скачать книгу бесплатно
– Это хорошо, что ты фамилию назвал, – опять-таки спокойно заметила Татьяна, – потому что у меня тоже есть хороший друг, в отделе по борьбе с коррупцией. Полковник Коноплянко, не слыхал про такого? Ему как раз кстати – сразу нужное имя получил. Как думаешь, если у капитана Семушкина неприятности начнутся и он узнает, кто его сдал, – как он к этому отнесется?
Маша, приникшая к двери спальни, услышала сдавленное ругательство, потом возню и приглушенный крик, как видно, Рустам случайно ударился об Юрашу. После чего громко хлопнула дверь, и в спальню заглянула Татьяна.
– Ну, ты готова? Белье постельное возьми, еды на первое время… Ну, и ценные вещи…
– Кольцо бриллиантовое не найду никак… – пробормотала Маша.
– Упер уже, значит… – произнесла Танька равнодушно, – можешь с ним проститься.
Маша только кивнула.
– Машина у тебя где? – спросила Татьяна, выходя.
– В ремонте. Хотела ее менять, да куда уж теперь, – вздохнула Маша, – может, и эту продать придется…
– Возможно, – сухо заметила подруга.
Татьяна остановила автомобиль возле железных ворот, выкатилась из него колобком, набрала код на замке, открыла калитку и оглянулась на подругу:
– Ну, пошли, что ты зеваешь?
Маша неуверенно вошла вслед за ней во двор, разочарованно протянула:
– Еще и вход со двора…
– А ты чего хотела? – фыркнула Таня. – Думала, тебе хоромы в «золотом треугольнике» приготовлены? Извини, подруга, но чудес не бывает! Хоть твоя двушка и очень хорошая, но получить за нее две приличные квартиры нереально! Тем более что ты сама хотела как можно скорее!
– Извини. – Маша смутилась: и правда, подруга сделала для нее все, что могла…
Двор оказался на удивление приличный – чистенький, в середине скверик с двумя скамейками, сбоку – аккуратный двухэтажный флигель с вывеской какой-то компании.
– Здесь офис небольшой фирмы, – стрекотала Татьяна бодрым голосом, как будто Маша была обычной клиенткой, которой нужно впарить квартирку. – То ли интернет, то ли страхование, но они за двором ухаживают, так что здесь и чисто, и безопасно! И машину ставить можно на ночь, на их стоянку.
Маша только вздохнула – какая машина… Ее же нужно будет продать, чтобы разобраться с долгами…
Они прошли в угол двора, к подъезду. Татьяна открыла дверь электронным ключом.
Подъезд тоже был вполне приличный, недавно отремонтированный, чему Маша приятно удивилась.
– Ну, видишь, как здесь хорошо! – не унималась Таня. – Все квартиры давно раскуплены и отремонтированы, одна твоя осталась.
– А почему ее никто раньше не купил?
– Планировка очень сложная! – Танька покосилась на подругу. – Ну, да ты сама сейчас все увидишь. Но для тебя ведь планировка не самое главное?
Да уж, подумала Маша, планировка для нее не самое главное. Самое главное для нее – оказаться одной, в собственном жилище, закрыть дверь и забыть кошмар последних месяцев.
Она поднималась вслед за подругой по крутой лестнице. Лифта здесь, конечно, не было, ну да бог с ним. В старых домах лифт – это вообще редкость, а здесь всего пять этажей, не страшно…
– Зато на фитнес ходить не надо, – пыхтела Танька, – деньги сэкономишь…
Двери квартир были новые, красивые. На площадках между этажами стояли кадки с комнатными цветами – красота, сразу видно, что живут приличные люди, которым хочется, чтобы вокруг было красиво. Вот только лестница уж больно крута…
Наконец они поднялись на пятый этаж.
Здесь имелась только одна дверь – и совсем не такая, как у других квартир: старая, обитая потертым и выцветшим дерматином, из-под которого тут и там торчали клочья серой ваты.
