скачать книгу бесплатно
– А Вера?
– Вроде главного врача. Она занимается тем, чтобы все шло правильно и не вызывало вопросов. В конце концов, Иваныч решает, кому становиться хранителем. Когда так сделала Вера, у нас появился психиатр.
С этими словами Виктор ухватил бумагу, лежавшую под графиком.
– Это путевка, – пояснил хирург. – Иваныч печатает их, если считает, что пора задействовать мертвяцкую бригаду. Это когда находится душа, которая ну вот прямо совсем не хочет во Врата. Мы должны ее убедить.
Вера приняла лист из его руки и вгляделась в строчки.
– Анамнез вите?
– Сделано так, чтобы нам с тобой было понятней, – хирург со вздохом забрал бумагу из рук помощницы. – Так, так, – причитал он, пробегаясь взглядом по строчкам. – Ясно. Ну… на сей раз не сложнее аппендектомии. Одинокая старушка. Всю жизнь прожила со своими кошками и так и не решилась сблизиться с кем-нибудь. Наша задача дать ей уверенность в том, что в этой жизни она была любима, поэтому сможет быть смелее в следующей. Пойдем!
– Следующей? – прошептала Вера.
– Ага.
После этого Виктор всунул ей в руки листок, в котором девушка прочитала: "Вова, сосед, подарил в детстве котенка"… Через пару строк "Евгений в институте звал в кино… Был беспартийным, боялась осуждения одногруппников и родителей".
Вера проглотила комок. Ей было трудно читать дальше. Виктор уже зашел в операционную, и анестезиолог поспешила за ним. На операционном столе лежала сухонькая старушка и явно очень нервничала.
– Не волнуйтесь, Маруся, – кивнул ей Виктор. – Тут делов на полчаса, мы попотеем, а вы пока поспите.
Слова хирурга женщину не успокоили. Тогда к ней приблизилась Вера и, погладив сухую руку, сказала как можно мягче:
– Все будет хорошо.
И тут по ее пальцам пробежало нечто вроде электрической искры. Старушка заерзала на столе, так, словно устраивалась в кресле перед телевизором, чтобы вздремнуть.
– Ну что ж, тогда начинайте, – прикрыв веки, разрешила она.
Вера поймала на себе напряженный взгляд Виктора. Это было оно. Сработал ее дар. До этого Вера и представить себе не могла, что в ней действительно дремал талант хранителя.
– Приступай, – едва слышно произнес Виктор, так, словно боялся разбудить пациентку.
Вера стала действовать по схеме, которую они с хирургом вчера тренировали. Все прошло как по маслу.
Мерно бились показатели жизнедеятельности на мониторе. Хирург что-то сосредоточенно делал за простыней.
– Давно у меня в операционной не было так тихо и спокойно, – донеслось из-за ширмы. – Спасибо тебе за работу, Вера.
Девушка приподнялась и обогнула капельницу, загораживавшую ей обзор. И в первый миг обомлела. Хирург оперировал на открытом сердце.
– Боже, – вырвалось у Веры, и Виктор взглянул на нее.
– А где, по-твоему, расположена храбрость? – прищурился хирург, не отрываясь от дела. – Подсажу ее, и в следующей жизни дела у старушки пойдут бодрей.
– Ты сам этому научился?
– Чему-то сам, что-то подсказали коллеги и твоя предшественница.
Угрожающе пискнул монитор, и Вера поспешила проверить состояние пациентки.
– Знаешь, – заговорила девушка. – Таланты Иннокентия явно переоценены. То, что делаешь ты удивительно.
Хирург поднял голову и на миг оторвался от операции.
– Возможно, ты поменяешь свое мнение, когда увидишь его в деле, – хмыкнул Виктор и снова сосредоточился на ране.
Вера оперлась о наркозный аппарат. Первый шок прошел, она убедилась в том, что все шло нормально и теперь ей хотелось поговорить.
– А ты, правда, живешь у психиатра?
– Я у него не живу, – донеслось в ответ. – Мне просто нужно где-то засыпать. И он любезно предоставляет для этого свой диван в гостиной. Это со мной еще с тех пор, как я попал сюда. Бессонница. Иннокентий практикует на мне гипноз. А вчера, когда он изображал истеричную барышню, мне пришлось обезболиться другим способом.
Вера перевела дыхание, когда хирург произнес "обезболиться" и ясно поняла, что с ним произошло что-то похуже аварии.
В это время пульс на мониторе снова зачастил, о чем Веру предупредил датчик, и она поспешила к пациентке. Шестое чувство подсказало юной хранительнице, что женщине больно. И вместо того, чтобы добавить фентанила, она, повинуясь внутреннему порыву, положила свои руки пациентке на виски. Вдруг совершенно ясно перед ней вспыхнула картина: чистый светлый холл, полный студентов и симпатичный кудрявый юноша в вязаном свитере.
