Бронезавры XIX века. Боевые корабли 1865-1885

Для стрельбы применялся метательный заряд призматического пороха весом 8,2 кг, обеспечивающий начальную скорость снаряда в 437 м/с и дальность стрельбы 3660 м при угле возвышения 8 градусов 7 минут.

В 80-х годах для этих 6-дюймовок были приняты снаряды с медными ведущими поясками: из обыкновенного чугуна весом 33,37 кг с разрывным зарядом 1,95 кг черного пороха и снаряд закаленного чугуна весом 38,03 кг.

Применялась также картечь весом 25,4 кг, содержащая 72 пули весом по 247 гр. и диаметром 36,8 мм.

К 1877 г. все оставшиеся 153 мм пушки отправили на Черное море, где их устанавливали на находившиеся там деревянные корветы; на все корабли Балтийского флота, Сибирской и Каспийской флотилий устанавливали 6-дюймовки ОСЗ.

107 мм и 87 мм пушки, устанавливавшиеся на кораблях, были обычными полевыми орудиями, приспособленные на установки на морских судах.107 мм устанавливались на деревянных станках с центральным или передним штырем. Часто эти орудия называли 9-фунтовками, так как по калибру они совпадали с гладкоствольными корабельными 9-фунтовыми орудиями.

Истинный калибр – 106,6 мм или 4,2 дюйма. Вес орудия – 770-786 кг. Длина ствола – 20 калибров.

Основной боеприпас – граната весом 11,08 кг, снаряженная 0,4 кг черного пороха. При начальной скорости снаряда 320 м/с дальность стрельбы в 3660 м достигалась при угле возвышения 14 градусов 12 минут;

Применялась также картечная граната весом 12,7 кг, снаряженная 71 пулей диаметром 15,9 мм. Этот боеприпас покидал ствол 9-фунтовки со скоростью 298 м/с, и дальность стрельбы достигала 3111 м при угле возвышения 12 градусов 10 минут.

Использовалась картечь в цинковом корпусе весом 10,4 кг, содержащая 108 пуль весом 74 гр. и диаметром 24 мм. Дальность стрельбы – 550 м.

В 1876 г. на вооружение была принята шрапнель весом 11,47, содержащая 280-300 пуль диаметром 12,7 мм. Дальность стрельбы по трубке при начальной скорости 317 м/с – 2347м.

87 мм пушки в обиходе именовались 4-фунтовками; истинный калибр – 3,42 дюйма или 86,87 мм. Длина ствола 19,7 клб., вес орудия – 360 кг.

Основной боеприпас – граната весом 5,74 кг, снаряженная 0,205 кг черного пороха. При начальной скорости снаряда 306 м/с дальность стрельбы в 3294 м обеспечивалась углом возвышения 14 градусов 8 минут.

Картечная граната снаряжалась 36 пулями калибром 15,9 мм и весила 6,67 кг. Начальная скорость боеприпаса – 288 м/с и дальность стрельбы 2562 м при угле возвышения 12 градусов.

Картечь в цинковой оболочке содержала 48 пуль калибром 24,1 мм и весом 73,8 гр. Дальность стрельбы – 550 м.

В 1876 г. была введена шрапнель весом 5,94 кг, содержащая 140-150 пуль калибром 12,7 мм. Начальная скорость снаряда – 301 м/с, дальность стрельбы по трубке – 2240 м.

107 мм и 87 мм орудия рассматривались как эффективное средство борьбы с незащищенными броней кораблями и полевыми укреплениями, но ожиданий не оправдали из-за слабости фугасного действия снарядов. Попытка использовать их как оружие против появившихся в 70-х годах миноносцев также не привела к успеху из-за низкой скорострельности этих орудий. К примеру, 87 мм пушка делала, в лучшем случае, 2 выстрела в минуту.

Но вернемся к броненосному судостроению в России

В 1864 г. был объявлен конкурс на проект современного броненосца для русского флота; победила разработка, очень напоминающая английский «Беллерофон». Правда, будучи по водоизмещению чуть ли не в два раза меньше «Беллерофона», русский броненосец должен был нести почти такое же вооружение – восемь 9-дюймовок в каземате в центральной части корпуса.

По этому проекту заложили два корабля – «Князь Пожарский» и «Минин». Обоим предстояло стать этапными кораблями в истории российского судостроения. Причем по начальному проекту был достроен только «Князь Пожарский»; «Минина» же ждала масса переделок.

