скачать книгу бесплатно
Департамент полиции, юстиции и транспорта Служба безопасности
Рапорт инспектора Ваннера – личный знак S7312.
Господину Зекшену, судебному следователю
Касательно: № Р 9980\96 господина Сергея Михайлова, организованная преступность
Проведение домашнего обыска
Господин судебный следователь поручил нам провести обыск в соответствии с Конкардатом по юридической помощи между кантонами по уголовным вопросам в доме Михайлова Сергея, а именно: Борекс, кантон Во, улица де Турнио, участок 12. В 8.30 утра мы прибыли вместе с господином Водрозом, офицером полиции, и господином Клерком Мишелем (представитель технической службы кантональной полиции. – О.Я.) по указанному адресу, чтобы провести обыск.
Мы прибыли на место вместе с переводчицей, пятью инспекторами, тремя жандармами с собаками, определяющими наличие взрывчатых веществ. Инструкторами с собаками, определяющими наличие наркотиков, тремя специалистами и фотографом и жандармом из кантона Во. Весь дом, подсобные помещения, гараж, технические помещения и бассейн были полностью обысканы. Жандармы сняли показания радиоактивности. Специалисты проверили сад с помощью детектора по металлу. Ничего подозрительного не было обнаружено.
В подсобном помещении мы обнаружили множество документов, которые приобщены к описи имущества.
Две машины были перевезены в наш гараж, где их дополнительно осмотрели специалисты. Ничего подозрительного не было обнаружено.
Касательно: УД № Р 9980\96 против г-на Сергея Михайлова. Господин судебный следователь.
Я ссылаюсь на наш телефонный разговор от 30 октября 1996
года.
Господин Сергей Михайлов официально опровергает обвинения, которые в основном или даже исключительно основываются на общественных слухах и статьях в прессе. Средства массовой информации выставляют господина Сергея Михайлова в роли
«“крестного отца” русской мафии». Мой клиент будет невозмутимо сохранять кодекс молчания в отношении разговоров о криминальной организации мирового масштаба.
Господин Михайлов стал жертвой данных клише, рассчитанных на широкую публику. Он хочет дать показания о своей профессиональной деятельности, банковских операциях, различных коммерческих проектах и доходах. Он предлагает вам приступить к обсуждению данных вопросов с рациональной точки зрения, а именно с заблаговременным уведомлением о том, какая тема будет обсуждаться. Учитывая огромный поток коммерческих сделок, заключенных господином Михайловым, он не всегда может сразу припомнить все детали. А потому мне кажется целесообразным и логичным предоставить ему дополнительное время перед обсуждением предполагаемого вопроса.
Вы упомянули о том, что собираетесь предпринять меру по сверхзадержке. Господин Михайлов обратил мое внимание и внимание господина Изенеггера на необходимость того, чтобы судебный следователь разрешил поверенным обвиняемого присутствовать на его собственных допросах.
Спасибо за внимание к моему письму. С уважением Поль Гулли-Харт, адвокат.
* * *
Женева, октябрь – ноябрь 1996 года.
Нигде и никогда, ни в одной из газет не упоминалось кодовое название, которое дали швейцарские полицейские операции по задержанию Сергея Михайлова. Его зашифровали столь надежно, что даже в материалах уголовного дела оно проскочило лишь единожды. «Наказание» – более кощунственное название и представить себе трудно. Еще только планируя операцию, запрашивая Интерпол и собственную информационную службу, полицейские, с подачи следственного судьи Жоржа Зекшена, предопределили суть всего того беззакония, которое творилось на протяжении более чем двух лет. Никто из них в виновности Сергея Михайлова и не сомневался. Они были уверены, даже убеждены – арестован крупный международный преступник, чья вина заключается уже в том только, что он живет на белом свете, дышит одним с ними воздухом, отдыхает на тех же курортах. А коли так, то о каких доказательствах может идти речь. Надо наказать – и вся недолга.
Но вернусь к ночи 15-го, а вернее сказать, уже 16 октября. Было уже около двух часов нового дня, когда инспекторы вывели Михайлова из здания аэропорта и усадили в полицейский «мерседес». Кампиш уселся рядом с водителем, Михайлова усадили в середину на заднее сиденье. По бокам от него, не очень-то заботясь о его удобствах, разместились еще двое полицейских. Взвыли сирены, разбрасывая ядовито-синие отблески, завращались мигалки. Сергей увидел, что одна машина следует впереди их «мерса», другая – позади. Разрывая темноту всполохами мигалок, этот кортеж из трех автомашин мчался по улицам ночной Женевы.
