Отражение

Расставаясь, Санек попросил Костика до завтра подержать кастет у себя. Наивность мальчишки круто изменила всю его жизнь. Утром он положил кастет в портфель и, уже собравшись уходить в школу, услышал, что раздался какой-то чужой, требовательный звонок в дверь. Мать открыла, на пороге стоял участковый милиционер с понятыми – ошарашенными соседями.

– Доброе утро, Маргарита Матвеевна! – по долгу службы участковый должен был знать потенциальных нарушителей спокойствия подведомственной ему территории, каковым являлся Костик. Как чемпион города, по боксу рано или поздно он должен был кого-нибудь научить хорошим манерам, так как натренированный боксер при встрече с несправедливостью сначала ударит, а потом начнет разговаривать, но, как правило, разговаривать уже не с кем – собеседник находится в тяжелом нокауте. – Я насчет ночного происшествия, – по причине ведения следствия участковый не имел права раскрывать суть дела и поэтому решил отделаться общими фразами. А на самом деле позапрошлой ночью было совершено убийство на пустыре: мужчину возвращавшегося со второй смены домой, не дошедшего каких-то двести метров до родного подъезда, зверски избили до смерти, на труп было страшно смотреть. Лицо превратилось в сплошное кровавое месиво, нос сломан, вытекший глаз устрашал труп, голова была пробита в трех местах с левой стороны в районе виска, уха и затылка. Как указала экспертиза, удары были нанесены тупым продолговатым предметом шириной не более сантиметра – возможно, кастетом. Теперь участковому предстояло обойти десяток стоявших на учете подростков, спортсменов и главарей дворовых банд. Предыдущие сутки участковый обошел два соседних микрорайона.

– Ну что еще мой сорванец натворил? – несколько испуганно спросила мать Костика; она и предположить не могла, что произойдет или уже произошло.

– Ну, Константин Алексеевич, показывай, что у тебя в портфеле, и карманы выворачивай.

Костик, путаясь, стал вытаскивать из кармана всякую мелочевку, а сам лихорадочно думал: «Как же так быстро вычислили, из-за какого-то забора – милиция с понятыми, вот блин, и кастет лежит в портфеле».

– Давай, давай, портфель показывай, – участковый насторожился, что-то в поведении Константина его смутило, Костик словно что-то скрывал. Когда из портфеля на пол выпал кастет, в комнате наступила тишина. Костик побледнел, мать вскрикнула, у понятых расширились глаза, участковый аккуратно положил кастет в целлофановый пакет. – Товарищи понятые, вы все видели, сейчас составим протокол, и вы можете быть свободны, если следствию будет необходимо, вас вызовут повесткой. А тебе, Константин, придется с матерью пройти со мной для дачи показаний следователю.

– А в чем, собственно, его обвиняют? Из-за какой-то железки не сажают в тюрьму.

– Успокойтесь, никто вашего сына пока не собирается сажать, просто поговорите со следователем, и я надеюсь, это недоразумение само собой разрешится. Ношение и изготовление холодного оружия – отделаетесь условным сроком, ведь правда, Константин, ты ни в чем не виноват? – при этом милиционер пристально посмотрел на Костю таким жестким, колючим взглядом, как будто хотел просверлить его насквозь своими ежовыми глазами.

– Я… я не специально, я только попробовать – он так легко ломался этот забор, что я сразу не смог остановиться, – оправдывался Константин.

– Какой еще забор? – удивился участковый, а затем уже более уверенно продолжил: – Ну, вот видите, здесь еще и порча государственного имущества, так что, Маргарита Матвеевна, основания пройти с нами уже есть.

У Маргариты Матвеевны подкосились ноги, пришлось соседке сбегать за нашатырем. А в кабинете следователя, увидев фотографию трупа, она вообще потеряла сознание. Так же как и сын, она не понимала, что происходит вокруг, они оба были в шоке. У Костика кругом шла голова, в накуренной маленькой комнате следователя, ему казалось, что всё, что сейчас с ним происходит это просто страшный сон, сейчас он проснётся и весь этот кошмар закончится, ведь есть вещи и поважней. Сегодня же контрольная по математике. Мне же в школу пора! Но сон ни как не кончался. Следователь требовал оформления признаний и явку с повинной, напирая на то, что суд примет это во внимание и уменьшит срок до минимума. Алиби у Кости никакого не было, убийство было совершено примерно в то же время, когда Константин возвращается домой с тренировки, и именно в это же время он громил забор у стройки днем позже. На следующий день нашли сторожа, который опознал Костю.

