скачать книгу бесплатно
– Мы по телевизору передачу смотрели. Оказывается, человек может собирать в себя электричество. Как конденсатор!
– Не электричество, а энергию! А потом выстреливать разрядом!
– Мы тоже хотим служить, дядь Слав! – заявил Максим. – Ты же Серёгу возьмёшь? И нас бери! Мы бы в этот отпуск сроду не поехали. Если бы не узнали про Засадный полк.
– Между прочим, мы всё про него в книгах прочитали! – похвастался младший.
– Какой вам полк?! – взревел Ражный. – Вы дезертиры! И трусы! Все трое! Да я вас видеть не хочу! Пошли вон!
Младший вздрогнул и чуть отступил, но старший лишь набычился и засопел.
– Мы хотели это… Отечеству служить.
– А кому служили на границе? Не Отечеству?
Парни сникли, виновато взяли коней под уздцы, но уезжать не спешили – чего-то ждали ещё. Ражный сдобрился.
– Мой совет… Отыщите Сергея, забирайте его и в часть. С повинной. Позорники…
– Неужели ты даже увидеть его не хочешь, дядь Слав? – с тоской спросил младший.
– Не хочу! Такой сын мне не нужен.
– Так ему и передать?
– Так и передать! Пока не искупит вину, видеть не желаю!
Братья сели на коней, тоскливо покружили на месте, словно выбирая направление.
– Обрадовать тебя хотели, – сказал Максим. – Думали, добрую весть принесли…
– И что, теперь никакой надежды? – безнадёжно спросил младший. – И нам не видать Засадного полка?
Ражный печально глянул на свой вотчинный дом.
– Был полк, да весь вышел…
– Как это – вышел? – встрепенулись братья. – Расформировали?
– Ну да. Меня самого уволили в запас…
– Как – уволили?..
– На дембель!
Они не поверили, соскочили с коней, и Ражный пожалел, что хоть и в шутку, косвенно, однако подтвердил существование полка.
– Не может быть! В Засадном дембеля нет! Моджахед сказал, пожизненная служба…
– Мы так верили, есть полк!..
– Который в самый нужный час ударит из засады!..
– Когда уже нет ни одного полка…
– Мы свой соберём! – вдруг задиристо заявил старший. – Созовём погранцов, десантуру!..
– Сначала научитесь служить, салаги! – обрезал Ражный. – Верой и правдой!.. Марш в часть!
Братья стояли и переглядывались, весь запас аргументов закончился, обрушились последние надежды, и верить в это было для парней невыносимо.
– Дядь Слав, не нам учить… – опомнился старший. – Если плотно обложили, просто так не оставят, закатают надолго. Так что времени у тебя до темноты.
– Лучше всего уходить по реке, – посоветовал младший. – Они реку только с берегов контролируют. У тебя же резиновая лодка есть?
– С ума сошёл – на резинке? – возразил Максим. – Шугу несёт и забереги как стекло…
– За меня не переживайте, – буркнул Ражный.
Наверное, он пограничникам в сорок один уже казался старым.
– Так ведь возраст не тот, – посожалел старший. – Чтоб бегать, как в семнадцать.
И сыновьей заботливостью подкупил.
– Возраст у меня отроческий, – про себя ухмыльнулся Ражный. – Потому что холостой до сих пор… У вас-то как с женитьбой?
– Да никак, – скупо за обоих ответил Максим. – Нам служить, как медным котелкам. Потом как-нибудь оженимся. Раньше дворяне сначала до сорока служили, а потом брали юных невест.
– Мы же не дворяне, – уныло поправил его Максимилиан.
– Что у вас с Милей?
Они ещё раз переглянулись – больная была тема.
– С ума сошла, – однако же сурово определил старший. – Трудная юность…
– Она же мужика зарезала. Когда пытался изнасиловать.
Говорили так, словно о чужом человеке, словно никогда не любили её: как-то уж очень скоро выветрился из Максов юношеский максимализм…
– Ладно, ищите своего дезертира – и в часть, – распорядился Вячеслав.
– Пока вас самих не повязали…
Парни отчего-то встревожились, поозирались, прислушиваясь, и старший пробросил:
– Родитель подсуетился…
Младший пояснил с сожалением:
– Бабки военкому отстегнул. Тот и продлил ещё на семь суток.
– Всё равно надо Моджахеда искать. Лодку угнал, тулуп спёр…
– А у меня там Ника тоскует, – тоскливо выдавил Максимилиан. – Красавица моя…
Ражный догадался, о ком речь, и всё равно поинтересовался:
– Ника, надеюсь, твоя девушка?
– Девушка, – с пограничным достоинством согласился его старший брат. – Чистокровная немка. Разве что собачьего рода.
– Зато честнее! – определил Максимилиан. – Миля вот, например, изменяла направо и налево. Мужики к ней не шли, так похищала первых встречных. Разохотилась, сука, круглый год кобелей ищет. А сама – про новое человечество!..