– Марусь, пойдем со мной в кино, – сказал он. – Я билеты достал. Ничего что не позурибришь часок, все же знают, что ты отличница.
Это был тот самый Евгений из анамнеза вите.
– Скажи, что ты сожалеешь, что отказалась, – прошептала Вера.
– Я… – услышала она.
И в этот миг Веру выкинуло из сна. Вовсю орали датчики. Монитор рисовал прямую там, где должна была быть кривая дыхания и сердцебиения.
– Я что-то… видела, – пробормотала Вера, прижимая руку ко лбу.
Голова разрывалась от боли.
– Ты работает дар, – произнес оказавшийся рядом хирург. – Старушка ушла, а мы свое дело сделали. Вер, тебе надо отдохнуть. Я схожу за лекарством.
Вера опустилась на банкетку в предоперационной и согнулась пополам. Ей было плохо.
За дверями как назойливые мухи жужжали медсестры и их девичьи голоса, которые не вызвали бы у Веры раздражения, будь она в другом состоянии, казались анестезиологу теперь ужасно громкими.
– Рассказывают тут реаниматологи, – долетало до Веры. – Как будто в больнице по ночам ходят мертвые хирург и анестезиолог.
– Правда? – заговорила другая.
– Ага, стучатся в отделение, когда кому-нибудь время умереть. Не звонят, а именно стучатся. Вот ты идешь открывать, а на пороге пусто. Только дует ветер. А потом смотришь, больной, который еще недавно совсем без сил лежал с кем-то разговаривает. Если свет горит так, что можно разглядеть отражение в окне, то обязательно увидишь рядом с постелью две серые тени. Она с чемоданчиком для лекарств, а он в стерильном костюме. Такие больные всегда умирают тихо, когда меньше всего ждешь.
– Ого, – выдохнула другая медсестра.
Вера согнулась и, спрятав лицо в руках, не смогла совладать со смехом.
– Чего вы тут байки травите, девочки? Давайте лучше за работу. В операционной заждались! – это был голос Виктора.
Следом хирург показался в комнате.
– Ты чего, Вера? – произнес он, присаживаясь на колени подле нее.
Анестезиолог убрала от лица руки и поняла, что они были мокрые. Вера одновременно смеялась и плакала.
– Мы все когда-нибудь сможем выбраться отсюда? – спросила она.
Вместо ответа Виктор ее обнял.
– Вера, мы здесь затем, чтобы помочь не только другим, но и себе, – говорил хирург, гладя девушку по спине. – Как только решишь свою проблему, то сможешь отправиться дальше с чистой душой.
Вера хмыкнула, понимая, что ее проблемой была потеря памяти и что-то неприятной тяжестью отдавалось в груди при мысли о том, что придется все вспомнить.
– Спасибо, – произнесла она.
Виктор, показал ей шприц.
– Тут кетонал, кофеин и но-шпа. У прошлой Веры после операций тоже всегда болела голова. Ей становилось легче от этого. Я думаю, тебе пока не стоит спускаться в отделение. Займи моих студентов.
Хирург взглянул на наручные часы.
– Но я ведь ничего не знаю!
– Хорошо, – согласилась Вера, принимая в руки очередную документацию.
В это время мимо Веры пробежали две девицы в халатах. Анестезиолог тяжко вздохнула и поспешила в аудиторию, которую назвал ей Виктор. Там она сосредоточилась над методичкой по асептике и антисептике, оставленной хирургом. Вера ненавидела в себе разочаровываться и снова разочаровалась. Она отодвинула в сторону учебное пособие, когда в комнату завалились первые студенты.
– А мы пойдем смотреть операцию? – первым делом спросил тощий парень.
Стоять на операциях было частью обучения, когда она сама была студенткой. Схватив со стола сотовый, Вера вышла, набрала Виктору и договорилась о том чтобы привести студентов.
Виктор был в нужном месте. Вера разместила у дальней стены студентов, а сама встала посмотреть, как дают нормальный наркоз, после которого никто не уходит в мир иной. Ей было совестно за то, что она такая неумеха. Вера считала минуты до донца семинара и очень обрадовалась, когда поняла, что от нее больше не требуется преподавать сегодня. Вера распрощалась с подопечными и планирована уже спуститься в реанимацию, как ее поймал хирург.
– Ты дежуришь в среду, то есть уже завтра, – прищурился он.
– Мне нужно сделать что-то особенное? – подняла брови Вера.
– Нет, – пожал плечами хирург, – просто подготовься к бессонной ночи.
Вера явилась в свое отделение. К счастью, отработать там оставалось всего полтора часа, которые прошли совершенно обычно, и ровно в пять девушка выскочила за двери.
После этого Вера поднялась в хирургию для того, чтобы забрать у Виктора книги по анестезиологии, которые скопились у хирурга пока после ухода прошлой Веры работал за двоих. На столе Виктора кроме книг были выставлены несколько подарочных пакетов. В таких дарят бутылки. Видимо, благодарность за удачные операции. Вера приблизилась, и ей показалось, что хорошей идеей будет перенести спиртное Иннокентию.
