скачать книгу бесплатно
Они пересекли зал и подошли к арке, задернутой красной переливчатой портьерой.
Один из козлобородых опасливо огляделся, другой отдернул портьеру и провел за нее безвольную девушку.
Я немного выждала и проскользнула за ними.
За портьерой никого не было.
Там находилась маленькая пустая комната, у стены которой стоял красный металлический шкаф с окошком и яркой надписью «Газированная вода». Старый автомат для продажи воды, вот что это! Я видела такие в старых советских фильмах.
Пульхерия Львовна вечно их смотрит. Какой-то прежний жилец настроил ей нужный канал, вот она с утра до вечера и смотрит старые комедии, поскольку хоть что-то в них понимает и знает, в каких местах нужно смеяться.
Вдруг мне очень захотелось пить.
В те автоматы опускали трехкопеечную монету – и стакан наполнялся водой… но прорезь на этом была, пожалуй, великовата для обычной монеты.
И тут я вспомнила про пластмассовый жетон, который нашла в сумке несчастной убитой девицы из бассейна. Сама не знаю почему, но я прихватила его с собой. Я нашарила этот жетон, опустила его в прорезь на автомате…
Но воду мне не налили.
Вместо этого автомат отъехал в сторону, и за ним оказался темный прямоугольный проем. Я попятилась назад, уж больно страшно соваться куда-то в темноту и полную неизвестность.
И тут в голове зазвучал голос:
«Иди туда!»
Ой, что-то давно не было в голове никаких голосов, я даже соскучилась, а то и поговорить не с кем. Все же я помедлила в нерешительности, тогда голос повторил:
«Иди туда! Не бойся!»
Я шагнула вперед…
И тут пол у меня под ногами поехал вниз, как будто я оказалась в кабине лифта.
От неожиданности я зажмурила глаза, схватилась за стены…
Но спуск был недолгим.
Я стояла в квадратном помещении не больше кабины лифта, а вперед уходил полутемный безлюдный коридор, по обе стороны которого были одинаковые двери.
Я пошла по этому коридору, оглядываясь по сторонам.
Одна из дверей была неплотно закрыта. Я осторожно толкнула ее и заглянула внутрь.
За дверью оказалась небольшая комната, у дальней стены стоял письменный стол, рядом – два кожаных кресла. Стены были оклеены яркими афишами – рекламой музыкальных групп и почему-то иллюзионистов и фокусников.
В комнате не было ни души, и я уже хотела покинуть ее, как вдруг обратила внимание на одну из афиш.
На ней был изображен, по-видимому, фокусник – мужчина во фраке, с яркими карими глазами и густой иссиня-черной бородой. Он стоял перед большим пылающим костром, на котором горела молодая, очень красивая женщина.
Багровые языки пламени окружали ее лицо, обрамляли его точно так же, как на той татуировке, что непонятным образом появилась у меня на бедре.
Я подошла к афише, чтобы лучше ее разглядеть. Вдруг ее нижний край чуть заметно шевельнулся, словно под ним проползло крупное насекомое. Я вздрогнула… но тут же поняла, что афишу шевельнуло дуновение сквозняка.
Но откуда здесь сквозняк? Ясно, за афишей есть проход.
«Иди туда!» – снова произнес голос у меня в голове, только звучал он гораздо тише и неуверенней.
– Сама знаю! – огрызнулась я, потому что было очень страшно.
Осторожно приподняла край афиши и увидела под ней потайную дверцу, закрытую на простую защелку. Я потянула защелку, приоткрыла дверь и проскользнула внутрь.
Я оказалась в небольшой, ярко освещенной комнате, посреди которой на узкой кушетке лежала та самая бледная девица, с которой я поменялась бокалами в зале. Только теперь на ней не имелось платья, она была почти обнажена. Так, прикрыли ее какой-то прозрачной тряпкой, причем старой и не очень чистой.
Глаза девицы были полуоткрыты и без всякого выражения смотрели в потолок. Опоили девчонку какой-то гадостью, которая, надо полагать, предназначалась мне.
Я дотронулась до ее плеча и вполголоса проговорила:
– Вставай! Нужно скорее уходить!
Однако девица никак не отреагировала на мои слова, ни один мускул на ее лице не дрогнул, а глаза оставались все такими же пустыми и бессмысленными.
– Да вставай же! – Я повысила голос, встряхнула ее изо всех сил, но она была все так же бесчувственна, только голова безвольно перекатилась от плеча к плечу.