– Мы везем вас в полицейское управление, – не поворачивая головы, произнес Кампиш с переднего сиденья, словно отвечая на незаданный вопрос.
Сергей лишь кивнул головой, хотя инспектор этот кивок видеть не мог.
В полицейском управлении с него сняли наручники, и они ненадолго остались с Кампишем вдвоем в кабинете. Вскоре появился еще один человек, который представился инспектором Ваннером. Начался допрос. Вопросы были, в основном, общего порядка: откуда приехал, куда направлялся? Где собирался жить и чем заниматься в Швейцарии?
– Я арестован? – поинтересовался Сергей.
– Нет, вы пока задержаны, – пояснил Кампиш. – И потому, господин Михайлов, я прошу вас откровенно ответить на мои вопросы. Не следует упрямиться и не следует ничего от нас скрывать.
– Хорошо, я не стану упрямиться, тем более что скрывать от вас мне нечего.
Кажущееся благодушие полицейских не обмануло Михайлова. Он видел, что, несмотря на улыбки, больше напоминавшие оскал, и нарочито расслабленные позы, инспекторы предельно собраны и сосредоточены. Так хороший боксер, нанося сокрушительный удар, без замаха бросает вперед расслабленную руку с почти открытой перчаткой и только за миллиметр до цели сжимает ее в кулак, концентрируя в нем всю мощь. Сам отменный спортсмен, Михайлов понимал, что сидящие напротив него люди готовятся именно к такому «удару» и лишь ждут, пока их противник, говоря языком боксеров, раскроется. И потому на улыбки он отвечал улыбкой. На вопросы – коротко и без каких-либо комментариев.
– Ну хорошо, господин Михайлов, я вижу, наша беседа вас уже утомила. Нужно дать вам возможность немного отдохнуть. Эту ночь вы проведете у нас, – сказал наконец Кампиш.
Они спустились куда-то вниз, Михайлову выдали поролоновый матрас, одеяло и полотенце. Дверь камеры захлопнулась. Мягко щелкнул замок, и он наконец остался один. Разбудили его рано, принесли какой-то завтрак. Как Сергей позже ни силился, но так и не смог вспомнить, что он ел в то утро, 16 октября в камере внутренней тюрьмы женевского полицейского управления.
Его снова привели в тот же кабинет, и те же инспекторы – Кампиш и Ваннер – продолжили допрос. Снова натянутые улыбки, уважительное «господин Михайлов», те же самые, что и вчера ночью, вопросы. После нескольких часов беседы Кампиш спросил:
– Господин Михайлов, как вы отнесетесь к тому, что мы возьмем у вас отпечатки пальцев?
– Нет, я не позволю вам это сделать, – твердо заявил Михайлов.
– Что значит «не позволю»? – почти искренне изумился Кампиш. И все же изумления в его вопросе было чуть меньше, чем злорадства и превосходства человека, полностью распоряжающегося ситуацией. – Вы что же, предпочитаете, чтобы мы вызвали специальную группу?
– Вызывайте, – столь же категорично ответил Михайлов.
В этот момент дверь кабинета открылась и вошла средних лет женщина. Поздоровавшись со всеми на французском языке, она тут же обратилась к Сергею:
– Господин Михайлов, я переводчица, моя фамилия Агапьева, рада буду, если сумею вам чем-то помочь.
– Спасибо, госпожа Агапьева, – поблагодарил ее Михайлов. – Мне действительно нужна ваша помощь. Объясните этим господам, что я не собираюсь потакать их произволу.
Агапьева повернулась к полицейским, внимательно выслушала их, потом сказала, обращаясь снова к Сергею:
– К сожалению, это не произвол. Отпечатков пальцев они требуют у вас на вполне законном основании.
– Но позвольте, – возразил Михайлов. – Мне сказали, что я не арестован, а лишь задержан для выяснения некоторых обстоятельств. Никакого обвинения мне не предъявлено, на каком же основании на этой стадии у меня собираются получить отпечатки моих пальцев? Ведь существует закон, что отпечатки можно взять только у человека, которому предъявлено обвинение.
– Да, я знаю, что во многих странах такой закон существует. Но в Швейцарии свои законы, и наш закон позволяет взять отпечатки пальцев даже у задержанного человека до предъявления ему обвинений, – пояснила переводчица.
– Госпожа Агапьева, как я понимаю, вы являетесь официальным переводчиком, и если вы мне официально подтверждаете, что такой закон в Швейцарии существует, то я не собираюсь делать ничего такого, что бы противоречило закону, и соглашусь на эту процедуру.
– Господин Михайлов, я официально подтверждаю, что такой закон у нас существует.
