скачать книгу бесплатно
Молчание Гамельна
Александра Варёнова
Свобода, долгожданная свобода! Так я думала, выпустившись из школы. Наивная девочка Леона. Но тут понеслось: подпольные бои, подделка документов, похищения детей… И все ради Гамельна, который с ума сведет своим пронзительным тоскливым взглядом. Ну и что, что он старше меня больше, чем на двадцать лет? А еще у него тюрьма за плечами…Как я вообще во все это вляпалась? О, эта история шестилетней выдержки. Видите ли, меня тоже похищали… Похищал Гамельн. И благодаря этому моя жизнь перевернулась – в хорошем смысле. Я стала сильнее, с мамой отношения наладились, друзья верные появились.Но теперь мне нужно пройти через новый виток взросления. Взять на себя ответственность за чужие жизни и вернуть Гамельну семью! Как я со всем этим справлюсь? Сама не знаю. Только вот отступать я никак не намерена.
Александра Варёнова
Молчание Гамельна
Дурацкая школа осталась позади. Наконец-то! Леона почти свихнулась за последние полгода от бесконечного потока учебников, тестов и речей учителей: «Вы должны достойно войти во взрослую жизнь». Ну-ну! Если бы они реально пеклись об их будущем – Леона первой бы приходила на дополнительные занятия. Но все та же песня цвела и пахла: репутация, престиж, честь… Задолбали! Какого хрена ее должен печь чей-то статус?!
Она и так старалась не запускать учебу, а периодически вовсе развлекалась, лениво выполняя задания на высший балл. Или отвечала тему так, что весь класс ошарашенно-восхищенно таращился. Остолопы. Синяк под глазом и сбитые кулаки мозгов ее не лишали! Знали бы они, сколько изворотливости нужно, чтобы девчонки друг друга не загрызли из-за особо модного чоппера. А еще нужно с другими бандами ухо востро держать!
Леона даже париться не собиралась о выпускных экзаменах – забрать бы аттестат, и дело с концом. Но в планы неожиданно вмешался Гамельн с веским: «Получишь средний балл – можешь ко мне больше не приходить». Это вообще как называется, эй! Ну нафига ей универ, пусть даже спортивный. Она по-прежнему любила футбол и время от времени носилась по площадке с мячом, но посвящать этому жизнь… Профессиональный спорт обычно только калечил.
Ну и ради чего стараться, спрашивается. Только штаны зря просиживать. Но Гамельн и слышать ничего не желал! «Однажды ты поймешь свое призвание, и хорошие оценки тебе пригодятся». Зану-у-уда.
Леона старалась пересекаться с Гамельном каждую неделю с тех пор, как они встретились вновь. Никак не получалось надышаться им, насмотреться на него, наслушаться голоса и смеха, а он! «Скоро промежуточные. Ты уже выучила темы? Принеси результаты тестов, я проверю». Просто издевательство сплошное! Да кем Гамельн себя возомнил? Строгим папочкой?
Самое поганое – сопротивляться ему Леона не могла, да и не хотела. Гамельн умел держать слово и, стоило взбрыкнуть по поводу учебы, становился железобетонной стеной. «Я знаю, тебе это под силу, ты способна и на большее. Неужели струсишь вместо того, чтобы открыть перед собой новые горизонты?»
Она – и вдруг струсит?! Ну и приходилось, скрипя зубами, черкать тест за тестом. Буквы расплывались перед глазами, от цифр тошнило, путешественники, завоеватели и ученые перемешивались между собой. Гамельн проверял исписанные листы, отмечал ошибки и давал подсказки. Леона выла, злилась, мутузила обнаглевшую шпану – и продолжала учиться.
Мама нарадоваться не могла и едва не боготворила Гамельна. Ну, для нее он был не Гамельном, а каким-то Нельсоном – мужчиной за сорок, который работал тренером в фитнес-клубе. Знакомство их произошло случайно-закономерно. В тот день Леона с Гамельном вымокли до нитки, и до дома Леоны в Уотфорде оказалось гораздо короче, чем до маленькой квартирки Гамельна на окраине Лондона.
«Это мой друг» Элизабет приняла удивленно, но не более того. За старшую школу она привыкла к странным и ярким друзьям дочери. Гамельн хотя бы не был громилой как Рут, «попугаем» как Шенна, с глазами навыкате как Томас и не орал на весь город как Хлоя. А что явно старше Леоны – ну и подумаешь.