Что делать? Попытаться силой поднять ее и увести отсюда? У меня сил хватит только на несколько шагов.
Вдруг где-то рядом раздались приближающиеся шаги и громкие голоса.
Я испуганно огляделась.
В этой комнате негде было спрятаться… хотя…
Я увидела дверцы стенного шкафа, поспешно открыла его и спряталась внутри, закрыв за собой дверцы. Скрипнула дверь, и, судя по звукам, в комнату вошли какие-то люди.
Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидела тонкий луч света, проникающий сквозь щель между дверцами шкафа. Я прильнула к этой щели и увидела, что в комнату вошли трое мужчин. Двое из них были те самые, в козлобородых масках, что привели сюда девушку, еще один – в белом накрахмаленном медицинском халате. В руках у него был небольшой докторский чемоданчик.
Мужчина в халате открыл чемоданчик, достал из него какой-то инструмент, похожий то ли на дрель, то ли на миксер и склонился над бесчувственной девушкой. Инструмент у него в руках тихо зажужжал. Он коснулся ее бедра.
Тут я поняла, что происходит: девушке делали тату, скорее всего, такое же, как у меня.
Так вот как у меня появилась эта татуировка!
Татуировщик на мгновение выключил свой инструмент, отступил на шаг, оглядев рисунок, и продолжил свою работу.
Девица лежала неподвижно, словно ничего не чувствовала. Впрочем, наверное, так оно и было.
– Быстрее, пожалуйста! Нас ждут! – проговорил один из мужчин в маске.
– Не говорите под руку! – огрызнулся татуировщик. – Вы же знаете, как важна моя работа…
– Да, простите! Но все же постарайтесь побыстрее… времени у нас мало…
– Я уже заканчиваю…
Он снова выключил инструмент, отстранился и удовлетворенно кивнул:
– Готово!
Собрав свои инструменты, татуировщик ушел. А мужчины в масках подняли бледную девушку с кушетки и облачили ее в странный наряд – короткую золотистую тунику и полупрозрачное, расшитое яркими цветами покрывало. Поверх этого наряда они надели на нее несколько сверкающих ожерелий, на голову водрузили украшенный самоцветами венец.
Девушка неподвижно стояла, позволяя наряжать себя, как куклу или рождественскую ель. Когда с одеванием было покончено, ее вывели из комнаты через дверь. То есть просто протащили волоком, она даже ногами переступать не могла.
Я немного выждала, затем выскользнула из стенного шкафа и последовала за девушкой и ее спутниками. Никто меня не заметил и не остановил.
За дверью оказался новый коридор, точнее, длинная изгибающаяся галерея, вдоль которой через равные промежутки располагались круглые окна без стекол, через которые доносился ровный неумолкающий шум, наподобие морского прибоя.
Я выглянула в одно из них и увидела огромный зал с колоннами и очень высоким сводчатым потолком, который галерея опоясывала на большой высоте, как церковные хоры – внутреннее пространство храма.
Зал оказался полон людей. Все это были мужчины в темных костюмах и одинаковых масках – такие же козлиные морды с узкими бородками, какие я видела уже не один раз. Они переговаривались, и гул этих разговоров я слышала через окна галереи.
Посреди зала находилось возвышение наподобие алтаря, накрытое золотистой парчой, и мой взгляд почему-то все время возвращался к нему. Около алтаря стояла огромная скульптура – бронзовый лев, изготовившийся к прыжку.
Вдруг разговоры стихли, словно по команде, и в зале наступила тишина. Вдруг прозвучал гулкий, протяжный, раскатистый удар гонга. Гудящий звук прокатился по залу, постепенно затихая, и тут же на смену ему пришла тревожная, резкая и торжественная барабанная дробь.
Головы всех присутствующих повернулись в одну сторону – в конец зала. Я посмотрела туда же и увидела восемь человек – мужчин все в тех же одинаковых костюмах и козлобородых масках, – которые медленно шли, держа за ручки резные позолоченные носилки.
На них лежала та самая девица, которой только что на моих глазах делали татуировку, а потом облачили ее в золотистую тунику и расшитое цветами покрывало.
Мужчины с носилками медленно подошли к алтарю и остановились, поставив их на пол. Невидимые барабаны смолкли. В зале снова воцарилась напряженная, торжественная тишина.
