ранить моего сына! Убивать дарханов! Мерзавцы!

– Успокойся, отец, – вкрадчиво произнесла Элорэн, прикрывая глаза. – И не принимай поспешных решений. Сперва я бы хотела взглянуть на эту пару.

– Да зачем они тебе? – недоуменно уставился на нее Ярго. – Что такого в этих иноземцах?

– Возможно, и ничего, но…

– Я слушаю.

– Уго не отправился бы в порт просто так – во всю эту вонь, грязь и уродство. Он наверняка чем-то сильно увлекся. Увлекся до того, что сам решил выйти на бой, рисковал жизнью. Невероятно, но человек победил. Победил, понимаешь? Мастер Нарцил лично обучал меня и Уго фехтованию – ты видел, как ловко он владеет ардийской парой. А теперь в Мифро объявился боец, способный одолеть наставника вместе с учеником! Неужели тебе не интересно, кто этот иноземец, и что он делает в нашем городе?

– Нет, – признался Ярго, – не интересно. Но если ты настаиваешь, мы посмотрим на твоего фехтовальщика. Разделить его на части мы всегда успеем, не так ли?

Элорэн мило улыбнулась и приникла к теплой груди отца.

11

Внешний вид главного зала задумывался с единственной целью: он должен был впечатлять. Грандиозное пространство поражало гостей не только размерами, но и выразительной роскошью. При этом его центр всегда оставался свободным: здесь располагались места для придворных, просителей, послов и крупных землевладельцев. Все великолепие было сосредоточено у стен. Массивные колонны покрывал непрерывный резной узор, превращая их в скульптурные шедевры. Казалось, что какие-то неведомые существа поддерживают высокий свод, их гребни смыкались под потолком в стреловидные арки. Промежутки между колоннами разрезали длинные проемы окон с прозрачными мозаичными стеклами, они давали достаточно света в дневное время. Вечером зал освещали тяжелые люстры; их дополняли канделябры, закрепленные в изящных держателях. Стены покрывали черные гранитные плиты, отполированные до блеска и украшенные серебряной вязью. В сочетании с угольным оттенком колонн, окружающее убранство создавало гнетущее впечатление. Но только не для кетменов, которые в черноте видели отражение своего бога.

В конце зала возвышался величественный постамент, на котором стоял трон, вырезанный из монолитного камня. По обе стороны к нему примыкали широкие ступени в три яруса. Во время торжественных церемоний на них восседали представители правящей династии. Наиболее влиятельные особы находились за плечами хана, наименее значимые – у его ног. В этот раз, у трона было пусто. Лишь по правую руку Ярго сидела его юная дочь, Элорэн. Огромный зал также почти пустовал: кроме трех элтеберов и дюжины дарханов здесь не было никого.

По приказу правителя в зал ввели пару пленников – они быстро шагали по расписным плитам пола и затравленно озирались. Фамильные стражи подвели людей к постаменту, тычками копий вынуждая их встать на колени. Ярго нехотя отвлекся от раздумий и взглянул на иноземцев. Пленники не смели поднять глаз. Мужчина явно был из коритонидов – грязнокровных народов запада. Среднего роста, подтянутый, суховатый, с черными волосами до плеч и густой щетиной. На его плоском лице было несколько шрамов, один из которых выглядел особенно жутко и разделял щеку напополам. Ярго сразу же распознал опытного воина. Значит это тот самый мерзавец, который посмел ранить его сына!

Женщина, а скорее девушка, выглядела совершенно иначе. Сперва Ярго подумал, что перед ним белая кетменка. Ее кожа была такой же светлой, как и у истиннородных детей Музерату; хрупкая жилистая фигура казалась безупречной. Однако черты лица иноземки отличались мягкостью, она не выдалась ростом, волосы девушки были слишком светлыми. Пленница тоже принадлежала к коритонидам, но при этом обладала утонченной, чарующей красотой. Хан невольно задержал на ней взгляд, и Элорэн это заметила.

– Какая красотка! – озвучила она мысли отца. – А ты хотел разорвать ее лошадьми.