В камере следственного изолятора на вопрос, за что привлекли, Костик ответил: – «за кастет». Так и приклеилась к нему кличка Кастет, со временем она только укрепилась – в драках его нокаутирующие удары вызывали восхищение у одних и страх у других. В камере он немного отошел от прессинга следователя и начал размышлять, одна мысль не давала ему покоя, она мучила его постоянно не давая спать, есть, думать о чём-то другом. «Вот это подстава, Санек меня подставил, чтобы поехать вместо меня на соревнование. Что делать? Что же мне делать?» Константин поделился своей бедой с сокамерником – бывалым вором в законе Ашотом, тот, в свою очередь, объяснил, как следует вести себя со следователем и как вести себя в хате (в камере) по понятиям, то есть по суровым законам тюрьмы.

– Тебя взяли за жабры крепко, никакая отмазка не поможет. Если подтянешь своего друга, сядете вдвоем, только срок будет больше, так как это уже групповуха. Если пойдешь в сознанку, срок могут скостить, но это не приветствуется на зоне – западло сотрудничать со следствием. Так что сделай выбор сам: либо идти в несознанку, отрицаловку, пусть сами доказывают, что ты не верблюд, и при этом отсидеть придётся полный срок. Либо подписаться под делом, которого не совершал, глядишь, на год, а может, года на два меньше отсидишь, но тогда ты и с годами не сможешь реабилитироваться. Но при этом в зоне не будет тогда тебе достойного уважения, ведь ты сотрудничал со следствием, помог ментам сам на себя дело повесить – лапти сшить на этап (пересылка заключённых из следственного изолятора в тюрьму).

Кастет выбрал самый правильный путь, стоял на своем: к убийству он никакого отношения не имеет, кастет нашел накануне и опробовал его на заборе, вот и вся его вина. Но больших доказательств, для следствия и не требовалось, на кастете были только его отпечатки пальцев, а в уголках кастета обнаружили пятнышки крови, совпадающие с группой крови убитого. Так что Кастету дали полный срок: десять лет общего режима – два года малолетки, и восемь лет на взрослой зоне.

Отсидел Константин полный срок, как говорится, от звонка до звонка. После освобождения в середине девяностых Кастет вернулся в Смоленск. Нашел Санька, который с дружками беспредельничал в своем районе: занимались рэкетом, грабили квартиры, пока жильцы были на работе. Район новый, как правило, не то что в доме – в подъезде никто никого не знал. Поэтому они средь бела дня под видом переезжающих спокойно выносили все из квартиры. А вечером, отработав смену и придя домой с работы, потерпевшие, обнаруживали обчищенную квартиру. Грабители выносили все, кроме обоев на стенах. Как правило, никаких свидетелей не было, поэтому банда чувствовала полную безнаказанность.

– Ну, здорово, Санчила, ты мне сам расскажешь про то, что ты сделал, или людей поспрашиваем? – Костя держал правую руку в кармане, сжимая нож с выкидным лезвием.

– Костян, братан, я не знаю, про что ты говоришь, – после того как Санек увидел Константина, настроение у него сразу пропало, всем телом он почувствовал какой-то дикий страх, и не напрасно. Трое быков из его кодлы стояли насторожившись, но пока шли какие-то непонятки, не вмешивались, что еще больше угнетало его.

– Какой ты мне братан, червь вонючий? Говори, для чего кастет мне подсунул, да еще и с висяком? – Предьява была конкретная, и вариантов отмазаться не представлялось, следовало действовать. Александр, конечно, понимал, что с Кастетом ему не справиться, оружия при себе не было, а в юности на тренировках он всегда выглядел слабее Кости, теперь и вовсе после праздной жизни – ограбил, пропил, опять ограбил, опять пропил – он был хил, словно дохляк из концлагеря. Так что о спарринге не могло быть и речи. Кастет был фанатом спорта, он всегда находил время и место потренироваться, побить грушу (мешок с песком), потягать тяжести, к тому же тюремная жизнь развила жесткость и быструю реакцию в расправе с врагами, которых нельзя отпускать и прощать. Прощать значило проявлять слабость. Поэтому у Александра надежда была только на быков, которые стояли в трех метрах от них.

