скачать книгу бесплатно
«Я что, шепелявлю? Или, может быть, страдаю от мысленного заикания? – а ехидство-то так и прет. – Я сказал, что ты дура», – размеренно повторил Каа’Лим.
– И чем же на этот раз я заслужила столь лестный эпитет? – извлекая из недр шкафа белое легкое платье из какой-то воздушной ткани, вопросила я.
«Ты, глупая женщина, даже не представляешь, как бы на тебя смотрели эти людишки, если даже эльф с трудом взгляд отводит», – заявило мое усатое чудо.
– Теперь уже я начинаю переживать за твое умственное здоровье, – хихикнула я, скидывая с себя ночнушку и аккуратно натягивая платье.
«Женщина, возможно, ты и слабоумна, и, быть может, даже зрение твое тебя подводит, но я-то точно все вижу и понимаю абсолютно правильно и верно».
– Ну и чего же ты там такого разглядеть успел? Поделишься? – старательно расчесывая свои длинные, ниже пояса, бесцветные волосы, ехидно спросила я.
«Они цвета белого серебра», – мысленно поправил меня Каа’Лим.
– Они, – выразительно ткнув себя пальцем в макушку, заявила я, – цвета бесцветия!
«Я не стану повторяться», – обреченно вздохнул кот.
– Вот и помолчи. Я тоже, знаешь ли, не первый день на свете живу и помню, как меня воспринимали люди в Пограничье… Шарахались, словно я чумная какая, несмотря на то, что я прожила с ними бок о бок тринадцать лет. А что будет с неподготовленными зрителями, страшно даже представить, – гневно швырнув расческу на столик, закончила я свой монолог.
«Понимаешь ли, Майэ’раами… то есть, Марами, – быстро поправил себя дэйург, а меня от такого произношения имени невольно передернуло, – не все так, как кажется на первый взгляд. То, как ты воспринимаешь окружающих и их отношение к тебе, не всегда бывает таким, каково оно на самом деле».
– О, я прошу тебя, только не включай мудреца! Только не этим прекрасным солнечным утром! Хочешь, мы пофилософствуем, но вечером, я под это дело засыпаю хорошо.
Если серьезно, то меня просто невероятно смутили его слова. Захотелось на воздух.
– Ты со мной?
«Нет, не люблю водные процедуры без необходимости. И потом, надо бы повара проконтролировать, а то совсем распустился! Зачем, скажи мне, портить мясо овощами?»
Ну, вот и мой любимый Каа’Лим вернулся. Кстати, киска моя теперь доставала мне до пояса в холке, а головой упиралась в подмышку. Так как Каа’Лим наотрез отказался переезжать на пол или в отдельную комнату, мне поменяли кровать, и теперь она занимает добрую половину комнаты, но мне ни тепло, ни холодно от этого. Я как спала у стеночки, так и продолжаю, а остальное пространство давно отвоевано этой наглой усатой мордой.
«Я все слышу», – донеслось до меня, когда я уже направлялась к выходу из поместья.
Выйдя на парковую аллею, ведущую к пруду, где я планировала наконец-то поплавать, я все еще размышляла над нашим с Каа’Лимом разговором. Возможно, я и неправа, как знать, но факты говорят сами за себя. В Пограничье меня недолюбливали, относились либо с презрением, либо снисходительно, но только так и никак иначе. Единственные, кто меня воспринимал такой, какая я есть, – это моя семья и Дирк. Воспоминания о нашем друге вновь кольнули сердце, заставив его болезненно сжаться. Если бы на тот момент рядом с Дирком был такой маг, как Орэн, все могло бы сложиться по-другому. Если бы…
Я так погрузилась в свои размышления и воспоминания о друге, вероятностях, как все могло бы сложиться, что совершенно машинально добралась до места, расшнуровала платье, швырнула его на ветку дерева и начала спускаться в воду. Естественно, я и не подумала о том, что кроме меня здесь еще кто-то может быть, и даже не потрудилась накинуть на себя сверху хотя бы сорочку.
