скачать книгу бесплатно
Следом за Орэном поднялся Элфи и протянул нам с Кимом по маленькой коробочке.
– Это не просто подарки, а еще и очень полезный для вас в будущем атрибут, – хитро прищурив глаза, сказал гном.
– Открывайте же. – Маг ободряюще улыбнулся.
Я поднесла коробочку ближе к лицу и, нажав на специальную кнопочку, открыла ее. Внутри, на черной бархатной подушечке, лежал медальон на цепочке из белого металла. Даже не особенно разбираясь в ювелирных украшениях, я все равно могла с уверенностью сказать, что он прекрасен. На лицевой стороне красовался ярко-синий прозрачный камень в виде слезы, заключенный в объятия металла. Дрожащими руками я прикоснулась к слезе, и на мгновение мне показалось, что сияние камня усилилось и вновь пропало.
– Посмотри, что с другой стороны, – почти шепотом сказал Элфи.
Я взяла подвеску в руку и перевернула. Оказалось, что сзади камень был прикрыт металлической пластинкой, на которой было выгравировано: «Марами Аррели Канэри, дочь рода Канэри», под гравировкой с моим новым именем красовался фамильный герб рода, нанесенный тончайшей паутинкой на поверхность металла, – орел, раскинувший крылья. В одной лапе он держал лилию, а в другой – меч.
Я подняла полный недоумения взор на Кима. Брат держал в руках перстень из белого металла с таким же синим камнем и был так же растерян, как и я.
– Это официальный знак того, что вы теперь – члены моей семьи, – тихо заговорил Орэн. – Элфи изготовил эти символы принадлежности к роду специально для вас. Кроме того, что это означает мое признание вас как родственников, эти вещи являются еще и универсальными накопителями энергии.
– В хозяйстве пригодится, одним словом, – сказал Элфиральд. – Я использовал здесь сапфир, причем раньше он был цельным. С его помощью (благодаря Орэну, конечно) вы сможете чувствовать друг друга на любом расстоянии. Ну как, нравится?
Должно быть, мы улыбались, как два идиота, так как даже Элфи не выдержал и начал хихикать в кулак.
– Кстати, Ким. Можешь надеть свой перстень, – сказал маг, заметив, как я поспешно застегиваю цепочку у себя на шее.
– Но, – брат немного покраснел, – он слишком большой....
– А ты надень, попробуй… Такие вещи носят на указательном пальце, кстати.
Ким еще раз растерянно покрутил украшение в руках и послушно надел перстень. Камень, как и мой несколько минут назад, полыхнул, и колечко, словно живое, затянулось вокруг пальца брата.
– Потрясающе, – зашептал Ким.
– Магия, – отмахнулся Орэн. – А теперь давайте уже поедим.
Завтрак оказался действительно праздничным, настроение было превосходным. Да еще десерт… Пожилой слуга Дерек внес в столовую огромный шоколадный торт с двадцатью восьмью маленькими свечками. Поставив его на стол, Дерек коротко поклонился и вышел за дверь.
– Зажжете? – весело подмигнув, спросил Орэн.
Мы коротко кивнули и по очереди зажгли свечи.
Сыто откинувшись на стуле и забыв про все правила этикета, мы с Кимом пребывали в превосходном состоянии духа и тела.
– Как же хорошо, – промурлыкала я.
– Ага, – подтвердил мои слова брат.
– А теперь обсудим и мой подарок, – деловито начал учитель. – Я много думал и решил, что вы достигли неплохих успехов, а значит, пора сдержать данное обещание и отправить вас на каникулы домой. – Орэн еще не успел закончить предложение, как мы с оглушительным воплем бросились его обнимать. – Ну, ну, спокойнее, бегите наверх, вам нужно переодеться.
Дважды повторять нам не требовалось, и уже через пятнадцать минут мы снова были внизу, теперь уже в дорожных костюмах и с сумками наперевес. Весело вбежав в библиотеку, где нас ждал Орэн, мы уставились на мага. Старый хитрец, словно не замечая нашего нетерпения, лениво водил пером по бумаге, сидя за широким столом из мареного дерева.
– О, уже собрались, – не отрываясь от своего занятия, спросил маг.
– Да, – одновременно выкрикнули мы.
Тут Орэн поднял на нас с братом лучисто серые глаза, и совсем буднично сказал:
– Спать пора.
– О, нет, – услышала я свой отстраненный шепот, прежде чем сознание полностью меня покинуло.
ГЛАВА 4
– Посмотри, как они выросли, Нима, совсем большими стали, – где-то вдалеке слышался до боли знакомый голос отца.
