Ростерия 1

– Это возмутительно! – кричал последний, пока двое других пытались его успокоить. Становится непонятно, кто здесь ведёт себя неподобающим образом? – У Лизаветы Заболоцкой полностью отсутствуют представления об уважении к взрослым! То, как она унижает меня перед сокурсниками, недопустимо! Юной леди следует объяснить, как нужно относиться к учителям, или я больше не собираюсь терпеть такое обращение!

– Олег Степанович, прошу, возьмите себя в руки, – убеждала коллегу Ирина Михайловна, – и расскажите, что именно произошло, я уверена, тогда мы сможем прийти к компромиссу, выслушаем обе стороны…

– Вы хотите, чтобы я защищал свои права наравне с маленькой… – он запнулся, а девушка, уже навострившая уши, расстроенно откинулась обратно на спинку кресла. – Итак, всё началось с того, что Ваша подопечная, – обратился он к куратору, губы его побелели от усердия, глаза засверкали от воспоминаний недавнего позора, – передразнила меня!!!

Заболоцкая средняя удовлетворённо заурчала – хамить людям без причины она не очень любила, но с учителем ССБ это оказалось до смешного просто – блондинка всего лишь отзеркалила его фразу (на вопрос педагога, не хотят ли Соня с Лизаветой помолчать и послушать его, последняя попросила его о том же). Но какой эффект! Превзошедший самые смелые Лизины ожидания.

– Да, а потом, – Олежа злорадно поправил галстук, – обозвала меня крайне некультурным словом, которого леди и знать не должны!

– Что? Это ложь! – не стерпела клеветы ученица. Она, конечно же, хотела довести до белого каления педагогов, но девочка никогда не использовала в словесных поединках грязных приёмов!

– Молчать! – взвизгнул преподаватель и, кажется, сам испугался своего крика.

– Ирина Михайловна, я готова понести ответственность за содеянное, но за то, чего не совершала, не надо меня судить.

– Как благородно, – скривился Олег Степанович. – Тогда я требую немедленного оповещения родителей Лизаветы.

– Мы уже отправили человека в Приречный, – вздохнула куратор.

– А дорога займёт много времени? – недоверчиво спросил мужчина.

– Нет, что Вы, Николай и Олеся Заболоцкие работают на окраине города.

Девушка прикрыла глаза, чтобы не выдавать нетерпения. Скоро она поговорит с родителями!

– Лизавета, – психолог, убедившийся, что на его подопечную никакие увещевания не действуют, окликнул блондинку. Она вопросительно подняла голову, – можешь идти.

Ученица вынырнула из зыбучего кресла, кинула пренебрежительный взгляд победителя на Олежу, у которого дым из ушей шёл, легко накинула на плечо невесомый рюкзак (конечно, ведь тяжёлого учебника по ССБ там не было) и вышла из кабинета. Снаружи на скамеечке сидели Соня и Саша. Вдвоём. Нужно разузнать, как же их свело вместе. Обе вскочили и уставились на подругу со смесью нетерпения, обеспокоенности и осуждения. Причём последнее чувство превалировало. Но Лиза не стала первой открывать рот – пусть сами спрашивают.

– Чем закончилось? – сдалась Александра. Заболоцкая средняя пару секунд размышляла, стоит ли отвечать любимой сестрёнке, но потом смилостивилась и, не смотря на неё, сказала.

– Олег Степанович заставил Ирину Михайловну послать за родителями.

Девочки побледнели, переглянулись, и Софья жалостливо начала.

– Бедная, наверное, оглохла от Олежиных воплей. Но признай, сегодня ты перегнула палку!

– Да не голосите вы! – возмутилась блондинка. – Во-первых. А во-вторых, почему опять я получаюсь виноватой? Как будто другие ребята походили на выпускников института благородных девиц. Я, по сравнению с некоторыми экземплярами, душка!

– Душка-то ты душка, но ведь намеренно выводила из себя преподавателя? – предположила проницательная Саня.

– Это было несложно, – не сдержала довольную ухмылку Лизавета, вспоминая недавний подвиг: как её за руку выволакивал из кабинета ССБ учитель под летящие ему вслед насмешки и одобрительные аплодисменты и крики одноклассников, адресованные уже Елизавете.

– Ты специально подставлялась под удар? – поразилась рыжая. – Глупо! Нет никакого смысла в том, чтобы доводить родителей до белого каления, они взрослые умные люди и мгновенно тебя раскусят!