***
Вот уже год прошел с тех пор, как Лиамиэль согласился выплатить свой долг. Когда он только приступил к своим обязанностям, то решил, что неважно, какие мотивы подвигли его на этот шаг. Если эр Каэль дал свое согласие, значит, необходимо выполнить обязательства с полной отдачей. И не только по отношению к девочке. Мальчик тоже получит от него все знания, какие за два года способен перенять человек у эльфийского мастера эркаи’аль##1.
## 1 Эркаи’аль – боевое искусство эльфов.
Сначала Лиам полностью контролировал свое отношение к подросткам, но постепенно начал ловить себя на мысли, что ему нравится обучать их. Ким оказался весьма способным и старательным учеником и относился к эльфу так, как и положено юному эркаи’миэль##2. Казалось, он ловит каждое его слово, каждое движение с таким восторгом, что это в какой-то степени даже льстило Лиаму. Мара же была просто мечтой для любого мастера эльфийского боя. Только вот отношение девушки к самому Лиамиэлю оставалось прохладным и даже немного презрительным. Это задевало эльфа, хотя он и понимал, почему так происходит. Будучи эмпатом, как и большинство эльфов, Лиам улавливал ее эмоции. Да и дэйург периодически разъяснял ему, что творится с ученицей.
## 2 Эркаи’миэль – ученик мастера.
Оказалось, девочка подсознательно чувствует себя оскорбленной и никак не может простить этого эльфу. Подобное заявление слегка озадачило эльфа, ведь такого рода злопамятность нечасто встречается у людей, да и нелюди редко бывают настолько мелочны, чтобы на протяжении многих лет помнить мелкие обиды, хотя и не все. Гномы, например, – весьма злопамятные создания. На это дэйург многозначительно фыркнул и сказал, что если Мара и гном, то уж точно с дефектом. Такой дылдой для гномихи быть просто неприлично. А Лиамиэль понял, что это существо знает куда больше, чем говорит. Но думать над тем, к какой из рас принадлежит девушка, пока было рано. Все особенности проявятся лишь по достижении половозрелости. А пока он будет рядом и постарается помочь, насколько это возможно.
Шло время, и проницательный эльф замечал все физические и моральные изменения своих подопечных. Ким из угловатого подростка превращался в весьма интересного молодого человека. Он заметно возмужал, поменялось и его отношение к сестре. Если раньше парень относился к ней как к сорванцу, то теперь он все больше старался позаботиться о ней. Иногда, во время тренировок Мары с эльфом глаза Кима злобно сверкали в сторону Лиама, как бы предупреждая: «Позволишь себе что-нибудь лишнее – и ты не жилец, приятель». В таких случаях эльф просто посылал Киму успокаивающий импульс, и парень приходил в себя.
Мара же превращалась в настоящую красавицу, даже на предвзятый вкус Лиама. Все, начиная с ее кожи и заканчивая кончиками волос, было совершенным, ее тело становилось нечеловечески изящным и точеным. И когда Лиамиэль брал в руки меч и начинал тренировку с девушкой, то периодически ловил себя на мысли, что не сражается с ней, а рассматривает ее, любуясь тем, как она движется, как ее волосы, словно белое пламя, летят вслед за ней, как гибко и сильно ее тело. Глаза Мары в такие моменты наполнялись серебряными искрами, заточенными в темный ободок радужки. На бледных щеках проступал светло-розовый румянец, а губы, наоборот, становились алыми, будто кровь. Но стоило эльфу поймать себя на подобных сравнениях, как он начинал выкладываться по полной, и девушка в скором времени теряла свое оружие.
Молодой эльф (да-да именно молодой, если перевести на человеческий возраст, то Лиаму было всего двадцать с небольшим лет. Эта раса, как и большинство бессмертных, не только долго жила, но и медленно взрослела. Когда Орэн встретил Лиама, тот выглядел, как пятнадцатилетний пацан и чувствовал себя так же, хотя в летах превосходил мага уже тогда) гнал от себя подобные мысли, считая их лишними и несвоевременными.
