Да вспыхнет пламя

Вот уже десять лет я стою на этом месте и не могу сделать ни шагу в сторону. Словно безропотный стражник, я стерегу сгоревший дом и своё разбитое сердце. Найдя убежище в холодном лесу, я обрела там собственный одинокий покой. Без моей силы жизнь тяжела, но, как оказалось, реальна. Старый домик, который для дедушки служил охотничьим домом, стал моим пристанищем, а густота леса перестала пугать. Я знала, что будучи дома больше никогда в него не вернусь.

С каждым новым днём я становилась старше. Научилась добывать себе пищу, сначала просто собирая травы и плоды, которые дарил мне Мрачноликий лес. Затем, пользуясь дедушкиным луком, научилась охотиться и делать себе стрелы. Я не была в этом слишком хороша, но иногда баловала себя свежим мясом. Воду добывала из местных ручьёв, а затем кипятила, как учил дедушка. Все знания, что он вбивал мне на протяжении тринадцати лет, в конечном итоге мне сильно пригодились, но я не могла этим гордиться. Выживая благодаря своим умениям, я словно брала взаймы у мертвого и это не давало мне возможности почувствовать себя в безопасности.

Долгое время я была одна. Хотя, я совру, если скажу, что мне было одиноко.

Зит появился через пару лет, после того, как всё случилось. Это было крупный, уродливый орк, который напугал меня до такой степени, что я свалилась в болото без сознания, когда пыталась достать желчь лощеной лягушки. Он лежал один в топях с двумя стрелами в районе груди. Так вот, этому раненому здоровяку пришлось меня вытаскивать. Так мы и познакомились. Он мало говорил. Только четыре слова умел произносить внятно: Зит, есть, пить, сдохни. Этот странный набор слов вскоре перерос в настоящий диалог. Пока лечила его раны, научилась и распознавать интонацию. И теперь, смотря на его огромный, сгорбленный нос, клыки, не позволяющие сомкнуть челюсть до конца, маленькие, но очень яркие жёлто-оранжевые глаза, заостренные уши но не такие, как у эльфов, а скорее, как у бешминской кошки, которую переехали телегой, но я не вижу в нём уродливости. В моей душе её намного больше.

В тот момент он не остался. Зит пропал на несколько месяцев и я даже не думала, что он когда-то вернётся. Но в один из дождливых дней, когда в воздухе пахло мокрой землей, я увидела в окно его кавыляение. Одна его нога была короче другой и я могла только догадываться как же тяжело ему было сначала уйти от меня, а затем вернуться.

– Что-то случилось? Ты снова ранен? – тут же открыв дверь, я наткнулась на всё того же орка с котомкой за плечом.

– Пить, – качнув головой, ответил он. – Есть, есть.

– Я не понимаю, Зит, – пропуская здоровяка внутрь, я осознала, что в этом домике места стало раза в два меньше.

– Зит есть, – кинул он на пол свой мешок.

Он тут же начал рыться в нём и к моему удивлению, выудил оттуда несколько лепестков очень редкого цветка Хакилиусу, который необходим для лечения ран. Я нахмурилась, глядя в его глаза-бусины, ведь именно это растение я использовала на нём.

– Это мне? Ты возвращаешь? – он лишь кивнул и сел на пол.

– Зит есть, есть, – похлопав по полу, орк вытащил ещё и пару зайцев, гордо крутя их передо мной. – Зит есть, пить. Пить.

– Ладно, ладно, – я усмехнулась, смотря на его довольный вид и не посмела выгнать, ведь поняла, что он пришёл сюда, потому что ему тоже некуда было идти.

Оркское племя нынче совсем не в почете. Во время войн их часто использовали, то ведьмы, то люди, то эльфы в борьбе со своими врагами, но они были лишь наемниками. Их никогда не принимали из-за внешнего вида и повадок. Насколько дедушка рассказывал, орки глупые создания, которые не отличают хорошее от плохого, но, как мне в тот момент показалось, Зит всё понимает. И ему даже не нужно уметь говорить, чтобы я поняла его желания. Он не глуп, просто отличается от меня.