– Встаньте и поднимите головы! – приказал пленникам Ярго. Они никак не отреагировали. Хан нахмурился.

– Не думаю, что они понимают нашу речь, отец, – предположила Элорэн. – Дарханы рассказывали, что эти иноземцы прибыли издалека. С запада.

– На каком языке там говорят?

– Понятия не имею, – пожала плечами хани. – Я слышала, что там говорят на множестве языков и сами не всегда понимают друг друга.

– Какая дикость! – поморщился Ярго. – Но кто-то же объяснялся с ними в порту? Кто-то вызывал на поединок?

– Я полагаю, это был мастер Нарцил. Он сам родом с запада и знает несколько иноземных наречий.

– Нарцил при смерти!

– Увы, – слегка улыбнулась хани.

– И как мне их понимать? – раздраженно бросил хан.

– Я могу послать за Луреей, – предложила Элорэн. – Она владеет несколькими языками.

– Так почему она еще не здесь?!

Смиренная из свиты хани явилась по первому зову. Высокая девушка с миловидным лицом и короткими соломенными волосами поспешно вошла в зал. На ней было бурое платье прислуги, прикрытое светлым фартуком до пола. Девушка глубоко поклонилась господам и замерла в ожидании приказов.

– Выясни, на каком языке говорят иноземцы, – бесцеремонно потребовал хан, откидываясь на троне.

Лурея перевела взгляд на пленников, но молчала. Она пребывала в растерянности.

– Ты слышала, что приказал отец? Исполняй! – злобно прикрикнула хани.

Лиерлийка поспешно обратилась к иноземцам на кетменском. Потом на лиерлийском, нечистом наречии, харатском, языке нартов. Пленники упорно молчали, не поднимая голов. С каждой попыткой Лурея все больше отчаивалась. Она чувствовала, что в этот раз назидательной поркой дело не ограничится. Хани Элорэн была строга, но ее отец отличался особой жестокостью. Он не терпел неудач. Мысли предательски путались в голове служанки. Наконец она попыталась воспроизвести грубый язык рунов.

– Вы меня понимать? – с усилием выговорила Лурея.

– Да, – ответила иноземка. В ее голосе тоже прозвучало облегчение.

– Истинный хан Ярго говорит вам встать и смотреть на него! – переводчица не к месту подбирала слова и выглядела жалко. Поднимаясь с колен, Вирана с сочувствием посмотрела на девушку. Следом, как и было приказано, она взглянула на хана. Теперь жрица могла рассмотреть его подробно. Она не сумела определить возраст Ярго: на едва тронутом морщинами лице застыли мудрые глаза старика, в длинных смоляных волосах уже проявилась седина. Кетмен обладал могучим телосложением, которое с годами стало более грузным. Хан отличался высоким ростом: Вирана была ему по грудь, не более. Жрица предположила, что перед ней опытный воин. Крепкие бедра и идеальная осанка выдавали профессионального всадника.

На фоне правителя девушка у его трона казалась миниатюрной. Она обладала стройной фигурой, которая совсем недавно оформилась в женскую – Вирана дала бы кетменке лет пятнадцать. Симпатичное лицо несколько портили строгие черты, даже в покое придающие ему жестокое выражение. Иссиня-черные волосы были собраны за спиной в волнистый конский хвост. Он ниспадал до самых бедер, выразительно подчеркивая мраморное лицо хозяйки. Глаза девушки тоже были черными и глубокими, как ночь. В надменном выражении Вирана распознала тщательно скрываемый интерес. Жрицу кетменка тоже заинтересовала, особенно ее строгое платье: золотые узоры почти полностью скрывали основу из черного бархата. При жизни в Аст Хелефе Вирана научилась разбираться в дорогих вещах – платье девушки выглядело безумно дорогим. В сравнении с ним нарядная одежда жрицы казалась нищенскими лохмотьями.

Чуть поодаль стояли другие кетмены, не более двух десятков. Трое из них имели белую, господскую кожу, у остальных она была пепельного оттенка. Уже в порту Вирана сообразила, что в Кетмении внешность имеет большое значение. Про себя она поблагодарила мать, которая передала дочери мраморную белизну тела – в оценивающих взглядах господ читалось одобрение.

