Сталь, изъеденная солью

Александра Питкевич Samum

Сталь, изъеденная солью

Глава 1

Город был огромен. Больше столицы и старше Нестемы. Опаснее Гром-Гриана. Его башни подпирали небо. Его стены из белого песчаника тянулись вдаль до самого горизонта. Много уровней, площадки, арки, ниши. Глубокие колодцы-дома и множество лестниц. Чтобы добраться от зала Советов до Капеллы Древней Крови, нужно было пройти четыре лестницы и не меньше тысячи ступеней. Город – живой, дышащий организм. Стоит зазеваться – и тебя проглотит. Стоит отвлечься – и ты остался без ничего.

Я стояла в тени одного из множества балконов, прячась от солнца, стараясь слиться с песочного цвета стенами в своей неприметной одежде. На площади, одной из верхних ступеней города, рябило в глазах от людей. Яркие одежды, флаги.

Зейфар Ильзатрин, владыка города, вернулся от перевала.

Шкура его черного коня блестела под солнечными лучами, сбруя звенела монетами и колокольчиками, перекрывая восторженный шум толпы. Владетельный проехал уже три арки и двое ворот и почти достиг лестниц своего Мозаичного дворца, где на верхней площадке его ждала княгиня.

Я смотрела на кортеж и чувствовала, как взмокли ладони. Смешаться с толпой зевак ничего не стоило, но как попасть в сам дворец? Сейчас план дождаться вечера не казался таким уж хорошим. Злобные няньки, как всегда, дотянули до последнего. Если бы мне выдали это задание на пять дней раньше, я вполне могла бы устроиться в кухню подавальщицей или каминной девкой, скрывшись среди десятка таких же. А теперь что?

Слишком мало времени для такого сложного дела. Всего три дня. И никакой поддержки или помощи от этих старух.

Поморщившись от гомона и слепящего света, я скользнула в нишу, намереваясь вернуться к дворцу позже, когда солнце коснется горизонта.

Зейфар Ильзатрин

Толпа ликовала. В небо летели яркие платки и цветы, топот и крики оглушали. Но я почти не видел людей. Я смотрел туда, на верхнюю площадку своего Мозаичного Дворца. На такую прекрасную, словно лучшая из статуй сада Сафиры, женщину, и внутри все передергивало от отвращения. Я не хотел приближаться к ней, не хотел ее видеть. Эти подведенные черным большие глаза, эти оливковые загорелые плечи почти обнаженного, идеального тела.

Эмнариса склонила голову, и мелкие косички ее сложной прически упали на глаза, словно бы случайно. Я не мог даже примерно угадать, сколько раз княгиня повторила это движение перед огромными медными зеркалами в своих покоях, чтобы все выглядело идеально. Каждая складка ее наряда, каждое движение жемчужного каскада в ее волосах было выверено до совершенства.

Медленно, оттягивая момент, я поднимался по выложенным мелкой плиткой ступеням и не мог отвести взгляда от этой женщины. В окружении золотых, с синими прожилками колонн она кажется древней богиней, прекрасной и непримиримой.

Почему подобная выдающаяся красота досталось человеку с подлой душой? Или это я сделал ее такой, когда дал титул княгини и власть над городом? Власть – это рубашка из огня*. Он способен как согреть тело, так и спалить все хорошее в человеке дотла. И вот она стоит передо мной, столь прекрасная, величественная, а ее глаза подобны черным провалам, в которые можно упасть и захлебнуться от горечи предательства.

– Мой господин, – всем, кто слышит, должно казаться, что княгиня полна смирения и достоинства, но я слышу превосходство. Издевку. Почти так же ясно, как запах другого мужчины, что впечатался в ее кожу. Слишком едкий, слишком чужеродный, он словно узор, высечен на теле моей жены. – С возвращением в Изеловерат.

– Скучала по мне, Эмнариса?

– Каждый миг, мой супруг.

– Я так и думал.

Традиции требуют, чтобы я протянул ей руку, поприветствовал, как полагается, но меня едва ли не тошнит. От лжи. От предательства. От всего, чем полна эта женщина, дарованная мне приказом великого Ксеркса.

И все же я справляюсь с собой, проглатываю отвращение и протягиваю ей мозолистую, почти черную от солнца руку, чтобы повернуться к жителям города и под торжественный, приветственный вой, поздороваться со своими подданными. Они не виноваты, что судьба обошлась со мной так неласково. Не стоит зарождать в людях сомнение, что мы не едины. Восставшая толпа способна за считанные мгновения поднять даже самого благородного человека на вилы.

