скачать книгу бесплатно
Бородачи снова подошли к скамье. Иннокентий Михайлович повернулся к ним и проговорил:
– Вы со мной хотели поговорить? О чем?
Орангутанги сели по обе стороны от шахматиста, один из них пригнулся к нему и вполголоса процедил:
– О сережках мы хотели поговорить.
– О каких еще сережках? – Иннокентий Михайлович недоуменно взглянул на бородача и поднял брови домиком. – Вы, молодые люди, ни с кем меня не перепутали?
– Ни с кем мы тебя не перепутали! Ты примерно два года назад у Вазелина купил старые сережки…
– Какие сережки? Какой вазелин? – поморщился Иннокентий Михайлович. – Точно вы меня с кем-то путаете.
– Ни с кем мы тебя не путаем! – рявкнул бородач. – Ты, дед, лучше не зли меня, не нарывайся на неприятности, а то мы их тебе быстро организуем! У тебя внуки есть?
– Допустим, есть. – Иннокентий Михайлович опустил глаза, и его лицо осунулось и напряглось.
– Так вот, мы твоих внуков найдем и порежем…
– Это вряд ли! – мужчина сверкнул глазами. – Внук у меня – офицер-десантник, сейчас в горячей точке, и не дай вам бог с ним встретиться! И не пытайтесь меня пугать! Я пуганый…
На лице у него заходили желваки.
– Тише, тише, дядя! – вступил в разговор второй бородач. – Зачем горячиться? Не надо горячиться! Мой брат лишнее сказал, не подумал. Давай, дядя, поговорим как взрослые люди. Два года назад ты, дядя, купил у Вазелина – это который ключи делает – старые сережки. Так вот, мы насчет этих сережек интересуемся…
– Ах, который ключи делает! – Иннокентий Михайлович прищурился, внимательно оглядел бородачей. – Ах, вы насчет сережек интересуетесь? Вы просто так интересуетесь – или купить их хотите?
– Ну, может, и купить! – бородач переглянулся со своим двойником. – Отчего же не купить? Так они у тебя, дядя?
– Допустим, у меня. Но только, племяннички, эти сережки дорого стоят, очень дорого, – и Иннокентий Михайлович назвал весьма внушительную сумму.
– Ты, дядя, не многовато ли загнул? – проговорил бородач после небольшой паузы. – Нам Вазелин говорил, что сережки – так себе, барахло, там и золота-то совсем мало! И то непонятно, золото или что другое. И он тебе их не задорого продал. Так что ты, дядя, подумай еще и назови настоящую цену.
– Вот что, племяннички, вы, наверное, не поняли, с кем имеете дело. Я коллекционер – значит, я знаю настоящую цену и дешевле вам не продам. Сережки эти, может, и скромные, и золота белого в них не так много, но они – с историей…
– С какой еще историей? – недовольно переспросил бородач. – Ты нам, дядя, не заливай!
– Вам объяснять – только время зря тратить, а тот, кто вас послал, наверняка знает, какая у них история, иначе бы он за ними не охотился. А я – коллекционер, у меня, как у всякого коллекционера, есть незыблемые правила. Купить вещь я могу задешево, это уж как повезет, но продать – только за настоящую цену. При таком подходе коллекция сама себя кормит, да и хозяина своего. Я ведь, племяннички, раньше конструктором был, самолеты проектировал, и хорошо зарабатывал, а потом вышел на пенсию… А на пенсию, племяннички, прожить сложно, особенно с моими привычками. Да только зря я вам все это рассказываю, – спохватился Иннокентий Михайлович, – все равно вы не поймете. Как бисер метать перед свиньями…
– Что? – вскинулся второй бородач. – Ты слышал, Ахмет, он нас свиньями обозвал! Да я его сейчас…
– Успокойся, брат! Он ничего такого не имел в виду!
– Короче, – повысил голос Иннокентий Михайлович, – передайте тому, кто вас послал, мои условия. Устраивают – сделка состоится, не устраивают – вольному воля. Поняли, племяннички?
– Поняли… – мрачно ответил бородач.
– Да, и еще вот что… не пытайтесь украсть эти сережки, или что там вы еще задумали! Они надежно спрятаны, очень надежно, так, что вам в жизни не найти! Поняли?
– Поняли, – повторил бородач. – Ладно, мы еще вернемся. Мы обязательно вернемся…
– Я почти всегда здесь! – И Иннокентий Михайлович принялся расставлять фигуры на доске.
Два бородача вошли в оранжерею.