Со стороны могло показаться, что эльфы – весьма меланхоличные и апатичные существа, но то была лишь видимость. Эта раса не была порывистой и скоропалительной в решениях, а ценила истинные чувства, стараясь не размениваться на то, что уже завтра потеряет всякое значение.
Этим утром старый маг отправился в Эдэльвайс, прихватив с собой Кима. Пора было оговорить подробности поступления ребят в Межрасовую академию магии. Несмотря на всю экономическую отсталость человеческих земель, именно это место было выбрано для основания академии как нейтральная территория, где представители различных рас могли не только обучаться магии, но и узнавать друг друга непредвзято. Будущие правители, высшая знать и просто магически одаренная молодежь стекались в этот человеческий город со всех концов света. Некоторые проходили обучение здесь не по одному разу, и это считалось нормальным. Учиться можно было по различным направлениям, не только магическим. Так, например, оборотни в совершенстве владели своей магией с рождения и отправлялись в данное учебное заведение не столько учиться управлять своими силами, сколько овладевать тонкостями дипломатии и международного права. Направлений существовало множество, а цель для высших рас была одна – это общение и заведение полезных знакомств, а также усовершенствование уже имеющихся навыков.
Что касается представителей расы людей, то представители высшего сословия свободно могли учиться в Межрасовой академии магии. Но из-за некоторых шагов, предпринятых в прошлом, среди человеческого дворянства уже давным-давно не рождались сильные маги. Из сильных людских магов остались лишь такие, как Орэн и еще несколько десятков столь же «древних» ребят.
И вот теперь появляются никому неизвестные двойняшки, племянники Проклятого мага… Как на это отреагируют в академии, Лиам боялся даже представить. Отношение к Орэну у эльфа за этот год не поменялось, как уже говорилось, эта раса не любила быстрых решений, но вот его ученикам эльф, несмотря ни на что, симпатизировал. И ему очень хотелось, чтобы Мара, то есть, двойняшки поступили учиться. Да он и сам решил пройти обучение вместе с ними. Это решение возникло в его голове в считанные секунды и показалось самым естественным, что может быть.
Проснувшись на рассвете, как раз после отъезда мага и его ученика, Лиамиэль решил воспользоваться свободным утром и отправиться в парк, так напоминающий ему родной лес. Лиам, как и все его сородичи, имел особую связь с природой. Иногда казалось, что его дыхание – это дыхание всего живого вокруг, он чувствовал течение жизни, что заключалась в каждом дереве, травинке, цветке… Люди не понимали, что их окружает целая вселенная, ему же такое осознание было доступно, и это делало каждый день неповторимым.
Так, растворяясь в собственных ощущениях, эльф добрался до пруда. Аккуратно сложив свои вещи в стопку, Лиам разбежался и рыбкой ушел под воду. Сколько времени он провел под водой, эльф не мог сказать. Стараясь отстраниться от всего окружающего, он замедлял биение своего сердца, все больше погружаясь в себя, очищая разум и сознание. Его медовые волосы развевались в потоках воды, а безупречное тело, словно вышедшее из-под руки талантливейшего скульптора, замерло в позе лотоса на дне озера. Воздух был не нужен, он дышал жизнью вокруг, впитывая в себя ощущения мира.
Так было, пока к ощущению всеобщей гармонии не добавилось что-то еще, чуждое… и такое родное. Лиам разомкнул веки, оттолкнулся от дна ногами и с невероятной скоростью устремился вверх. Вынырнув на поверхность, он оказался в каких-то миллиметрах от нее…
Мара замерла с широко распахнутыми глазами, ее белоснежные волосы, намокнув, облепляли шею и небольшую грудь. Губы ее едва приоткрылись, и на них потерялся удивленный вскрик. Лиам смотрел на нее, не находя в себе сил, чтобы отвести взгляд. Ее хрупкие плечи подрагивали. Сам не понимая, что делает, эльф поднял руку и ласково провел большим пальцем по щеке девушки. От этого Мара вновь вздрогнула и сама неосознанно наклонилась навстречу Лиаму. Их губы соприкоснулись, мужчина почувствовал, как к его груди прикасаются ее твердые соски, и от этого застонал.