И люди взрываются криками восторга. Они счастливы и могут быть спокойны. В этом году город будет в безопасности. Вся дорога до перевала, до самых Игольчатых Пиков, зачищена. И стены Изеловерата не будут сожжены дикими племенами, пока мой меч защищает подступы к нему.

Я же, почти мгновенно выдернув ладонь, словно ожегшись о теплую кожу собственной супруги, перевожу взгляд на няньку древней крови. Старуха почти по самый нос укутана в черную шаль, но я знаю, чувствую, что она улыбается. И больше, чем спустить с лестницы Эмнарнису, мне хочется стереть эту ухмылку со старческого лица.

Ведьмы. Они испоганили все, что должны были оберегать в нашем мире. И я не мог понять, как такое могло произойти, когда поменялась парадигма и по-настоящему важные вещи стали только пылью на носках их черных сапог.

Альмил

Платье было настолько открытым, что я в третий раз обернулась к зеркалу, рассматривая спину. Тонкая, прозрачная ткань закрывала этот участок кожи, но легче мне не становилось.

– Все, как ты просила, – чувствуя мое недовольство, заметила женщина. На ее лбу появилась морщина беспокойства.

– Вижу. Ты молодец. Мне просто неловко, – я попыталась улыбнуться, но звон монист, что раздался даже от самого плавного движения, заставил поморщиться сильнее. Умом я понимала, что иначе никак, но этот ворох колокольчиков, надетый на лодыжки и запястья поверх моих обычных браслетов, на бедра, просто не мог не раздражать.

– Ты забыла вуаль, – все еще тревожась, ощущая собственную вину из-за моего недовольства, проговорила бывшая танцовщица, выуживая откуда-то тонкую газовую ткань.

– Да, это важно.

Закрепив последнюю деталь, я еще раз кинула взгляд на зеркало. Ничего странного. Просто еще одна танцовщица в ярком, прозрачном наряде, что должна развлекать Клинка и его гостей. Набросив поверх тяжелый плащ, укрывший меня почти до пят, я выложила на стол перед женщиной стопку монет. Располневшая, уже в возрасте, она давно не могла надеть это платье на себя и сейчас, кажется, была рада избавиться и от наряда, и от моего присутствия.

– Ты все запомнила? Меня никогда здесь не было, и мы не знакомы.

– Я помню. Ты никогда не входила в двери моего дома. Удачи тебе.

Я только кивнула и выскользнула через кухню, чтобы не привлекать внимание домочадцев и соседей.

Две улицы, пара темных подворотен, где я чувствовала себя как дома. Один проход по тоннелям первого уровня, по тем, где не бывают приличные люди. Проходимцы и разбойники, что в изобилии обитали на нижних уровнях, отскакивали от меня как от прокаженной. Даже крысы, кажется, понимали, что я не их добыча, уступая дорогу. Все было привычно и правильно.

Еще один поворот, и я вынырнула из тени почти у самого Мозаичного Дворца.

Пришлось немного выждать, чтобы появилась нужная мне компания. Веселая, громкая и яркая толпа из десятка таких же обряженных девушек и мужчины в длинном светлом одеянии. Он шел впереди, словно петух перед выводком райских птиц, не глядя на своих подопечных. И это опять было мне на руку.

Да не покинет меня сегодня удача. Да останется моя голова на моей же шее к рассвету.

Я сделала глубокий вдох и откинула в сторону плащ, в самый темный угол подворотни. Через несколько минут его кто-нибудь подберет, и на нем не останется даже моего запаха. Город способен поглощать и не такие вещи. Если знать как, здесь можно за считанные минуты спрятать и тело, и целый караван, не то что какую-то поношенную тряпку.

**

Глубоко вздохнув, я пристроилась к самому концу колонны из разодетых девиц.

– Ох! Я едва не опоздала! Хозяин непременно побил бы меня плетью, если бы так случилось, – говорить высоким голосом, полным не испытываемого воодушевления, было непросто, но одна из девушек обернулась, и на лице ее появилась сочувствующая улыбка. Все шло, как было нужно мне. Расчет оказался верен.

– Ну, ты даешь! Это тебе бы дорого обошлось! Первый раз во дворец?

– Д-да, – заламывая руки и стараясь не морщиться от звона колокольчиков, как можно взволнованнее пролепетала.

