Совершенное безумие!

– Всем привет! – поздоровалась я с коллегами, пристраивая любимое пальто на вешалку.

Первой в себя пришла Марина, не сумевшая скрыть свое удивление и даже легкую панику.

– Маш, у тебя же не сегодня день рождения?

– Нет, конечно! Просто настроение хорошее.

– Шикарный костюм, – высоко оценила мой наряд Семенова.

Я небрежно бросила клатч на стол и с самым невинным видом включила рабочий ноутбук, параллельно просматривая в телефоне накопившиеся со вчера уведомления. От одного из них у меня неожиданно сильно забилось сердце, стук которого я ощутила даже в области горла. Женя буквально прожигала меня своим взглядом, в конечном итоге решив «поздороваться».

– Скажи, пожалуйста, у тебя что, телефон сломался? Я вчера со счету сбилась, сколько раз пыталась до тебя дозвониться, – голос Парфеновой еще чуть-чуть и готов был сорваться на крик.

– Я тоже очень рада тебя видеть, Женечка! Телефон работал исправно, просто я его забыла в машине.

– Так я тебе и поверила, – продолжила наступление моя коллега. – А может, ты просто использовала повод с тортами, чтобы свалить пораньше с работы?

– Подожди, – приторно ласково улыбнулась я. – Если бы не мое вмешательство вчера, то вы бы с Мариной до сих пор сидели в офисе и препирались с несчастным Сироткиным о том, какой торт он любит. Разве не так? – зачем-то начала я заведомо конфликтный разговор.

– О, ты у нас, конечно, королева бюро! – плюнула в меня ядом обиженная Женя. – Если бы не ты, то стены бы давно порушились, агентство бы закрылось… Да что там агентство… Весь мир бы лежал в руинах без твоего присутствия. О, Великая Мария, позвольте поинтересоваться, как вам там, на пьедестале? Не одиноко ли? Не трудно ли быть спасительницей Вселенной?

Я снисходительно хихикнула, чем понизила градус пафосности душераздирающей тирады подруги.

– Мне-то совсем не трудно. Но раз ты считаешь, что прекрасно могла разрулить вчерашний конфликт, не рассорившись при этом с Толиком и не потеряв потенциальных клиентов в виде всех друзей Сироткина, коих на праздновании дня рождения аж пятьдесят три штуки, то покажи мастер-класс. Следующего недовольного клиента берешь ты и делаешь так, чтобы он вышел из офиса светящимся от счастья. Как думаешь, через сколько минут такого диалога ты попросишь меня о помощи?

Женя покраснела. Марина почему-то тоже.

В офисе воцарилось гнетущее молчание, и я наконец-то спокойно занялась своим телефоном. Я перечитала сообщение от Сироткина о том, что он ждет нашей встречи и надеется, что она случится в самое ближайшее время. Тело тут же отозвалось легкой, но до дрожи приятной мышечной болью. Я улыбнулась и ответила, что сгораю от нетерпения. Причем даже не слукавила. При мыслях о вчерашнем великолепном безобразии, что мы устроили в моей спальне, в груди учащенно забилось сердце.

Сообщение от Бородина я открыла последним: «Думаю о тебе…»

Три слова с многоточием. И никаких объяснений. Почему он подумал обо мне? И почему вообще пригласил вчера на обед? Я ему настолько понравилась? Да ладно! Его окружает куча девочек-красавиц из редакции, причем каждая из них готова ноги ему целовать. Почему я?

Дверь офиса распахнулась, и в нее влетел Капустин Николай Андреевич собственной персоной. Судя по его разъяренному внешнему виду, в нашем офисе намечался очередной скандал.

– Я по поводу вашей сметы, – кинулся было он ко мне.

Я поймала Женин панический взгляд.

– Ох, тут как раз Евгения Викторовна, которая этим занимается, – ласково пропела я, припомнив обидные фразы подруги про то, что без меня офис развалится. – Проходите, присаживайтесь, Николай Андреевич.

Я встала и провела клиента к столу Жени. Та выглядела довольно печально, но ее решимость доказать мне, что она тоже умеет решать конфликты, была сильна как никогда. Подруга сжала кулаки. Это было и комично, и грустно одновременно.

Капустин, естественно, бросил мне заинтересованный взгляд. Точнее, не мне, а моей прозрачной блузке. Я подумала, что, возможно, выбрала не ту профессию. Впрочем, через секунду в офис вплыла его супруга, и внимание жадного господина сразу переключилось на нее.