Инвалид сидел в своем кресле и осторожно рыхлил крошечными грабельками землю под белесым болезненным с виду растением. Доберманы лежали возле его коляски. При появлении бородачей они насторожились, задвигали ушами, один поднялся, другой остался лежать.
– Что, орлы-стервятники, как успехи? – поинтересовался инвалид, не поворачивая головы. – Принесли сережки?
– Пока не принесли, шеф, – ответил один из орангутангов. – Но мы узнали, у кого они. И нашли этого человека.
– И в чем же дело? – Инвалид поморщился. – Почему вы не принесли то, за чем я вас послал?
– Шеф, он хочет денег.
– Денег? – инвалид поднял брови. – Надо же, какой оригинал! И много ли он просит?
Бородач назвал сумму.
Инвалид еще выше поднял брови, уважительно присвистнул. Доберманы от этого свиста забеспокоились. Теперь уже и второй встал и смотрел настороженно, даже тихонько рыкнул. А первый уже показал пугающие клыки.
– Надо же, губа не дура. А что – вы иначе не пробовали? Вы ведь люди взрослые, не мне вас учить. – Инвалид махнул рукой, и доберман рычать перестал, но зато также выставил клыки.
– Он их надежно спрятал. Не знаем где. Так что, если эти сережки вам нужны – придется платить…
– Платить! – передразнил его инвалид. – Конечно, не тебе платить, поэтому ты так легко соглашаешься! Я вам вот что скажу: допустим, он эти сережки хорошо припрятал, но ведь он должен их принести, когда будет продавать? Так вот, вы назначите встречу, придете, сережки у него возьмете, а его самого пошлете подальше. Если будет очень упираться – придадите ему ускорение. Ну, что я вас учу…
– Но он потребует сперва показать деньги…
– Ладно, потребует – покажете! Я вам дам денег, но только на время! Как только сережки будут у вас – деньги отберете! Надеюсь, все понятно? – инвалид оторвался от своего увлекательного занятия и строго взглянул на братьев.
– Понятно, шеф! – бородач заметно повеселел, видимо, план ему понравился.
Доберманы, сообразив, что ситуация разрешилась благополучно, убрали клыки и улеглись возле инвалидного кресла.
Через два дня два рослых бородача снова появились в скверике возле памятника великой императрице.
Иннокентий Михайлович сидел на прежней скамье, в прежней позе, только напротив него за шахматной доской вместо подростка расположился грузный мужчина примерно его лет в накинутом на плечи легком бежевом плаще.
Бородачи подошли к скамье. Один из них громко кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Иннокентий Михайлович оглянулся, увидел гостей и проговорил:
– А, это вы, племяннички? Подождите немножко, скоро мы доиграем!
Он передвинул ладью и объявил:
– Шах!
Его противник мрачно задумался, наконец, сделал ход. Иннокентий Михайлович снова передвинул ладью и проговорил:
– Снова шах и мат!
Соперник вздохнул, почесал в затылке и произнес:
– Надо же, как ты меня! Ну, давай еще одну партию… хочу отыграться…
– Подожди, Мишаня, сейчас я с этими господами поговорю – и сыграем еще одну…
С этими словами Иннокентий Михайлович повернулся к чернобородым:
– Ну что, принесли?
– Принесли, – ответил один из них, понизив голос, и скосил глаза на оттопыренный карман своей куртки.
– Покажи! – Иннокентий Михайлович протянул руку.
Бородач недовольно засопел, переглянулся со своим двойником, сунул руку в карман, достал оттуда толстый, плотно набитый конверт и передал его шахматисту. Иннокентий Михайлович приоткрыл конверт, в котором обнаружилась толстая пачка денег, пробежал музыкальными пальцами по корешкам купюр и кивнул:
– Все правильно.
Затем он уверенным жестом спрятал конверт во внутренний карман своего пиджака.
– Эй, дядя, ты куда это деньги положил? – рявкнул бородач.
– Как – куда? Мы договорились, так? Как говорил Карл Маркс, формула деньги – товар – одна из основных формул товарно-денежных отношений…
С этими словами Иннокентий Михайлович достал из другого кармана черную бархатную коробочку и протянул ее чернобородому:
– Вот ваши сережки! И я вас больше не задерживаю, мы с товарищем должны еще одну партию сыграть!
– Партию? – Бородач придвинулся к скамье, наклонился над Иннокентием Михайловичем и тихим, угрожающим голосом проговорил: – Отдай деньги, старый перечник!