Александр подался вперед, замахнувшись, нанес удар правой рукой в лицо Кастету. Костя отработанным приемом интуитивно поднырнул под руку нападающего, вытаскивая нож из кармана и нажав на кнопку большим пальцем. Лезвие моментально выскочило из рукоятки, в следующее мгновение Кастет нанес удар ножом в кадык. Когда он вытащил нож, из горла Александра ударил фонтан крови. Костя повернулся к ошарашенным быкам, в два прыжка оказался вплотную к самому сообразительному, который уже выхватил «беретту» из кобуры. Блоком левой руки отвел от себя направленную на него руку с пистолетом, а правой нанес удар сверху вниз ножом в грудь – прямо в сердце. В следующее мгновение, перехватывая пистолет левой рукой из руки еще теплого трупа, правой рукой вытащил нож из обмякшего тела, полоснул по горлу второму быку, стоявшему в оцепенении. Третий бандит уже тоже достал свой пистолет, но, забыв снять с предохранителя, тщетно судорожно нажимал спусковой крючок. Не успев сообразить, в чем дело, он свалился замертво с дыркой во лбу – это Кастет выстрелил из пистолета, держа его в левой руке.

– Ну вот, вроде бы и поговорили. Да долго я ждал этого момента. Бог свидетель, не я начал эту войну, хотя войны как таковой между нами ни когда не было. Самые глубокие раны оставляет Мир, а не Война. – Кастет достал платок, протер пистолет и вложил его в руку владельца, затем протер свой нож и вложил его в руку трупу с простреленной башкой. Теперь все походило на криминальную разборку: один порезал троих, а его застрелил один из потерпевших, таким образом, дело закроется и никого искать и привлекать по этому делу не будут. Обыскав трупы и забрав у них только деньги, Кастет спокойно удалился. Так началась на свободе новая, криминальная жизнь Константина Блохина. Жизнь, которую он себе не выбирал, жизнь которую выбрала его судьба, а он лишь плыл по течению, контролируя последствия чужого выбора.

* * *

– Алло, Кастет, это Князь беспокоит, приятного вечера! Как поживаешь?

– Вашими молитвами. А у вас как в столице дела идут?

– Да дел невпроворот. Слышал, может быть, я недавно откинулся с зоны и, пока дела не принял, не втянулся в суматоху, хотелось бы прокатиться, отдохнуть, друзей повидать – мир посмотреть, себя показать. Ты как, не против, если я подъеду на денек-другой, погощу?

– Я-то не против, организуем, встретим уважаемых гостей, как положено. Просьба будет за сутки предупредить. Чтоб было все чин по чину. Может, на охоту в заповедник путевку выкупить?

– Кастет, не гони волну, не суетись, когда приедем, тогда культурную программу и составим.

– Хорошо, буду ждать звонка, пока.

– Приятно было тебя услышать, а еще приятней будет увидеть на воле. Пока.

«Ну, вот и хорошо, вроде бы и Смоленская земля нас встретит, как положено, теперь главное – этих гавриков найти здесь, да побыстрей», – подумал Князь, наливая в бокал коньяк Henessi. Отпив немного, закрыв глаза наслаждаясь послевкусием благородного напитка, тихо произнёс. – Теперь можно и расслабиться.

7

Ранним солнечным, но довольно морозным утром колонна из четырёх автомашин выехала с Кутузовского проспекта по направлению к Смоленской дороге. Друзья весело шутили, радуясь началу дороги. Мимо пролетали яркие рекламные щиты, огромные витрины магазинов и супермаркетов, солнечные зайчики отражались от множества окон и, словно играя, неслись наперегонки за путниками, создавали праздничную атмосферу. Настроение у путешественников было боевое, веселое: наконец-то вырвались из круга бесконечных проблем – так думали все, кроме Всеволода, которого охватила какая-то тревога. Пока этому не было объяснений, и он старался не выдавать своего унылого настроения. Насторожила Всеволода и вроде бы обычная проверка на дороге при выезде из Москвы. На посту ГИБДД старший сержант Коржанкин проверил документы, наличие аптечки, огнетушителя, талоны техосмотра, как бы невзначай спросил о цели поездки. Ребята отшутились, что едут за грибами. Сержант улыбнулся, отдал честь и попрощался. Когда машины скрылись из виду, сержант достал мобильный телефон и набрал номер. «Это я, Куцый, интересующие вас фейсы засветились, сейчас они направляются по Смоленской трассе в сторону Можайска, мы их остановили на сорок девятом километре. Они едут на четырёх машинах, всего десять человек – пять мужского пола и пять противоположного… противоположного… ну, значит, женского… ну я так и сказал. Оружия при них не замечено, но снаряжение у них серьезное, туристическое, видимо, будут зимовать в лесу – как будто мотелей по дороге нет. Это все… хорошо… Объявить «Перехват» не могу, для этого нужно указание свыше. Все, пока».