Удивительная они все-таки пара! Похожие друг на друга, словно брат и сестра. Оба невысокие, грузные, с вылинявшими голубыми глазами, такие вот бесконечно невыразительные и неприметные. Но как только они начинали смотреть друг на друга, разговаривали друг с другом и вообще всячески взаимодействовали, они мгновенно преображались, и весь их семейный дуэт сразу же напоминал роскошный букет идеально сочетающихся друг с другом цветов.

Капустины обладали и еще одной особенностью: милыми и влюбленными они были только друг для друга, все остальные огребали от них по полной. Во всем, что касалось финансов и деловой хватки, они были сродни акулам. А глава семьи еще и отличался неукротимой жадностью и скупердяйством. Клиенты мечты, не иначе. Вот и сейчас владельцы колбасной фабрики и сети фирменных магазинчиков «Мясная Тарелка» взяли в плен рабочий стол коллеги и, кажется, ее саму тоже.

Пока девочки разбирались с Капустиными, я надела пальто, прихватила клатч и выскользнула из офиса.

Указательный палец правой руки буквально орал, чтобы его привели в порядок как можно скорее. Я позвонила своей маникюрше Оле, чей салон располагался совсем неподалеку от «Фэмили Плаза», и разве что на колени вместе с телефоном не упала, умоляя ее меня сейчас принять. Удача была ко мне благосклонна, и уже через двадцать минут я сидела в уютном кресле.

– Ольчик, мне можно только один палец сделать. Остальные потерпят еще неделю. Времени вообще в обрез. Столько дел еще, – я многозначительно закатила глаза.

– Судя по костюмчику, главное событие дня – это не детский утренник, – Оля подмигнула и засмеялась. – Что на сегодня? Свадьба, юбилей, корпоратив?

– Важный юбилей…

Я почувствовала, как легкий румянец пробрался к моим щекам, и замолчала, мысленно окунувшись в жаркие события вчерашнего дня.

– Позвони ты на десять минут позже, и я не смогла бы тебя принять. Постоянная клиентка по предварительной записи как раз сейчас должна подойти. О! А вот и она. Подожди, пожалуйста, минутку. Я с ней сейчас поздороваюсь, чай-кофе предложу.

Я сидела спиной ко входу и не видела лица вошедшей, но как только она заговорила, по моему телу пробежала неприятная холодная волна. Неугомонная Валентина Валентиновна, оказывается, ходила на маникюр к тому же мастеру, что и я. Как тесен мир! А уж как он тесен, когда ты постоянно работаешь с людьми, и круг знакомств ширится с каждым днем, никакими словами не передать. Для нашего города и моей сферы деятельности знаменитую теорию шести рукопожатий можно смело сокращать до двух-трех.

Я не была уверена, стоит ли мне обозначать свое присутствие и здороваться с дамой, которая никак не могла запомнить мое имя, и с чьим мужем я вчера так очаровательно провела день. Пока Ольга устраивала жену Ивана Васильевича на диване и предлагала ей горячие напитки, я невольно слушала их разговор.

– Ванька-то мой позже подъедет. Напомни, пожалуйста, на какое время ты его записала? А я уж прослежу, чтобы он не опоздал. Ему, как обычно: только руки в порядок привести. Все-таки банкет почти на шестьдесят персон, фотограф, видеосъемка. В общем, прилично надо выглядеть.

– Запись у него на три часа дня. Сделаю в лучшем виде! За руки мужа можете не волноваться, – понимающе отозвалась Ольга, отправляя капсулу в кофемашину. – Будет так красиво, что насмотреться не сможете.

Женщины засмеялись, а я уткнулась в телефон, перечитывая то многозначительное сообщение от Леши, то многообещающее от Ивана. Пропустив начало разговора, я уловила лишь концовку:

– … это точно! Седина в бороду! Она самая! Вчера уж не знаю, что на него нашло. Но было ощущение, что нам снова по двадцать лет. Родители уехали на дачу, и мы наконец-то остались дома одни. Ох, и счастливые же времена были, – она словно погрузилась в прошлое, и в ее голосе прозвучала характерная ностальгическая нотка.

Я замерла, лишь побелели кончики пальцев, на автомате слишком сильно сжавшие телефон. Да нет, показалось. Просто не может быть.

– Он у меня сама нежность. Пришел вчера поздно, задержался на работе, но притащил подарок, чтобы не ругалась…

Я вспомнила, как невежливо мой вчерашний гость разговаривал со своей женой по телефону, и почему-то сильно разозлилась. Да так, что будь это физически возможно, из ушей бы пошел пар.

– Обалденный браслет! – искренне восхитилась Оля.

– Рубины – мои любимые камни. Ванечка прекрасно это знает, – хвасталась Валентина Валентиновна, пока мой внутренний голос крыл эту курицу всеми возможными ругательными словами.