– А можно подробнее для неосведомлённого участника разговора? – Сашкины глаза едва не вылезли из орбит.

– Соня, – предостерегающе нахмурилась блондинка.

– Твоя сестра придумала себе, что отец с матерью перестали с ней общаться из-за произошедшего в Юргане недоразумения, – наперекор подруге произнесла Сонечка.

Заболоцкая средняя раздражённо насупилась: не удаётся ей сохранять секретность чего бы то ни было дольше, чем пару месяцев – и про туннели однокурснице рассказала, и Саня, скорее всего, узнала, кто же Лизин таинственный друг Икс. Ещё учиться и учиться…

– О, святые источники, умеешь ты драматизировать, – фыркнула Александра, а блондинка снова сделала вид, что не заметила. Сашка сконфузилась, но продолжила. – Вам же с родителями ссориться не в первый раз, отчего же такая досада? Я уверена, они забыли давно об ограблении, а ты всё ещё обижаешься то ли на себя, то ли на них. Но ничьего греха здесь нет…

– Замолчите обе! – зарычала девушка. – И без вас тошно, – вспомнился вечер того же злосчастного дня кражи, когда сёстры узнали, что Николай с Олесей, обеспокоенные поведением старшей дочери, направились за младшей и услышали обрывки диалога, закончившегося первой серьёзной ссорой девочек. Отец с матерью сложили два и два и уже больше месяца игнорировали Лизавету. – Хорошо. Может, вернёмся в залу ССБ? Мутит…

– И правда, настоящая дворянка, – закатила глаза Кунжутова. – При любой проблемной ситуации – обратный ход. Тошно ей, мутит…

Блондинка укусила себя за язык – сохраним весь запас ругательств на чёрное время. Вдруг её охватило нездоровое мрачное веселье; она широко улыбнулась и повернулась сначала к одной спутнице, потом к другой.

– Отлично, Соня, отлично, ты права! – заявила она занервничавшей подруге. – Да, я не могу остановиться и признать ошибку, но! я хочу заключить пари.

– Какое? – подыграли девочки.

– Ирина Васильевна отправила родителям письмо с просьбой приехать. Готова поспорить, они откажутся.

– Лиза, ты ведь знаешь, мама с папой занятые, и путь неблизкий… – открыла рот Санька, но махнула рукой. – Я принимаю.

– Я тоже. Что на кону?

– Шоколад зауральского образца с картиной Шишкина на упаковке, – выпалила блондинка.

– Договорились, – но только девушки собрались разбить кулаки, как из кабинета вышел взлохмаченный и злой Олежа. Он застыл изваянием, всматриваясь в представшую перед ним картину и заверещал:

– Заболоцкая! Азартные игры в школе! Совращение других учеников! – раньше, чем он успел закончить пламенную речь и приступить к действиям, подруг уже и след простыл.

Спустя пару уроков Лиза сидела на мягком табурете в зале истории и подслушивала разговоры то одних сплетников, то других. Стук каблучков о паркет не отвлекал девушку, пока нежданный гость не остановился рядом и объёмная тень не погребла под собой парту целиком. Только тогда Елизавета подняла голову и увидела чересчур радостную Саню. Девушка подняла брови, прося разъяснений, и мгновенно получила их в виде сладости в цветастой обёртке на столе.

– Родители сказали, что у них появились неотложные дела, – затрещала младшая Заболоцкая, – и они увидятся с нами только дома. Но, возможно, у них есть хорошие новости! – она подсела к сестре. – Ешь шоколадку.

Блондинка пожала плечами, с аппетитным хрустом развернула упаковку и следующую за ней фольгу, после чего отломила внушительный кусок и принялась методично пережёвывать. На самом деле, она была почти уверена, что победит в споре и никак иначе (конечно, денег-то у неё с собой не наблюдалось), и сперва намеривалась оскорблённо отказаться от выигрыша. Но потом разумно рассудила, что обижаться лучше сытой.

– Хм, – оценила ситуацию и пришла к единственно возможному логическому заключению Соня, только появившаяся рядом. – Понятно. Я так полагаю, Саня же купила шоколад от нас обеих?

– Не обнаглела ли ты? – рассеянно спросила Лиза, деля оставшуюся плитку на три части и передавая девочкам.

– Кто бы говорил? Дворянке у меня конфеты выпрашивать! – чуть не целиком запихнула в рот свою долю Кунжутова.