– Эй, молодой человек! – подал голос партнер Иннокентия Михайловича. – Вы что себе позволяете? А ну, марш отсюда! Здесь люди культурно отдыхают…
– А ты вообще усохни, старый таракан! – шикнул на него второй бородач. – Тебя пока не трогают – вот и радуйся!
– Да вы вообще что о себе вообразили? – мужчина в плаще начал наливаться красным. – Да я вас…
– Сказали тебе – сиди, а то быстро оформим тебе инвалидность! – рявкнул бородач и легонько толкнул шахматиста.
Тот устоял на ногах, но бежевый плащ упал на скамью.
Под плащом обнаружился форменный китель со знаками различия и погонами генерала МВД.
– Это что… это кто… – пролепетал бородач, переглядываясь со своим двойником, и попятился.
– Да я вас… да я вам… да я от вас… – страшным голосом ревел генерал.
От соседних скамей к ним уже поспешали несколько бравых молодых парней в штатском, но с четко просматривающимся под одеждой оружием. Бородачи бросились было наутек, но их тут же окружили, схватили и обездвижили.
– Кто же это у нас? – проговорил генерал, разглядывая пленных. – Да никак это братья Магомедовы? Да они же у нас уже пять лет в розыске! Ну, удачный улов!
– Никакие мы не Магомедовы, – вяло отбивался один из бородачей. – Зауровы мы…
– Разберемся! – рявкнул генерал, и повернулся к Иннокентию Михайловичу:
– Ну, спасибо тебе, Кеша! Я этих орлов давно искал, если бы не ты, так бы и не нашел!
– Это тебе спасибо, Мишаня! – отмахнулся Иннокентий Михайлович. – Ты мне очень помог!
– А как насчет еще одной партии?
– А тебе разве не нужно с этими разбираться? – старый шахматист кивнул на бородачей.
– Да с ними мои ребята вполне разберутся!
– Ну, тогда ладно, давай еще одну партию!
На следующий день двое бородачей снова вошли в оранжерею.
На этот раз вид у них был виноватый и подавленный. И очень помятый, как будто их несколько часов крутили в центрифуге огромной сушильной машины.
Инвалид, как и прежде, сидел в своем кресле перед ящиком с растениями. По бокам кресла лежали два добермана и смотрели на бородачей с явным презрением. Не повернувшись к вошедшим, человек в кресле протянул:
– Хороши! Как вас угораздило так вляпаться?
– Виноваты, шеф! – протянул один из братьев. – Не разглядели, что он генерал!
– Ну, это надо уметь…
– Спасибо, что вытащили нас, шеф… – вяло бормотал бородач.
– Спасибо? – инвалид искоса взглянул на бородачей. – Да я бы из-за вас и пальцем не шевельнул! Я вас только потому вытащил, что у вас были сережки! А ну покажи!
Один из бородачей вынул из кармана черную бархатную коробочку и подал ее инвалиду.
– Что ж, – сказал тот, рассмотрев серьги, – вижу, что вещь действительно приличная, с историей, понимающий человек оценит. Понимаю, как дороги они были жене этого мозгляка, пожалуй, за них она его и простить может… Как он, кстати, поживает? Доставьте-ка его ко мне на инструктаж. Только вымойтесь, что ли, а то дух от вас камерный идет, вон, мальчики мои недовольны.
Один из «мальчиков» фыркнул и отвернулся, второй сморщил нос в издевательской ухмылке.
Проснулась Настя от холода. В комнате было свежо – ночи в начале июня бывают прохладные. За окном наступал серенький рассвет, а может, это были еще сумерки, опять-таки в июне непонятно.
Настя вспомнила о вчерашнем. Перед глазами встали две жуткие рожи – рыжего и другого, с прилизанными сальными волосами. Она поморщилась и прислушалась к себе.
Голова не болела, только пересохло в горле, потому что всю ночь дышала ртом. Очень осторожно она села и спустила ноги с кровати. Ничего не случилось, все предметы, видимые с трудом, силуэтами, оставались на своих местах. Дотащившись до кухни, она сто раз пожалела, что начала это предприятие. Нажав кнопочку электрического чайника, она плюхнулась на стул.
Сил совсем не было. Наверное, это от голода, поняла она, ведь не ела со вчерашнего обеда. Холодильник был пуст, как зимняя тундра, в магазин она сходить не успела, купила вчера по дороге домой половинку хлеба и полкило сосисок. Все покупки остались в сумке, а сумку забрали эти двое уродов.
При мысли о сосисках, в желудке начались голодные спазмы. Настя нашла в буфете пачку сухарей и немного кускового сахару. Вот и хорошо, вот и хватит ночью-то…