Меня возмущало, что она так просто позволила своему мужу вытереть об себя ноги и простила ему все грубости за какой-то рубиновый браслет.

– От ужина так вообще отказался и сразу потащил меня в спальню, – делала многозначительные паузы в подробном рассказе Валентина, щедро сдабривая свое повествование пикантной мимикой.

Судя по смущенным смешкам Ольги, лицом супруга моего вчерашнего «приключения» владела отменно. Я подскочила. Больше не могла это слушать. К черту ноготь! Мое душевное состояние гораздо важнее, чем накрашенный отросток на пальце. Пришлось натянуть на лицо какую-никакую улыбку, чтобы повернуться к Сироткиной.

– Ой, здравствуйте, Валентина Валентиновна! Рада вас видеть! – давно мне не приходилось настолько сильно кривить душой. – Оленька, к сожалению, убегаю. Ноготь подождет, у меня дедлайн.

– Здравствуйте, – внимательно присмотрелась ко мне Сироткина. – Вы Женя, кажется?

Я скрипнула зубами, да так громко, что испугалась: а вдруг Оля с Валей услышат?

– Маша, – смахнув с лица наигранную улыбку, ответила я и гордо направилась к двери.

Оля растерянно смотрела мне вслед. Жена моего любовника вновь вернулась к подробному рассказу об их вчерашней волшебной ночи. Я ускорила шаг.

Мне вроде бы не хотелось злиться. В данной ситуации хотелось даже восхититься невероятными возможностями мужского здоровья Сироткина. Всю вторую половину дня и вечер он меня дико и страстно окучивал, причем похлеще, чем некоторые немцы в откровенных фильмах для совершеннолетних. А потом у него еще и хватило сил на ночь любви с женой, хотя последняя уж точно не претендовала на роль главной звезды кино для взрослых. Ей бы лучше подошла картина «Любовь и голуби» и роль какой-нибудь деревенской соседки из пятого дома справа.

Но я все равно злилась.

И как бы ни пыталась убедить саму себя, что это было просто мимолетное приключение и никто никому ничего не обещал, злость моя никуда не улетучивалась, а лишь набирала силу.

Я подошла к уличному павильончику с кофе на вынос и заказала американо с молоком. Пока бариста колдовал над напитком, я, уткнувшись в телефон, перечитывала в десятый раз сообщение от Ивана Васильевича. Случайно подслушанный разговор не выходил у меня из головы. Я расплатилась за стаканчик с горячим напитком и, не поднимая глаз, буквально на автомате пошла в сторону работы. Моя невнимательность чуть не привела к падению, но чья-то рука вовремя меня подхватила. Спасителем оказался, конечно же, Бородин.

– Ой, Леша, прости, не увидела тебя, – смущенно пробормотала я.

– Маша! Да ладно, если бы только меня. Это еще можно пережить. Но как же ты ходишь, совсем под ноги не смотря? Еще пара шагов, и пришлось бы тебя доставать из этого колодца, – он показал рукой на открытый прямо посреди пешеходного тротуара люк. – И хорошо, если не по частям…

Возле опасного места стоял маленький предупреждающий знак, но оно еще не было огорожено. Вдалеке показались приближающиеся фигуры дорожных рабочих.

– Я… Просто задумалась и совсем не заметила опасность. И вообще, кто не падал, тот не летал, – попыталась я отшутиться.

– У тебя все в порядке? – Леша внимательно всмотрелся в мое лицо.

«Макияж все-таки поплыл. Черт! Но надо же, как бывает! – дошло вдруг до меня… – Несколько дней назад я буквально до ушей покраснела от одного лишь его взгляда, но после вчерашнего романтического вечера с Сироткиным я, кажется, снова обрела свои навыки обольщения и спокойного реагирования на мужское внимание. И сейчас бесконечно прекрасная наружность Бородина меня уже не приводит в столь священный трепет, как в наши первые встречи».

– Все в порядке, – я вымученно улыбнулась. – Просто неудачно почесала глаз и, наверное, получила раздражение.

– Тебе очень повезло. Я знаю волшебное средство от грустного настроения, – сообщил Алексей, четко давая понять, что в историю с раздраженным глазом не верит. – Составишь мне компанию?

Мысленно прикинув, что Капустины еще могут быть в офисе, я решила провести время с журналистом. Получив кивок в знак согласия, Бородин расцвел.

– Я тогда возьму нам еще кофе, – он глянул на стакан в моей руке, – и коробку вкусных пирожных. Пойдем, посмотришь на мой скромный рабочий уголок.