Леона в конце концов волонтерила в «Оксфаме», благотворительном магазине подержанных книг, одежды и всякой всячины, а там хватало разной публики. И невзрачному клерку, и милой домохозяйке, и дерзкому подростку запросто могло понравиться одно и то же. Леона однажды разнимала студентку в мини-юбке и интеллигента с залысиной, которые чуть не разорвали фотобук с полуголым певцом. Интеллигент убеждал, что книга должна достаться именно ему. Студентка играла роль бедной и несчастной. Дело решили через камень-ножницы-бумагу, и девчонка ушла победительницей, гордо задрав нос. Позже Леона откопала еще один экземпляр и порадовала интеллигента, оставившего контакты на кассе.
Леона в работе ценила именно это – возможность легко порадовать людей и многое о покупателях узнать через выбор товара. Она часто находила собеседников по интересам среди тех, мимо кого прошла бы, даже не обернувшись.
Маме хватило часа, чтобы принять Гамельна как родного. Вот что творят пара комплиментов и благодарностей. Они беседовали о Леоне, будто та не сидела с ними за одним столом, и мама искренне смеялась! Потом еще шепнула Леоне: «Он такой хороший человек!». Леона возмутилась – Гамельн не был хорошим. Он был настоящим. Пусть сейчас и закрытым стеной, рвом с пираньями и воротами, которые пока не удавалось пробить.
Леона несколько раз порывалась поговорить о прошлом, но Гамельн всякий раз уходил в себя. Взгляд его становился стеклянным, а пальцы стискивались до побелевших костяшек. Гамельна явно терзало чувство вины. Дурак! В такие моменты Леона брала его руки в свои и давала слушать свое сердце или обнимала до тех пор, пока Гамельн не сбрасывал оцепенение. А иногда и чуточку дольше. Леоне нравилось обнимать Гамельна, вдыхать его запах, рассматривать, просто быть рядом.
Но за время подготовки к экзаменам даже этой малости не выпадало. Максимум – Леона могла вырубиться прямо за столом, а потом обнаруживала себя на кровати, заботливо укрытой одеялом. Гамельн спал неподалеку на надувном матрасе. Леона любовалась им под лунным светом – проседь пеплом на висках, дрожащие ресницы, ястребиный нос. И думала – сколько демонов, теней и сомнений жило в Гамельне. Целое полчище!
Порой в сон прокрадывались образы, как ее прижимает к простыням горячее сильное тело. Волнующие, будоражащие картинки. Но утром, стоило выйти из ванной, Гамельн показывал недоделанные тесты и качал головой. Изверг!
И вот наконец свобода. Сво-бо-да! Леоне хотелось носиться по городу и трясти незнакомых людей на улице. По всем трем экзаменам Леона набрала «хорошо». Гамельн улыбался. «Вот ты и покорила гору. Пойдешь дальше?» Ну уж не-ет! Таким Леону не возьмешь. Хватит. Никаких больше парт и знаний. Только рабочая жизнь.
***
– Мне вот интересно, с кем ты успела подраться на торжественной церемонии? – Гамельн неспешно брел по третьему этажу торгового центра, куда они нагрянули отпраздновать знаменательное событие.
Леона позвонила ему прямо из школы: «Сможешь?». И получила в ответ: «Конечно, львенок». Давненько Гамельн так ее не называл! Леона летела к месту встречи как на крыльях. В темно-синей форме и с хитроумно заплетенной косой.
– С кем, с кем, с главным мудлом округи, конечно! Вот нечего было своей харей светить в поле моего зрения. Знает же, что меня от него тошнит. Но заявился весь такой вальяжный с веником: «Выпустилась, львица? На ком же теперь будет твой прайд?» Скотина. Ну, я и взбеленилась, типа моих-то девчонок недооценивать не стоит. А он мне ка-а-ак веником в лицо залепит! «Не рычи, львица. Пожуй цветочков». Тут уж я ваще не сдерживалась! Он, конечно, не отставал. Хоть и мудло, а удар поставлен…
– Как ты теперь такая «ваще» на работу явишься?
– Да я ж на старом месте. За упорное рвение приняли в постоянный штат. А им не привыкать. Маску на рожу нацеплю – делов-то.
Гамельн вздохнул.
– Ты еще такой ребе… Осторожнее! – он вдруг бросился вперед, подхватывая женщину, которая чуть не навернулась на эскалаторе. Еще бы! Кто ж вертится при подъеме да еще и руками машет?!
– Вы в поря… Вивиан?
– Нельсон? Тебя уже отпустили? – женщина побледнела и шептала одними губами.
