скачать книгу бесплатно
Последняя
Александра Веен
Она колдунья недоучка со шрамом на лице. Он несгибаемый охотник за магами вне закона. Её время истекает. У него в запасе годы и пустота утраты в душе. Оба стараются не унывать, у обоих наготове сарказм и хлесткое словцо. Их путь нелегок: сквозь осень и дожди, по кромке ненависти и любви, вдвоём и порознь. Впереди – тайны минувшего, приключения, неожиданные знакомства и древнее волшебство.
Дорога сквозь ненастье, дорога к себе, к дружбе и любви.
Александра Веен
Последняя
Корректор Александра Приданникова
Иллюстратор Александра Веен
Глава 1. Пути сходятся
Ветер гнал тучи на северо?восток. Ненастье миновало тихий, дремотно?скучный городок Заречье, почти не потревожив его. Робкий дождик пошуршал ночью в окрестных перелесках, немного побрызгал на черепичные крыши – и только. Никаких вам молний, никаких раскатов грома. Но Э?рсиль очнулась будто от грозового рокота.
– Проклятье! – выдохнула она.
Вскочила с постели, накинула стеганое одеяло поверх сорочки и бросилась на улицу.
Одноэтажный домишко, что снимала Эрсиль, стоял на самой окраине, поэтому с заднего двора открывался широкий обзор на поля – уже перепаханные и угрюмые.
Эрсиль долго смотрела вслед умчавшейся буре и пыталась различить хоть что?то в беспокойной тьме, окутавшей полноводную реку Морбэ?й. В ушах стучала кровь, сердце разрывалось на куски. Эрсиль сгорбилась возле низкой каменной ограды и прижала ладони к груди.
– Значит, вернулся, – хрипло сказала она.
А чему тут, собственно, удивляться? С августа он проникал в ее сны все чаще, с августа Эрсиль не находила себе места. Она старательно замыкалась – в надежде, что ее не затронет, обойдется. И вот не обошлось. Теперь ей нужно выбирать.
Эрсиль подковыляла к скамейке, тяжело опустилась на нее. Боль помаленьку утихала. Да, за год Эрсиль совсем отвыкла, а он появился так близко. Скорее всего, переправился по Зареченскому мосту и двинулся в столицу.
Над головой Эрсиль шумели дряхлые яблоневые деревья, с ними спорил куст жимолости, что рос неподалеку. Заполонившая грядки душица пропитала сад густым и в то же время острым запахом. Эрсиль нагнулась, сломила пару жестких стебельков, размяла пальцами. Ей полегчало, и решение созрело. Где бы еще раздобыть чуточку смелости?
Наконец Эрсиль поднялась и зашагала к покосившемуся крыльцу. Вдруг смутно белевшую впереди стену, разделенную черными столбами опор, заслонила тень. Заслонила и вмиг исчезла. Эрсиль застыла. Померещилось? А если нет, то что? Во мраке всякая тень – вылитое чудище.
В спальной Эрсиль зажгла масляную лампу. Выволокла из?под кровати мешок с четырьмя вшитыми ремнями и заглянула внутрь.
– Здравствуй, отрепье, – пробормотала она, вытягивая измятые холщовые штаны и дырявую шаль.
К рассвету все было готово. Мешок увязан аккуратным тючком, в сумке – мятные леденцы, толстый кошелек, неплохая карта Северных Земель и грамоты с печатями шести графств, чтобы беспрепятственно путешествовать по Онсельвальту. За эти бумаги у Эрсиль некогда затребовали баснословную сумму, и не особенно они ей понадобились.
Сундук с книгами и большинством нарядов Эрсиль отнесла в подпол, а сама облачилась в добротное серое платье. Оно старило ее и полнило, с тем умыслом и приобреталось.
Скрутив темно?русые волосы в пучок и нахлобучив полинялую шляпку с плотной вуалью, Эрсиль поспешила к господину Ба?топу, хозяину дома. После длительного ожидания – господин Батоп изволил кушать, – Эрсиль пригласили в рабочий кабинет. Она разъяснила, что сестра покойного мужа зовет ее погостить, возвратила ключи и даже не заикнулась о деньгах. Господин Батоп выслушал ее с доверчивой улыбкой, разложив прелестной бархатистости щеки по плечам, и тоже не заикнулся о деньгах. А зачем ему? Уж коли он дерет втридорога за лачугу Эрсиль, разве упомянет он первым о месячной переплате? Как бы не так! Впрочем, Эрсиль не обижалась, господин Батоп был ей удобен. Сам нечист на руку, он редко задавал вопросы и держал язык за зубами. Чего не водилось за его женушкой.