Эта информация уже через пять минут была у Князя. А через полчаса наспех собранная отборная команда из девяти человек – естественно, вооруженная – на трех джипах неслась в погоню. Указание было – только следить, стараясь не попадаться на глаза. Сам же Князь решил опередить искателей сокровищ и через два часа вылетел в Смоленск, предварительно позвонив Кастету. Еще через два часа он выходил из здания Аэровокзала в сопровождении Кувалды в Смоленском аэропорту. Кастет сам приехал встречать дорогого гостя. Они молча обнялись и сели в «мерседес». Кувалда с телохранителями Кастета сел в «лендкрузер».

– Давай, рассказывай: чему я обязан таким визитом? Извини, что я напрямую, но я уже не знаю, чего и думать, после твоего звонка места себе не нахожу, может, кому дорогу перешел из московских воров? – начал разговор Кастет, после того как толстое звуконепроницаемое и непробиваемое стекло отделило их от водителя.

– Да нет, это не твои заморочки, это мои делишки привели меня на твою землю. Хочу просить тебя о помощи, может, чего подскажешь, подсобишь. Знай, я в долгу не останусь. Князь всегда платит свои долги.

– О чем базар, конечно, помогу. Но чем помочь и в чем?

– Понимаешь, дело очень деликатное. Необходимо выследить одних черных копателей, нужны они мне очень.

– Не вопрос, организуем.

– Ну, вот и славненько. Они прибудут завтра утром, я так думаю, мои ребята их нагонят, и мы будем контролировать каждый их шаг. А теперь хотелось бы в баньке расслабиться и выспаться с дороги, стар я стал для таких перелетов.

– Все сделаем в лучшем виде, – взяв мобильный телефон, Кастет сделал необходимые распоряжения по поводу подготовки бани и маршрута следования кортежа.

* * *

Тем временем путешественники мчались по шоссе, и чем дальше они отъезжали от Москвы, тем беднее была встречавшая их российская глубинка. Ассортимент в магазинах не богатый, но цены выше столичных. Особенно это было заметно для Катерины, она ведь никогда не выезжала из Москвы и сейчас, глядя в окно, начинала осознавать, что все это время жила в другом мире – мире достатка и процветания. Создавалось впечатление, в одной стране существуют два разных стандарта. Статистический москвич среднего достатка чувствует себя довольно богатым человеком на расстоянии трехсот-пятисот километров от Москвы. А вот богатый человек из глубинки в Москве выглядит нищим. Богатство человека, его влияние на других людей – все зависит от населенного пункта: в крупном городе один стандарт, в небольшом городе – другой, ну а в деревне третий, но зато он – человек из «Новых русских», барин в своем круге, и эту жизнь он ни за что не поменяет на другую. Это касается и человека, который стремится всеми путями занять высокую должность не ради богатства, а ради важности, чинности, чтобы показать свою значимость: «Вот я какой НАЧАЛЬНИК». И горе тому, кто скажет: «Ну и что начальник, давай делом заниматься». Дела его уже не касаются, он ходит, как павлин, чистит свои перышки да ищет, где что можно прибрать к рукам, да побольше, побольше. И эта мнимая власть над людьми как бы второго сорта включает в нем алчную сторону – сторону дьявола. Дьявол, проснувшись в человеке, уже никогда не выйдет из него, и только специальный обряд сможет это исправить, а лучшее лекарство от этой болезни – гильотина.