Хан Ярго наконец закончил осматривать добычу и вновь обратился к переводчице. При этом он не отрывал глаз от пленников, наблюдая за их реакцией.

– Истинный хан Ярго просит, кто вы, и зачем есть в Мифро, – каждое слово давалось служанке с большим трудом.

– Правильно говорить «спрашивает», дитя, – поправила ее Вирана, вгоняя переводчицу в еще большую краску. Особенно своим обращением, ведь служанка хана выглядела ее ровесницей.

– Прошу мне простить… Истинный хан Ярго… спрашивает, кто вы и зачем…

– Не мучай себя. Я знаю, о чем хочет спросить твой господин, – обворожительно улыбнулась жрица. – Я буду говорить медленно, а ты должна внимательно слушать и переводить мои слова в точности.

Ярго грубо обратился к служанке, закипая от недовольства. По всей видимости, улыбка Вираны вывела его из себя. Кроме того, правитель испытывал необъяснимое волнение, жрица распознала это по его мимике. Молодая кетменка больше не скрывала своего интереса, она увлеченно наблюдала за происходящим. Переводчица поспешила объясниться с хозяевами. Хан выслушал ее и коротко кивнул, окидывая пленников подозрительным взглядом.

– Истинный хан Ярго разрешает, – дрожащими губами пролепетала служанка.

– Мы с братом приплыли в Кетмению, спасаясь от преследования, – начала Вирана, она подбирала самые простые слова. – На родине, в Ардии, нас считают отступниками. Вначале мы укрылись на землях рунов, но нас обнаружили. Тогда мы решили отправиться на другой конец света. Случайный корабль доставил нас в Мифро. Чтобы заработать на жизнь, мы устраивали поединки, выставляя против золота мою красоту и честь. Вчера нам повстречался тэгин со свитой, он бросил вызов моему брату. Я не хотела этой схватки, но благородный друг тэгина настоял на своем. Мой бедный брат не собирался никого убивать, он только защищался! Когда пролилась кровь, я сама попросила, чтобы нашу судьбу решил справедливый хан. Так мы оказались в темнице.

Рядом стоял Алтан Черный и послушно кивал, заранее соглашаясь с каждым ее словом.

Лурея закончила переводить и замерла, ее лицо побагровело от напряжения. Ярго и Элорэн сосредоточили на ней все внимание, от такого давления служанка едва не лишилась чувств.

– Это все? – наконец произнес хан, глядя ей прямо в глаза.

– Да, истиннородный господин, – просипела лиерлийка.

– Что скажешь, моя прелесть, – с легкой улыбкой обратился к дочери Ярго. – Ты поверила в их историю?

– Да, отец, – просто ответила Элорэн. – Эта история кажется убедительной. Ты хорошо знаешь Уго, он любит риск. Я всегда говорила, что мастер Нарцил дурно на него влияет. Возможно, этот иноземец оказал нам услугу…

– Замолчи! – одернул ее хан. – Мы здесь не одни!

– Да смилуется надо мной Музерату, отец! Я могу прокричать об этом во весь голос! Спросить у любого из присутствующих! Аско! Нуло! Истиннородный Унаро! Что вы думаете о мастере Нарциле? Скорбите ли о его участи? Желаете ему исцеления?

Кетмены, затронутые словами хани, с тревогой уставились на повелителя. Они напряженно молчали.

– Прекрати! – сорвался на крик Ярго. – Что ты себе позволяешь?!

Элорэн отпрянула от него, но не отвернулась.