– Да, Мара становится настоящей красавицей, а Ким так возмужал, – подхватила мама.
– Да, маг держит свое слово. Наши дети – в надежных руках. Пойдем, не будем им мешать.
«Нет, нет, нет! – заструилась мысль где-то глубоко в сознании. – Куда вы? Я так скучала, а вы уходите?». Борясь со сном, я в очередной раз попыталась открыть глаза. С трудом, но у меня все-таки получилось.
– Мама, – прошептала я.
Встреча с семьей была теплой и радушной. Мы все собрались за огромным столом, а мама суетилась по хозяйству. Больше всего нас с Кимом удивил новый член семьи, со скоростью, не уступающей материной, расставляющий на столе тарелки с нехитрыми кушаньями. Тайя, дочь старосты нашей деревни, заметно покруглевшая в области талии, как ни в чем не бывало помогала маме по хозяйству. Они смеялись, радуясь нашему возвращению, и порхали по горнице, искусно лавируя между лавками и нашими спинами так, что казалось: не две дородные женщины накрывают на стол, а самые изящные танцовщицы королевства исполняют замысловатый танец.
– Ох, дети, как же здорово, что маг вас отпустил! – смеясь, говорила мама. – А я-то, грешным делом, уж кляла его! Вы уехали, – как-то нервно усмехнулась мать, – а я стою и понять не могу, что случилось. На отца глядь, а он – белее мела, смотрит на горизонт, растерянный, аки дитя малое! Уж ругала я старика-мага, ругала! Думала: «Увел колдун деточек моих, задурил нам головы – и увел!» Сколько слез с отцом пролили, сколько ночей прорыдали… – не унималась мать.
– Ну будет тебе, Нима! Ты лучше о письме расскажи, – басовито заявил отец.
– Ах, о письме, конечно, – защебетала окончательно сконфуженная мать. – Так мы месяц и провели, в истериках и слезах, а с первым снегом волшебный голубок прилетел с письмом. Читать-то письменные буквы даже отец не может, но вот Рэйна, травница, умеет, мы к ней и пошли. А там полный отчет изложен, что да как у вас, чем занимаетесь, чему учитесь. Маг все очень хорошо написал, сказал, что слово свое сдержит и чтобы мы не волновались, – шумно выдохнула мать. – С тех пор каждый месяц по письму получаем, так что тревожиться за вас меньше стали. Слава богине, что все у моих детей хорошо складывается!!! – всплеснув руками, Нима плюхнулась на лавку рядом с Леонидом. – Да, вот и Карим наш этой зимой женился, – продолжая свой рассказ, мама указала пальцем на Тайю. – По весне им отдельную пристройку сделаем, а к лету у вас племянник народиться должен, – довольно улыбнулась мать.
Тайя, присаживаясь рядом с нашим старшим братом, густо покраснела и улыбнулась нам. Девушка до странного напоминала нашу мать. Такая же шустрая, подвижная, без дела сидеть не станет, видно сразу. Густые каштановые волосы, заплетенные в тугую косу, смуглое лицо с румянцем во всю щеку, большие карие глаза и пышная фигура, скрытая под темно-синим сарафаном. Девушка буквально лучилась здоровьем и энергией. Мне она понравилась сразу, почему-то в душе появилась стойкая уверенность, что с такой женой Карим не пропадет. Да и маме все полегче будет. Поэтому, не раздумывая, я ответила Тайе самой благожелательной улыбкой. Ким машинально повторил за мной.
– Это хорошо, что теперь у меня есть сестра, – все еще улыбаясь, просто сказала я.
– И у меня, кстати, тоже, – пихнул меня Ким в бок.
– О, ну конечно же, как же без тебя, надо же везде влезть… – заерепенилась я, начиная нашу обычную перепалку.
А тем временем Элдай наклонился к Бьерну и тихонько хмыкнул:
– Ну, хоть в этом ничего не изменилось.
– Да уж, если бы двойняшки перестали бухтеть друг на друга, как старые склочницы, я бы действительно забеспокоился, – щербато улыбнулся Бьерн.
Середина весны для Пограничья – это средне-суровая зима для остального королевства или аномальный мороз для Эдэльвайса. Свирепые метели только-только сменились ясной, безветренной погодой, и тусклое солнце начинало скромно пригревать землю. Но и это небольшое потепление воспринималось как праздник. Будто бы новое, теплое, дарующее жизнь дыхание природы касается каждого уголка Пограничья. Снежные верхушки гор сияют на фоне голубого неба так, что больно глазам. Только огромное озеро северных гор не спешит открывать своих объятий весне, крепко прячась от нее под ледяным одеялом, сковавшим берега, и лишь к середине лета можно будет увидеть его темные воды.
