скачать книгу бесплатно
– Что это? – спросил начальник ЛОВД ближайшего офицера.
– «Священная война», – ответил тот.
Он никогда не слышал этой музыки, никогда не слышал ее названия, но она сама по себе была мощнейшим психологическим оружием.
Когда прозвучал последний аккорд – уже никто не плакал, изредка некоторые старушки утирали слезы. Но как изменились люди за эти минуты! Теперь на всех, кто был на трибуне, а каждому из них казалось, что все смотрят на него, смотрели сухие жесткие глаза, в которых читалась боль, но это были глаза людей, способных убивать и готовых умирать. С «галерки» прокричали: «Даешь Берлин!»
– Мы все с вами знаем, что произойдет через неделю. Некоторым из вас придется пройти через это второй раз. И также мы все с вами знаем, чем это закончится. Но даже зная это – нам все равно придется это пройти. Так будем же достойны тех, кто уже смог это сделать. Все свои знания, все свои силы, весь свой опыт, всю мощь нашей техники приложим к тому, чтобы день Победы наступил раньше! Чтобы не повторилась трагедия деревни Песочня! Всем военнообязанным через час прибыть в сельсовет с документами. Все вы будете призваны в части, расположенные сегодня в нашем поселке. Техническому составу Центра – прибыть на аэродром, обмундирование, документы вам будут выдаваться в ТЭЧи. Кроме того, в связи с преобразованием, согласно планам военного времени, Центра в авиадивизию, в составе трех полков появились вакансии в штабах, столовой, среди технического состава. В том числе женские. Приказывать женщинам мы не можем, но на службу желающих примем. И помните! Враг будет разбит! Победа будет за нами!
После этих слов оркестр заиграл снова. Все вытянулись, военные приняли положение «смирно», стоявшие вне строя военнослужащие приложили руки к головным уборам. Сидевшие на импровизированных лавочках жители встали. На этот раз музыка показалась знакомой. Но начальник ЛОВД решил на всякий случай переспросить:
– А это что? – снова спросил того же офицера Трофимов.
– Гимн Советского Союза, – ответил тот.
Гимном в его время был «Интернационал».
После исполнения гимна народ начал расходиться, и оркестр заиграл «Прощание славянки».
Все три начальника отделов обступили замполита и потребовали объяснить, о чем сейчас говорили и почему так странно люди реагировали на дату.
– 22 июня начнется война, – просто ответил замполит, тяжко вздохнув.
Когда шок от услышанного прошел, начальник ЛОВД задал еще один вопрос:
– А что там вы про Песочню говорили? Это не та деревня Песочня, что стоит возле полотна дороги Вязьма – Угра? Я знаю эту деревню.
– Она самая. В ночь с 11 на 12 марта 1943 года, перед отступлением, гитлеровцы сожгли в Песочне 135 человек, преимущественно женщин и детей.
Пока они втроем переваривали информацию, замполит воспользовался моментом и, пробормотав: «Вы меня извините – дел невпроворот. Вон подошли ваши коллеги, познакомьтесь, а мне нужно призыв организовывать», – торопливо пошел к штабу. После этих слов к трем представителям местной власти подошли два майора и капитан с портфелем в руке, одетые, как и все, в полевую форму – они теперь знали, что это такое, и по очереди представились:
– Майор Воронов!
– Майор Евдокимов!
– Капитан Седых!
– Офицеры Особого отдела дивизии, закрепленные за мотострелковым, артиллерийским и зенитно-ракетным полками, – подвел итог майор Воронов.
Начальники отделов также представились в свою очередь. Майор Воронов задал прямой и недвусмысленный вопрос:
– Как вы насчет предложения… – при этом капитан немного встряхнул портфель, и в нем что-то тихонько звякнуло, – познакомиться ближе и скрепить боевое братство?
Начальники переглянулись, и за всех ответил капитан госбезопасности:
– Нам бы только сначала позвонить.
Вечером милиционеры, находящиеся в здании и на территории райотдела, очень удивились, когда во двор въехала непонятная машина, похожая на буханку на колесах, с крестами на бортах, из которой неслась песня о трех танкистах. И они вообще впали в столбняк, когда из машины вывалились начальник ЛОВД, госбезопасности и их непосредственный и три «белогвардейца». Причем один из «белогвардейцев» и их начальник, пошатываясь, поддерживая друг друга и о чем-то оживленно говоря, направились к зданию милиции, а остальные дружной толпой пошли к удобствам во дворе. Проводив их начальника до крыльца и тепло с ним попрощавшись со взаимными объятиями и похлопываниями по спине, «белогвардеец» вернулся к машине, где кипел спор, точку в котором он и поставил, громко сказав: «Теперь наша очередь!» И все, согласившись, дружно полезли в машину. Машина завелась, развернулась, и из открытых ее окошек до милиционеров донеслись слова незнакомой им песни: «Прощай! От всех вокзалов поезда уходят в дальние края…»
16 июня 1941 года, 12.00.