Заболоцкая средняя задумчиво окинула взглядом довольную подругу – не отобрать ли у неё остатки лакомства? Сонечку неожиданно спасло одно обстоятельство: Миша и Игорь, пыхтя, спотыкаясь, и каждую минуту меняя направление, тащили большую парту, держа её за противоположные края; в данный момент мальчишки пытались занести мебель в дверной проём, даже визуально более узкий, и уже который раз терпели поражение. Лиза выждала паузу, поднялась, с видом капитана очевидности подошла к однокурсникам и изящным движением руки распахнула вторую створку. На секунду ребята застыли, ошеломлённые.

– Ого, – только и сказал Плясунов, пытаясь вытереть пот со лба плечом, – спасибо.

– Ты будешь ногами передвигать, или нет?! – вскрикнул его помощник, похоже, на пределе человеческих возможностей.

Мишка же перехватил край стола поудобнее, улыбнулся Лизе и спиной вперёд, ориентируясь на предупреждения товарища, пошёл вглубь залы. Следом зашли ещё два мальчика, неся по табурету. «Неужели ещё пополнение?», – недовольно подумала девушка. В последнее время свободное место в кабинетах резко сократилось, проходы сузились. Что за наплыв новых студентов? Подозрительно прожигая глазами парты, блондинка вернулась к девочкам.

– Выглядело эффектно, – хмыкнула Соня, оторвавшись от разговора с Сашей.

– Полностью согласна, – хихикнула младшая Заболоцкая и вновь повернулась к Кунжутовой. – Значит, ты думаешь, Алёна остаётся в школе не на дополнительные занятия?

– О чём вы сплетничали без меня? – ревниво спросила Лизавета. – И кстати, у тебя скоро должна начаться биология, – она подтолкнула Александру к выходу, – тебе ещё на второй этаж спускаться.

– Прогоняет тебя родная сестра, – цокнула языком Софья.

– Я привыкла, – притворно вздохнула та.

– Иди-иди. А с тобой, Сонечка, мы ещё поболтаем, – ученицы прыснули. – Ты, Саш, главное, не попадись на глаза Олеже – он готов выместить злость на любой Заболоцкой.

– Приму к сведению, – и скрылась за дверьми.

В классную комнату сразу зашла девочка с тёмным прямым каре. Елизавета похлопала себя по щекам и сняла очки, щурясь от солнечного света. Она – не она? И кто эта «она» вообще? Лиза точно где-то её видела.

– Как думаешь, твоя Санька догадалась, что я работаю у Лихоборовых? – дёрнула за рукав соседку Кунжутова.

– Понятия не имею. Наверное, да. Она отвратительно сообразительная личность. Не важно. Лучше скажи, – Лиза сдержалась, чтобы не ткнуть пальцем в сторону новой ученицы, занимающей последнюю парту, совсем недавно буквально обмытую пОтом, – кто она?

– Ты считаешь, я знакома со всей Ростерией? – постучала по голове кулачком Соня.

– Кирилльска было бы достаточно.

– А сестру привлекала? Догадываюсь, что нет.

– Хм…

– Напрасно ты её обижаешь. Не горячись, – она остановила жестом подскочившую подругу, – дай договорить. Я не знаю точно, что произошло месяц назад, но вам следует помириться. Хорошая ведь девчонка, и извинялась много.

– Теперь ты послушай, – блондинка выставила вперёд руки, призывая к молчанию, но, видимо, запал почти испарился, и она едва нашлась с ответом, – почему ты решила, что я её ещё не простила?

– В таком случае ты просто над ней издеваешься.

– Я не… С тобой совершенно невозможно не то, что спорить, общаться! Спросила об одном – в результате получила гневную тираду на отвлечённую тему! Ты, часом, не резонёр7?

– Хватит вам порознь ходить, – отрезала рыжая девочка.

– Замечательное умозаключение. И как ты предлагаешь его воплотить?

– Перестань ёрничать. Уверена, сегодня будет достаточно поводов для примирения, – Лизавета по обыкновению фыркнула.

После школы блондинка, вдев ноги в кожаные высокие ботинки, накинув на плечи тяжёлый тёплый плащ и аккуратно скрыв причёску под капюшоном, смело зашагала по лужам, в то время как Софья осторожно огибала их, приподнимая края светлого пальто.

– Ох, терпение моё на исходе! – прикрикнула она на спутницу, которая в очередной раз прыгнула в наполненное водой углубление, а Кунжутова едва успела увернуться от брызг.