– Истиннородный хан, – осторожно заговорил один из элтеберов, Унаро Хед Вирто. – Я преклоняюсь перед вашей волей, но осмелюсь поддержать мудрую хани. Слухи об Уго и Нарциле уже давно вышли за стены дворца. Другие династии отзываются о Хед Кодо с пренебрежением, и только из-за сомнительных увлечений тэгина. Все мы хотим, чтобы ваш единственный сын однажды взошел на этот трон. Но прежде тэгин должен остепениться, подарить нам наследника. Пока рядом с ним мастер Нарцил…

– Оте-ец! – На другом конце зала распахнулись массивные двери, и внутрь вошел заплаканный тэгин Уго. Его глаза ввалились, сын хана выглядел совсем изможденным. – Я искал тебя! Мне передали, что ты собираешь дарханов, и я…

Уго приблизился к постаменту, недоверчиво разглядывая пару пленников перед ханским троном.

– Это что? – воскликнул он и тут же выпучил глаза от осознания. – Это они?! Что они здесь делают?! Убийцы!

– Позволь разделить твою скорбь, брат, – важно произнесла Элорэн, привычно скрывая улыбку за ритуальным жестом. – Да примет мастера Нарцила Подземный Чертог!

– Нарцил еще жив, – неуверенно сказал тэгин, – но он при смерти! Из-за этого ублюдка, который заколол его, как свинью!

– Очень точно сравнение, – пробормотала хани. Ее отец невольно улыбнулся. Со скорбным тоном Элорэн обратилась к брату: – Как жаль, как жаль! Как жаль, что ему не легче! Мы только что вспоминали мастера с истиннородным Унаро. Он заверил, что Нарцил был лучшим из иноземцев!

– Он еще жив! – выкрикнул Уго и злобно уставился на сестру.

– И это славно, – твердо произнес хан. Его железный тон привел сына в себя.

– Что они здесь делают? – гораздо спокойнее повторил тэгин.

– Они готовятся услышать мой приговор, – пояснил Ярго. – А что привело ко мне тебя, Уго? Я думал, ты не отступишь от постели друга, поддержишь его в предсмертный час.

– Я вернусь туда, но прежде требую правосудия у своего хана! В первую очередь, для моих дарханов. Все они – выходцы из благородных семей, я не могу решить их судьбу без твоего одобрения.

– И какую же судьбу ты им уготовил, мой мальчик? – вздернул бровь хан.

– Смерть! Смерть для каждого из предателей! Лишь Теро исполнил свой долг! Все остальные обосрались при виде этого мерзавца! – Уго резко выкинул руку, указывая на пленника.

– Жаль малыша Теро, – грустно вздохнула Элорэн.

– Жаль, – согласился хан.

– Я требую лишить их голов, всех девятерых! – ревел тэгин.

– Татро и остальные спасли вас в порту, – заметила хани. – Доставили Нарцила во дворец, живым. Захватили ваших обидчиков. За это ты желаешь их обезглавить?

– Заткнись! – рявкнул на нее брат. – Тебя там не было! Это мои дарханы, и я решу их судьбу!

– Он прав, – хмуро подтвердил Ярго.

– Но отец…

– Не забывайся, моя красавица, – мягко осадил ее хан. – Когда-нибудь твой брат унаследует этот трон. Если я буду отвергать каждое его решение, Уго никогда не повзрослеет. Судьба трусливых дарханов решена. О чем еще ты хотел просить меня, сын?

– О смерти для этих двоих! – выкрикнул Уго, обретая уверенность. – Долгой, мучительной смерти! Я сам хочу наблюдать за тем, как их разделывают на куски! Особенно этого мерзавца, который убил моего…

Тэгин осекся, улавливая на себе презрительные взгляды. Дарханы и элтеберы смущенно потупили взор, но отец и сестра глаз не отвели. Иноземцы тоже украдкой наблюдали за происходящим, они явно пытались разгадать настроения хозяев.

– А за что я должен придать их смерти, тэгин? – холодно поинтересовался Ярго. – Они не нарушали законов каганата. Они не нарушали законов города. Я не смог изобличить их вину.

– Отец! – изумленно воскликнул Уго. – Да что ты такое говоришь?! Этот иноземец убил дархана! Тяжело ранил Нарцила! Пытался убить меня! За каждое из этих преступлений он заслуживает четвертования! А девка – его сообщница, из-за которой все началось!