Мы стали жить в одном доме и он преобразился. Зит починил крышу, которая протекала, начал сам охотиться, не допуская меня и всегда приносил дичь. Помогал искать травы, которые я ему рисовала на бумажках, стараясь не пускать меня в лес. Он оберегал меня, заботился и вскоре стал мне братом, которого я потеряла. Это странно звучит, но возможно, даже будучи растоптанной и убитой горем, я была готова принять кого-то в своё сердце. Думая об этом, понимаю, что не я спасла Зита в тот день на болотах, а он спас меня. И продолжает спасать до сих пор.

Постепенно успокаивая своё сердце, я начала пробовать колдовать. Бандериум наложил на всех ведьм и ведьмаков пламени, оставшихся в живых, заклинание, которое способно распознать применение стихия огня, тем самым подписав им смертную казнь, но это распространялось не на всю энергию. Какие-то мелкие проделки оставались незримыми для главы и это шло мне на пользу. Я не переходила черту, а колдовала лишь в редких случаях, чем очень радовала Зита. Теперь не нужно было по долгу разжигать огонь для костра и в печи или же подолгу кипятить воду для очищения. Эти маленькие радости доставляли мне массу удовольствия, но я прекрасно знала своё место.

Наша жизнь казалось мне такой настоящей. Иногда я даже забывала своё прошлое, но оно часто возвращалось ко мне во снах. Особенно, когда я оставалась одна. Один и тот же кошмар вот уже десять лет мучает меня и надежды на то, что я когда-то излечусь просто нет. Мой поступок нельзя простить.

– Есть, – в ночной тишине я слышу тихий шёпот Зита и раскрываю глаза, отчего все мои мысли растворяются. – Еееесть, – шипит он и я напрягаюсь, хмуро смотря на него, все еще лежащего на подстилке из сена на полу.

– Что? – шепчу я в тон орку и пытаюсь рассмотреть глаза в темноте.

– Сдохнуть, сдохнуть, – он аккуратно поднимается, ковыляя ко мне и закрывает мой рот ладонью.

– Ты что-то слышишь? Мне молчать? – он лишь кивает и стараясь передвигаться как можно тише, идёт к своему наточенному мечу, стоящему как всегда возле двери.

Моё тело напряглось как струна в ту секунду, как до ушей дошел шуршащий звук, доносящийся будто от входной двери. Он был похож на метлу, которой прошлись по деревянным ступеням и глаза мои тут же наполнились страхом. Этот звук я слышала в ту самую ночь, когда жгли Мэргор. Этот звук я не забуду никогда в своей жизни, ведь именно так принюхиваются ликаны, опуская носы к земле, находясь в волчьем обличии. Именно так они выслеживают своих жертв.

– Зит, стой! – я тут же подорвалась с постели, бросаясь к орку и хватая его за руку.

Он же, в свою очередь, поворачивает меня к себе спиной и закрывает рот рукой.

– Зит. Есть. Пить, – раздельно вымолвил он, словно прошипел “Я СКАЗАЛ МОЛЧАТЬ!”

Страх сковал меня. Я не знала что делать, ощущая, как внутри переворачиваются все органы. Затем, в этой гнетущей темноте я услышала вой, оглушающий меня и забравший последние силы держаться. Слёзы ручьём потекли по щекам, а рука, крепко держащая рукав рубахи Зита, словно оцепенела. Он несколько раз пытался вырвать своё запястье, но я лишь сильнее сжимала его.

– Нет, – прошептала я в его грозное лицо. – Не… Я не пущу тебя, – дрожа, еле оставаясь в сознании от шока, который вызвали резко нахлынули воспоминания той ночи, я хваталась за орка из последних сил. – Им нужна я.

– Зит, сдохни, Зит, – не унимался орк, но не успел даже открыть дверь, как прозвучал незнакомый мне голос в ночи.

– Выходи, Тодос, я чувствую твой запах, ублюдок!

Глав