– Ну, дверь ты сразу поменяешь… – пробормотала Танька, перебирая ключи на связке, – сама понимаешь, бабулька была старенькая, племянник этот, которому дарственную она написала, вообще из другого города, приезжал редко, но квартира все же совсем не развалина…
– Поменяю дверь… – повторила за ней Маша, тоскливо думая, как много у нее первоочередных расходов и как мало останется денег.
Танька наконец нашла нужный ключ, повернула его в замке, распахнула дверь и отступила в сторону:
– Ну, заходи, подруга, вот ты и дома!
Маша вошла неуверенно, робко, остановилась на пороге, не решаясь идти дальше.
Что-то ее здесь ждет? За последние месяцы она привыкла уже, что не ждет ее впереди ничего хорошего.
В квартире пахло пылью, затхлостью, прежней жизнью. Пахло едой и лекарствами, пахло старостью и еще чем-то трудноуловимым, но неприятным. Маша вспомнила свою квартиру – и сердце невольно защемило. Как там было светло, красиво, уютно! Как хорошо она все продумала, когда делала ремонт! Две большие светлые комнаты – спальня и гостиная, просторная кухня, буквально напичканная всевозможными приборами.
Маша не то чтобы любила готовить, но ей хотелось обустроить уютное гнездышко. Она верила, что обживает квартиру не для себя одной. Как она была счастлива, когда закончилось это мучение с ремонтом и привезли всю мебель. Когда она поставила последнюю стеклянную фигурку на специальную полочку в кухне, когда обновила супермодную кофеварку, она поверила, что в этой квартире ждет ее счастье.
Да, неплохо после этого вспомнить, чем все закончилось, чтобы сердце перестало тоскливо замирать. С квартирой все кончено, и о стеклянных фигурках она станет сожалеть в последнюю очередь, Рустам выломал полку и растоптал их ногами в первом же припадке ярости. Тогда еще на нее он руку не поднимал.
И Маша уверенно шагнула вперед. Здесь, в этом захламленном душном помещении, по крайней мере, она будет одна, здесь никто не посмеет унизить ее, никто ее пальцем не тронет!
В прихожей было темно. Вдруг впереди, выше ее головы, мелькнули два зеленых огонька. Мелькнули – и тут же погасли.
Маша моргнула, снова уставилась в темноту – нет, там ничего не было, должно быть, эти зеленые огоньки ей померещились. Она пошарила рукой по стене и почти сразу нашла выключатель.
Загорелся свет – тусклая лампочка под пыльным зеленым абажуром. Все же теперь можно было оглядеться.
Стены прихожей были оклеены ужасными обоями в блекло-зеленых узорах, по которым были разбросаны мелкие розовые цветочки. Понизу эти обои были ободраны. Напротив двери стоял громоздкий допотопный шкаф, по обе его стороны от прихожей отделялись два темных рукава коридора.
В одну из створок шкафа вставлено тусклое зеркало с поцарапанной амальгамой. В этом зеркале Маша увидела свое мутное отражение – и невольно содрогнулась: как же плохо она выглядит!
– Ну, как тебе? – жизнерадостно проговорила Танька, вслед за ней протискиваясь в прихожую. – Ну, тут, конечно, придется поработать, обои переклеить и так далее…
Маша стояла в растерянности, а Танька уже устремилась в правый рукав коридора, оттуда доносился ее оживленный голос:
– Иди сюда, посмотри, какая хорошая ванна!
Маша неуверенно последовала за подругой.
В коридоре было темно, и вдруг из этой темноты под ноги Маше метнулось что-то еще более темное. Маша испуганно вскрикнула, шарахнулась назад, при этом зацепила что-то плечом, с жутким грохотом на пол обрушилось оцинкованное корыто…
Маша задом выскочила в прихожую, отступила к двери и стояла там, трясясь от ужаса.
В проеме коридора возникла Танька, на ее лице было удивление.