– Больше года назад.
– Правда? – женщина хихикнула: звук напомнил скрип старых качелей. – Как летит время… А ты как будто законсервировался: еще с выпуска не особо-то изменился.
Леона недоуменно уставилась на нее. Она знала Гамельна в прошлом?
– Дорогая! Ты в порядке? – по эскалатору поднялся мужчина с маленьким пакетом, на котором красовалась эмблема «Амазона». Он собирался броситься к жене, но в итоге стал тыкать в Гамельна пальцем. – А ты какого хера здесь забыл?
– Пришел за покупками, – голос Гамельна стал каким-то натянутым, будто он с силой выталкивал каждый звук.
– Дорогой, тише! Люди же смотрят… – На самом деле в основном все тусили на фудкорде и вряд ли прислушивались к перепалке, но поведение все равно было черт-те каким.
– Пусть смотрят. Пусть знают героя теленовостей! За покупками он пришел, как же. А родители девочки в курсе, с кем она якшается? – небрежный кивок в сторону Леоны показал, что речь о ней. – Или завтра ждать спецвыпуск от полиции?
– Вас. Это. Не касается.
– Еще как касается. Ты мало того, что с моей женой шашни крутил, так еще с моей дочкой играл в странные игры.
Гамельна всего потряхивало. Слова мужчины явно резали его сильнее ножа. Леона тоже кое-что вспомнила. Вечера – из прошлой, украденной жизни, – когда Гамельн был сам не свой. Когда уют обустроенного домика в лесу трещал по швам, а реальность напоминала о себе. Шесть лет назад благодаря Гамельну Леона вырвалась из боли, одиночества и темноты. Издевательства в школе, слепота матери, очередной испорченный мяч – все давно позади.
– Что, вновь потянуло на деток?
Леона не выдержала – кулак действовал быстрее мысли. Женщина охнула.
Она вся была взволнованной и какой-то мягкой: от лилового вязаного платья под горло до подведенных блеском дрожащих губ.
У мужчины из расквашенного носа шла кровь. Пакет полетел на пол, и из него выкатилась упаковка наушников. «ДжиБиЭль», надо же, раскошелились! Женщина отмерла, подхватила наушники и выудила из сумки салфетки.
– Вы извините, мэм, но это ни в какие ворота, – Леона встряхнула кистью: плохой удар вышел, теперь сутки рука болеть будет.
– Я понимаю, – она бросила беглый взгляд на Леону и какой-то тоскливый – на Гамельна. После чего обхватила мужа за плечи и повела к кафе-мороженому. – Идем, дорогой, попросим льда…
– Да на них в пофицию надо заяфить! – мужчина гундосил и зыркал, но мягкая на вид женщина оказалась довольно сильной и упрямой.
Через минуту странная парочка скрылась за зонтиками кафе-мороженого.
Леона сама бы с удовольствием полакомилась, но теперь куда уж! Гамельн напоминал белый лист и смотрел не моргая.
– Пошли. Все настроение в топку, – Леона потянула Гамельна подальше отсюда. Желательно – домой.
***
Гудящая жизнь Лондона казалась надоедливой, напыщенной и пошлой. Леона каждый раз заново привыкала к шуму, яркости, скоплению народа – и с облегчением отвыкала. Не ее это. Она с удовольствием бродила по тихим улочкам, заглядывала в специализированные магазины и торчала в антикафе. Рядом с Гамельном многое сглаживалось и отходило на задний план, но сейчас буквально свербило глаза.
Р-р-р, как же бесит! У Леоны чесались кулаки начистить рожу вон тому напыщенному индюку и ушатать вон ту витрину с ряжеными манекенами. Сделать хоть что-нибудь! Лишь бы не плестись в тягостном молчании. Гамельн настолько ушел в себя, что пару раз Леона выдергивала его из-под колес машин и выуживала из жуткого торнадо толпы. Жаль, выяснять отношения посреди улицы – явно плохая идея! До одури хотелось встряхнуть – колким словом или метким ударом. А получалось только изображать хмурого сыча, которого сторонились по умолчанию. Рискнул бы какой остолоп сунуться – Леона ему все зубы пересчитала бы и приложила затылком о ближайший столб! Остолопа, увы, не находилось. И повода прижать Гамельна к стене с парочкой вопросов – тоже.
Бесило все. Даже серый облупившийся дом, в котором Гамельн снимал квартиру. Не мог чего поприличней найти? Леона не раз спрашивала его об этом, но тот только пожимал плечами: «Какая-никакая, но крыша над головой».