– Не бойся. И не бросайся собирать золото, пока нам не дадут знак. Сперва каждая исполнит свой танец, потом общий поклон и только потом можно. Но не суетись, все равно потом все поделим поровну. Никакой толчеи. За это могут и побить.

– Все поняла. Спасибо тебе! – ухватив нежданную помощницу под локоть, я усиленно затрепетала ресницами, словно на самом деле в первый раз собиралась на представление. Впрочем, так оно в какой-то мере и было.

– Девушки, плотнее! – окрикнул нас «петух», остановившись перед боковыми воротами для слуг, и мы сбились в одну кучку из пестрых тканей и дешевых цирковых украшений.

– Правила знаете? – строго спросил стражник на воротах, осматривая нас цепким взглядом и возвращая хозяину цветника пропуск.

– Конечно. К гостям не приставать, не шуметь. Оттанцевать и выйти. Если кому-то понадобятся особые услуги – решать все с нянькой Гуветт. Не в первый раз приходим, брат.

– Еще раз напомнить не лишнее. Проходите по одной.

Девушки, минуя своего господина, одна за другой, на миг останавливаясь перед стражником и разводя руки в стороны, проскользнули во внутренний двор дворца.

Я шла одной из последних и с трудом сдерживала бешеное биение крови в жилах. Но стражник искал оружие и злое намерение, направленное на кого-то из гостей или самого хозяина дворца, а таких дур среди нас не было. Да и…

– Негде им тут оружие прятать! – приподняв волосы одной из девушек, показывая свободно стекающий водопад прядей, озвучил мою мысль мужчина. – Они сами едва в этих тряпках помещаются.

Кто-то из девушек нервно хихикнул, прикрыв рот ладошкой.

– Работа у меня такая, – безразлично ответил стражник, махнув рукой очередной девушке, чтоб проходила.

Но выдохнуть мне удалось только тогда, когда мы вошли в само здание дворца через неширокие двери.

– Поворачивайте налево и вверх по лестнице. Инда, веди их. Не застревайте там, – кричал откуда-то из-за спины хозяин цветника, и девушки чуть ускорились, стараясь преодолеть узкий участок коридора.

Я же усиленно крутила по сторонам головой, пытаясь найти нужное место. Со стороны все должно было выглядеть так, словно я шокирована великолепием этих изящных помещений, даже тех, что полагались слугам.

**

– Приведите себя в порядок, поправьте макияж и готовьтесь. Я узнаю, что и когда. Из комнаты не выходить! – прежде чем захлопнуть дверь, с угрозой гаркнул мужчина, и мы остались без присмотра. Полтора десятка девиц в маленькой комнате с парой длинных лавок у стен. Скорее всего, ее использовали как спальню для прислуги, если не хватало места в основных комнатах.

– Мне кажется, я поправилась, – дергая пояс на мягких округлых боках, капризно заметила одна из девушек, при этом так поведя бедрами, что я едва не присвистнула от зависти. Это нужно было не один год учиться, чтобы так владеть собственным телом. Простое плавное движение, и в нем, кажется, участвовали даже сандалии, а живот выражал сожаление. Такое, вообще, возможно?

– А я тебе говорила не налегать на сладости, – заметила другая, безразлично глянув на девушку. – Впрочем, тебе так даже лучше. Хоть есть на что глянуть. Смотри, какая грудь пышная стала.

– Зато ноги отяжелели, – явно довольная, все же продолжила жаловаться танцовщица, но уже без прежней искренности. Комментарий подруги ей пришелся по вкусу.

– Ой, – посчитав, что момент подходящий, тихо произнесла я, привлекая внимание пары девушек, расположившихся ближе всего.

– Что такое? – заметив, как я скривилась и скрючилась, прижимая руки к животу, с тревогой спросила одна.

– Ничего. Что-то скрутило. Пройдет сейчас.

– Может, воды? Это придется, правда, спуститься…

– Не надо. Еще ругаться начнет. Сейчас все пройдет. Это от волнения, наверное, – убирая с лица выражение муки, уверенно заявила. Этого пока достаточно, зерно брошено. Осталось дождаться момента и позволить ему прорасти.

Мужчина вернулся минут через двадцать, когда мы уже всей компанией успели пару раз сыграть в простенькую игру в слова. Я, правда, почти все время молчала и старалась не попадаться на глаза старшим девушкам, но никто и не обращал на меня излишнего внимания. Никто даже не подумал, что среди танцовщиц затесался кто-то лишний. Выручали разные наряды и пять-шесть подготовленных номеров для разного состава. Мало ли, хозяин в последний момент решил, что мое участие тоже необходимо и пригласил со стороны.