Эрсиль замешкалась у дверей, а в столовой разгорался обмен мнениями, отзвуки которого долетали до прихожей.
– Вдовушка?то наша сбега?ет неведомо куда! А и скатертью дорожка! – восклицала госпожа Батоп.
– Да, шкатертью! – шамкала почтенная родительница господина Батопа.
– Нам же лучше. А то страху натерпелись!
– Это ж почему?
– Вы никак опять подзабыли, страдалица моя? Ну да я повторю, мне нетрудно. – И госпожа Батоп с удовольствием повторила: – Я так разумею, вдовушка наша сама себя вдовою сделала. Лицо ее видели? Это муж ее украсил – он был горазд бутылочку опорожнить. А она осерчала и кочергой его, кочергой!.. Потом из А?берноуфа улепетнула к нам: граница рядом. Все средства его прикарманила и живет припеваючи!
– Батюшки, страсти какие!
Эрсиль искренне согласилась с почтенной родительницей господина Батопа – страсти нешуточные! Ладно, что из Аберноуфа, определили по смягченному выговору, но откуда взялось «кочергой, кочергой»?
– До чего ж приятные люди, – буркнула Эрсиль и еще подумала, что госпожа Батоп не очень?то в ней и ошиблась.
Эрсиль не медлила и в четверть десятого покупала билет на чистенькой, недавно отстроенной железнодорожной станции. Доехала сначала до И?оля, затем до столицы Йор?Вейнс. Там она поняла, что опоздала.
Вечером Эрсиль навестила одну лавчонку – якобы барахольщика. Ею владел бабушкин знакомый. Он не отказывался получить несколько самоцветных камушков за полцены. Где?то отсы?пали бы вдвое против этого. И где?то поинтересовались бы, откуда у небогато одетой барышни неиссякаемый запас опалов, искусно ограненных топазов, аметистов и сапфиров…
Эрсиль переночевала в гостинице у вокзала и продолжила дышать паровозным дымом и трястись в дребезжащих вагонах. Отступать сразу она не желала.
* * *
Утром восемнадцатого сентября Эрсиль сосредоточенно изучала карту, сидя в поезде. Он вот?вот должен был отправиться из Гри?для на север.
Тем же утром за девяносто с лишним миль от Гридля матушка Ворку?ра подстерегала констебля. Он вот?вот должен был отправиться в трактир «Барашек Ту?кби» и угодить прямиком ей в когти.
Следует заметить, что Тукби – это захолустная деревенька южного удела графства Э?льсул. Она окружена дремучими лесами, и вы с чистой совестью можете именовать ее медвежьим углом. Если в такую глухомань забредает чужеземец, вниманием его не обделят. И тогда, не сомневайтесь, на диво зоркими и любопытными окажутся подслеповатые дамы весьма преклонного возраста.
С чем пожаловал седой Мо?риш – тот самый чужеземец, не догадывался никто. В потрепанной широкополой шляпе он завалился на постоялый двор пасмурным осенним днем, славно подкрепился и снял комнату.
– И что, ответьте вы мне, нужно здесь этому шлендырю? – подзуживала своих подруг матушка Воркура, отличавшаяся деятельной натурой. – Он у нас в церкви и не мелькнул, нечестивец! Хлебнем с ним лиха, нагорюемся!
Не напрасно обитатели Тукби величали матушку меж собой Воркуро?нихой. Такой бойкой старушки еще надо было поискать. Матушка караулила чужеземца с завидным пылом, и ее не заботило, что сама она при этом трижды пропустила обедню. А уж когда на Тэ?рлинской дороге ограбили и покалечили местного торговца Но?ттэра, смекалка Воркуронихи заработала вовсю. Какой тут простор для нее открылся! И она не поленилась одарить собственной мудростью констебля.
– Каждый божий день шастал прохиндей по улицам! – втолковывала матушка Воркура, уцепив молоденького блюстителя порядка за пуговицу мундира и притягивая его к себе все ближе и ближе. – Тряс повсюду жидкой бороденкой. Потом шмыг в ельник – и нету! Объявлялся поздно – от порушенной лесопильни… А глаз?то у него, глаз, а?! Дурной, тяжелый! Колдун, доподлинно колдун! Он Ноттера и обтяпал: кроме него некому…
– Освободите меня, любезная! – хмурился констебль. – Вы обвиняете путешественника в лета?х, который уже покинул Тукби. Но его нет в описании господина Ноттера. Беззаконие учинили трое налетчиков.