Кремль
В 12 часов началось экстренное совещание у Сталина. На совещании присутствовали Молотов, Ворошилов, Буденный, Шапошников, Тимошенко, Жуков, Мерецков, командующий Флота СССР Кузнецов, Жигарев, Берия, Каганович, начальник Разведуправления генерал Голиков. Отсутствовал генерал армии Апанасенко, который летел с Дальнего Востока. Когда все расположились, Сталин поздоровался со всеми, встал и подошел к стене, на которой висело нечто спрятанное шторками. Он отдернул шторки, и все увидели на стене схему военной операции. Так все решили, потому что там были изображены синие и красные стрелы и стрелки. Сталин еще раз внимательно посмотрел на схему, отошел к столу и неожиданно задал вопрос:
– Товарищ Жуков, что, по-вашему, изображено на плане?
– Очень похоже на операции, которые мы отрабатывали на командно-штабных играх, – ответил тот.
– И какой тут результат предвидится?
– Ну, судя по диспозиции – красные в центре будут разгромлены. На левом и правом флангах есть шансы устоять.
– Вы, помнится, тогда в последней играли за синих. Что, на ваш взгляд, нужно сделать красным, чтобы избежать разгрома?
– В центре нужно изменить дислокацию соединений – отвести войска из выступа, подтянуть резервы из глубины, создать мощный ударный кулак для контрудара. Это общие мероприятия, над планом нужно работать, исходя из сил и возможностей сторон.
– Но это потребует времени?
– Безусловно.
– Хорошо. – И Сталин, подойдя к схеме, сорвал ее.
Под ней оказалась карта Советского Союза, точнее его западных рубежей с нанесенными точно такими же стрелами. Теперь все увидели, что синие стрелы направлены на Ригу, Псков, Минск, Киев.
– Подойдите к карте, посмотрите внимательно, – продолжил Сталин.
Жуков подошел к карте и тут понял, что на ней нанесена объективная обстановка в западных округах. Объективная – в части дислокации соединений РККА в приграничных западных округах.
– Посмотрите внимательно на дату атаки наших рубежей. Какое там стоит число?
Жуков посмотрел на район Бреста.
– 22 июня 1941 года, – произнес он, не понимая еще, что он говорит.
– А замыкание окружения и взятие Минска?
– 28 июня 1941 года.
За столом послышались недоверчивые возгласы. Общий для всех вопрос задал Молотов:
– Товарищ Сталин, откуда эти сведения? Можно ли им верить? Еще два дня назад мы выступали с заявлением ТАСС об отсутствии причин для войны между Германией и нами. И сегодня эта карта…
Сталин ответил не сразу, пройдясь вдоль стола, он остановился и посмотрел на Молотова.
– К сожалению, вероятность этого сценария очень высока. Я бы сказал – она значительно превышает девяносто процентов. Еще позавчера я бы сам не поверил в это. Но приходится признать – я ошибался в своих прогнозах относительно Гитлера и наших отношений с Германией. Он действительно либо гений, либо дурак. Потому что начинать с нами войну в нынешних геополитических условиях может только кто-то из них. Гений потому, что он знает о нашем знании неготовности Германии для войны против СССР, и именно на этом он нас подловил. Или дурак, который даже не задумывается над этим вопросом. Гений – если войну выиграет. Но я точно знаю – он войну проиграет. Потому – дурак. А заявление… Мало ли каких заявлений не печатается в газетах. Мы искренне надеялись на лучшее, но – увы!
– Товарищ Голиков, – обратился Сталин к начальнику Разведуправления Красной Армии, – а вы что скажете по поводу этой карты?
Голиков поднялся с места.
– Разрешите, товарищ Сталин, подойти к карте?
Сталин в знак согласия неторопливо махнул рукой с зажатой в ней трубкой в направлении карты. Голиков подошел к ней и внимательно стал вчитываться в обозначения немецких войск. Продолжалось это минуты две, в течение которых в кабинете стояла напряженная тишина. Начальник разведки РККА оторвал взгляд от карты и, повернувшись к Сталину, доложил:
– Пехотные дивизии и корпуса – их расположение и нумерация в основном соответствует тем сведениям, которыми располагаю я. Однако у меня нет информации о наличии в приграничье немецких моторизованных корпусов. Точнее, танков этих корпусов. Но артиллерия этих корпусов уже находится приблизительно в районах, указанных на этой карте. Точнее я могу сказать, подготовив справку.