Как и ожидалось, после спуска на воду выяснилось, что проектное вооружение из 8 девятидюймовок оказалось для «Пожарского» тяжеловатым. И их было решено заменить на восьмидюймовки, причем добавить к 8 казематным еще две – погонную и ретирадную.

Но и этот вариант оказался слишком «весомым» для корабля, проектное водоизмещение которого едва превышало 4 тыс. тонн.

В итоге погонную и ретирадную 8-дюймовки заменили на 6-дюймовые орудия.

Броненосец получился откровенно второклассным; но в заслугу отечественным кораблестроителям можно поставить тот факт, что «Пожарский» был построен быстро даже по европейским нормам; а во-вторых, этот корабль оказался вполне мореходным и стал первым российским металлическим судном, выполнившем трансатлантический переход (с заходом в Средиземное море).

«Пожарскому» была суждена долгая служба; в 90-е годы (XIX века) он получил современную скорострельную артиллерию, и даже был разработан проект установки на нем новых машин с тем, чтобы превратить его в броненосный крейсер почти на уровне требований времени; но нужных денег, как и повелось в самой обильной землями и людьми империи, не оказалось, и в итоге старый фрегат превратился в брандвахту.

«Американские» миниторы

Во время визита эскадры Лесовского в США русские морские чины могли познакомиться с действиями юнионистских мониторов против боевых кораблей и фортов южан и оценить эти суда. Еще раньше Лесовский и корабельный инженер Арцеулов имели возможность ознакомиться с конструкцией этих кораблей. Они выглядели идеально для защиты балтийского побережья: мелкосидящие, почти неуязвимые, вооруженные мощной артиллерией, способной сокрушить броню броненосцев первого поколения.

Возвращаясь из американской экспедиции, Лесовский доставил в Россию чертежи новейшего американского монитора «Пассаик», и по этому проекту в России началось строительство сразу 8 броненосцев:

Два из них – «Ураган» и «Тифон» были заложены в Новом адмиралтействе, а остальные строились на частных верфях:

«Единорог» и «Стрелец» – на Галерном острове;

«Броненосец» и «Латник» – на заводе Карра и Макферсона;

«Лава» и «Перун» – на заводе Полетики и Семянниникова.

Еще 2 монитора – «Колдун» и «Вещун» – строились в Бельгии на заводе Коккериля, по частям доставлялись в Россию и собирались в Петербурге на Гутуевском острове.

Сами по себе эти суда водоизмещением 1500-1700 тонн не несли ничего оригинального по сравнению с их американским предшественником (и об экспедиции Лесовского, и об американских мониторах, в том числе – «Пассаике» – читайте в предыдущей монографии «От Кинбурна до Лисы»). Определенный налет интриги заключается в вопросе: как они были вооружены?

Обычно в любой популярной литературе указывается, что в их единственной башне была установлена пара 229 мм нарезных орудий. С другой стороны, в монографии А.Б.Широкорада указывается, что в 1864 г. Морское ведомство заказало Круппу для этих мониторов 22 9-дюймовых гладкоствольных дульнозарядных орудий, которые в том же году были поставлены и установлены на мониторах.

В следующем 1865 г. Крупп предложил переделать эти пушки в нарезные, но снимать их с судов и направлять на переделку Круппу начали лишь в 1868 г. Кроме того, 2 пушки попытались нарезать на Ижорском заводе, но что-то пошло не так, и их решили оставить гладкоствольными: рассверлили до диаметра 10,75 дюймов (273 мм) и установили на монитор «Единорог».

Первые нарезные 9-дюймовки Круппа поступили на вооружение мониторов в 1869 г. ОСЗ начал производство нарезных 9-дюймовок только в 1870 г.

Пока орудия находились у Круппа на переделке, на мониторы устанавливали российские гладкоствольные пушки калибром 15 дюймов, и так как замена на нарезную артиллерию шла ни шалко, ни валко, то последние 15-дюймовки сняли с мониторов только в 1873 г.

Таким образом, получается, что в то время, когда мониторы, по сути, составляли костяк российского броненосного флота – в 1865-1868 гг. – они вооружались всего парой гладкоствольных 9-дюймовых пушек. Это вооружение выглядит крайне слабым – напомним, что «Пассаик» был вооружен 15-дюймовым и 11-люймовым орудиями.