– Началось что? – уточнил хан, закипая от гнева. – Вы сами затеяли драку! Сколько вас вышло против иноземца? Двое? Четверо? Или все разом? Это ты называешь поединком? Этому я учил тебя с детства? Или кто-то другой надоумил? Ты знаешь, о ком я говорю! С каких пор капризы Нарцила значат для тебя больше наказов отца?!

Уго стушевался и невольно отступил назад, от его былого запала не осталось следа. Хан смотрел на сына с нескрываемым отвращением.

– Я все решил, – строго продолжил Ярго. – Как только мастер Нарцил отправится в Подземный Чертог, ты получишь новую свиту и поедешь на юг, в орду. Пока будешь стяжать славу на поле боя, я подыщу тебе достойную хатан, и мы забудем о твоем распутстве раз и навсегда. Дарханы, которые не сумели тебя защитить, будут казнены. Что же касается иноземцев…

Хан еще раз окинул взглядом пленников и отметил их полную невозмутимость.

– Эта девка мне нравится, я забираю ее себе. При жизни вашей матери я не держал наложниц, но теперь все изменилось. Ты права, Элорэн, мне пора приходить в себя. Даже хорошо, что она из коритонидов: не наплодит полукровок. Приказываю подготовить ее к сегодняшнему вечеру! Я сам проверю, стоила ли эта красотка пролитой крови.

– А что делать с ним, отец? – Хани указала на иноземца.

– Казнить вместе с дарханами, – отмахнулся Ярго. – Он ранил моего сына.

– Это неразумно, – настойчиво возразила Элорэн. – Перед нами отважный боец, превосходный фехтовальщик. Он может принести пользу династии.

– Какую пользу? – поморщился хан.

– Нарцил при смерти. Теперь нам нужен новый мастер по фехтованию. Кто сможет обучить меня лучше, чем победитель прежнего наставника?

– Но он не понимает нашего языка.

– Понять друг друга нам поможет Лурея. Не так ли, милая?

Лиерлийка поспешно закивала.

– Ты уверена, что он безопасен? – упирался Ярго.

– Этот иноземец сражался по правилам и не нападал первым. Не думаю, что он опаснее мастера Нарцила. Во всяком случае, для чести Уго.

– Ну хорошо, будь по-твоему, – рассмеялся хан. – Я подарю иноземцу жизнь.

– Отец! – изумленно воскликнул тэгин, не веря своим ушам. – Этот мерзавец нанес мне не только рану, но и оскорбление! Запятнал мое имя! Неужели ты позволишь…

– Да, – грубо перебил его Ярго. – Позволю. Более того, ты тоже будешь обучаться у него фехтованию. Чтобы в следующий раз никто не смог нанести оскорбление истиннородному тэгину!

Уго хотел было возразить, но не набрался смелости. Он отвесил небрежный поклон и быстро направился к выходу, не глядя по сторонам.

– Уго слишком слаб для того, чтобы занять мое место, – задумчиво произнес Ярго, когда пленников увели, придворные разошлись, и он остался наедине с Элорэн. – Боюсь, что смерть его любовника ничего не изменит. Он впутается в очередную интрижку и продолжит себя губить. Очернять имя династии.

– Что ты думаешь с этим делать, отец? – ненавязчиво поинтересовалась хани.

– Не знаю, – насупился хан. – Пока отправлю его в орду, а там видно будет. Сейчас я не желаю об этом думать. За долгие дни скорби меня впервые ожидает интересный вечер, и я не собираюсь омрачать его тревожными мыслями.

– Удачи тебе, отец! – весело улыбнулась Элорэн. – Покажи иноземке главное оружие великого хана!

12

Вирану поселили в небольшой, но богато обставленной комнате, расположенной на верхних этажах ханского дворца. У одной из стен была сложена квадратная купель, отделанная мраморными плитами. Вирана приятно удивилась: последний раз она принимала настоящую ванну в доме у Алерана. Пока жрица приходила в себя, серые служанки наполнили купель горячей водой, сдобренной ароматным маслом. Вирана отметила, что от девушек почти не ощущалось кетменского запаха. Возможно, они лучше ухаживали за своим телом.