Голиков бросил короткий взгляд на Берию. Тот сидел с непроницаемым лицом, как обычно, спрятав глаза за блестящими стеклами пенсне. «Он добыл для Хозяина эту информацию? Или дипломаты? Одно точно известно – это не Разведупр. Кто-то отличился. Или на оборот – попался на дезинформацию. В таком случае ему не позавидуешь – Иосиф такое не прощает. Тогда даже лучше, что я в стороне. Неизвестно еще, чем это все закончится».
– Танки могут быть переброшены из глубины бывшей Польши в последний момент, – пыхнув трубкой, ответил ему Сталин и, указав трубкой Голикову на его место за столом, снова повернулся к Жукову.
– Так вот, товарищ Жуков, Вы можете подсчитать, каким временем мы располагаем, чтобы этот план не сработал. Так что нам нужно сделать для этого?
Жуков во время этой паузы мыслями был далеко. В голове его стучала мысль, на которую давил ужас понимания неизбежности: «Не успели!!! Войска не развернуты, их даже просто мало, чтобы остановить вермахт. И за пять дней ситуацию не изменить».
Поэтому, услышав вопрос, собрался докладывать пожарные мероприятия, но Сталин остановил его:
– Не торопитесь, товарищ Жуков. Если вы сейчас мне перечислите рецепты победы – мы вам не поверим. Немцы – нация серьезная. Воевать умеют. Вся Европа об этом уже знает. Поэтому сядьте, подумайте и после совещания мы узким кругом вместе обсудим, что мы можем успеть за эти пять дней. Теперь остальным. Ну, товарищ Жигарев свои «ужасы» уже знает. Остается только товарищ Кузнецов. Сообщаю товарищу Кузнецову, что в ночь с 21 на 22 июня из финских портов немецкими минными заградителями будет минироваться Финский залив, а финскими подводными лодками – проливы у Эстонского побережья. Вот вам выписки – почитайте. И я жду предложений от вас.
– Теперь вернемся к главному. Есть мнение, что нынешние командующие нашими особыми округами неплохо смотрелись в мирное время, но не так браво будут выглядеть с утра 22 июня. Поэтому я думаю, будет правильным оказать товарищам помощь. Мы посоветовались с товарищами, – и Сталин посмотрел на Шапошникова, Ворошилова и Буденного, – и решили укрепить наши западные округа. Товарищ Мерецков!
– Я! – поднялся маршал Мерецков.
– Вы уже воевали в Карелии, неплохо знаете этот ТВД – вам и карты в руки. Поможете товарищу Попову.
– Есть!
– Товарищу Кузнецову в Прибалтийском округе будет помогать опаздывающий товарищ Апанасенко. Товарищ Жуков!
– Я!
– Вам сегодня передать дела товарищу Шапошникову и ехать туда, где вы так неплохо воевали на картах. Но ввиду того, что вам придется труднее всех – задержитесь после совещания – постараемся вам помочь.
– Есть!
– Товарищ Шапошников – примите Генеральный Штаб.
– Есть, товарищ Сталин!
– Товарищ Тимошенко поедет защищать свою малую родину.
– Слушаюсь!
– А вот в славном городе Одессе есть предложение дать возможность проявить себя товарищу Захарову. Товарищ Тюленев поедет в Закавказье. Возражения имеются против этой кандидатуры? Нет? Значит, решено. Семен Михайлович поедет «отдыхать» в Крым. Он уже брал Крым однажды, теперь пусть подготовит его к обороне, на всякий случай, если предыдущие командующие не справятся с задачами. Товарищ Ворошилов прикроет нам спину от самураев – примите Дальневосточный округ. Условие для всех – по прибытии в округа начинаете работать, но старайтесь себя не афишировать. Все приказы должны выходить за подписями нынешних командующих. Официально ничего не меняется. Вы станете командующими фронтами только с началом боевых действий. Далее. Товарищ Молотов уже сказал – заявление ТАСС мы опубликовали, поэтому все перемещения войск только ночью и с соблюдением всех мер маскировки. Товарищ Жигарев! Ни один немецкий самолет с завтрашнего числа не должен летать над нашей территорией. Пусть жалуются. Товарищ Шапошников, с завтрашнего числа Генеральный Штаб должен объявить сборы для всех военнообязанных. Возраста назначьте сами. Сборы провести на территории Московского военного округа и других внутренних округов. Под этот приказ поднять ВЕСЬ призывной контингент на западе нашей страны. В других областях это можно изобразить, а этих нужно перемещать всеми видами транспорта, даже пешком, во внутренние округа. Разрешаю вывезти семьи военнослужащих из приграничья. Найдите предлог какой-нибудь. Не найдете – вывозите без предлога. Товарищ Каганович! Весь подвижный состав направить на переброску войск на запад и вывоз людских и материальных ресурсов оттуда. Этот вопрос лежит на вас. Товарищ Кузнецов! Сидите! Вам нужно будет приложить все силы, чтобы удержать острова в Балтийском море. Сегодня вам еще дадут материал, ознакомившись с которым, вам будет проще принимать решения. Каждому – это касается тех, кто едет в Особые округа – сейчас выдадут материалы о составе в целом немецких войск, направлении ударов и составе ударных группировок. Завтра утром вам нужно быть на местах. Вопросы имеются?