После неприятной процедуры его снова отвели в одиночную камеру внутренней тюрьмы. В тот момент он еще не знал, что уже все газеты мира пестрят сообщениями о его не задержании, а аресте, что многие, особо прыткие репортеры криминальной хроники уже прогнозируют скорую «победу женевской юстиции над русской мафией». Он не знал, что происходит дома, как успокаивает дочерей жена. И конечно же, он не знал, даже предположить не мог тогда, что его путь к свободе только начинается и будет этот путь длиной больше чем два года.
От первого лица
Сергей МИХАЙЛОВ:
Утром 17 октября меня привезли в женевский Дворец правосудия. Здесь в одной из комнат меня встретил довольно моложавый, франтовато одетый, с длинной и густой гривой волос субъект, который представился мне как судебный следователь Жорж Зекшен. Вернее, представила мне его переводчица госпожа Бийо. Я сразу отметил, что русским языком госпожа Бийо владеет намного хуже, чем мадам Агапьева, которая переводила накануне. Но даже из этих весьма неумелых и, как я имел впоследствии возможность не раз убедиться, довольно неточных переводов я понял, что следователь преисполнен сарказма. Он растягивал слова, подкрепляя их жестикуляцией, то и дело поправлял свою шевелюру. Допрос проводился в присутствии адвоката, которого, как он сам сказал, нанял мой компаньон. Первым делом этот человек предупредил, что его гонорар составляет 500 швейцарских франков (385 долларов США. – О.Я.) в час. После этого адвокат, вероятно, решил, что его миссия полностью исчерпана, и лишь равнодушно, совершенно ни во что не вмешиваясь, наблюдал за происходящим. Мне пришлось уже вскоре от этого адвоката отказаться. Но в тот момент и равнодушный ко всему адвокат, и постоянно кривляющийся следователь меня раздражали, я чувствовал, что это раздражение мешает мне сосредоточиться. В конце концов я взял себя в руки и стал спокойно парировать все вопросы следователя в его же манере, отвечая сарказмом на сарказм. Видно, это ему не понравилось, и он решил обострить ситуацию. Как раз в тот момент речь шла о моих многочисленных поездках. Разумеется, я не скрывал, что занимаюсь международным бизнесом, и не видел никаких оснований скрывать свои передвижения. Поначалу никакого подвоха я в этих вопросах не замечал. Но потом последовал вопрос о том, когда я ездил в Америку, в каких городах бывал и что делал. Я ответил, какого числа, месяца и года прилетел в США, рассказал, что у меня были деловые встречи в Нью-Йорке, после чего я поехал в Майами, где отдыхал… На этом месте Зекшен меня перебил и воскликнул: «Посмотрите на него. Ему мало Черного моря, он ездит отдыхать на океан!»
Я сдержался от язвительной реплики и спокойно ответил:
– Господин следователь, если вы будете меня перебивать, то никогда не узнаете истины. Вы меня не дослушали. Я действительно отдыхал в Майами два дня, а потом продолжил работу, и у меня были встречи по бизнесу.
Эта фраза мне понадобилась, чтобы хоть немного сбить спесь со следователя. На самом же деле мне все стало ясно и понятно. Не хвалясь, скажу, что у меня достаточно обостренная интуиция. Никакой своей заслуги я в этом не вижу, поэтому говорю об этом так спокойно и уверенно. Есть люди с обостренной интуицией, есть такие, у кого интуиция, ну скажем, развита не так сильно. Я своей интуиции привык доверять, хотя никогда не спешу делать о людях скорые выводы. Однако и в силу первого восприятия верю. Относительно следователя Зекшена мне стало все ясно после его фразы о том, что мало мне Черного моря и я отправился отдыхать на океан. Он ведь, этот господин из Женевы, был оскорблен в своих самых лучших чувствах и оскорбление скрывать не счел нужным. Какой-то русский, более обезьяна, нежели человек, посмел отправиться туда, куда путь открыт только представителям высших рас. Я не увидел, я седьмым чувством ощутил его ненависть ко мне, и вот в тот самый миг я понял, что просто так он меня отсюда не выпустит, что именно этот человек постарается любыми путями доказать, что я злодей и мое место за решеткой.
После этого эпизода я моментально установил своеобразные рамки этого допроса. Заявил следователю, что отвечу на все его вопросы относительно Швейцарии и не собираюсь отвечать ни на один вопрос, касающийся моей деятельности вне этой страны.
– Я в вашей стране иностранец, и будьте любезны относиться ко мне, как к иностранцу, – заявил я Зекшену.
