скачать книгу бесплатно
Седой испортил ей лицо при первой же встрече. В пригороде У?кселлоу Эрсиль подкралась к нему со спины и прыгнула, не очень?то зная, куда втыкать стилет. Несложно догадаться, чем все завершилось. Седой с разворота полоснул, Эрсиль пригнулась, но это ее не спасло. Вспышка, боль, кровь… Его ошеломленный и даже испуганный взгляд. Темнота. С тех пор пролетело два с половиной года.
– Твоя вина. – Седой безучастно посмотрел на Эрсиль. – Зачем тебе моя смерть?
– Я не спорю, вина моя, – покаянно согласилась Эрсиль. – Во всем, что случается с людьми, виноваты они сами.
– Понятно, каши с тобой не сваришь, – обронил Седой.
– Боюсь, что так. Готовить не люблю, увы.
Седой столь внезапно ринулся в лес, утаскивая за собой Эрсиль, что она чуть не вывихнула лодыжку, угодив в размытую колею. «Ну все, доигралась, порешит. Вон и клинок вынимает», – заключила Эрсиль. Убить Седого или погибнуть самой – для нее почти не было разницы.
Опасения Эрсиль не подтвердились. Вместо того чтобы швырнуть ее на обочину и пригвоздить к земле, как букашку, Седой засел в кустах черемухи. Поднес палец к губам и устрашающе зыркнул на Эрсиль. Она намеревалась завопить – из вредности, но Седой благоразумно зажал ей рот ладонью. Обрадовавшись редкостной удаче, Эрсиль хорошенько его куснула и заработала добрую оплеуху.
Над ними тем временем сомкнулась тишина – непроницаемая, вязкая. Словно на тысячу миль вокруг нет никого живого. Однако всего через минуту Эрсиль заслышала слабое перестукивание и отпраздновала это событие, повторно укусив Седого. Он не дрогнул, стерпев ее выходку. А потом Эрсиль не до выходок стало: из молочной пелены вынырнуло создание, при виде которого волосы на затылке шевелились.
Тело существа могло бы принадлежать невообразимо крупному мужчине, но голова… Вряд ли у какого?либо оленя имелась такая огромная черная морда с налитыми багрянцем раскосыми глазами. А рога! Широкие, заостренные по кромке. Нарочно их затачивали, что ли?
Сам нелюдь передвигался бесшумно. Едва уловимое шуршание и потрескивание издавала матерчатая накидка, унизанная берестяными амулетами, птичьими косточками, перьями, каменными бусинами. Помимо нее на гиганте были кожаные штаны и высокие сапоги. Мохнатую грудь ничто не прикрывало.
Втягивая ноздрями сырой воздух, монстр отклонялся то вправо, то влево. В руке его покачивалось увесистое копье, и Эрсиль вдруг подумалось, что он за компанию с Седым ограбил лавку старинного оружия… А если без шуток, Эрсиль искренне посочувствовала укушенному врагу: отпрянь он, вскрикни, и жуткий человекоолень обнаружил бы их.
– Надо сойти с дороги, – прошептал Седой.
Эрсиль не шелохнулась: перед ее мысленным взором все еще плыл рогатый воин.
– Да поднимешься ты или нет?! – ожесточенно зашипел Седой.
Поскольку это не подействовало, он вздернул Эрсиль за шиворот.
– Ну же! Заснула?!
– Кто он? – вымолвила Эрсиль.
– Позже, – оборвал Седой и поволок ее в чащу.
Пока пробирались сквозь бурелом, утекло немало времени. Туман понемногу рассеивался, и Эрсиль посчитала, что близится полдень – в сумрачных дебрях точнее не определишь. Под ногами пружинил напитанный влагой мох, колючие сероватые ветки когтили одежду, путь преграждали накренившиеся стволы, разрисованные кольцами голубоватых и рыжих лишайников.
Эрсиль утомилась и понуро ковыляла. Приметив это, Седой помедлил.
– Я бы распрощался с тобой сейчас, но бросать нежных барышень на потребу чудищам не в моих правилах. Впрочем, ради тебя правила не грех и поменять, – усмехнулся он.
– Зубоскалишь, – пропыхтела Эрсиль, оскальзываясь на услужливо подвернувшейся кочке. – Не по твою ли душу зверушка наведывалась?
– По мою, по мою. Вы на па?ру за мной гоняетесь.
Эрсиль осеклась: и это следовало за ней по пятам давешней ночью? Свести знакомство с виверном и то было бы предпочтительнее.
– Как?то ты сбледнула, подруга. Нужно тебе на привал.
Манеры Седого не пришлись Эрсиль по нраву – что это за панибратство такое? – но на воспитательные беседы не хватало сил.
Вскоре отыскалась полянка, возникшая благодаря вывороченному с корнями дереву. Почти вся она заросла брусникой, а по краям – заячьей капустой, посередине трепетали пурпурными листиками чахлые бересклеты.
– Ты – жди меня, – велел Седой. – Я кое?что проверю, затем – в О?лкер и назад…
– Все же поменял свои правила, да? – спросила Эрсиль. – Распутай меня тогда, а то чудище загрызет.