– Ну и кто этот хам?! Что за история с женой и дочкой? – голос Леоны разносился рыком.
Гамельн проверил замок и протопал в гостиную. На потертом диване подтянул к себе ноги и принялся растирать ступни, будто устал или замерз. Будто прятал взгляд. Наполовину открытые жалюзи расчертили его полосами света и тени. Зебра недоделанная. Спаситель мира и главное зло во вселенной!
– Я бы сказал, что этот тип – сумасбродный мужлан, но ревность его была не беспочвенной, – Гамельн вздохнул. – Хотя он и сам не без греха. Много пил и проводил время за игрой в карты, а я планомерно сближался с его семьей. Вивиан – моя бывшая одноклассница, и так получилось, что я стал тренером ее дочери. А потом подвез до дома на машине, а потом помог починить кран…
Леона нахмурилась и подперла бока руками.
– А что насчет странных игр с дочерью?
– Он однажды застал, как мы играли в «Твистер».
– Реально сумасбродный мужлан. Зря ты его выгораживаешь!
– Было бы все так просто, львенок, было бы все так просто… – Гамельн вздохнул и сильнее скрестил ноги. – Совру, если скажу, что помогал семье Вивиан без всякой корысти для себя. Мне хотелось порушить, разграбить нажитое в надежде отхватить кусочек счастья. Глупо было. Ужасно. Я не получил ничего, а потерял многое.
– Кто вообще эта Вивиан? – Леона нахохлилась, вспоминая взволнованную и слегка эфемерную женщину. Такие строят идеалы и свято их чтут.
– Моя первая, безответная, бестолковая и единственная любовь.
– А? – у Леоны определенно замкнуло мозги: такая тетка – и… да даже язык не поворачивался! – То есть как единственная? А я? А дети? А… ба?
– Это немного другое, понимаешь? Любовь проявляется в разных…
– Но она же совершенно обычная! – Леона даже ногой притопнула. Гамельн, он же такой… ни на кого не похожий, крутой, перевернувший взгляд на мир. И тут… такая?!
– Вивиан не обычная. По крайней мере, та Вивиан, которую я помню. Она могла совершенно спокойно взять за руку карманника и притащить в полицейский участок или оторвать от юбки подол и перевязать рану бродячей собаке. Вечерами и на выходных она торчала в приюте, постоянно придумывала что-то интересное. У нее не было друзей, ее считали странной и недалекой и частенько устраивали подлянки. А она помнила дни рождения всех в классе и обязательно готовила особенный, пусть и маленький подарок. Как ни странно, эти подарки никто не выбрасывал, хотя многие кривили губы. Вивиан очень искренняя в чувствах. И в их отсутствии… Она никогда меня не любила. Никогда. Даже выпрыгивай я из шкуры вон! – Гамельн низко-низко опустил голову: волосы занавесили глаза.
Леона боялась дышать. Неужели рассказанное правда? И все это так велико и прочно, что даже пытаться влезть не стоит? Леона очень хотела влезть и заявить, что давно пора подвинуться. Давай, тетя, до свидания! Вместе со своими дочуркой и мужем.
– Я рассказывал ей о мечте! Как дурак поверил в сказку, которую сам и придумал. А в итоге не успел спасти вас… мое настоящее сокровище.
Леона неловко сгребла в объятие Гамельна, превратившегося в изваяние. Прошлое наваливалось преступно и неумолимо. Горло сковало тисками.
– Но меня… меня-то ты спас!
– Велика заслуга, – голос Гамельна звучал глухо и надтреснуто. – Я дал тебе немного веры в себя, внутреннюю львицу разбудила ты сама.
– Неправда! Неправда! Ты первый, кто увидел львицу во мне, – Леона обхватила лицо Гамельна ладонями. Гамельн смотрел на нее темным немигающим взглядом. Испытывал, изучал. Боялся. Благодарил. Внутри Леоны все заныло от такого сочетания. – Ты – первый…
Леона слепо качнулась вперед, проводя языком по губам Гамельна. Губы оказались мягкими, с древесными нотками на вкус. Голову повело. Леона навалилась на Гамельна и почти поцеловала, когда ее резко отбросило назад. Копчиком об пол. Леона обиженно засопела.
– Лео, что ты собиралась сделать?
– Как что?! А что? Это разве плохо? Должна быть какая-то особенная последовательность? Мне понравилось и так.
Гамельн вздохнул и забрал волосы назад – пальцы у него слегка подрагивали.