На контрасте с нашим просторным и уютным офисом кабинет Бородина показался мне слишком тесным и заставленным. Вот уж действительно уголок. И действительно скромный! Несколько узких стеллажей вдоль стены для хранения журналов и книг, широкий рабочий стол с моноблоком и черное офисное кресло на колесиках – вот и все рабочее пространство. Никаких стильных канцелярских принадлежностей, милых сердцу фотографий в рамках или модных постеров на стенах. Повсюду неровными пачками лежали какие-то документы, распечатки с внесенными правками, старые выпуски журналов и фотографии.

Я, как могла, постаралась скрыть свое разочарование от этой почти спартанской обстановки. Кто бы мог подумать, что у такого сногсшибательного парня и такой безликий кабинет. Пришлось напомнить себе в который раз, что ничего идеального в этом мире не существует.

Я села на единственный стул и, заранее извинившись, занялась починкой потекшего макияжа, благо в сумочке была косметичка. В голове пронеслось еще одно удивительное открытие: «Так странно. Но я совсем не чувствую неловкости, поправляя макияж при этом Мистере Совершенство. Неужели мне сейчас настолько все равно, что он видит меня в таком состоянии?»

Пока я приводила себя в порядок, Леша немного прибрался на столе, освободив место для одноразовых стаканов с кофе и коробки с эклерами.

– Слушай, можно тебя спросить?

– Конечно, – журналист кивнул и посмотрел мне в глаза.

– Почему ты пригласил меня вчера на обед?

– Во-первых, хотел узнать тебя поближе. Не каждый день встречаешь такую удивительную девушку, которая умеет по памяти стихи читать. Ну и во-вторых, мне показалось, у нас с тобой есть что-то общее.

Алексей замолчал и очень внимательно посмотрел на меня, чуть приподняв одну бровь. В системе невербальной коммуникации это означало: «Я ответил на твой вопрос?»

– А твое вчерашнее сообщение? Оно было с каким-то подтекстом? Или же это была просто констатация факта?

После ситуации с Сироткиным мне вдруг резко захотелось правды.

Леша взял из коробки эклер с ежевикой и перед тем, как его надкусить, сказал:

– Кофе с пирожными в хорошей компании – это, кстати, и есть то самое волшебное средство для поднятия настроения, о котором я говорил. А насчет сообщения. Я думал о тебе весь вечер и решил этим поделиться. Это же честно, – облокотившись о стену спиной, он продолжил: – когда другие люди знают, что прямо сейчас о них кто-то вспоминает или… В общем, хоть вчерашний обед не очень-то задался, я все же надеюсь, что мы это еще исправим. А ты, кстати, – добродушно напомнил он, – так ничего и не ответила.

Разговор плавно скатывался в откровенный флирт со стороны журналиста, но я была слишком обескуражена подслушанной у маникюрши беседой, чтобы сейчас подыграть Леше или проникнуться беззаботным романтическим настроением. Скоро мне нужно было возвращаться в свой офис, а проблема с ногтем так и не была улажена. Я быстро прикинула, что Лада, отвечающая в журнале за всю красоту: косметику, парфюмерию и модные бьюти-тенденции, могла бы меня выручить. Наверняка у нее есть какое-нибудь современное и быстрое чудо-средство для экспресс-реанимации моего маникюра.

– Не знаешь, Лада сегодня работает? – попыталась я уйти от разговора по душам.

– Так и не ответишь? – разочарованно протянул мой собеседник.

– А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? – раздраженно уточнила я, тут же сообразив, что сама не так уж далеко ушла от этого.

– Хорошо, – он прожевал еще один кусочек пирожного и глотнул кофе. – Я не знаю, работает ли Лада. Я ее сегодня не видел. А ты? Думала ли ты обо мне?

– Ох, Леша, Леша… Не удивлюсь, если о тебе тут вся редакция думает. Тебе разве этого мало?

Мне не очень-то хотелось признаваться этому Аполлону, что я тоже чуть не попалась в его сети.

– Понятно. Нормального ответа от тебя я не дождусь, – тяжело вздохнул Бородин.

Я стиснула зубы. Неприятное послевкусие от поступка Сироткина ударило в голову. Я настолько разозлилась на Ивана Васильевича, что невольно спроецировала весь невыпущенный гнев на журналиста.

– Хорошо, раз уж ты так настаиваешь. Я совершенно не думала о тебе. Ни секунды времени.

Леша удивленно моргнул и на мгновение оторопел. Наверное, я первая, кто сказал ему нечто подобное.

– Ни секунды, – медленно повторил он за мной, будто пробуя безжалостные слова на вкус.