– Никого чудище не тронет. Распутаешься сама, у тебя припрятан резак, – объявил Седой и был таков.
– Гад, – просипела Эрсиль, не без основания полагая, что врагу прискучило с ней возиться, и он, не мудрствуя, улизнул. Авось оно и к лучшему!
Присев возле рухнувшей ели, Эрсиль постаралась выудить из?за голенища охотничий нож: он уже изрядно натер ей щиколотку. Выяснилось, что избавиться от обуви проще, чем ковыряться в ней обмотанными пальцами. Эрсиль попыталась зажать черен коленями, но ей мешало все: перекрученный плащ, сумки, болтавшиеся по бокам…
– Да пропади оно пропадом! – вспылила Эрсиль.
Стряхнув с себя тюк, она вдела ступню обратно в сапог и устроилась поудобнее. Ночью Эрсиль подремала всего ничего, Седой теперь сбежал, и что ей терять? Вот только страшилище неподалеку прогуливается. А пускай сделает милость и съест ее, не разбудив!..
Страшилище на Эрсиль не польстилось. Она очнулась вечером, и все части ее тела были целы – не отъедены, не пожеваны. Зато польстился заяц – на лужайку. Облезлый, длинноухий, он прыгал туда?сюда и уплетал сочную кислицу, приняв Эрсиль за бугор, не способный причинить вреда его драгоценному здоровьицу. Эрсиль развеяла это заблуждение, с кряхтением выпрямившись. Заяц подскочил и мгновенно растаял в зеленоватых тенях.
Быстро смеркалось. Прогалина светлела крошечным пятнышком, что сохранилось посреди тревожного мглистого царства. Где?то в стороне шумно взлетела сойка, заухала сова. Эрсиль поерзала, с трудом двигая закоченевшими руками. Подползла к ножу, вдавила его в землю и начала пилить веревки.
Не сказать, что Эрсиль хорошо отдохнула. Ее куртка отсырела, горло саднило, а желудок, судя по ощущениям, ссохся и прилип к ребрам. Воспользоваться магией Эрсиль не могла. Произнести заклинание – пожалуйста. И что толку, когда направить его нельзя?
Вспоров один из многочисленных узлов, Эрсиль подняла глаза и наткнулась на пристальный взгляд Седого. Он наблюдал за ней, прислонившись к сосне.
– Ты еще здесь? – полюбопытствовал он.
– А сам не видишь? – скривилась Эрсиль, оцарапав ладонь о зазубрину.
Седой шагнул вперед и скинул нагруженную торбу.
– Запасся провиантом, – известил он.
– И что, орден хочешь?
– На тебя тоже купил.
– Спасибо, благодетель, – съязвила Эрсиль. – До крышки гроба буду тебе обязана! Особенно если развяжешь меня.
– Как же ты в прошлый раз выкрутилась с подобной сноровкой? – Седой вынул кинжал и склонился над Эрсиль.
– Егерь освободил, – процедила она. – Тьфу! Постригся бы, что ли! Всюду твои волосы!
– Так нечего ртом мух ловить…
Пока Эрсиль разминала окостеневшие запястья и ругалась вполголоса, Седой насобирал хвороста и свалил его кучей подле нее. Поджечь решил, догадалась Эрсиль. Взяв из котомки гребешок, она побрела прочь.
– Куда снарядилась? – поинтересовался Седой, бережно снимая дерн, чтобы подготовить ямку для костра.
– Нос припудрить, – фыркнула Эрсиль.
– Ну?ну, – ухмыльнулся Седой. – Не заплутай.
Юго?восточные чащобы графства Эльсул вместила в себя обширная низина, что простиралась от самого Шетэ?льнского озера. Даже в засушливое лето тут без числа было стариц[1 - Старица – старое русло реки, полностью или частично отделившееся. Часто заросшее и пересыхающее.] и болотин, поэтому в первом же овраге нашелся бочаг. Эрсиль умылась, причесалась, заплела косу и притулилась на камне – подумать. Легкий ветерок холодил кожу. Сентябрь близился к концу, и у Эрсиль оставалось меньше двух месяцев.
Она вспомнила день своего пятнадцатилетия. Она получила подарки…
«Это, – бабушка протянула стилет, – вгонишь ему в глотку. Этим, – бабушка извлекла нож, – выпотрошишь его». Эрсиль проплакала всю ночь. Разве каленая сталь порадует молоденькую девушку? Почему не новое платье, почему не книга о приключениях, не карманное зеркальце из лавки мистера До?эрта? Чем Эрсиль провинилась? Но бабушку не волновали ее слезы. «Исполни то, что должно быть исполнено, – говорила она и добавляла: – Не посрами меня, как посрамила твоя мать».
Эрсиль опробовала на ногте заточку лезвия – совсем тупое, с выщербинами… Спрятав резак за спину, Эрсиль возвратилась на поляну, где потрескивал огонь.
– Выброси этот похабный кусок ржавчины. – Так встретил ее Седой, не прекращая копаться в заплечном мешке. На траве около него лежали миски и коробочка с солью.