Когда Вирана уже лежала по шею в воде, служанки склонились над ней и предложили помощь. Жрица их не поняла. Тогда кетменки жестами объяснили, что собираются ее намылить. Вначале она возражала, но потом согласилась и встала на ноги. Как воспитанница Храма, Вирана с детства ухаживала за собой сама, поэтому такая услужливость казалась ей дикой. Однако чем дольше она стояла в мраморной купели, тем больше изменялось ее настроение. Прямо сейчас, в клубах пара, Вирана получала новые впечатления, неведомые даже при жизни в Аст Хелефе. Умелые руки служанок неторопливо спускались по ее телу, от головы до стоп. Они не просто намыливали – они разминали мышцы, помогали снять напряжение, погружали в состояние безмятежности. Но главное – они подчинялись, как живой инструмент. Это была настоящая власть, о которой рассказывал Алеран, Вирана испытывала ее сладость на собственной коже.

Тем же вечером жрицу проводили в покои хана. Две серые кетменки оставили ее у дверей спальни Ярго. Когда распахнулись створки, Вирана искренне удивилась: внутри не было ни дорогой мебели, ни драгоценных украшений. Комната кетменского правителя выглядела скромно, почти как у мастеров Храма. Стены укрывали черные гобелены, расписанные уже знакомой ей остроугольной вязью. Вирана отметила, что во всем дворце она не встретила ни одного портрета, ни одного изображения растений или животных. Единственным украшением комнат служили ветвистые узоры и мозаичный орнамент, обычно холодных тонов. Даже оконные стекла здесь были прозрачными, хотя жрица не сомневалась, что могущественный хан мог позволить себе витражи. Она была уверена, что в этом заключена какая-то особенность кетменской культуры, понять которую жрица пока не могла.

К хану ее привели в легкой шелковой тунике, прикрытой длинным плащом из соболиных шкур. К очередному удивлению Вираны, туника была черной, скудно украшенной серебряными узорами. В спальню она вошла уже без соболей, осторожно ступая по начищенным плитам пола. Ярго ждал ее там. Он сидел на кровати и сосредоточенно перебирал звенья массивной золотой цепи. Хан даже не обернулся, но жестом пригласил ее присесть рядом. Жрица подчинилась. Какое-то время Ярго продолжал свое занятие, а потом заговорил, задал короткий вопрос. Вирана, разумеется, ответить не смогла. Ярго взглянул на нее и покачал головой, но в его глазах больше не было раздражения – только усталость и глубокая грусть. Тогда жрица поняла, с кем имеет дело. Она уже видела такой взгляд: несколько лет назад, в своем отражении. Когда порочный наставник отнял у юной воспитанницы будущее.

Нет бремени тяжелее, чем пустая жизнь.

Вирана медленно приложила ладонь к груди хана, настойчиво обратила на себя внимание, заворожила свинцом бездонных глаз. Под натиском чувств Ярго ответил на призыв. Он нежно, но уверенно освободил ее плечи от объятий туники. При виде мраморной наготы мужское начало взяло над ним верх. Вирана вступила в привычную игру, охотно передавая инициативу властному господину.

Эдан Скульптор превосходно разбирался в пороках и хорошо подготовил свою воспитанницу. В эту ночь она продемонстрировала хану особые навыки, которые смогли поразить даже опытного любовника. Не понимая кетменского, Вирана быстро договорилась с Ярго на языке тела, одурманила его и подчинила. Хан проиграл эту схватку еще до ее начала. Жрице оставалось лишь закрепить успех, тогда она расчетливо ослабила натиск – позволила Ярго насладиться иллюзией власти.

Рассвет они встретили вместе.

13

Алтан вновь стоял на арене, на этот раз облаченный в легкую шелковую рубаху. Облегающие штаны были заправлены в высокие сапоги. Одежда кетменов очень напоминала ардийскую и не доставляла Черному особых неудобств. Он даже удивился, что на другом конце света все так похоже. А может быть, это Мужеложец постарался? Ведь он уже обучал белых господ фехтованию!