То, что испытывал в этот момент Лиам, было бы сравнимо с падением древней цивилизации. Невозмутимый, вечно рассудительный эльф терял контроль, понимал, что это неправильно, и от этого приходил в еще больший восторг. Должно быть, подобное чувствуют люди, хотя нет, у людей все слишком дешево, а его эмоции сейчас были бесценны. На протяжении всех веков, которые для эльфа были такими же, как годы для людей, Лиам не испытывал такого пожара внутри. Ее мягкие теплые губы, так неумело двигающиеся вместе с его, рождали в душе даже не страсть, а что-то большее… Для него новое и непонятное. Руки девушки осторожно накрыли его плечи, а Лиам жестко притянул ее за талию к себе. Ту жажду, что была в нем столько лет и которую не могла удовлетворить даже самая искусная любовница в мире, обуздала эта девочка просто тем, что обняла его сейчас.
Но все же за плечами эльфа были не только годы, но и осознание собственной ответственности. Кто бы знал, каких трудов ему стоило сейчас сделать вдох и отстраниться от Мары. Девушка, тяжело дыша, распахнула глаза, похоже, начиная осознавать то, что сейчас произошло. Щеки залило алой краской, и Мара попыталась вырваться из объятий эльфа.
– Нет, нет, – как можно спокойнее и ласковее заговорил Лиам. – Все хорошо, нам нечего стыдиться. Но сейчас рано для тебя… для нас, – тщательно подбирая слова, продолжал эльф. – Не бойся, хорошо?
– Я… – выдохнула девушка. – Мне так стыдно…
– Тебе нечего стыдиться, прошу тебя, перестань. – Лиам не удержался и вновь провел своей ладонью по щеке девушки. От его прикосновения Мара вновь вздрогнула и покраснела, кажется, еще больше, а потом наклонилась и положила свою голову на плечо эльфу. От этого прикосновения вздрогнул уже он. Было так приятно ощущать ее хрупкую фигурку в своих объятиях. Стоило подумать об этом, как пожар в его груди и внизу живота, только обузданный, начал разгораться с новой силой.
– Не бойся, я все понимаю. Я сделаю все, чтобы ты не чувствовала неловкости за этот поцелуй, поверь, – насколько мог судить эльф, именно это должно было волновать девушку.
– Я не этого боюсь, а того, что захочу поцеловать тебя еще, – сказала скорее для себя девушка куда-то в плечо Лиама, надеясь, что эльф не услышит. Но, конечно же, Лиам услышал и улыбнулся. Пусть не сейчас… Пусть потом… Но когда они оба станут студентами, у эльфа будет шанс…
– Давай я выйду первым и отвернусь, – нехотя предложил эльф. Осознание того, что надо разомкнуть их объятья, приносило почти физическую боль.
– Я… а может, постоим так еще немножко, – робко предложила Мара. Эльф на это лишь широко улыбнулся, продолжая поглаживать спину девушки, шепча ей на ухо ласковые слова. Мара же выводила пальцами на спине эльфа замысловатые узоры, боясь даже вздохнуть, чтобы не нарушить то волшебство, что обретало жизнь в ее сердце.
Они стояли так долго, и лишь когда оба начали дрожать от холода, Лиам вышел из воды и оделся. Подождав, пока Мара тоже будет готова, эльф протянул ей руку. Девушка, пряча счастливую улыбку в уголках губ, приняла ее. Не сказав ни слова, они, держась за руки и пытаясь запомнить тепло, что исходит от этих прикосновений, проделали обратный путь к поместью. Лиам проводил девушку до комнаты, а возле двери развернул Мару лицом к себе и просто сказал:
– Не мучь себя мыслями о том, что произошло. Время для нас еще придет, но не сейчас.
Не удержавшись, он поцеловал девушку в лоб и, отпустив ее руку, отправился к себе, так и не обернувшись. И не увидел слезу, что медленно сползала по ее щеке.