– Русакова, ты что? – проговорила она растерянно. – Что случилось? На тебе лица нет!
– Там… там что-то есть… – пролепетала Маша непослушными губами. – Что-то или кто-то… оно мне под ноги кинулось…
– Оно? – Танька расхохоталась, шагнула назад и тут же снова появилась с огромным котом на руках. – Это кот, я тебя забыла предупредить, он от прежней хозяйки остался!
– Кот?! – Маша попыталась взять себя в руки, но сердце все еще колотилось. – О господи, а я так испугалась…
Кот был очень большой, черный, как ночь, и удивительно пушистый. Как ни странно, он спокойно сидел на руках у Татьяны и даже не пытался выдираться, только смотрел куда-то вдаль чуть раскосыми зелеными глазами. Морда его была неподвижна и загадочна, как маска восточного шамана.
– Ты смотри, какой ласковый, – удивленно проговорила Татьяна. – Ну, ты хоть не одна будешь! Все же живая душа!
Маша не стала говорить подруге, что главная ее мечта в последнее время – как раз побыть одной. Она спросила о другом:
– А чем же он здесь питался все это время?
– Не знаю, – Татьяна пожала плечами. – Наверное, мышей ловил…
– Так здесь, значит, еще и мыши есть?!
– Ну, не знаю, это ты у него спроси, насчет мышей он лучше знает… – Татьяна почесала кота за ухом, и тот в ответ громко и благодарно замурлыкал.
– Да, нервы у тебя стали ни к черту! – констатировала Татьяна и осторожно спустила кота на пол. – Ну, пойдем, я тебе ванну хотела показать – ты такого никогда не видела!
Она решительно развернулась, прошла по темному коридору. Маше ничего не оставалось, как последовать за ней.
«До чего же я дошла, – думала она, догоняя подругу. – Кота испугалась! Нервы стали никуда совсем…»
И не только нервы. Болел желудок, как будто грыз его кто-то и царапал. Ныли ребра, в недавнюю их стычку Рустам пнул ее ногой. Вроде бы не сломал ничего. Маша похудела и побледнела, вчера заметила, что юбка буквально висит на ней. В последнее время она почти не спала, так что в ушах стоял звон и перед глазами было все серо. Нет, так она долго не выдержит…
Кот шел следом за ними, с интересом принюхивался, заглядывал в глаза – видно, соскучился по живым людям.
– Вот, погляди! – Татьяна с гордостью открыла дверь ванной комнаты, зажгла свет.
Помещение было очень просторным, наверху имелось немаленькое окно, через которое Маша увидела крышу соседнего дома.
– Всю жизнь мечтала о ванной с окном! – не уставала восхищаться Татьяна.
Увидев сомнение на лице подруги, она тут же сдала назад:
– Если тебе не нравится, можешь его потом заделать. Или хотя бы повесить жалюзи. А ты вот на это лучше посмотри!
Маша проследила за ее взглядом и увидела ванну – огромную, на изогнутых львиных лапах. В такой ванне запросто могли бы поместиться два, а то и три человека. Что удивительно – ванна была чистой, без ржавых разводов, без сколов на эмали.
– Ну вот, тут тебе совсем немного придется вложить, – деловито говорила Татьяна. – Ну, плитку поменять, краны…
Заметив выражение Машиного лица, она осеклась.
– Ну, конечно, это когда ты придешь в себя… – пробормотала она неуверенно.
После ванной Танька притихла и показала ей две жилые комнаты. Одна – узкая и длинная, как пенал, казавшаяся еще уже из-за непривычно высокого потолка, другая – побольше, но вовсе странной формы – с одной стороны у нее был большой треугольный выступ, так что в комнате было не четыре стены, а пять, и соответственно пять углов, как у известной площади.