– Быстренько поднялись и за мной. Нам скоро выступать, – вытирая платком пот со лба, взволнованно и резко приказал хозяин этих бабочек, влетая в душную каморку. И в этот момент я тихо охнула, схватившись за живот.

– Опять? – едва слышно прошипела девушка с большими голубыми глазами, подхватив меня под локоть.

– Ой, совсем дурно, – стараясь оказаться позади всех, простонала, – кажется, мне срочно нужно в уборную.

– Да ты что?! – испуганно озираясь, прошептала моя случайная сообщница. – Плетей получим же.

– Я быстро. И вернусь. Никто и не заметит. А то вдруг оконфузюсь прямо перед самим…

Девушка, поддерживающая меня под локоть и тянущая за собой по коридору, вздрогнула всем телом. Такая перспектива ей явно не понравилась. Не давая воображению успокоиться, я с чувством добавила:

– Вот тогда у всех нас будут настоящие проблемы. Я быстро и вернусь, никто и не заметит.

– Только бегом. Уборная на первом этаже, я по прошлому разу помню. Там спроси у слуг, – проинструктировала она и выпустила локоть. Как раз на повороте. Отлично. Большего мне и не нужно.

**

Десяток шагов. И я вернулась в комнату, где мы ждали вызова на выступление. Колокольчики, что звенели при каждом шаге, были безжалостно сорваны с лодыжек и запястий. Та же участь постигла и пояс, увешанный монетами. Пробежавшись руками по матрацам, застилающим лавки, я нашла щель между двумя деревянными щитами и быстро сунула украшения туда. Они поместились не полностью, но все, что торчало, сверху было накрыто матрацем. Со стороны и не увидеть.

Отстегнув один слой ткани с юбки, накинула на голову, укрывая наскоро сплетенную косу. Никаких распущенных волос. Иначе мне не добраться до нужной комнаты. Не знаю, как это работает, но меня предупредили раза три, а значит, это имело значение. Видно, местные слуги не ходят простоволосыми.

Снова выскользнув в коридор, прикрываясь накидкой, я быстрым шагом двинулась совсем в иную сторону. Мне не нужно было ни на выход, ни к залу, полному гостей. Меня интересовала жилая часть Мозаичного дворца.

Пришлось пройти несколько коридоров и переждать за одной из колонн обход стражи, скрывшись в нише, полной теней, прежде чем я попала в знакомую часть дворца. Если до этого я шла почти наугад, только зная примерное направление, то остальное здание четким планом было словно отрисовано в голове. Я просматривала схему не один раз, и теперь просто не могла бы заблудиться.

В этой части дворца было куда тише. Крики, шаги – все это словно оказалось отрезано плотной пеленой, стоило мне через маленькую дверцу, явно забытую, скользнуть на жилую половину. Небольшая створка, не выше, чем по колено, натужно скрипнула, отчего спина покрылась испариной, но поддалась, пропуская меня в обход больших резных дверей, оберегаемых стражей.

– Три, четыре, пять, – на шестой шаг я легонько толкнула панель на стене и оказалась в маленькой гостиной. Тут было довольно пыльно, что определенно было мне на руку. Значит, нянька была права, показывая мне именно этот путь.

Дверь при моем касании вспыхнула зеленым, но тут же погасла. Меня не существовало для защиты дворца. Самым сложным было пробраться внутрь, все остальное… нет, найти и добыть нужный амулет будет не проще. Пока рано расслабляться.

Очередная маленькая дверка, в которую с трудом протиснулись мои плечи и едва не застряли бедра, привела в кабинет Клинка. Я знала по старым планам, тут есть комната, но не ожидала, что это окажется личный кабинет Зейфара Ильзатрина. По всем данным он находился с другой стороны от покоев.

И все же каждая деталь этой комнаты от пола, украшенного мозаичным изображением каких-то птиц, до пары кистей на подставке, носила на себе отпечаток руки этого мага. Темная, несколько пугающая сила тонким налетом лежала на каждой записке, на бруске чернил*. Только запах, само ощущение магии были не самыми свежим. Словно хозяин комнаты не входил сюда месяц. А может, и два. Как давно Клинок покинул город? Неужто у него не было времени заглянуть даже в собственный кабинет?