Это противоречие попытался разрешить известный исследователь корабельной артиллерии Н.В.Митюков, предположивший в их совместной книге с К.Р.Кроуфордом, что изначально на мониторы ставили нарезные дульнозарядные 9-дюймовки английского образца, поставленные частной английской фирмой Блэкли.

Согласно книге Кроуфорда и Митюкова («Identification of the Parameters of Naval Artillery»), Блэкли отправил нарезные пушки для испытаний в Петербург еще в 1862 г. – нарезную 8-дюймовку для 200-фунтовых снарядов и 11-дюймовку для стрельбы 400-фунтовыми снарядами. Опыт прошел успешно, и Блэкли поставил в Россию 160 (!) нарезных орудий калибром от 8 дюймов до 11 дюймов для крепостной и морской артиллерии. Часть из которых устанавливалась на мониторах.

Можно предположить, что по мере изготовления нарезных казнозарядных 9-дюймовок Круппом и ОСЗ дульнозарядные орудия Блэкли снимались с вооружения мониторов и переводились на вооружение крепостей; а сам факт сотрудничества с британской фирмой не получил огласки из-за постоянно напряженных отношений между Россией и Великобританией; возможно, и из-за репутации Блэкли, активно сотрудничавшего с Конфедерацией южных штатов во время Гражданской войны в США.

Точка на череде перевооружений мониторов типа «Ураган» была поставлена после того, как на вооружение были приняты новые 11-дюймовые нарезные пушки: в башню каждого из мониторов поставили по одному такому орудию.

Одновременно с постройкой мониторов американского типа Морское ведомство пожелало получить корабль с более удачными башнями Кольза, по образцу датского «Ральфа Краке». Такой корабль был построен в Англии; его назвали «Смерч». Первоначально его вооружение состояло из 4-х гладкоствольных 60-фунтовых пушек №1. Их установили попарно в двух башнях этого корабля с минимальными углами возвышения. При феноменальной по тем временам начальной скорости снаряда в 550 м/с эти 60-фунтовки теоретически могли при стрельбе «с дистанции пистолетного выстрела» пробить броню английского «Уорриора» или французского «Глуара». Собственно, «Смерч», как и 10 «американских» мониторов, и предназначался для обороны побережья от «заглянувших» на Балтику непрошенных «гостей». И все, что от них требовалось – участие в плотном бою на кратчайшей дистанции.

Как только представилась возможность, «Смерч» перевооружили сначала нарезными 8-дюймовками (по одной в каждой башне), а затем – 9-дюймовками. Планировали довести вооружение «Смерча» до четырех 9-дюймовок, но вовремя сообразили, что такое вооружение для относительно небольшого корабля (1300 т) будет тяжеловатым.

По четыре 9-дюймовки установили на двух следующих мониторах – «Русалка» и «Чародейка», водоизмещение которых было доведено до 2000 т. Из этой пары известность получила «Русалка». На ней служил мичманом будущий адмирал и признанный светоч (теоретик, гидрограф, исследователь, писатель и прочая, и прочая) российского флота С.О.Макаров.

В 1869 г., вскоре после ввода в строй, «Русалка», во время плавания в Финском заливе, задела днищем за риф, получила пробоину и стала тонуть. К счастью, капитан успел посадить судно на мель. В итоге «Русалка» была спасена, но этот случай подвиг Макарова на разработку теории непотопляемости, включавшей систему водоотливных труб из каждого отсека с двумя магистралями, проложенными по всей длине судна, а также расчеты и готовые таблицы для каждого судна по контрзатоплению отсеков (затоплению отсеков с противоположного поврежденному борту) с целью недопущения опрокидывания корабля.

«Русалка» же оказалась несчастливым кораблем. Во время одного из последующих плаваний она пропала без вести. 19 сентября 1893 г. вышла из Ревеля в Гельсингфорс на соединение с учебно-артиллерийским отрядом. Двигалась в сопровождении канонерской лодки «Туча». В пути суда застиг 9-балльный шторм, и они вынуждены были разделиться. «Туча» прибыла в Гельсингфорс одна.

Судя по всему, «Русалку» постигла участь многих мониторов: в шторм низкобортное судно захлестывали волны, возможно, корпус получил пробоину; вода наполнила внутренние помещения, и корабль пошел ко дну.