Добравшись до своей комнаты, девушка замерла перед дверью психиатра. Идея пополнить запасы психиатра уже не казалась ей такой хорошей.
Вера тронула ручку двери. Что если этот странный хранитель за ней? Вера почувствовала как от этой мысли неприятно зачастило сердце.
Дверь была не заперта. Вера несколько раз спросила разрешения войти, но никто не ответил. Открывшаяся картина завораживала. Всюду стояла старинная мебель, о которой явно заботились. У Веры создалось впечатление, что она вдруг перенеслась в начало двадцатого столетия, в комнаты преуспевающего московского врача. Это много говорило об Иннокентии и подстегивало любопытство хранительницы. Вытерев ноги о половичок, Вера скользнула внутрь.
Девушка покосилась на шикарную кушетку, обтянутую явно дорогим расшитым бархатом. Да весь интерьер гостиной выглядел так, словно Иннокентий собирал его по антикварам. Стипендию хранителя пришлось бы копить на такое годами. Такое количество маленьких статуэток, безделушек она видела разве только на дореволюционных фотографиях жилищ аристократов.
Пора была заканчивать с миссией. Вера поставила пакеты на кушетку и обернулась в поисках клочка бумаги – нужно было оставить пояснения.
У одной из стен стоял комод, девушка наудачу полезла туда. В первом же ящике обнаружились шприцы, жгут, вата и немного хлоргексединового спирта. Второй был заперт. Внутри гулко стукнулось стекло. Вера дернула за ручку третьего, последнего ящика, и ей повезло. Там был набор наточенных грифельных карандашей и блокнот.
Вера открыла блокнот на середине и на миг замерла. Те картины, которые Иннокентий вывесил в коридоре были скорее предупреждением о том, что нечего соваться в логово монстра. В личном блокноте он, должно быть, по памяти изображал клиентов, детали их позы, одежды. В его личных рисунках чувствовалось внимание к человеческой природе и восхищение ее хрупкостью.
На последних листах была изображена девушка в балетной пачке и пуантах. Жена? Лица не было видно, но грация, с которой она танцевала, завораживала. Вере на миг захотелось стать такой же легкой нимфой, поглощенной танцем.
Девушка положила блокнот обратно. Что заставило этого человека так глубоко запрятать настоящего себя? «Если, конечно, это была единственная его скрытая сторона», – попробовала образумить себя Вера.
Следом хранительница нарисовала ручкой прямо на подарочной упаковке смайлик и отошла. Иннокентий упорно игнорировал то, что из начала двадцатого века он уже давно переселился в двадцать первый.
Психиатр разозлится – уже точно знала Вера, захлопывая за собой дверь его жилища. Но хранительница почему-то не могла отмотать назад. Ей надо было как-то сказать соседу о том, что она видела. Ей нужно было знать, что скрыто за его очками, это была тайна, которую ей оставила прошлая Вера.
Это было одновременно трепетно, немного безумно и страшно.
Хранительница поспешила забаррикадироваться у себя допоздна Вера штудировала книги, пока не заснула. Из нахлынувшего как волна забытья ее вырвали звуки электрогитары.
Девушка подскочила и выглянула на улицу, забыв, что жила при больнице. Снаружи было холодно и темно, и не видно было обезумевшей рок-группы.
"Это от психиатра!" – вскоре сообразила Вера.
Очень странная месть.
Вера как очарованная не могла не попытаться выяснить, что это значит.
Накинув поверх пижамы осеннее пальто, девушка постучала в дверь соседа.
Открыли почти сразу же. Иннокентий был в белой рубашке и черных штанах от сегодняшнего костюма. Под горлом у него была повязана бабочка. В гостиной за его спиной ярко горел свет. Звуки гитары так и не утихли, становилось очевидно, что производил их вовсе не психиатр.
– Что случилось, Вера?
Ярко сверкнули стекла очков. Да чем он их обрабатывает?
– Это… откуда? – пробормотала девушка, щурясь.
– А! – Иннокентий обернулся через плечо. – Это мой гость. Иногда приходится потакать его вкусам. Итак, у нас есть еще один противник этой музыки. Проходи, сама скажешь Виктору. Мои слова для него пустой звук.
Иннокентий развернулся, на ходу распутывая бабочку свободной рукой. В другой у него был стакан, судя по запаху, с виски. В янтарной жидкости плескались кубики льда. Вера вошла, не понимая еще, что все это значит. Психиатр не мог быть так прост!
В комнате на диване расположился Виктор. Он с чувством ударил по струнам, когда девушка вошла.
– Вера! – с этими словами хирург прервался на мгновение.
Иннокентий поставил стакан на комод и улыбнулся краешками губ. "Так он умеет улыбаться", – неожиданно для себя отметила Вера.