Выйдя на крыльцо нашей избы, я с удовольствием вдохнула полной грудью морозный воздух. Как же я соскучилась по снежному царству Пограничья, устав от непрекращающегося зноя Эдэльвайса, разбавленного лишь такими же непрекращающимися проливными дождями вместо зимней стужи! Пряный аромат юга притягивал лишь первые месяцы, а потом начинал раздражать, как приторные духи теряющей молодость кокетки. Все-таки север есть север, и каждый житель Пограничья, громко кляня мороз и стужу, в глубине души не мыслит себя без суровой зимы и студеного ветра. Это становится частью характера. Суровость и непреклонность – вот главная черта тех, кто родился в снежных объятиях Соколиных гор и озера Ома. И понимаешь это лишь тогда, когда надолго лишаешься возможности быть здесь.
Я была счастлива вновь вернуться домой. Мне хотелось пройтись по округе, осмотреть каждую улочку, каждый закуток. Заметить, что изменилось за время нашего отсутствия, а что осталось прежним. Подняться в горы и посмотреть на деревню с высоты птичьего полета, чтобы просто запомнить.
Сбежав по ступенькам, я направилась к тропе, ведущей в горы, к пещерам Благости (так назывались укрытия, где можно было спрятаться в случае нападения). Тропку всегда поддерживали в хорошем состоянии, ведь королевские войска из Каргена в случае атаки в лучшем случае поспевали к тому моменту, когда спасать было уже нечего, но дальше дикие орды нападающих не пропускали.
Чем ближе я подходила к намеченному маршруту, тем сильнее меня тянуло в горы. И вскоре, не разбирая дороги, я неслась по направлению к тропе. Кровь стучала в висках, дыхание сбилось, тесемочки, на которых держалась моя шапка, развязались, и теперь она постоянно съезжала мне на глаза. Когда я, не сбавляя темпа, начала восхождение, в боку нестерпимо закололо, а мышцы налились свинцовой тяжестью. В голове слышались слова, адресованные мне. Детский тонкий голосок все время повторял: «Мама, мама, я здесь, мама. Помоги мне, мама!» Не знаю даже, как назвать свое состояние в тот момент. Я была просто одержима маниакальной идеей, что надо идти и найти малыша во что бы то ни стало! Я понимала, что на самом деле сейчас тихое ясное утро, никто не плачет и не молит о помощи, но внутри все буквально кричало об обратном. Я уже не бежала вверх, а скорее, пробиралась на четвереньках, цепляясь руками за едва пробивавшиеся сквозь снег корешки растений, чтобы не упасть и не съехать вниз. Тропка была давно уже в стороне, и я двигалась в совершенно другом направлении, ведомая неясными мыслями и мольбами.
Неожиданно склон, по которому я карабкалась, оборвался, а за ним показалась глубокая впадина. Перевесив голову и посмотрев вниз, я затаила дыхание. На самом дне впадины лежало странное существо. Таких я еще никогда не видела. То, что это был детеныш, я почему-то поняла сразу. Тело в неестественной позе распласталось на самом дне. Голова существа была похожа на кошачью, только с более вытянутыми мощными челюстями, как у льва, все тело покрывала густая белая шерсть. Но больше всего взгляд притягивали изломанные массивные крылья в серую крапинку. Размером малыш был примерно с болотного кота, и, на первый взгляд, весило это чудо килограммов двадцать – двадцать пять.
Услышав мой судорожный вздох, существо зашевелилось и подняло голову. Ярко-желтые, с вертикальными зрачками глаза встретились с моими, и тут же чужая мысль пронзила сознание. «Мама?» – почти отчаянно прошелестел детский голос.
– Сейчас, сейчас, маленький, – скорее для себя зашептала я. – Я помогу, не бойся, я помогу.
Как я собиралась помочь малышу, даже сама не представляла. С Орэном мы только начинали проходить «левитацию в быту». Я могла поднять лишь небольшие предметы и переместить их на малые расстояния. Как я собиралась вытащить «малыша» со дна ущелья, оставалось загадкой даже для меня. И вдвойне загадкой, как собиралась дотащить его до дома. Но размышлять над этим сейчас было совсем не время. То, что этот белоснежный крылатый кот умирал, было очевидно.