Спастись не удалось никому. Долгое время обстоятельства ее гибели оставались загадкой; попытка найти броненосец «по горячим следам» не удались; возможно, «Русалку» видели водолазы ЭПРОНа в 1932 г. во время поисков пропавшей без вести советской подводной лодки №9, но официальные власти этой находкой не заинтересовались, и про обнаружение броненосца нет даже упоминаний в отчетах Экспедиции. Хотя кое-какие сведения просочились в популярную и даже художественную литературу. Например, писатель К.Д. Золотовский (в прошлом – военный моряк, в 30-е годы – сотрудник ЭПРОНа, водолаз) в рассказе «Девятка» (сборник «Рыба-одеяло») достоверно указывает не только глубину затонувшего судна, но и его положение.

В 1894 г. командира учебно-артиллерийского отряда контр-адмирала П.С.Бурачека и капитана сопровождавшей «Русалку» канонерской лодки «Туча» Н.М.Лушкова судили. Адмирал отделался выговором, а Лушкова отстранили от должности.

Окончательно затонувший корпус корабля обнаружили только в XXI веке моряки эстонского исследовательского «Маре». Корпус «Русалки» стоит вертикально (как и в рассказе Золотовского), заглубившись носом в ил, всего в 25 км от Хельсинки.

Никаких мер по поднятию судна на момент написания этого текста не принято.

Башенные фрегаты русского флота

Подобно тому, как американцы уже в годы Гражданской войны осознали, что им, кроме обычных мониторов для мелких вод, нужны более мореходные суда, так и в России уже первый опыт эксплуатации башенных мониторов "американского типа" вызвал понимание нужды в более крупных, мощных и мореходных судах, которые составляли бы, своего рода, маневренный резерв для оказания поддержки подвергшимся нападениям участкам береговой обороны. По идее, артиллерия береговой обороны должна выполнять функции стационарного средства защиты побережья, а будущие корабли маневренного резерва – подвижного, усиливающего защиту угрожаемых направлений.

И, надо сказать, в России идею такого мореходного звена береговой обороны удалось реализовать лучше, чем в США с их "Роаноком" и кораблями типа "Миантономо".

Неизвестно, в какой мере образцами для новых русских кораблей оказались английские "Скорпион" и "Виверн", строившиеся для рабовладельческой Конфедерации, но, в конце концов, вошедшие в состав британского флота, а в какой мере собственные канонерские лодки типа "Чародейка", и в какой мере они стали результатом новых разработок. По проекту эти корабли должны были нести 6 орудий калибром 229 в 3-х башнях на батарейной палубе; у них был обеспечивающий хорошую мореходность бак и ют и возвышенный борт в центральной части; башни на время морских переходов могли защищаться от волнения подъемными щитами, обеспечивавшими этим судам достаточно высокий сплошной надводный борт.

По проекту водоизмещение новых броненосцев должно было составить 3196 т; толщина бортового бронирования в центральной части корпуса – до 114 мм, в оконечностях – 89 мм; им полагалось нести броневую палубу толщиной 25,4 мм. Три мачты с достаточно развитым рангоутом обеспечивали этим судам возможность хода под парусами.

Новые корабли решили классифицировать как «башенные фрегаты» и назвать по именам знаменитых адмиралов: «Адмирал Спиридов», «Адмирал Чичагов», «Адмирал Лазарев», «Адмирал Грейг».

Вскоре после заказа вдруг возникла идея, что бронирование этих кораблей недостаточно, и на первых двух («Спиридове» и «Чичагове») решено было снять одну башню и усилить бронирование борта до 152 мм (до 178 мм с учетом железной подкладки под броневой пояс).

Вторая пара башенных фрегатов была достроена по первоначальному проекту, хотя, по некоторым сведениям, бортовое бронирование в центральной части корпуса у них было усилено до 140 мм – опять-таки за счет железной подкладки под броню толщиной 1 дюйм.

Все эти суда были заложены между 1865 и 1867 гг. и вошли в строй в 1871-1872 гг.