– Понимаешь, Лео… Возможно, мне стоило поговорить с тобой об этом раньше, но… Ты сейчас в самой бурной юности, и тебе, разумеется, хочется всякого: экспериментов, близости, зайти дальше, увидеть больше. Все через это проходили. Но подобные вещи стоит делать по взаимности.
– Что ты со мной как с малолеткой? – Леона надулась еще сильнее. – Я знаю о сексе, презиках и последствиях: дети там, СПИД.
– Какие страшные взрослые слова. Ладно, задам вопрос по-другому: ты хотела заняться со мной сексом?
Леона даже глаза округлила.
– Ты с ума сошел? Никуда я ничего запихивать не собиралась! Меня просто повело. Захотелось тебя лизнуть – и все. Ну, может быть, только… Но это вообще другое!
Гамельн вздохнул, как вздыхал обычно, когда Леона не понимала решения задачи, разобранной на аналогичных примерах много раз.
– Все-таки ты хоть и львица, но еще совсем невинна.
– А ты взрослый-серьезный с устоявшимися позициями?
Гамельн вздрогнул. А Леона продолжила нападать.
– Только и делаешь, что морали читаешь да ноешь. И я не про эту глупую Вивиан! Ты не потерял ни меня, ни других детей, ни ба – и всегда можешь всех вернуть. Я готова тебе в этом помочь. Только попроси!
– Лео, ты о чем? Я отсидел в тюрьме пять лет за похищения. Пять лет! Меня назвали Гамельном, Гамельнским крысоловом, хотя я никому не мстил. Я хотел создать семью, настоящую. Но в итоге лишь морочил всем головы. Потому что вместо одной семьи захотел две. И мироздание меня наказало. Не пойму только – почему наказало и их?! Кевин… я никогда не вымолю у него прощения.
– Ты не виноват. Ты не виноват, Гамельн! Это грехи чокнутых мамаш с папашами. Я уверена – ни Сьюзен, ни Чарли, ни Оллин не держат на тебя зла. Даже ба не держит – ты спасал ее как мог, и сейчас она живет в более комфортных условиях, ведь так?
– Если психбольницу можно назвать комфортными условиями, то да.
Мама Гамельна страдала деменцией. Шесть лет назад Леона не очень это понимала. Да, ба была со странностями, но у кого этих странностей не бывает?
Зато домик в лесу Леона смело и безоговорочно называла Домом. Это был их приют, убежище, теплый очаг – для покалеченных судьбой и людьми, самыми близкими людьми… Кевин голодал и ходил в обносках, Сьюзен били за малейший проступок, Оллин в роли служанки следила за хозяйством и младшим братом, Чарли сидел в четырех стенах роскошного особняка без права гулять и с кем-то дружить, а Леона страдала от травли одноклассников, пока мама ничего не замечала. Гамельн спас их – всех их – и привел в домик в лесу, где они стали семьей.
– Гамельн, я хочу, чтобы было как раньше.
– Как раньше не будет, – Гамельн буквально отрезал фразу. – Более того, если сейчас снова начнут пропадать те же дети, в первую очередь подумают на меня. Это во-первых. Во-вторых, выросла не только ты, львенок. Чарли, Сьюзен и Оллин по тринадцать-четырнадцать лет. Это совсем другая ответственность и условия проживания. Да и они уже далеко не такие доверчивые, наверняка замкнутые и со своими потребностями и интересами. В конце концов, им нужно учиться. Я не уверен, что смогу все это им дать, тем более легально, а не в обход законов, что опять-таки привлечет полицию. В-третьих, даже если побыть фантазерами, которым все удается, где мы все и на что будем жить? Забудь про домик в лесу. Полиция про него в курсе, и то, что комфортно маленьким девочкам, может быть совсем не в радость подрастающим девицам. Ты подумала обо всем этом?
– Но я теперь тоже работаю! Вдвоем мы вполне потянем. А что до условий – нормальные там условия! Ну, чуть переделаем – я попрошу своих помочь, – чуть закупимся и заживем! А полиция что, в полиции тоже люди.
– Как у тебя все складно получается.
– А то ж, – Леона выпятила грудь, уже кое-что прикидывая в голове.
– В-четвертых, – Гамельн прокашлялся. – Если тебя снова потянет меня «просто лизнуть» – ничего не выйдет. Придется завязаться узлом, львенок.
Это… это что сейчас за заявочки! Леона открывала и закрывала рот, не в силах выплеснуть всю степень возмущения.