Лиза захохотала, после чего побежала вдоль стен лицея. Соня устремилась за ней, и скоро подруги оказались у второго выхода из здания. Створка хлопала по косяку, ребята из начальных классов, выбегали на улицу, стараясь поднырнуть под рукой однокурсника, дабы не придерживать дверь товарищам. Несколько учениц, одетых в весьма условные платьица и чулки, мгновенно скуксились и, нарушая сплошной поток, попытались вновь спрятаться под крышей.

– Мы ждём Сашу? – решила уточнить Сонечка.

– Конечно, ведь с недавнего времени я твой арестант.

– Всё верно. Домой отправишься только в компании сестры.

– Только неизвестно, кому от этого хуже, – намекнула Лиза на насквозь промокшую собеседницу, милостиво приподняла полу плаща и пустила под него приятельницу. – Как долго нам ещё ждать? – проворчала она вскоре, хотя её можно было понять – мантия, делимая двумя девочками, пропускала холод. Блондинка переступила с ноги на ногу.

– Не вздумай, – уже не так уверенно сказала Кунжутова. – Ты обещала…

– Как будто я нарушаю слово, – огрызнулась та и потянула Софью за собой. – Я лишь предлагаю зайти внутрь, а не приманивать снаружи простуду.

Девушки бросились к дверям, поднимая множество брызг, ибо промокнуть более не представлялось возможным. Ученицы ввалились в здание, Лиза хлёстким шлепком оправила мокрый плащ и прошла вглубь, ища выход из рекреации в коридор.

– Давненько я здесь не была, – поделилась она с подругой.

– Память как у золотой рыбки. Всего лишь полгода.

Поплутав немного, девочки попали в нескончаемый туннель одинаковых резных дверей и высоких толстых окон в прямоугольной отвратительно-синей раме. Около входа в один из кабинетов стояли две фигуры: высокая, тощая и низкая, попухлее. На цыпочках продвигаясь в сторону беседующих по скрипучему полу в хлюпающей обуви, приятельницам всё лучше и лучше удавалось разглядеть незнакомцев, а после и распознать в полном человеке Сашу, в худом – родительского личного посыльного. Последний что-то втолковывал недоумевающей и немного потерянной сестре, а та молчала и изредка кивала головой, скашивая глаза в стороны, словно искала поддержки. Скоро она заметила приближающихся подруг и, не прерывая мужчину в дорожном плаще (наверное, ещё более тяжёлом, чем у блондинки) и высокой шляпе-цилиндре, поманила их к себе пальцем.

– А кто эта юная леди? – с неуловимой издёвкой спросил мужчина, увидев Софью. – Я пропустил неожиданное пополнение в семье? – Кунжутова даже растерялась от внезапной колкости.

– Не принимай близко к сердцу – Тимуру Остаповичу не всегда удаётся найти верные слова. Кстати, здравствуйте, – последние Лизины слова обращались уже к старому работнику Николая.

– И Вам не хворать, – ни капли не оскорбился тот. – Итак, вы очень вовремя подошли: Заболоцких я сопровожу к кибитке, а их подругу попрошу удалиться.

Порой блондинка думала, отчего отец не уволит нахала, ведь любая его реплика заранее защитная, как будто его постоянно обвиняют. Например, последний его ответ: говорит о детях работодателя в третьем лице, куда это годится? Но, увы, упрекнуть мужчину не в чем: обязанности исполняет идеально, а насмешку, упрятанную в светскую речь, трудно разглядеть.

– Тимур Остапович, а можно довезти Соню до её дома? На улице ливень, а путь неблизкий, – спросила Саня.

– Нет! Спасибо, – мгновенно отреагировала рыжая девочка, очевидно, боясь отказа. – Я сама дойду… – и направилась дальше по коридору.

– Стой, – окликнула её Елизавета. Стянула непромокаемую мантию и передала подруге. – Завтра вернёшь.

– Спасибо, – повторила Кунжутова, но теперь искренне, и скрылась за поворотом.

– Замечательно, – вздохнул посыльный. – Поставлю карету поближе ко входу, – и широко зашагал в другую сторону. Около Лизы сбавил темп и нагнулся к её лицу.

– Ваша мама просила передать, что стража промолчит, – и двинулся дальше.

Сёстры нарочито медленно пошли следом.

– О чём он? – занервничала Саша.

– Понятия не имею… Но очень похоже на последнюю нашу поездку, не самую приятую… – девушка знала, если родители прислали Тимура, то дело не терпит отлагательств – всё надо сделать быстро, послушно и без лишних вопросов – то, что нужно, объяснят на месте, а если не объяснят, значит, то их не должно волновать.

