скачать книгу бесплатно
– Опять непонятные слова: Византийская, Оттоманская. Слово «Турция» мне знакомо. Ну что же, попробую выступать там. А чего ты грустный?
– Мы расстаёмся. Моя семья придерживается строгих католических правил, и от меня потребовали развестись с женщиной, где в семье бессовестно обращаются с умершими родственниками. Я вынужден подчиниться.
– А вот это для меня мелочь. Найду другого мужа и импресарио! Ты тоже кого-нибудь найдёшь.
– Я уже нашёл, пока не стану говорить кого именно. Спасибо тебе за то, что так спокойно восприняла известие о нашем разводе, а то я опасался.
– Значит, ты меня недостаточно узнал. Скажу тебе откровенно: как импресарио ты меня устраивал, как муж – не очень. Давай поцелуемся и расстанемся.
– В Стамбуле у тебя наверняка будет квартира не хуже. Я окажу тебе ещё две услуги: куплю билет на самолёт до Стамбула и приглашаю тебя в твой любимый ресторан отметить перемены в нашей жизни. Что скажешь?
– Очень признательна тебе. Всё-таки Европа ещё очень отсталая, радикальные новшества не одобряет и мелко пакостит самым передовым личностям. Турки, конечно, не самые передовые, но если там не будут ничего знать о моей истории, то сойдёт.
– Ошибаешься! Турки всё знают, но они считают, что «неверным всё можно».
Они продолжили разговор в ресторане. Через два дня Екатерина была уже в Стамбуле.
Вначале пребывание в Стамбуле показалось Екатерине исключительно комфортным. Она сразу осталась довольна репертуаром театра «Сурейя». Ей очень понравилась четырёхкомнатная квартира, постоянно освежаемая приятным морским бризом и обставленная с восточной роскошью, зал для репетиций на вилле её нового импресарио Мехмеда Ондука, который сразу же продемонстрировал желание заняться с ней сексом, на что Екатерина среагировала положительно. Здание оперного театра было вполне красивым по европейским меркам. Казалось бы, живи, пой и радуйся жизни.
Однако вскоре Екатерине стало известно о публикации в одной из местных газет, посвящённой ей и алмазу из праха её деда. Автор публикации обвинил певицу в «оскорблении памяти деда, уважаемого в России человека, который ни за что не одобрил бы идею оказаться после смерти на шее внучки в виде кулончика на золотой цепочке». Импресарио заказал для Екатерины перевод статьи на английский. Возмутившись и даже раскричавшись, Екатерина вскоре взяла себя в руки, извинилась перед импресарио и попросила помочь ей с переводом на турецкий опровержения, которое она сама напишет. Текст получился уж слишком эмоциональным, сумбурным, но по-своему логичным. Мехмед его одобрил:
– Мадам, сразу чувствуется, что писала эмоциональная женщина, глубоко задетая необоснованными обвинениями. Вне всякого сомнения, ваше опровержение будет положительно воспринято читателями. Мой брат – профессиональный переводчик с русским и английским языками, он художественную беллетристику переводит, и я попрошу его добиться максимального сохранения в переводе вашей эмоциональности.
Однако публикация опровержения не внесла существенных изменений в подчёркнуто негативное отношение публики к Екатерине. На спектаклях с её участием было мало зрителей, во время спектаклей иногда раздавались выкрики с осуждениями в её адрес. Руководство театра вначале старалось ничего не замечать, но вскоре Екатерина почувствовала, что от неё хотят избавиться. Тогда она сама поговорила с директором театра и приняла решение вернуться в Москву. С помощью риелторов Екатерина купила огромную пятикомнатную квартиру в тихом зелёном районе Строгино и место в кирпичном гараже недалеко, а затем Евгений помог ей в покупке с существенной скидкой «Мерседеса», который был заказан одним известным олигархом, внезапно застреленным в ночном клубе.
Екатерине нашлось место в труппе «Геликон-оперы». Жизнь стала налаживаться. Настало время искать очередного мужа. Вокруг неё всегда крутилось немало мужчин, готовых прыгнуть в её кровать или затащить в свою при первой возможности. Но брак требует от каждого партнёра некоторых определённых качеств. По своей натуре Екатерина совершенно не была готова ни к самопожертвованию, ни вообще к каким-либо действиям, ущемляющим её свободу, однако от мужчин она желала получать всё что ей заблагорассудится. Мужчины это быстро понимали. Да и она сама вскоре поняла, что её жизненная философия не привлекает, а, наоборот, отпугивает потенциальных женихов. К тому же появились явные признаки увядания красоты. Поразмыслив немного, Екатерина решила не пытаться найти нового мужа и остаться в гордом одиночестве: «Любовь на одну ночь я всегда найду, зато не надо ни под кого подстраиваться». Она перебрала в уме всех прошлых мужчин, убедившись в их непорядочности и ещё раз похвалив себя за правильный вывод.
17. Недовольство дошло до предела
Завод искусственных алмазов был построен в тихом месте и долго работал в спокойной обстановке. Заказов от «убитых горем родственников» было не слишком много, но всё же хватало. Основную прибыль предприятию приносила продажа алмазов для промышленных нужд. Однако неожиданно недалеко от завода развернулись события, поставившие его в центр внимания всей России.