***
Бывают моменты, которые разрывают жизнь на две части, деля ее на прошлое и будущее. Тот миг, когда Дирк рассказал нам об Орэне, был первым, когда моя жизнь кардинально изменилась. Когда Орэн забрал нас из дома, это произошло во второй раз. А когда Лиам поцеловал меня… я поняла, что жизнь моя приняла какое-то новое направление. Словно весенний горный ручеек, что так долго искал свою единственную реку, наконец-то попал в нужное русло. Так это было странно – не враждовать с ним, не держать удар под давлением его меча, а просто ощущать тепло его тела под кончиками пальцев. Казалось таким естественным, что его губы просто целуют мои, даруя ласку. В сердце поселилось какое-то новое, до того неведомое мне чувство.
Я смотрела ему вслед, стоя практически на пороге своей комнаты, и понимала, что многое сегодня изменилось для меня. Позже я называла этот момент переломным. Мое детство уходило шаг в шаг с эльфом. Я стала девушкой, и я впервые влюбилась.
Скорее всего, Лиам, завтра на тренировке или уже сегодня, за ужином, и виду не подаст, что что-то не так, и наверняка как обычно нацепит на себя свою любимую маску легкого отчуждения. Для себя я тоже решила, что буду хранить это светлое чувство в сердце очень бережно, столько, сколько смогу. А лучше всего действительно не думать, не вспоминать, отстраниться… Только как это сделать?
«Ты знаешь, какой на самом деле сегодня день?» – раздалось из комнаты знакомое урчанье.
– Ну? – как-то отстраненно, все еще пребывая в своих мыслях, поинтересовалась я.
«Этого дня я ждал и боялся со времени нашей встречи. А знаешь, почему?» – как-то совсем уж апатично поинтересовались у меня.
– Да говори уже, – сколько можно тянуть кота за… мм… хвост?!
«Ты втрескалась! Ты втюрилась!!! Втюхалась по самые уши! – загромыхало у меня в голове. – А как же я? Ты обо мне подумала?! Думаешь, мне своих мыслей мало, а теперь еще весь этот твой сопливый бред слушать и днем, и ночью, и даже в обед! Я этого не вынесу! Ах, Лиам, как он посмотрел на меня! Ах, какие у него губы, как лепестки роз! Ах, он само совершенство! Еще тысячу таких вот «ах» – и я сойду с ума!»
«Так не слушай, я не против», – мысленно огрызнулась я, чтобы не кричать на весь коридор.
«Если б я мог, если б я только мог», – как-то совсем обреченно произнесла моя киска.
«Но, ведь ты умеешь закрываться от Орэна и других, я знаю».
«От них – да, но не от тебя».
Кажется, мой котенок совсем приуныл.
– Как так? – уже вслух спросила я.
«Мара, – в дверной проем просунулась голова моего мохнатого товарища. – Я объясню тебе, но ты не просто пообещаешь, ты поклянешься, что не станешь задавать вопросов. Еще не время».
– Что ж, ты меня заинтриговал, пойдем в комнату, что ли, а то я как-то притомилась.
Что-то типа «пф-ф-ф» было мне ответом.
Когда я улеглась на кровать, моя киска залезла сверху и опустила свою огромную пушистую голову на мой живот. Дышать сразу стало тяжелее.
«Знаешь, тогда, в ущелье… Я ведь должен был умереть», – уже спокойным голосом заговорил Каа’Лим.
– Прости, что? – не совсем осознавая, к чему клонит дэйург, спросила я.
«Да, девочка, умереть, несмотря на то, что ты вытащила меня из пропасти. Смерть моя стояла уже на пороге. Я знал это и был готов, если к такому вообще можно подготовиться… – Каа’Лим сделал глубокий вдох, отчего мой живот обожгло горячее дыхание, и продолжил: – Что ты знаешь о моей расе?»
Он не сказал «виде», так как эти создания считались одной из мудрейших рас моего мира среди разумных и уж точно не относились к животным. Вот, наверное, и все, что я потрудилась узнать за это время. Стало немного стыдно за свое невежество.
«Ну, от тебя я большего и не ожидал. Живешь в своем мирке, как курица на насесте, никого больше не замечаешь», – в своей излюбленной манере заворчало это несносное создание. А вот я решила обидеться! То же мне, мудрейший!