Скорее всего, так оно и было. А это могло означать только одно: в этой комнате нет нужного мне амулета.

Выругавшись сквозь зубы, я порылась в своем наряде, пытаясь отыскать отмычку. Дальше даже мне просто так не пройти.

Пришлось вернуться на шаг назад, выбравшись из кабинета тем же путем, каким я туда попала, чтобы не потревожить нормальную дверь и не сорвать защитную магию. И уже после этого, совсем другой дорогой, двигаться в сторону спальных покоев.

Я почти дошла до нужных дверей, как краем глаза заметила движение. По коридору кто-то шел. Скользнув в одну из множества ниш, я прижалась к стене и растянула перед собой тонкую ткань, сдернутую с головы. Она должна была меня укрыть от пытливого, но не слишком искусного взгляда.

Мимо, весьма стремительно, пронеслась одна из нянек дворца. А через несколько минут до меня долетели ее слова, обращенные к страже:

– К князю сегодня придет одна из новеньких девушек, Эвена. Но желающих прорваться в покои может быть много, как только гарем прознает, что княгиню не призвали. Смотрите в оба, чтобы никто не мешал хозяину и господину отдыхать. Девиц отправлять обратно. Узнаю, что кто-то проскользнул без разрешения – вылетите со службы. Вся ясно?

– Да, няня Гуветт, – басом отозвался один из охранников, а у меня все запело в груди. Может, мне все же не придется лезть в спальню по стене из большого кабинета? Там весьма узкий карниз.

Дождавшись, когда нянька так же стремительно скроется в переходах дворца, я досчитала до десяти и глубоко вздохнула. Тонкая волшебная ткань, вывернутая изнанкой вверх, легла на голову, одним концом прикрывая лицо. Быстрыми мелкими шагами, опустив голову, я подошла к двери покоев, замерев перед стражей.

Вдох-выдох.

– Мое имя Эвена. Я новенькая. Мне няня Гуветт велела прийти.

– Почему одна?

– Все заняты праздником. Так отправили, – тихо, стараясь выглядеть покорной и немного испуганной, произнесла в ответ, не поднимая глаз на мужчин. Что я стану делать, если меня не впустят, пока и не знала. Но удача сегодня была на моей стороне.

– Проходи, девушка. Пусть тебе сопутствует удача, – отпирая дверь и не смея на меня глазеть, не понимая, что так действует часть амулетов на моей шее, проговорил уже слышимый ранее мной бас.

Едва дыша, я скользнула в святая святых Мозаичного дворца. Я была в покоях Зейфара.

Глава 2

Дверь только закрылась, как я метнулась к столу, проводя рукой над темным деревом. Пальцы не отозвались, так что не стала тратить время. Может, амулет и там, но сперва стоит быстро проверить все остальное. Вдруг Зейфар не знает о его ценности и просто бросил где попало, среди десятка таких же, на первый взгляд, безделушек?

Стараясь действовать быстро, не отвлекаясь на тревогу, что все же присутствовала, я прошлась вдоль стены, поводя ладонями. Ничего не екнуло. В стене, за одной из картин, явно был тайник, но интересного или нужного я в нем не почувствовала, потому вернулась к столу. Не касаясь мебели, присела перед столом и провела ладонями перед шуфлядками. Ни-че-го.

Выругавшись, еще раз осмотрела комнату. Ну где, где ты мог спрятать амулет, о ценности которого не знаешь, или не можешь воспользоваться? Его нет в сокровищнице, это мы знали точно. В кабинете, во второй комнате…

Я стояла по центру покоев, пытаясь придумать что-то еще, как дверь с тихим скрипом открылась, заставив тело одеревенеть.

– Успела-таки, старая ведьма, – недовольный, усталый голос разнесся по всей комнате порывом ветра, заставив дрогнуть плотные, тяжелые шторы на окнах. – И ушел же раньше с этого их банкета, а все равно не успел.

Я все еще стояла на одном месте, не зная, куда двинуться и что сделать. Дверь закрылась, и в покоях вспыхнул свет, разгоняя темноту и заставляя зажмуриться.

– Новенькая, что ли? – все так же устало поинтересовался князь, рассматривая меня с легкой досадой.

– Да, – сиплым от волнения голосом произнесла, радуясь, что на мне браслеты и надеясь, что их силы хватит, чтобы не вызывать подозрений и походить на простую девушку из гарема.