– Ты права, – невероятно взволнованно ответила Александра. – Я не уверена, что услышала правильно, но… Кажется, грабителей поймали!

Заболоцкая старшая недоверчиво хмыкнула.

– Не может быть… Кто же они?

– Я не знаю, – протянула та и вдруг сникла, – но в ближайшие часы мы их увидим.

– Как? – ахнула Елизавета.

– Ты не услышала? Мы едем в Правский Суд – выступим истцами. Мне не по душе такая затея.

– А я хочу, – загорелась девушка.

– Ты бредишь, – засомневалась Саня. – Меня уже дрожь пробирает.

– Зато я узнаю, из-за кого я мучаюсь последний месяц. К тому же, если мы поздно вернёмся, то будет повод не делать задания на дом.

– Хм. Возможно, и мне не помешает отвлечься, – она глубоко втянула воздух и слёзно пожаловалась. – Сегодня на уроке биологии нам раздали тесты, а я забыла подготовиться! Уверена, мне поставят неудовлетворительную отметку…

– Тебе? Саш, не говори глупостей – учитель хорошо оценит даже самую твою кошмарную работу из-за прошлых заслуг. Ведь твой проект занял первое место в конкурсе? Мне, в отличие от тебя, предстоит выправить целый аттестат за несколько недель, а я даже не волнуюсь! – и, обрадованная скорой встречей с виновниками её бедственного положения, пробежала под дождём и запрыгнула в кибитку, любезно распахнутую лакеем.

Дворец правосудия в маленькой Праве был, пожалуй, самой главной достопримечательностью и, как считают многие, определил название городка. Потому что местный суд славился справедливыми приговорами. А ещё он имел все основания, чтобы называться замком – возмутительно широкий, круглый, с толстыми колоннами, подпирающими устойчивые закрытые балконы с узловатой скульптурой. Стены ровные, белоснежные, купол позолоченный – здание явно возведено до индустриального переворота и разделения. Коляска с притомившимися лошадьми осталась позади, а девочки под конвоем Тимура приближались к постройке, такой ослепительно-светлой, но гнетущей. Заболоцкие поспешили зайти внутрь, минуя огромные гипсовые ворота, и, к удивлению своему, остановились в узком закругляющемся проходе: между внешними стенами и непонятной внутренней столбообразной конструкцией было самое наибольшее три метра.

– Насколько я помню, нам следует идти направо и подняться по лестнице на передний балкон, который мы видели снаружи, – произнёс мужчина сзади, неся в руках шляпу. – Там будет проходить заседание.

– А что это? – девочки махнули в сторону огромного белого цилиндра радиусом не менее десяти аршин и занимающего почти всё пространство.

– Тюрьма, сударыни, – хмыкнул тот.

– А разве все темницы находятся не в Сибре?

– Там расположены постоянные места заключения, а здесь – промежуточные пункты.

«А ведь очень удобно», – пришло в голову Лизавете: «не нужно долго вести до камеры упирающегося преступника – сразу после вынесения приговора под руки его и – оп! – дело сделано. Только стены давят». Троица добралась по кругу до небольшой арки, ведущей к винтовой лестнице (естественно, другая бы здесь и не поместилась). По мере продвижения вверх шум приобретал форму множества спорящих голосов.

– Уф, – позволила себе Саня.

Лиза про себя согласилась – не самое высокое здание, да и ей, живущей в башне, не привыкать, но подъём длился бесконечно! «Как такое возможно? – недоумевала она: Я уже чувствую себя гайкой на шурупе!». Ступеньки кончились совершенно неожиданно: ни слепящего света, ни длинного коридора, ни указателей – просто вдруг серый щербатый камень под ногами сменился мозаичным чёрно-жёлтым полом, а вокруг… «Я, конечно, ни разу не была в такого рода заведениях, но представляла их себе совершенно иначе».

– Уф, – утвердительно повторила Саша, а Тимур сзади хмыкнул.

«Всё правильно, – убеждала себя средняя Заболоцкая, стирая с лица удивление: БОльшую часть здания занимает тюрьма, поэтому судье и господам присяжным приходится ютиться здесь. В этом улье». Помещение, в котором оказались вновь прибывшие, так же имело цилиндрическую форму, но, по мнению Лизы, чересчур камерное. Девочки стояли в маленьком подобии пещерки с мутным окном, едва пропускающем солнечные лучи – наверное, балкон, который снаружи такой большой и красивый. Отсюда открывался схематичный вид на залу: несколько рядов жёстких стульев, расставленных на полу, и два этажа кресел, наипрочнейше прикреплённых к стенам металлическими штырями… «Как будто в театре – балконы, дополнительные места, хотя, тоже рациональное решение – потолки какие высокие, а площадь маленькая – максимальная занятость пространства», – забормотала Саня. В навесных конструкциях сидели присяжные, обхваченные для безопасности специальными ремнями, и строчили что-то на белых листах, предварительно подложив твёрдые дощечки под бумагу (чуднО), причём остроносые туфли верхних почти касались голов тех, кто сидел ниже.