В узкой комнате стоял старый диван, обитый выгоревшей и растрескавшейся кожей, и Маша подумала, что устроит здесь спальню. По крайней мере, на первое время. Рядом с диваном располагалась небольшая тумбочка, возле окна – этажерка, на которой лежала стопка старых выцветших журналов. Впрочем, окном то, что было в этой комнате, можно было назвать только с натяжкой: крошечное оконце под самым потолком едва пропускало солнечный свет.
«Вот странно, – подумала Маша. – В ванной – довольно большое окно, а в жилой комнате – крошечное оконце, как в тюремной камере прямо…»
Во второй, пятиугольной комнате мебели вовсе не имелось, зато имелась красивая печка, облицованная бело-голубыми изразцами в мельницах и парусниках. Кажется, такие печи называли голландскими.
Еще в квартире была кухня – не то чтобы маленькая, но тоже неудобная, узкая. Здесь от старых хозяев остались стол и пара неожиданно красивых и крепких стульев.
– А еще здесь есть холодильник! – с гордостью сообщила Татьяна, которая никак не могла отделаться от риелторской привычки расхваливать жилье.
– Где? – заинтересованно спросила Маша, не увидев на кухне никакого холодильника.
– А вот! – подруга подошла к стене возле окна, открыла неприметную дверцу. За этой дверцей оказался глубокий встроенный шкаф с застеленными бумагой полками.
– Это большая редкость, – сообщила Таня. – Естественный холодильник в стене. Здесь так хитро устроена вентиляция, что в этом шкафу всегда холодно и можно хранить продукты. До революции во многих домах были такие холодильные шкафы. А ты как думала – где наши прабабки хранили продукты?
Честно говоря, Маша об этом никогда не задумывалась, но наличие в квартире холодильника, пусть и такого странного, ее порадовало – все же будет куда сейчас положить еду. Неизвестно, когда она сможет купить себе настоящий холодильник. Потому что в ее квартире вся кухонная мебель встроенная, просто так ничего не вытащишь.
– А еще тут есть второй вход, – продолжила Танька вываливать сюрпризы старой квартиры.
Она отдернула пеструю занавеску в углу кухни. За ней оказалась дверь, выкрашенная тускло-зеленой масляной краской и запертая на массивную железную щеколду.
– Кажется, эта дверь не открывается, – добавила Танька. – Но со временем, если захочешь…
Она не договорила, и Маша пожала плечами – она не знала, зачем ей может понадобиться второй вход в квартиру.
Вообще она устала, устала от всего – даже от Таньки с ее безграничным энтузиазмом.
Подруга почувствовала ее настроение и заторопилась:
– Русачок, мне вообще-то пора… слушай, ты точно хочешь здесь остаться? Как-то тут все же неуютно… может, поедешь ко мне, переночуешь? У меня, правда, Вера Ивановна из деревни приехала, Вовкина мамаша, но как-нибудь ты с ней в одной комнате устроишься… она не такая уже вредная, только храпит здорово…
Маша представила, что ей придется ночевать в одной комнате с Таниной свекровью, суровой деревенской теткой, к тому же еще оглушительно храпящей, – и поспешно отказалась, заверила подругу, что хочет побыть одна, в тишине и покое.
Интересно, что Танька со свекровью жила дружно, то есть отправляла к ней дочку на лето со спокойной душой, бабка держала внучку в строгости и приучала к домашнему хозяйству. Девочка, кстати, удалась характером в Таньку – то есть все неприятности воспринимала легко. Приезжая в гости, свекровь начинала мыть и скоблить Танькину квартиру, а если и ворчала, то подруга не обращала на нее внимания.
– Ну, смотри… – Танька с сомнением покачала головой. – Если что – звони…
Маша закрыла за подругой дверь.
На нее обрушилась тишина.
В первый момент она почувствовала удивительную радость: она одна, у нее есть свое собственное, личное пространство, где никто ее не тронет, куда никто не войдет без ее разрешения.
Но уже через несколько минут гулкая тишина пустой квартиры начала давить на нее, как тяжелая каменная плита.