– Да мало ли что наплел этот пентюх Нави?лька! – взвилась матушка, но хватку свою ослабила.
Констебль облегченно разогнул спину и на всякий случай попятился.
– А коли превратился наш хмырь в кого и напал? Ему что? Он же как пить дать колдун!
– Ох уж мне эти суеверия, – проворчал констебль и повысил голос: – Вы не волнуйтесь, уважаемая, мы быстро до сути докопаемся. С почтовой каретой бумаги в Тэ?рлин отошлем, эсквайр уполномочил…
Засим юный констебль развернулся на каблуках и поспешил к трактиру – завтракать. Воркурониха осуждающе покачала головой в новеньком парадно?выходном чепце и засеменила к приятельницам, толпившимся в сторонке.
– Лопух! – бросила матушка жаждущим известий ровесницам. – Проку от него… Пальцем о палец не ударит!
– Ах, ах! – всполошились те. – И что же?
– А ничего же! Подождем, когда о?нсельвальтские Охотники пронюхают! Они?то колдуна скрутят!..
– Ну?ну, дорогая моя, насчет колдуна я не уверена, – возразила худенькая женщина, опираясь на суковатую палку. – Господин он диковинный, нет спору, но…
– Попомни мои слова, милая А?ргарет, ведьмарь он и никто иной! Я его мигом раскусила, на один зубок!
Кумушки с намеком переглянулись – мол, совсем Воркурониха плохая стала, всюду ей чудеса да волшебственники грезятся! – после чего они посудачили немного и разошлись по домам. А между тем матушка Воркура была недалека от истины.
Через неделю с небольшим в том убедился некий Боб?Ломоть, дородный хозяин таверны «Клюка». Хотя он?то и знать не знал о подозрениях матушки.
* * *
Итак, у Боба выдалась та еще ночка. За окном ливень, темнотища, а в его жалкую харчевню нагрянула целая компания негодяйского вида. И все бы ладно, с шайкой он был накоротке, но куда подевался их запевала, Шейн?
Недавно поползли слухи, дескать, завелись в здешних краях разбойники. Трактирщик понимал, что завестись они не могли, поскольку не выводились. Только вот Джо?Добряк с ним даже не поздоровался, другие тоже все равно что онемели. Протопали вглубь сумрачного зала и обосновались за двумя длинными столами, по левую руку от лестницы.
Пока было тихо. Бандиты взяли солонины, колбасок, браги, эля и мирно все это потребляли. Но хозяин чуял подвох. Он усердно тер стойку засаленной тряпкой и старался не смотреть на тощего старика в широкополой шляпе. А тот, как назло, точно приковывал все внимание к себе.
– Эй, Боб! – повозившись на хромом табурете, окликнул хозяина Бородач. – Пива подбавь, и притащи своей перцовки, что ли!
Ломоть кивнул и собрался нырнуть в кухоньку за горячительным… Тут наружная дверь заскрипела. Из черноты шагнул рослый мужчина, прячущий лицо под отсырелым капюшоном.
– Принесла ж нелегкая! – сдвинул рыжие брови трактирщик.
Он вынимал припасы из кладовой, а к нему протиснулся Джо?Добряк.
– Пошевеливайся, Боб, – просипел Джо. – Мориш проволочек не терпит. И не шельмуй, выставляй лучшую снедь и пойло.
– А где Шейн?то? – спросил Боб.
Джо чиркнул ногтем по горлу. На его бугристой физиономии отразился страх.
– Теперь Мориш у нас командует, – пояснил он.
– Ох, быть беде, быть беде… – запирая ларь, причитал хозяин «Клюки».
Возвратившись, он обнаружил, что человек в кожаном плаще с капюшоном уселся на лавку возле самого входа, а господа лиходеи его как бы не замечают. Обслужив своих первоочередных гостей, трактирщик приблизился к чужаку.
– Чего желаете? – Хозяин угрюмо покосился на лужу, натекшую с одежды посетителя.
– Ужин и комнату, – сухо ответил тот, не поднимая головы.
– Комнат не предлагаю.