– Как всегда. Ничему не обучат, меня не спросят, а уже присылают. Да не дрожи ты так, – Зейфар, почему-то слишком высокий, слишком массивный с такого малого расстояния, прошелся по комнате, скинув в кресло праздничный кафтан с золотой вышивкой. Светлые волосы были гладко уложены, но на высокий лоб дерзко падала одна выбившаяся прядь, что казалась золотой в свете ламп.

Затем колдун обошел меня по кругу, рассматривая сплетенные в косу, растрепавшиеся волосы, полупрозрачный наряд, и покачал головой.

– Гуветт так торопилась, что даже одеть нормально не удосужилась. Хоть бы кафтан накинула на это безобразие, – недовольно произнес князь, и меня волной ударила его досада.

Колдун качнул головой, глянув из-под бровей, и сердце от этого взгляда пропустило удар. Конец. Если я хоть слово скажу неверно, хоть намеком укажу на то, кем являюсь и зачем пришла – мне конец. Ильзатрин меня убьет прямо на месте, даже не призывая стражу. Никаких иллюзий по этому поводу я не испытывала. И это никак не помогало восстановить душевное равновесие.

– Как давно ты во дворце? – скидывая рубаху, спросил князь-колдун, искоса поглядывая на меня. Смуглая кожа, темная на плечах, словно росчерками чужого пера была испещрена старыми тонкими шрамами.

– Несколько часов,– и это была чистая правда. Уж что-что, а ложь Зейфар Ильзатрин был способен почувствовать по запаху.

– Няньки! – слово было произнесено так, словно владетельный разом проклял всех представительниц ордена. – Я сам только сегодня успел решить, что Эмнариса больше не появится в моей спальне, а они уже подсуетились: как можно быстрее сунуть одну своих девиц в мою постель. Словно сюда может пробраться кто-то с улицы. Впрочем, ты чем-то отличаешься от остальных.

Зейфар подошел к тазу с водой, что стоял на высоких кованых ножках в углу, и пристально уставился на меня, прежде чем умыться. Меня же пробрала нешуточная дрожь. Знала бы, что он будет здесь, ни за что не решилась бы на такое.

– Но боишься сильно. Словно я успел тебя обидеть или кого-то из родни зарубил, – колдун плеснул себе в лицо воды, зачерпнув ее двумя горстями, и замер, будто задумался над собственными словами. На меня уставились желтые, цитриновые глаза, и Зейфар уточнил с долей сомнения. – Не зарубил ведь?

– Нет, – его лицо выражало такое искреннее переживание, что я даже улыбнулась. Напряжение немного ослабло.

– Вот и нет повода бояться. Я с женщинами в своей спальне не воюю. Кроме Эмнарисы здесь, правда, давно никого другого не было, но даже она выходила довольной, – последние слова Зейфар произнес тихо. Словно разговаривал сам с собой. И вдруг, вытирая лицо мягким полотенцем, добавил: – Может, Гуветт потому так и торопилась, что появилась возможность переиграть влияние княгини? Ты из знатного рода? Дочь кого из министров? Или князей при дворе Сафиры? А может, из слуг самого Ксеркса?

– Да живет он вечно, – заученно произнесла я, прежде чем ответить на вопрос. Чувствуя себя немного свободнее, понимая, что пока моей жизни ничего не угрожает, я улыбнулась и покачала головой: – Нет, я сирота. Из простой семьи. Меня воспитывали…

– Няньки. Теперь ясно. На самом деле, не самый плохой вариант. Что делать с Гуветт я знаю. Так что особого вреда от твоего возвышения не будет…

Ильзатрин кинул на меня еще один задумчивый взгляд и вдруг со сверкающей улыбкой протянул руку ладонью вверх:

– Ты вольна уйти, и никто тебе ничего за это не сделает. Обещаю. А можешь остаться. Тогда утром проснешься госпожой. В моей постели давно не было женщины, а ты мне нравишься. Есть в тебе что-то такое… завораживающее, интересное. Какая-то тайна и интимность, несмотря на полураздетый вид. Так что ты решишь?

А я не могла ответить. Знал бы Зейфар Ильзатрин, что происходит в моей голове, подивился бы такому противоречивому направлению и изобилию мыслей. Он оказался не таким, как я себе представляла. Благородным, честным, прямым. И красивым. Взгляд невольно скользнул ниже, куда по шее сбегала одинокая, упущенная полотенцем, капля воды. Она огибала крепкую грудную мышцу, скользя к плоскому животу…