– Разрешите, товарищ Сталин? – поднялся Жигарев.
– Спрашивайте, товарищ Жигарев, – ответил Сталин, раскуривая трубку.
– Пользуясь моментом присутствия старого и нового начальников Генерального Штаба, прошу разрешения изменить порядок подчиненности авиации – вывести из подчинения командующих армиями и создать во фронте воздушную армию.
– Обоснуйте, – потребовал Жуков.
– Разделение авиации на армейскую и фронтовую заставляет распылять наши силы. Пользуясь воздушной армией как оперативным инструментом, командующий фронтом сможет концентрировать усилия на любом участке фронта, в зависимости от задач фронта и обстановки. А сейчас у нас – как у семи нянек…
Сталин внимательно посмотрел на Жигарева. Он еще не успел прочесть материалов относительно авиации, но понял, что Жигарев озвучил формулу, принятую позже и услышанную им от потомков.
Поэтому кивнул и сказал:
– Логично. Товарищ Жуков – есть возражения?
– Нет, товарищ Сталин. Я согласен с доводами начальника Штаба ВВС.
– Тогда это решение нужно отобразить в приказе. Я правильно вас понял, товарищ Жигарев?
– Так точно, товарищ Сталин!
– Товарищ Шапошников! Побеспокойтесь.
– Слушаюсь!
– Еще вопросы и предложения?
– У меня, товарищ Сталин! – поднялся Берия.
– Прошу разрешения пограничным заставам западных округов разрешить, там, где они соседствуют с УРами, занимать оборону по тревоге на позициях УРов. Там, где нет УРов – разрешить заставам не принимать бой и отходить вглубь территории. Если приказа такого не отдать, то личный состав, вооруженный стрелковым оружием, погибнет. Есть идея использовать пограничников с бо?льшей эффективностью – формировать из подразделений Пограничных войск диверсионные группы и отряды для действий в тылу противника. Они же будут костяком формирования партизанских отрядов и силовым обеспечением нашей агентуры.
– Принимается. Не забудьте обеспечение заранее подготовить. Еще вопросы есть?
– Есть! – отозвался Каганович. – Товарищ Сталин, мне непонятные сведения стали поступать из… – Каганович осекся, увидев предостерегающе поднятую руку Сталина.
– Останьтесь, товарищ Каганович. Остаться товарищам Берии, Жукову, Шапошникову, Жигареву и Кагановичу. Остальные свободны. До свидания, товарищи!
Когда все вышли, Сталин обратился к Кагановичу:
– Слушаем вас!
– Звонили со станции Вязьма. Начальник станции Вязьма отказался говорить с кем бы то ни было, кроме меня. В общем, там что-то непонятное. Сорвано движение на маршрутах Вязьма – Калуга, Вязьма – Брянск. Говорят о каких-то сверхмощных тепловозах. В общем, я сначала подумал, что человек либо пьян, либо не в себе. Но с другой стороны – факт срыва графика был. Может, товарищ Берия что-то знает об этом? – Каганович выжидательно посмотрел на Берию.
Сталин спросил Берию:
– А что? Наши карающие органы не отзвонились еще?
– Примерно в десять часов поступил звонок от начальника РОВД, начальника ЛОВД и от начальника отдела госбезопасности. Такое впечатление, они там все были одновременно. Обращались напрямую в центральный аппарат, минуя областное управление. Требуют приезда представителя.
– Вот что, Лаврентий, лети сегодня-завтра туда – время дорого. Возьми с собой Лазаря Моисеевича. Пусть на месте все посмотрит по своему хозяйству. А сейчас пригласи наших гостей.
Берия кивнул и вышел из кабинета. Через несколько минут он вошел в кабинет, сопровождая двух незнакомых людей, одетых в летные куртки.