Все 4 корабля служили очень долго – до 1907 г.; постоянно находились на Балтике, В боевых действиях не участвовали, но без приключений не обошлось. 22 октября 1871 г. «Адмирал Лазарев» во время маневрирования в кронштадтской гавани протаранил своего собрата «Адмирала Спиридова», пробив пробоину в подводной части судна площадью 0,65 кв. м. Корабль стал погружаться в воду, но к нему быстро подошли другие находившиеся в гавани суда, подали на «Спиридова» рукава и откачали воду.

В 1892 г. все четыре корабля были переклассифицированы в броненосцы береговой обороны и прослужили еще 15 лет, после чего были выведены из состава флота и использовались в качестве блокшивов, плавучих складов и т.п. Причем в 1910 г. был выдвинут проект переделки «Адмирала Лазарева» (видимо, сохранился лучше своих собратьев) в корабль – носитель морской авиации.

Но проект угас, не успев воплотиться в жизнь, а в 1912 г. «Адмирал Лазарев» погиб во время буксировки к месту разделки на металл.

«Поповки»

Рассказ о первом поколении российских броненосных кораблей береговой обороны будет неполным без упоминания о двух броненосцах, построенных для Черноморского флота. По итогам Крымской войны России было запрещено держать на Чёрном море боевые корабли водоизмещением более 800 т; в итоге в 60-е годы все силы некогда могущественного Черноморского флота свелись к нескольким небольшим корветам. Которые явно не смогли бы противостоять в случае новой войны не то, чтобы британскому флоту, но и даже турецкому, который в 60-е годы быстро перевооружался броненосными судами и претендовал едва ли не на третье место в мире.

В то время в российских военно-морских эмпиреях в силе был адмирал А.А.Попов – тот самый, который одновременно с экспедицией Лесовского нанес в 1863 г. визит во главе отряда русских крейсеров в США – в Сан-Франциско. Наблюдая за постройкой и плаванием мониторов, Попов пришел к выводу, что увеличение ширины судна (и, следовательно, рост водоизмещения и способности нести более тяжелые орудия и броню) не влечет за собой роста осадки. То есть идеальным судном для мелких вод будет круглое.

Впрочем, для Черного моря осадка не была критическим параметром, и вполне возможно, Поповым руководили иные резоны. Например, тот факт, что боковая проекция круглого судна водоизмещением в 2000 т примерно равна длине 800-тонного корвета. Авиации в то время еще не было, а если разведывательный корабль того или иного супостата войдет в Черное море, подберётся к российским берегам и увидит круглый броненосец в 2000 т, то всегда можно будет приструнить не в меру шустрых соглядатаев: «Вы что, длину корабля определить не можете? Не более 800 т!»

В целом подобного рода ухищрения уже не имели особого смысла. Согласно Лондонской конвенции 1871 г. (принятой по настоянию российского канцлера А.М. Горчакова по пятам разгрома Франции в войне с Пруссией) России (как и Турции) разрешалось строить и иметь не Черном море любое количество любых кораблей. Единственное «но»: Россия не могла проводить свои военные корабли через Босфор и Дарданеллы (ни в Черное море, ни обратно). А Турция такое право имела. Мало того, могла разрешить проход через проливы военных кораблей дружественных ей стран. Под каковыми на тот момент подразумевалась, в первую очередь, Великобритания.

Сказать, что идеи Попова представляли из себя нечто абсолютно новое, нельзя: круглые суда существовали у разных народов с незапамятных времен; правда, в основном, для речного плавания.

В 1868 г. британец Эльдер (владелец собственной кораблестроительной фирмы в Шотландии) предложил проект круглого судна с яйцеобразным днищем. По его прикидкам, такое судно будет испытывать наименьшее сопротивление воды при движении и сможет нести самую тяжелую артиллерию того времени. Главный строитель английского флота Рид этот проект одобрил, но лорды Адмиралтейства поставили на нем крест.

Попов, скорее всего, знал об этом проекте, так как был дружен с Ридом и обменивался с ним инфоромацией; но он предлагал строить суда не с овальным, а плоским днищем. Эта идея, поддержанная его авторитетом, встретила радушный прием в отечественных военных и морских кругах; управляющий Морским министерством адмирал Н.К.Краббе тут же приказал построить круглую шлюпку диаметром в 3,35 м, оснастить ее двумя двигателями, снятых с катеров, и использовать для натурных испытаний.

Затем была построена шлюпка «Камбала» диаметром 7,3 м с четырьмя машинами по 8 л.с. и четырьмя винтами, посредством которых развила ход в 5 узлов. Также отмечалось, что «Камбала» отличалась отменной поворотливостью.