Успокоив дыхание, я посмотрела вглубь себя, как учил Орэн. Знакомое тепло силы, будто обрадовавшись мне, всколыхнулось внизу живота и маленькими лучиками начало распространяться по телу. Стало легко и хорошо, мир приобрел краски, и даже с закрытыми глазами я видела все его очертания. Первым правилом магии было умение управлять своими мыслями, так как от точности концентрируемой энергии зависел конечный результат. «Направить необходимый поток, удержать его определенное время и дать сработать сформированной мысли», – так писали в учебниках. На деле же это было куда сложнее: тот, кто колдовал, должен был уметь думать обо всем и ни о чем одновременно, оценивая все изменения в энергетических потоках и слоях, выпуская на волю свою силу и при этом умело руководя ей. Это было мастерство, которое мы с братом только начинали осваивать и которое мне давалось необычайно тяжело. Все эти расчеты и точность направленности, учет векторов отдачи, моментальный просчет затрачиваемой энергии по формулам, уже, к счастью, вызубренным наизусть, правильный толчок мысли, естественность вплетения силы в окружающий мир, чтобы, упаси боги, не задеть ни одну ниточку мироздания… Бр-р-р!
Сконцентрировавшись на существе, что находилось на дне ущелья, на его образе, мыслях, я представила, как энергия из центра живота теплым потоком бежит по телу, как золотые лучи, сконцентрировавшись в ладонях, выходят из моих пальцев тонкими нитями и оплетают тело крылатого кота. Я распахнула глаза, медленно перестраивая зрение так, что бы видеть потоки энергий, испещряющие наш мир. Посмотрела вниз и тут же столкнулась взглядом с парой янтарно-желтых кошачьих глаз.
Магическим зрением смотреть на существо было больно до рези в глазах. Его шерсть сияла ослепительной белизной исходящей энергии, желтые глаза будто бы заглядывали в душу, пронизывая тебя насквозь. Ощущения не из приятных, но раз уж начала, останавливаться нельзя.
Я потянула нити силы обратно к себе, чуть не упала вниз, прямиком к тому, кого так рьяно взялась спасать, перевела дыхание и снова поднатужилась. Теперь я поняла, что значит выражение: «Чуть не родила…» Со дна ущелья раздался приглушенный рык, как только удалось оторвать «кота» от земли и понемногу начать тянуть его наверх.
Моя проблема, как говорил Орэн, была в том, что я примеряю стереотипы на энергию, которой это безразлично. Если я знала: то, что я пытаюсь сделать магией, тяжело сделать физически, то и потуги мои были соответствующими. Но, как бы там ни было, ничего с собой поделать не могла.
Кошак время от времени порыкивал, постанывал, я обливалась семью потами, но продолжала тянуть. Как говорится, медленно, но верно. Не знаю, сколько времени прошло, но руки и ноги уже тряслись от напряжения, и стало страшно. Вдруг не удержу? На это откровение мой внутренний голос прямо высказался всего двумя фразами: «Заткнись, Мара! Тяни и не болтай!»
Вскоре у моих ног показалась голова котенка. У меня все-таки получилось! Как можно бережнее опустив это странное создание на рыхлый снег, я села рядом на колени. В голове даже мысли не было, что эта огромная кошка, даже израненная, может без особого труда меня хорошенько покалечить.
– Ох ты, бедненький, как же тебя так, – причитала я, водя рукой над телом животного, просматривая его энергетический фон и характер повреждений. Пока что я не была сильна в целительстве, да и с анатомией животных знакома весьма поверхностно, но сейчас меня интересовало не это, а то, целы ли кости, нет ли кровотечения. Это я могла с легкостью прочесть по ауре и энергетической целостности организма.
Осмотр ввел меня в ступор. Тело детеныша было абсолютно невредимым, вот только крылья были сильно повреждены. Множественные переломы со смещением говорили о том, что зверь больше никогда не сможет летать. Так стало жаль это создание, что непрошенная слеза быстрым ручейком скатилась по щеке и упала прямиком на изломанное крыло кота. Детеныш дернулся, как если бы его тело свело судорогой, из едва приоткрытой пасти вырвался рык, больше напоминающий вой, тело начало трясти, крылья беспорядочно болтались по земле. Я кинулась всем телом на него, но получила увесистый удар передней лапой, поскользнулась на пологом склоне и кубарем покатилась вниз. Последнее, что почувствовала, – это сильнейшая боль в затылке. Темнота накрыла, словно ватным одеялом, и я провалилась в пустоту.
«Да что же это такое! Уже поспать нормально нельзя! Чем этот идиот решил меня вымазать? Фу, какая гадость! Теплая слизь какая-то, да еще и вонючая, бе-э-э», – мысленно скривилась я, приходя в себя.