Ему такой оборот дела, конечно, не понравился, и вскоре он завершил допрос. В этот день меня также отправили во внутреннюю тюрьму полицейского управления. Но уже на следующий день я оказался в женевской тюрьме Шан-Долон. Перед этим Зекшен объявил, что против меня возбуждено уголовное дело и я обвиняюсь в отмывании денег, причастности к организованной преступности, нарушении правил проживания иностранцев в Швейцарии и нарушении правил приобретения иностранцами недвижимости.
* * *
В следственную тюрьму Шан-Долон Сергея Михайлова отправили утром 17 октября. В машине было несколько заключенных. Однако никто из них не делал ни малейшей попытки заговорить ни друг с другом, ни с охраной. После короткой процедуры оформления Сергей оказался в просторной комнате с большим окном. Решетки на окне не было, но стекло тонировано таким образом, что через него проглядывал лишь небольшой клочок пасмурного неба. В камере – кровать, привинченный к полу стол, довольно вместительный, изготовленный из фанеры платяной шкаф, отгороженный туалет. Уже на следующий день жена передала Сергею белье, кое– что из одежды. Он с удовольствием переоделся в спортивный костюм, так было удобнее.
Следственная тюрьма Шан-Долон построена сравнительно недавно и вмещает максимум 250 заключенных. В камерах сидят по нескольку человек, но количество их не превышает восьми. Большинство из них иностранцы. Швейцарцев буквально единицы, в основном сидят они за различные экономические преступления и потому в следственной тюрьме подолгу не задерживаются. Заключенные очень общительны меж собой. Исключение составляют разве что итальянцы и албанцы, которые предпочитают общаться только друг с другом.
При поступлении каждому заключенному вручается брошюрка, рассказывающая о правилах пребывания. Эта инструкция здесь имеется на всех языках, на которых говорят обитатели Шан-Долона. На русском языке она была издана в феврале 1994 года и, хотя с тех пор правила претерпели некоторые изменения, представляет, на мой взгляд, достаточный интерес, чтобы процитировать из нее отдельные места.
«(Русский)
Тюрьма Шан-Долон
Правила пребывания
К ВАШЕМУ ВНИМАНИЮ
Дирекция ОГЛАВЛЕНИЕ:
Общая информация о тюрьме Юридическая информация Служба медицинской помощи Служба социальной помощи Священнослужение
Служба по приведению приговора в действие и меры наказания
Дамы и Господа
Вы находитесь в тюрьме Шан-Долон, которая в принципе является тюрьмой предварительного заключения.
Ваш почтовый адрес:
22, chemi CHAMP-DOLLOMP
CH-1226 THOEX
По прибытии вы можете получить бумагу и почтовые конверты для извещения ваших родственников или друзей. Если у вас нет денег, то администрация тюрьмы готова оплатить почтовые расходы, разумеется, в разумных пределах.
Также вы получаете: ручку, зубную щетку, зубную пасту, мыло, бритву, расческу. В случае отсутствия у вас денег возможно обновление вышеперечисленных вещей.
Начальник блока или его заместитель обязательно в ближайшее время встретятся с вами. Тюремный персонал постарается ответить на все ваши вопросы, но не забывайте, что в тюрьме вы не одни.
Деньги
Ваши деньги помещаются на счет, открытый на ваше имя в нашем кассовом отделе. В случае, если ваши деньги не блокированы по постановлению суда, вы можете распоряжаться ими по вашему усмотрению
Ценные вещи
Мы вам советуем, если вы этого еще не сделали, сдать ценные вещи в нашу канцелярию, так как в случае воровства, пропажи или утери из камеры тюрьма ответственности за пропавшее не несет.
В камере
Вы обязаны содержать в порядке и чистоте камеру, а также следующие предметы:
2 одеяла
2 простыни
1 наволочка
1 большое полотенце
1 маленькое полотенце
1 полотенце для посуды
1 подушка
1 суповая ложка
1 кофейная ложка
1 вилка
1 нож
1 пластиковый стакан
Вы можете получить каталог бакалеи и моющих средств.
Начальник блока
Он обходит каждое утро все камеры около 7.00. Именно его в первую очередь вы обязаны уведомить о ваших проблемах.
Телефон
Телефонные разговоры запрещены, но в случае другой возможности контакта с вашей семьей или в профессиональных целях вы можете получить специальное разрешение, заполнив спецформуляр, который выдается начальником блока. Телефонные разговоры возможны только при наличии денег на вашем счету.
Передачи
Передачи проверяются. Для вашего удобства сообщите вашим посетителям, что они могут положить деньги на счет для того, чтобы вы могли выписывать продукты из нашего магазина. Ваши посетители также могут покупать для вас все необходимое напрямую у нас.
Алкоголь
Напитки, содержащие алкоголь, запрещены.