«Ладно, не дуйся, – первым вывесил белый флаг дэйург. – Пожалуй, я буду милостив и немного помогу тебе окунуться в историю высших рас. Заметь: не перворожденных, а высших. Разница, поверь мне, есть».
– Ну, лично для меня особой нет, людей, как я понимаю, вообще за отбросы считают.
«Так было не всегда, Мара. Не так давно человечество процветало, людей уважали и даже завидовали им».
– Что? Как, великая богиня, можно завидовать созданиям, которые все время болеют, рано умирают, грызутся друг с другом, да еще и, ко всему прочему, не успевают стать подростками, как уже начинают превращаться в сморщенные овощи! – недоумевала я.
«У людей есть искра, они живут эмоциями. Поверь, для тех из нас, кому недоступны чувства, это действительно причина для зависти. Да еще, ко всему прочему, люди могут возвращаться из-за Грани…»
– Грани? – это слово, что-то всколыхнуло в груди.
«Все мы после смерти отправляемся за Грань. И вернуться оттуда могут лишь люди, пусть даже при этом они и обретают новую жизнь, тело, семью. А такие, как мы, растворяемся там, наверное… Точно тебе смогут ответить на этот вопрос лишь хранители Грани, демоны».
– Демоны, – что-то мне как-то совсем поплохело. Какие, к шертовой бабушке, демоны?!
Едва выровняв дыхание, я робко спросила:
– Они существуют?
Ответом мне было громогласное кошачье «ха-ха».
«Мара, ты меня поражаешь! Конечно существуют! Нормальные ребята, кстати! Правда, живут закрыто, к себе особо никого не пускают, общаясь лишь с драконами и с нами, ну, с дэйургами, то есть», – не без особой гордости закончил Каа’Лим.
– А остальным почему нельзя?
«Потому, дорогая моя, что эта раса держит нейтралитет и в основном выступает в роли судей или третьей стороны во всякого рода межрасовых конфликтах. Если демоны начнут вмешиваться и использовать свою силу, боюсь, даже драконов не останется».
– Почему? Они так сильны? – с содроганием сердца вопрошала я.
«Они хранители Грани, что тут непонятного? У каждого демона свой дар, но всех их объединяет одно – Грань, а это для большинства, моя милая, смерть. Поэтому мир не трогает их и их дом, Кайрус, а они, в свою очередь, не давят на нас. Лишь следят за порядком, правда, последнее время с этим возникли проблемы…»
– Какие проблемы?
«Шестнадцать с лишним лет назад Кайрус потерял своего последнего истинного правителя, – как-то уж совсем печально вздохнул Каа’Лим. – Кстати, именно его могилу я и искал в тот день, когда так глупо попался…»
– Что значит попался? Кто на тебя напал? – приподнявшись на локтях, я с тревогой посмотрела на своего друга.
«Ох, милая моя, это такая длинная история, боюсь, тебе еще рано вникать в ее подробности. Лишь одно тебе могу пообещать: однажды я тебе все расскажу. А пока давай без лишних деталей. Так вот, на меня напали, и я умирал, чувствовал, что это точно конец, пока не ощутил твое присутствие и не позвал».
– Но ты звал маму! – вдруг вспомнила я.
Кот приподнял морду, заглянул мне в глаза и… подмигнул!
«Материнский инстинкт развит у всех женщин, которым уже исполнилось шесть», – выдало это крылатое недоразумение.
– Ты… ты… – не знаю, почему, но мне стало обидно, – гад!
«Да брось. А ты бы стала помогать такой зверюге, как я, не будь ты уверена, что я дитя, которое страдает и ждет, что мама его спасет?»
– Ну, тут ты прав. Чего отпираться, видок у тебя тот еще, – решила я немного подразнить свою кису, не все же ему надо мной потешаться.
«Это намек?» – притворно грозным тоном спросил Каа’Лим, обнажая свои длиннющие белоснежные клыки.
– Нет, нет, что ты, как я могу? – изобразив полное раскаяние, я в притворном жесте вскинула руки к груди.