Вдруг откуда-то из-за алтаря появился еще один человек – не в темном костюме, как все остальные, а в длинном, до пят, белом балахоне, какие, должно быть, носили языческие жрецы. Лицо его скрывала такая же, как у остальных, козлобородая маска. Только у него она сверкала, словно была сделана из чистого золота.
Впрочем, возможно, так оно и было, сейчас я готова была поверить во все что угодно.
Невидимые барабаны снова выбили короткую тревожную дробь и замолкли.
Человек в балахоне подошел к носилкам, поднял руки, так что широкие рукава упали, обнажив худые смуглые предплечья, и провозгласил громким певучим голосом:
– Дева Жанна, восстань!
– Восстань! – повторили за ним все присутствующие, как дети за Дедом Морозом на новогоднем представлении.
– Дева Жанна, восстань! – повторил жрец, и остальные присоединились к нему.
Он третий раз повторил свой призыв – и тут девушка на носилках поднялась во весь рост.
Как и прежде, движения ее были медленными и механическими, как будто она не живой человек, а заводная кукла, движущийся манекен.
Двое мужчин взяли ее под руки и помогли взойти на алтарь. Они сдернули с нее расшитое покрывало, и девушка легла.
Я в ужасе смотрела на происходящее.
Неужели ее сейчас принесут в жертву какому-то кровожадному божеству? И это будет моя вина, ведь это я подменила ее бокал! Да нет, не может быть… сейчас все-таки двадцать первый век, человеческие жертвоприношения ушли в далекое прошлое… но тогда что они с ней собираются делать?
Жрец подошел к алтарю. Кто-то вложил в его руки серебристый кувшин, он произнес какую-то звучную фразу на непонятном языке и вылил содержимое на неподвижно лежащую девушку. Судя по цвету, это было молоко.
Ему подали другой кувшин, на этот раз медный, он произнес еще одну таинственную звучную фразу и вылил на девушку кувшин красного вина.
Снова ему подали кувшин, на этот раз сверкающий, как старинное золото.
Жрец произнес третью загадочную фразу – и вылил на жертву… неужели это кровь? Да, несомненно, это была кровь! Моя собственная кровь застыла в жилах.
Жанна проснулась, как будто кто-то ее окликнул, вскочила с покрытого травой склона и огляделась. Овечки, которых она пасла, были на месте… нет, одной не хватало!
Она услышала неподалеку жалобное блеяние и бросилась на этот звук, туда, где была примята трава.
Не прошло и нескольких минут, как она оказалась в чьем-то винограднике.
Странное волнение охватило Жанну. Она вдруг обессилела настолько, что опустилась на землю между рядами прозрачно золотеющей в лучах вечернего солнца лозы. Громко гудели пчелы, издалека доносился звон церковного колокола.
В воздухе разливался теплый и нежный запах алых и белых цветов шиповника. Казалось, во всем мире воцарился мир и покой, а ужасы бесконечной, беспросветной войны миновали, как тяжелый мрачный сон при пробуждении солнца.
И вдруг Жанна почувствовала чье-то незримое присутствие. Поняла, что не одна сейчас в этом винограднике. Сердце ее часто и мучительно забилось от предчувствия – ибо поняла она, что ее ждет немыслимый, изнурительный труд, тяжелая и величественная судьба.
Удивительная тишина опустилась на виноградник. Замолкли пчелы, затих дальний колокол. Даже ветер не шевелил листья.
И в этой страшной, величественной тишине прозвучал Голос.
– Здравствуй, дочь моя!
Жанна хотела повернуться, но он звучал одновременно со всех сторон, отовсюду – справа и слева, с неба и от земли. Жанна и страшилась увидеть того, кто окликнул ее, и желала этого больше всего на свете.
Но тут она наконец увидела его.
Это был прекрасный юноша в рыцарских доспехах. Они сверкали в лучах вечереющего солнца, но ярче доспехов сияло его лицо. Молод был рыцарь – но вся неизмеримая мудрость веков была написана на лице его. В воздухе вокруг прекрасной головы плясали золотые пылинки.
– Здравствуй, господин! – чинно ответила Жанна на приветствие рыцаря.
– Что ты делаешь, дочь моя, в этом винограднике?
– Я ищу здесь овечку, отбившуюся от стада.
– Не одну овечку найдешь ты. Куда большее стадо поведешь за собой.
В изумлении Жанна смотрела на прекрасного рыцаря.
– Знаешь ли ты, кто я? – вопросил он.
Еще мгновение назад Жанна ничего не знала о нем, но тут знание само вспыхнуло в ее сердце.