Вячеслав даже не ожидал своей собственной интуитивной реакции; не сильный удар в скулу, более напоминающий пощёчину, заставил кувыркаться парня по заснеженной траве. Старший тот час же отскочил и встал в стойку.
– Дядь Слав, ты чего?!
Младший умел держать удар и соображал быстро. Вскочил, отряхнулся и повинился:
– Не хотел, дядь Слав!.. Вырвалось! На душе всё равно свербит!..
– А у кого не свербит? – вдруг с вызовом спросил Максим. – Почему сразу драться?
– Ладно, и ты меня прости, – Ражный подал руку Максимилиану. – Случайно получилось. У меня тоже… свербит.
Тот принял извинения с холодным мужским достоинством, однако рука парня была по-юношески горячая.
– Странно, – проговорил он, ощупывая скулу. – Удара почти не было… А будто бревном шарахнуло!
– Научил бы так драться, дядь Слав? – безнадёжно попросил Максим.
– Ну, хотя бы пару приёмов показал? Это же тебя в Засадном полку тренировали?
Надежды у них не осталось, но вера ещё была.
– В погранвойсках, – буркнул Ражный.
– А сейчас бесплатно почти и не тренируют, – пожаловался младший.
– Хочешь научиться – инструкторам бабки давай…
Собаки, всё это время беззаботно кружащие возле Гейши, вдруг разом насторожились и, кажется, взлетели, словно стая птиц от выстрела. Через минуту их лай уже гулко звенел в голом зимнем лесу далеко вниз по реке.
– По человеку работают, – определил младший. – Это за тобой идут, дядь Слав!
– Всё, исчезли! – приказал тот.
Братья посоветовались взглядами, как-то послушно и молча забросили поводья на шеи коней, по-собачьи настороженно взирающих куда-то в лес. Прислушались, взлетели в сёдла и с места взяли в галоп, направляясь в противоположную, от Зелёного Берега сторону.
Собачья свора вдруг замолкла, стаей вернулась к базе и безмятежно разлеглась вокруг рыжей, вывалив языки: лайки и гончаки давно вылиняли, носили свежие тёплые зимние шубы и, кажется, страдали от столь раннего переодевания.
– А с вами что делать? – спросил Ражный. – Взять с собой не могу. Плодить бродячих псов тоже не хочу…
Псы отпыхивались, как летом, в жару. Вячеслав вернулся на базу, поднял опрокинутое ведро и ногой обстучал все бочки, стоящие за кочегаркой. Одну и вовсе перевернул, но нацедил бензину чуть больше стакана: горючее тоже разворовали, только в баке трактора ещё что-то оставалось. Он отвернул пробку, набрал полное ведро солярки и понёс сначала к отцовскому дому. Деловито и со знанием дела облил все четыре угла, плеснул в сени, однако на гостиницу не хватило, побрызгал лишь входную дверь и крыльцо. И когда снова пошёл к трактору, услышал лай собак, оставленных на берегу, причём злобный, угрожающий, словно по крупному зверю.
По густой, малоподвижной реке плыл дощаник. Одинокий гребец в ямщицком тулупе мощно и сильно бил вёслами, нарушая мутное стынущее зеркало воды, и довольно крупная волна шевелила тонкие забереги.
Подвывали и скрипели старые, разношенные уключины, и с пронзительным, гулким треском ломался лёд…
Глава 5
В келье настоятеля юродивый распрямился, гримасу страдания на лице разгладил и вытряхнул из глаз бельма – шлифованные перламутры малых речных раковин с крохотными отверстиями.
И открылись в его очах пронзительные голубые зеницы.
– Что высмотрел, Чудин?
– За одного ручаюсь, отче, – басом промолвил тот. – Плачут по нему берёзы…
– Кто?
– Послух Никитка, бондарь, пришедший с Ростова.
– Да неужто? – усомнился Сергий. – Самолично его принимал, год в чуждых жил, через послушание, правёж прошёл…
– И я давно за ним приглядывал, – согласился Чудин. – На ноготь себя не показывал. А тут весь вылез из змеиной шкуры!
– Что делал?
– Как ты с братией в храме затворился, он лапоточки скинул и пополз, ровно гадюка. По углу да на кровлю, а там к окну барабанному. Затаился и слушал. Знает, стервец, где голоса звучнее, – под сводом…
Настоятель сокрушённо вздохнул:
– Мне почудилось, голуби там, крылами трепещут…
– У сего голубя ни крыл, ни ног, а по стенам ходит. Гад ползучий, одно слово.
– Чей холоп, как думаешь? Кому служит?
– В скит его да на стряску – сам скажет, – посоветовал оживший и прозревший юродивый. – А так думаю, митрополичий. Верно, святейший знак дал слушать. Знать желает, что говорить станут в обители после его отъезда. Вот он и выказал себя.
– Добро, хоть не ордынский…
– Так и сущи меж двух огней…
– Да тут и третий распалили, скоро макушку запечёт… Ну, добро, Чудин, – Сергий надел телогрейку поверх рясы. – Ступай на паперть и зри.