– Мне предложишь.
Боб надулся, но предпочел не спорить.
– Луковый суп или баранину? – пропыхтел он.
– Все.
– Все так все…
Спустя полчаса мужчина неторопливо ел горячую похлебку, а братия в дальнем углу расшумелась. Молодцы успели изрядно нахлестаться, и Боб заключил, что оно не от хорошей жизни.
Бородач хвастался перед соседом обожаемыми пистолетами, четверо играли в кости, прочие шутили, жевали, пили. То и дело кто?нибудь из этой своры заказывал сидра, ревеневки, грога, копченостей, маринованных огурчиков… Полнотелый трактирщик весь упрел, мотаясь в погреб и обратно.
Тем временем старый Мориш глотнул из глиняной кружки пива и поморщился – пиво дрянное. И местечко дрянное, а Моришу срочно понадобилось развеяться. Последний месяц он упорно искал тайник. Да еще горе?бандиты путались под ногами – жалкое отребье, он вынужден якшаться с ними. И дернул их бес устроить логово в развалинах особняка! Но ерунда, ерунда… скоро он заполучит второй «Тихослов Ха?рольда», заодно поднакопит деньжат, используя грабителей, и тогда уже избавится от них.
Откинувшись на деревянную спинку кресла, Мориш внезапно увидел в окне светлое размытое пятно. Кто?то подсматривал за ними с улицы. Мориш улыбнулся – развлечение. На ловца и зверь бежит!
Опустив веки, старик прошептал заклинание. В тот же миг сквозь перестук дождя прорезался леденящий душу вой. Пятно за стеклом исчезло. Довольный собой Мориш потянулся, а Джо?Добряк с суеверным ужасом отпрянул от него – и немедленно поплатился за это: шею Джо будто бы сдавило толстой веревкой. Еще немного, и он потерял бы сознание, но вдруг наваждение схлынуло. Боясь взглянуть на колдуна, Джо украдкой откашлялся. Разбойники продолжали веселиться.
Трактирщик, который улучил минутку и притулился за стойкой отдохнуть, примерз к табурету. Волки? В сентябре? И это рядом с городом! Что творится?то, ради всего святого?! А человек в капюшоне имел некое понятие о том, что творится, и спокойно принялся за баранину. Он не обманулся, он пришел туда, куда ему требовалось.
Когда дверь «Клюки» распахнулась снова, разнесчастный трактирщик едва оправился от жуткого воя и мечтал, чтобы все его гости растаяли в ночи. А свеженький гость тут как тут!
– И не спится же люду! – выругался себе под нос хозяин. – Лезут откуда?то и лезут…
На сей раз обветшалую таверну почтил своим прибытием странствующий менестрель. Он сам так и заявил прямо с порога:
– Я странствующий менестрель!
Все расхохотались.
– А я граф Дуну?мский! – рыкнул Бородач и со всего маху саданул кулачищем по столу.
– А я лорд Пинкащаотвешу! – подхватил другой.
– А я Тодди, – присовокупил румяный сбитень в кожаной рубахе. Этот без году неделя бандит из деревенских подался на вольные хлеба недавно.
Гогот оборвался – лишь затем, чтобы сотрясти хлипкие стены таверны оглушительными раскатами.
– Не перевелись еще дурни на земле, – проскрипел Мориш, и попробуй разбери, кого он посчитал дурнем: музыканта, недотепистого здоровяка или же обоих.
– Я менестрель, – нетвердо повторил юноша.
– Ну что же, коли ты истинный менестрель, – оскалился Мориш, – тогда располагайся и позабавь нас. Накормлю щедро.
Гордо выступив на середину зала, паренек взъерошил мокрые волосы. Он был такой же потрепанный, как чехол его лютни. Обшарпанная куртка пестрела заплатами, голодные глаза с вызовом смотрели на присутствующих, а бледные впалые щеки делали его похожим на обедневшего дворянчика.
– Молчать! – рявкнул Мориш на разгалдевшихся прихвостней. – Хозяин, приветь?ка нашего артиста.
Трактирщик очнулся. Выдвинул стул и заодно поленьев в камин подбросил – разогнать черноту по углам.
Мориш с ленцой раскуривал пеньковую трубку. Музыкант бренчал, налаживая инструмент. А человек в капюшоне подманил к себе Боба и жестом велел занять скамью напротив. Хозяин подчинился, враждебно щурясь на посетителя.