– Я вижу, ты о чем-то задумалась? – спросил Всеволод Катерину, наблюдая, как она уныло смотрит в окно. А мимо проплывал какой-то небольшой городок с грязными улицами и бедно одетыми пешеходами. На дорогах преобладали автомобили отечественного автопрома восьмидесятых годов – «копейки», «шестерки», «москвичи»… не видно было только «запорожцев», видимо потому, что запчасти к нему стоят как на иномарки.

– Знаешь, живешь своими проблемами, смотришь телевизор, а там то террористами пугают, дескать, они нам угрожают, то мировой кризис в чем-то виноват… А ведь раньше было еще хуже, но мы как-то по-другому, более радостно воспринимали жизнь вокруг нас. И не было такого ощущения нищеты и подавленности у людей. Хотя нам, конечно, ничего не рассказывали, а если и рассказывали, то говорили неправду, но это ведь к лучшему – кому нужна такая правда? Правда, от которой жить не хочется. Если происходил мировой кризис, нам говорили: «Капиталисты опять обделались, у них финансовый кризис». И мы радовались от души, не подозревая, что и нас он коснется, а когда были трудности у нас, мы их сообща героически преодолевали.

– Да я помню эти лозунги, которые вели нас в светлое будущее: «Все на уборку урожая девяносто», «Даешь пятилетку за три года». И как наивно мы в них верили. Понимаешь, раньше разница в зарплате у директора завода и высококлассного токаря шестого разряда была небольшая. Конечно, зарплаты специалистов, инженеров были низкими. Вот тут и парадокс: в каждом цехе есть токарь с шестым разрядом, да не один, а директор-то один, какая у него ответственность за производство. Сколько нагоняев он получает от вышестоящего начальства, сколько выходных он проводит на работе и по сколько часов в сутки он работает – знают только близкие. А токарь каждый вечер с бутылочкой пива режется в домино во дворе. Вот и все видели, что успеха в жизни можно добиться, сильно не напрягаясь: можно закончить ПТУ и пойти работать по специальности, через пяток лет, набравшись опыта, можно было заработать хороший разряд и получать приличные деньги. Другая перспектива – закончить десять классов, отучиться пять лет в институте, прослужить еще два года в армии и в двадцать пять лет прийти специалистом на тот же завод, только на мизерную зарплату. Я помню прекрасно, то время, когда мастер участка получал сто двадцать пять рублей, а его подчиненный токарь с третьим разрядом выполнял работы по наряду на двести пятьдесят – триста рублей. Вот тогда большинство населения было в материальном отношении более обеспечено.

– Да, а сейчас все изменилось, разница между теми, кто что-то производит, и теми, кто руководит, – огромная, причем руководителей, контролеров сразу стало больше. А работников, производящих материальные ценности стало меньше.

– Не стоит забывать, что раньше хорошо платили на предприятиях, выпускающих в основном военную продукцию. Это большие предприятия, в которых работало много людей, а сейчас эти предприятия разрушены, если не физически, то экономически. При отсутствии средств производства, остро стаёт и кадровая политика. Замена кадров отсутствует более пятнадцати лет, целый класс высококвалифицированных специалистов ушел в торговлю, мелкий бизнес, некоторые и рады бы вернуться, но не видят перспектив развития экономики. Жить-то на что-то надо, кормить свою семью не обещаниями о наступлении лучших времен, а здесь и сейчас. Разговоры правительства о поднятии экономики, создании НАНО-технологий! О чём они вообще говорят? Как будто они открывают Америку. Ведь раньше при каждом крупном заводе существовали конструкторские бюро и научно-исследовательские институты, которые и занимались вопросами НАНО-технологий непосредственно для внедрения в производство. А создавать НАНО-технологий без производства, нет ни какого смысла, для чего они нужны – для продажи за границу, что ли? Какой смысл продавать технологию за границу, чтобы затем купить готовый товар по цене, в которую вложен процент на покупку этой технологии. И опять-таки выиграет небольшая масса чиновников, но никак не государство. Выиграют те, кто эти технологии продаст, какая-то часть чиновников обогатится на данный момент, а в общем экономике нашей державе, научным институтам ничего не достанется. Ну ладно, не будем о грустном, посмотри лучше, какие просторы, какая первозданная красота, луга, леса – всё покрыто снегом, а на деревьях иней прямо как в сказке.