– Кажется, сейчас башмак слетит-таки с ноги дальнего от нас мужчины и стукнет по макушке его соседа, – прошептала Саша, указывая куда-то наверх рукой. Лизавета против воли забегала глазами в поисках описанной сцены.

– Самая странная комната из когда-либо увиденных мной, – поделилась та, так и не найдя забавной картины.

– А вы думали, Правские процессы славятся только компетентными юристами? – скептически сощурился Тимур и, увидев работодателей, делающих ему знаки, подтолкнул к ним девочек.

Сёстры, держась стеночки, послушно прошли до родителей, по-плебейски сидящих на обычных стульях, но вдруг сверху раздался жуткий ржавый скрип. Санька ойкнула, Елизавета задрала голову и увидела железную тесную клетку, очень ненадёжно подвешенную на крюк к потолку. В ней… Раскачивался босой грязный худой подсудимый. Подросток. Ох, Лиза виделась с ним в школе! А если постарается, то вспомнит имя… Девушка схватила оторопевшую сестру за руку и потащила к Олесе и Николаю. Отец прижал палец к губам.

– Почему так тихо? – спросила младшая дочь, с трудом отводя взор от ответчика.

– Ещё не начали обсуждение, только рассматривают дело.

– Прошу молчания, – каркнул судья, ужасно похожий на старую ворону. Он наклонился, опасно натянув ремень на заплывшем жиром теле. – Господа присяжные, вы готовы?

– Какой дерзкий, – озадаченно потёрла лоб Лиза. – Напомните, почему мы выбрали именно это заведение? – теперь на неё зашипели родители, и ей пришлось умерить любопытство. А у неё ещё много вопросов, например, зачем их с сестрой сюда привезли, в педагогических целях?

– Итак, начинаем заседание, – один хлопок ладонью по подлокотнику, и стало возможным услышать полёт комара. Похоже, персона в напудренном парике (интересно, откуда пошла такая традиция) очень уважаемая. Оно и видно, если мужчина в любой момент может твёрдым носком туфли поставить «шишку» на лбу каждого в зале. – Предлагаю для начала описать ситуацию. Алексей Воронов, присутствующий здесь, обвиняется в том, – жалобный скрип наверху, – что оскорбил Землю, воспользовавшись скверными шахтами, вторгся на чужую собственность и совершил ограбление. Всё, – «Лаконично». Лязг гиббеты8 участился, Саша незаметно зажала уши. Подслеповатой Лизе померещилось, что звенья цепи, к которой крепилась клетка, и крюк немного растянулись; она мысленно провела вниз перпендикуляр из середины дна клетки и увидела, что под ней пространство пустует. Значит, судья не отрицает, что конструкция может упасть. Всё интереснее и интереснее.

– К сожалению, свидетелей преступления или не существуют, или они отказываются раскрывать себя. Зато нас посетили многоуважаемые истцы, – мужчина сверкнул очками в сторону Заболоцких, – к тому же эксперты обнаружили множество улик, явно оставленных непрофессионалом, кхм, в таких бесславных делах, – к скрипам прибавились всхлипы, присяжные возмущённо зашикали и опять склонились над записями. – Ели нет возражений, то давайте заслушаем господина Олега, – «Немереное количество Олегов!» – Владимировича, нашего следователя.

Поднялся так же сидящий в зале человек, очень похожий на Тимура Остаповича, возможно, тем, что тоже носил тяжёлый плащ и шляпу. И хотя широкие поля скрывали часть лица, девушке он показался знакомым. Внезапно её осенило.

– Саня! – она горячо зашептала сестре на ухо. – Это же Олег Владимирович!

– Спасибо, что просветила, – сумрачно кивнула та, посматривая на осуждённого.

– Ты не поняла. Он ведь бывший Осведомитель, предотвратил несколько побегов и восстаний, но недавно вышел на пенсию и стал известным частным сыщиком, наивостребованнейшим, кстати. Сколько родителям пришлось заплатить?