– Ким, я сейчас дам тебе в пятак, клянусь. Отвали… – прохрипела я.
«Я не Ким», – прошелестел у меня в голове спокойный голос.
Я судорожно распахнула глаза и оказалась нос к носу с белой крылатой кошкой. Два янтарных глаза смотрели, казалось, прямо в душу, проникали в сердце. Невыносимый взгляд. Хотела было дернуться, но острая боль в затылке привела в чувство и позволила вспомнить, что только недавно произошло. Сказать, что я была растеряна, – это ничего не сказать. Я была поражена. Разговаривающий гигантский кошак-переросток!!!
«Сама ты кошак-переросток, а я маленький еще!», – насупился кот и слюняво лизнул меня в губы.
– Фу-у-у! – не выдержала я. – Ну и вонючий же ты, братец, – рассмеялась я, утираясь рукавом своей дубленки. И тут меня будто молнией ударило. Я разговариваю с котом… крылатым! Непроизвольно моя ладонь накрыла губы, а глаза ошарашенно округлились.
«Я не кот», – кратко заметили у меня в голове.
– А… кто? – прошептала я, опуская руку.
«Дэйург, так нас называют люди».
Не знаю, как долго я вот так сидела, с круглыми глазами, пялясь на застывшее изваянием животное передо мной. Но все же мне удалось совладать с собой и произнести первое, что пришло в голову.
– А имя у тебя есть? – как-то растерянно спросила я.
Видно было, что дэйург немного смутился от такого вопроса (во всяком случае, я расценила это так), наклонил голову набок и начал пристально меня разглядывать.
«Да… – как-то отрешенно раздалось у меня в голове. – Я скажу тебе свое имя, но ты никогда и никому не откроешь его. Клянись, человек».
Также отстраненно, не в силах оторвать свой взгляд от «малыша», я прошептала: «Клянусь».
«Каа’Лим».
Когда прозвучало имя зверя, мне показалось, что голова вот-вот лопнет от все нарастающей боли, такой эффект оказало на меня его звучание. Обхватив руками виски, я начала заваливаться набок, понимая, что еще чуть-чуть – и потеряю сознание. И вдруг все прекратилось, боль ушла, и я наконец-то смогла сделать глубокий вдох.
– Ч-что это было?
Неужели это сипение – мой голос?
«Ты выжила, человек?»
Ну ничего себе заявочка! Вот и спасай после такого всяких бродячих кошаков!
«Значит, теперь я буду с тобой, такова моя судьба», – как-то глухо отозвался Каа’Лим.
– Э нет, дружочек. – Я, как могла, старалась выровнять сбившееся дыхание и постараться игнорировать тон, с которым говорило это существо, больше подходящий для такого старца, как Орэн. – Мы сейчас найдем твою мать, и ты будешь жить с ней долго и счастливо, ну что-то типа того… – немного смутилась я.
«Ты не хочешь обладать мной?» – как-то растерянно пронеслось у меня в голове.
– Зачем? – искренне удивилась я.
«Ты чиста, человек, и я отправлюсь с тобой, куда бы ты ни пошла».
– Вот уж дудки! Что я родителям скажу или Орэну, когда они увидят тебя?
«Что я твой хранитель, и больше ничего». Это звучало настолько уверенно, что, не найдясь с ответом, я глубоко выдохнула и просто замолчала.
– Как твои крылья, Каа’Лим?
Мне показалось, или зверь немного поморщился от этого вопроса? Должно быть, травмы действительно серьезные, раз такая реакция.
«Не произноси мое имя вслух, человек, – рыкнуло в голове. – Ты поклялась».
– Прости, – неизвестно за что извинилась я, – Если ты не хочешь, я больше никогда не произнесу твоего имени вслух. Так как твои крылья? И вообще, что тут произошло?
В голове вновь зазвучал детский непосредственный голосок, что немало озадачило меня.
«Я упал в пропасть, разумеется, не без посторонней помощи. Но ты еще маленькая, чтобы рассказывать тебе о подробностях моего падения. А что касается крыльев… Ты ведь наверняка знаешь, что у кошки девять жизней».
Это что, Каа’Лим сейчас пошутил?!
«Спасибо тебе, человек», – как-то задумчиво произнес дэйург у меня в голове.
– Меня зовут Мара, и ты можешь говорить мое имя тому, кому посчитаешь нужным. – Я постаралась улыбнуться как можно более доброжелательно, надеясь, что это животное может распознать человеческую мимику.