И действительно, мимо за окном проплывали заснеженные луга. На пригорке, раскинув свои кроны, стояла дубрава. По могучим стволам деревьев можно было предположить, что растут они не один век. Голые ветки коряво устремлялись в небо, к Солнцу – источнику тепла и жизни на нашей планете. Они были покрыты толстым слоем пушистого инея, и это придавало картине какое-то сказочное, непередаваемое ощущение. Наверное, потому, что картина эта была временная, можно сказать мимолетная, словно сама природа наградила и порадовала такими замечательными моментами. Пройдет час-другой, выглянет из-за туч и пригреет солнышко, подует ветер, и сказочный мир исчезнет, превратившись в обычную повседневность. Сама природа пытается привлечь наше внимание: «Вот, дескать, как бывает, смотрите и берегите меня». А мы идем и не замечаем этой красоты за каждодневными заботами. В каждом природном явлении есть свой неповторимый шарм. К примеру, снег, дождь, туман, гроза, зной вызывают раздражение – нам вечно не угодишь, ни жара, ни холод нас не радуют. «Что же вам нужно люди?» – спрашивает природа и пытается нас удивить в очередной раз. А мы в очередной раз проходим мимо того, чего нельзя не заметить, и с недовольством отворачиваемся, утопая в мелочных, суетливых и бесконечных проблемах.

Болота летом непроходимы, от этого выглядят пугающе, выделяя неприятный запах застоявшейся, позеленевшей, цветущей воды. А зимой, когда морозы промораживают всю почву, они выглядят довольно привлекательно: ровными заснеженными просторами. Весной они менее опасны, чем лед на реке, так как промерзают болота на несколько метров, а вот замершие реки весной образуются промоины, трещины и проталины во льду. Где вчера прошла машина, сегодня может не пройти и человек, этим переправы через реку и опасны весной. По зимним дорогам путешествовать приятно – все ухабы выровнены тракторами, поэтому дорога кажется идеальной трассой, но пройдет неделя-другая, и эта трасса превратится в непроходимую слякоть, а вот непроходимые болота до середины мая будут промерзшим торфяником со своими скрытыми оттаявшими местами, смертельно опасными для непосвященных.

Съехав с трассы, машины легко, не сбавляя скорости, мчались вглубь леса, затем лес стал редеть и перешел в заснеженные равнины с редкими островками деревьев – невысоких, с редкими, тонкими скрученными стволиками. Среди них очень много мертвых деревьев – это и есть заболоченные места. Проехав около двадцати пяти километров по такой местности, головная машина, в которой находились Всеволод и Катя, остановилась. Подъехали и остальные участники экспедиции и все с шумным весельем выскочили из машин; было видно, что многочасовая езда их утомила. Кто-то пару раз присел, кто-то разминал уставшую спину, а кто-то слепил влажный снег в снежок и, удачно кинув, попал в соседа. Тут и началась снежная битва, команды сами собой разделились и минут пятнадцать, как дети, крича, визжа и улюлюкая, они носились по щиколотку в снегу. Притомившись немного ребята, успокоились и объявили перемирие.

– Ну что, Всеволод, мы на месте? – спросил Володя, отряхивая с себя снег.

– Нет, дальше нужно идти пешком. Наверно, съедем с трассы и заедем вон за тот холм, там и разобьем наш лагерь. На холме лес, который позволит нам заготовить запасы дров, да и лагерь не будет виден с дороги. И нам следует поторопиться, кажется, погода портится, да и стемнеет скоро, – ответил Всеволод, садясь в машину.

– А мы здесь проедем? – спросила Вероника.

– Конечно у нас же внедорожники, они как танки везде пройдут, – уверенно сказал Сергей.

– Ну да, конечно, чем лучше внедорожник – тем дальше придется откапывать, – пошутил Володя, хотя в каждой шутке есть доля правды.

– По машинам, – озорно скомандовал Дмитрий, – мы проедим там, где танки не пройдут.

Машины направились к холму, который представлял собой возвышенность высотой в пятьдесят метров, густо поросшую лесом. Снег в этих местах сдувает ветром, поэтому он неглубокий, вполне проходимый для внедорожника. Обогнув холм, они скоро нашли неплохую стоянку, закрытую со всех сторон густым лесом и кустарником. Поставив машины в ряд, приступили к установке палаток по кругу, вокруг общего костра. Расставив палатки, мужская половина выдвинулась в лес за дровами, а женская приступила к приготовлению ужина и оформлению стола у костра.