– У меня ничего нет, – солгала Эрсиль.
– Врешь. Тебя выдает твое же лицо. И ты правда надеешься, что я забуду о твоем дрянном ножишке? Ты когда?то пыталась меня им продырявить. Тащи его сюда.
– Чтоб тебя виверн съел, – засопела Эрсиль и, лишившись оружия, спросила: – Кто это был на проселке?
– Твой единомышленник. Сходи к роднику, – скомандовал Седой и, качнув головой на север, всучил Эрсиль котелок.
– Уже умчалась, – кивнула она, царственно опускаясь на бревно.
– Тогда ничего не узнаешь.
Эрсиль подождала?подождала… И что ей делать? Седой нацелился чистить картошку, не спорить же с ним?
Залезла Эрсиль в самые дебри. Прокляла Седого аж десятью способами: ишь, не угодила ему лужа в распадке! Но порадовалась, отыскав ручей – глубокий, почти речка, с мягкими рыжеватыми струями. Зачерпнув воды, Эрсиль закрепила посудину между оголенными корнями ольхи и расстегнула замаранный плащ, разулась… Вечер был промозглый, в горле першило, но Эрсиль не желала, чтобы Седой записал ее в грязнули.
Клацая зубами, она ступила в поток. Напитанный дождем, он оказался ей по пояс. Илистое дно щекотало пальцы. Эрсиль задержала дыхание и окунулась. Притерпевшись, она даже поплавала, слушая тихий плеск и разглядывая темный засыпающий лес. Эрсиль не боялась. Ручей смывал ее боль, смывал ее страх, унося их течением. И так далеко унес, что Эрсиль нырнула лишь в последнюю минуту.
– Тебя только за смертью посылать.
Седой захватил с берега котелок и исчез.
– Вот бы и не посылал, – злобно прошипела Эрсиль, словно присутствие врага обожгло ее изнутри.
Продолжать купание настроения не было. Кроме того, Эрсиль замерзла. Торопливо одевшись, она поспешила к прогалине.
– И зачем ты пошел за мной, а? – выскакивая из зарослей, выпалила Эрсиль.
– Проверить, не сожрал ли кто, – отозвался Седой и ссыпал картофелины в кипяток.
– Например, пугалище с дороги?
– Нет. Тебя он, скорее всего, не тронет. Ему нужен я.
– А по?моему, исчадию без разницы, кого лопать, – поежилась Эрсиль. – И куда ваши констебли смотрят?
– Это у?эль. Они умеют затуманивать взоры, и обычные люди их не замечают. Уэли разумны, как ты и я. Хотя все же как я. Ты ведь шальная, – объявил Седой и сунул в руки Эрсиль матерчатый сверток. – На. Запасные вещи. А то лягуха лягухой…
Размотав кулек, Эрсиль ядовито улыбнулась.
– О да, в мужской рубахе и штанах я вмиг похорошею!
– А ты и так в мужских штанах, – парировал Седой, сдабривая булькающее варево тимьяном и лавром. – Но если брезгуешь, околевай в сыром.
– Почему это уэль меня не тронет? – прищурилась Эрсиль.
– Уэль – простой наемник, человечиной не угощается. И, в отличие от тебя, не кровожаден.
Эрсиль прищелкнула языком: все?то тебе известно!
– Зато убьет – недорого возьмет.
– А ты дорого возьмешь? – обернулся Седой.
– Очень дорого, – серьезно ответила Эрсиль.
Они сидели у костра друг напротив друга и сосредоточенно поглощали суп. Рядом, подсыхая на колышках, пари?ли башмаки Эрсиль. С неба свисали черные клубящиеся тучи, грозя в любое мгновение окатить ливнем и без того размокшую землю.
Эрсиль поджала ноги в толстых шерстяных чулках, оправила юбку и вонзила зубы в третий по счету ломоть свежего ароматного хлеба. Насытившись, Эрсиль прислонилась к замшелому стволу и прикрыла глаза. Она слушала, как стучит ложкой ее враг.
– Тебя было видно в кустах, – проронил Седой.
– Что? – не поняла Эрсиль.
– Там, у «Клюки», в сирени, – отодвигая миску, пояснил он.
– А почему сразу не сказал?! – вспыхнула Эрсиль. Она?то, наивная, возомнила, что славно запряталась!
Седой промолчал. Эрсиль поднялась и надергала кислицы – самое то, чтобы подлечиться, пока болезнь не расцвела пышным цветом.
Эрсиль устроилась на поваленном дереве, пережевывая тонкие стебельки и листочки, напоминавшие клевер.
– Простыла? – спросил Седой, отрываясь от немыслимо важного занятия – шебаршения палкой в горячей золе.
– Нет, мало покушала.
Седой наклонил голову влево, изучая Эрсиль, затем меланхолично сообщил:
– В тебе умер актерский талант… Умер и теперь воняет.
– Тоже мне, ценитель театра. Во мне талант воняет, а от тебя попахивает кое?чем похуже!
Седой невозмутимо отогнул воротник, понюхал.
– Твоя правда… иду мыться.