В общем, жизнь закипела.

Правда, в виду отсутствия на Черном море мощностей для строительства крупных судов, строить круглый броненосец решили в Петербурге, по частям доставлять в Николаев и собирать тут на открытых эллингах на речке Ингул.

Изначально предполагалось построить для Черного моря 10 круглых броненосцев по 24,4 м диаметром. Такие суда при водоизмещении в 1200 т должны были нести пару 229 мм орудий в неподвижной башне и бронирование толщиной 152-203 мм. Двигательную установку должны были составить 4 машины по 70 номинальных лошадиных сил каждая.

С другой стороны, генерал-адмирал рассмотрел и утвердил проект круглого броненосца диаметром 46 м и водоизмещением 6054 т, с броней толщиной в 550 мм и вооруженного 4-мя 508 мм гладкоствольными пушками.

А.А.Попов не дремал и предложил еще 6 проектов круглых кораблей. Из которых выбрали нечто среднее: круглый броненосец диаметром 29,26 м, вооруженный парой орудий калибром 280 мм с 305 мм бронированием

Программу строительства броненосцев для Черноморского флота, в конце концов, решили ограничить двумя круглыми мониторами – «Новгород» и «Киев». В то время отмечали 1000-летие Руси, и кораблям давали патриотические названия из старины глубокой: фрегаты и корветы называли именами древнерусских князей; первые черноморские броненосцы решено было назвать в честь первых русских столиц. Правда, еще в процессе строительства «Киев» переименовали в честь его изобретателя – «Вице-адмирал Попов».

В изначальную концепцию вписался только головной корабль серии – «Новгород»: порядка 2500 т, пара 280 мм орудий в открытом барбете (который в России называли «неподвижной башней»).

«Вице-адмирала Попова» решили довести до уровня первоклассных броненосцев – вооружить мощнейшими 12-дюймовками и увеличить толщину брони до 16''. В результате водоизмещение броненосца превысило 3500 т, и его уже никоим образом не удалось бы вписать в ограничения Парижского договора. Но это уже мало кого волновало: Франция, бывшая одним из главных гарантов Парижского договора, была вдребезги разбита в войне с Пруссией; Англия в одиночку могла только протестовать.

Оба корабля вступили в строй, но почти сразу же выяснилось, что они обладают двумя фатальными недостатками:

Если обычное судно в открытом море либо восходит на волну, либо ее разрезает, то круглые «поповки» не делали ни того, ни другого: принимали удары волн своим корпусом и при движении сотрясались сильнейшим образом, что делало плавание на них даже при умеренном волнении мучительным для команды и грозило этим кораблям разрушением.

Так как орудия стояли бок о бок на некотором расстоянии от центральной оси кораблей, то при выстреле из одного орудия или при стрельбе из двух пушек с задержкой выстрела из одной, корабль начинал вращаться, и остановить его было достаточно сложно; во всяком случае, управление артиллерией этих кораблей было делом весьма трудным.

Обе «поповки» приняли участие в Русско-Турецкой войне 1877-1878 гг.; их использовали в обороне Одессы. Ничем примечательным эти суда себя не проявили. Тем не менее, авторитет Попова был столь высок, что в российских военно-морских кругах началась настоящая эпидемия проектирования круглых или овальных (если уж нельзя было сделать корабль совсем круглым) кораблей. Начиная от броненосца водоизмещением 11000т, вооруженного восемью 12-дюймовками, и кончая круглыми спасательными шлюпками взамен обыкновенных.

Кончилась эпопея тем, что построили «овальную» императорскую яхту «Ливадия»; судно получилось роскошным, но царю-батюшке не понравилось плавать по морям так, словно едешь на карете по лестнице; яхту поставили на прикол; машину с нее впоследствии сняли и установили на один из строящихся кораблей.

На чем эпидемия строительства круглых судов в России благополучно завершилась…

Тактико-технические характеристики российских мониторов

Закладные и строительные данные мониторов типа «Ураган»

«Единорог» и «Стрелец»: начаты постройкой 1 июня 1863 г., спущены на воду 21 мая 1864 г., введены в строй: «Стрелец» – 6 июля 1865 г., «Единорог» – 15 июля 1865 г.