Примерно в 20 километрах от завода был посёлок городского типа Сёмушки. Население посёлка с 30-х годов двадцатого века кормилось за счёт очень вредного предприятия, на котором СССР производил запрещённое во всём мире химическое оружие. В годы перестройки завод закрыли, поскольку он был прямым олицетворением брошенного американским президентом Рейганом обвинительного эпитета в адрес СССР: «evil empire» (империя зла). Как оказалось на удивление всем в России, предприятие практически не загрязняло окружающую среду и не портило природу, потому что с самого начала работало без нарушений всех норм и правил. Этот факт пытались многократно оспорить разные экологические активисты в России и за её пределами, но у них не нашлось никаких доказательств, и обвинения рассосались так же быстро, как и возникли. Тогда один из московских олигархов Исаак Голубинский скупил по невероятной дешёвке территорию завода до самого посёлка, а затем присоединил к покупке землю местного колхоза «имени товарища Жданова», который так и не был переименован после смерти усатого идеолога, алкаша и сталинского свата.
Но рядом с землями олигарха оказалось местное кладбище. Оно стало предметом горячего обсуждения и споров. Кладбищу уже не хватало территории. Расширяться оно не могло. Жители Сёмушек некоторое время как-то исхитрялись выкраивать на кладбищенской земле дополнительные участки под могилы, хоронить родственников впритык или даже в могилы их прямых предков, временами доходя до абсурдов. К примеру, на одной из могил к надписи на скромном памятнике с красной звездой наверху «Орденоносец и герой Великой Отечественной войны Тимофей Игнатович Смелков» добавилась надпись «и его внук Андрей Сергеевич Бабковский». Все знали, что внук, кроме двух тюремных сроков за серьёзные правонарушения, ничем в земной жизни не отличился и скончался от алкоголизма. Но и его где-то надо похоронить! Таких двойных и тройных могил стало много.
Районные серебряно-прудские власти не знали, что предпринять. И тут возглавлявшая алмазный завод троица решила вмешаться. Проведя переговоры с Исааком Голубинским, она убедила олигарха уступить кладбищу около сотни гектаров и параллельно развернула кампанию за постройку на кладбище крематория. Сёмушкинцы столкнулись с дилеммой выбора между впятеро возросшей стоимостью захоронений в гробах и возможностью кремации умерших. Практически всем им пришлось призадуматься. Ведь им, кроме сомнительной для христианского мировоззрения идеи сжигания тел умерших, подбрасывают совершенно дикую идею превратить прах кремированного в алмаз!
Собравшись в городском кинотеатре, где кино давно уже не крутили и продавали разные товары, жители Сёмушек целых два дня дискутировали и пришли к выводу, что кремирование неизбежно, а что касается алмазов, пусть каждая семья решает сама.
– В Библии по поводу алмазов из пепла ничего не сказано! Следовательно, прямого запрета на такое в христианстве нет, – утверждала наиболее восприимчивая к новшествам часть сёмушкинцев, которую составили, естественно, те, кто помоложе и образованнее.
– Но носить на себе украшения из покойников или хранить эти украшения дома кощунственно и никоим образом не укладывается в рамки бытия, дозволенного многовековым опытом рода человеческого! – возражали сторонники традиционного взгляда на жизнь.
– Человечество должно гибко реагировать на меняющиеся обстоятельства. Кремирование должно стать промежуточной стадией, после которой пепел подлежит рациональному использованию, например, в виде удобрений в почву или по-иному, и ни один из способов использования пепла не должен осуждаться. Если вдуматься в процессы жизни на земле, всё живое и многое из неживого в прошлом было пеплом, в пепел превращалось и из пепла возрождалось, – настаивали рационалисты и прагматики. Все в районе и области сошлись в том, что каждый решает сам, как хоронить и что делать потом.
Однако алмазная тема, как вскоре оказалось, задела всю Россию. Верховный муфтий России провёл срочные двусторонние и многосторонние встречи с председателем духовного управления мусульман РФ, а также с руководством мусульман некоторых государств. Все они поставили свои подписи под специальным «Обращением к президенту и Федеральному Собранию Российской Федерации», в котором призвали к «срочному принятию законодательства, запрещающего подмену захоронения пепла кремированных его использованием в коммерческих целях, поскольку это полностью противоречит самому смыслу погребения человеческих останков». В прессе и по телевидению вспыхнула бурная дискуссия, а что творилось в интернете, невозможно описать, поскольку нельзя передать высказывания в приличествующей форме, а многоточия ничего не расскажут. Дискуссия настолько возбуждала особенно озабоченных этой проблемой россиян, что президент России счёл необходимым выступить по телевидению со специальным обращением ко всем гражданам, в котором призвал их прекратить открытые дискуссии и перепалки, мешающие работе и повседневной жизни. Он рекомендовал направить страстный запал бурных прений в организованное русло: писать письма и посылать электронные обращения сенаторам Совета Федерации и депутатам Государственной Думы, судьям Верховного Суда России. Своё мнение по проблеме президент предпочёл не высказывать, связав себя обязательством присоединиться к решению парламента.