Он приблизился к столу, наклонился и посмотрел мне прямо в глаза. Обескураженное выражение лица придавало ему сходство с беззащитным ангелом.

Я вздохнула. Отодвинула от себя свежий эклер. Его волшебное средство для поднятия настроения на мне дало осечку.

– Я вообще ни о чем не думала вчера, – зачем-то начала я оправдываться. – Вечер выдался очень… бурным… Я организовывала сегодняшнее торжество и была сильно занята…

Мне казалось, что каждое слово выдавало с лихвой все недвусмысленные события вчерашнего сумасшедшего дня. Я замолчала, окончательно смутившись.

Леша наклонился ко мне еще ближе. Я вспомнила слова своей мудрой бабушки: «Хочешь предотвратить ссору – сделай шаг назад. Хочешь помириться – сделай шаг вперед». Почему вдруг мой мозг решил, что наш разговор – это ссора, а неожиданный поцелуй – средство для примирения, я не знала.

Будто во сне я позволила себе провалиться в эту захватывающую бездну и сама его поцеловала. Да так, что удивилась той неожиданной страсти, с какой прильнула к нему. Зачем я это сделала? Чтобы отомстить Ивану? Возможно.

Губы журналиста на вкус были ежевично-ванильные. Совсем как эклеры в коробке на его столе.

«Идиотка! Ты же сказала, что ни за что!» – возмущался внутренний голос.

Да, я не хотела показывать Леше свою заинтересованность. С другой стороны, совсем не жалела, что решилась сейчас на столь безрассудный поступок.

«Интересно, существуют ли правила этикета для первого поцелуя? Как начинать и заканчивать? Что говорить до и после? Благодарить ли за оказанное внимание или, наоборот, извиняться за вторжение в личное пространство? А может, все стоит пустить на самотек и пусть будет, как будет?» – неожиданно пронеслось в моей голове.

Вчера в машине мы целовались с Сироткиным добрых минут десять, прежде чем поехали домой за желанным уединением. Первый поцелуй с Иваном удивительно не был похож на первый. Скорее он был поцелуем двух хорошо знакомых, но очень давно не видевшихся и соскучившихся друг по другу людей.

Первый же поцелуй с Лешей был абсолютно хрестоматийным, словно выполненным по всем правилам и стандартам: немного неловким, капельку неуклюжим, достаточно долгим и не в меру чувственным.

Из размышлений, которые каким-то странным образом ворвались в мой затуманенный мозг и на мгновение отвлекли, я вернулась в момент, когда мои руки потянулись вниз, к ремню на его джинсах, а наши поцелуи стали настойчивее. Кроме меня самой сейчас ничто не могло испортить такой крышесносный момент: роскошное полупрозрачное белье, недавний утренний душ и тело, пребывающее в стадии полной романтической готовности, а рядом сгорающий от желания парень-мечта. Пока я пыталась решиться на продолжение, Леша оторвался от моих губ и лихорадочно начал осматривать тесный кабинет на предмет удобного расположения вдвоем.

Вероятно, именно для таких случаев и написаны книжки из серии «Секс в офисе. Лучшие места и позы для интимно-трудовых отношений». Но ни я, ни мой партнер этих книг не читали, поэтому в суетном потоке страсти неожиданно возникла пауза.

Герои фильмов в подобных ситуациях канцелярское барахло скидывают со стола на пол, разрывая руками шелковые офисные блузки и рубашки. Да так страстно это делают, что несчастные пуговицы с шумом разлетаются по всему кабинету. В жизни же все вышло прозаичнее. Пространство кабинета было слишком маленьким. Единственный пригодный стол был занят рабочими бумагами, коробкой с эклерами и кофейными стаканчиками. Стул выглядел подозрительно ненадежным, чтобы выдержать двоих, а подоконник – слишком узким для любовных утех. Неповторимый момент, когда эмоции выключили разум и хотелось получить все и сразу, был упущен.

Возникшая пауза остановила подачу гормонов удовольствия и возбуждения в кровь, и меня накрыло волной неловкости. Буквально сразу в голове возник яркий образ Сироткина, с которым вчера было так хорошо. Я знала, что ничего ему не должна, но мне вдруг стало очень стыдно за мою инициативу по сближению с Бородиным.

– Пусть это будет ответом на твой вопрос, – смущенно произнесла я, намекая на неожиданный поцелуй. – Мне правда пора идти… За волшебный кофе с пирожными огромное спасибо.

– Что ты делаешь сегодня вечером? Мне кажется, мы все-таки не договорили…

Алексей сделал несколько шагов вперед, словно собираясь продолжить наши поцелуи, но я уже «протрезвела». Вся тяжесть предстоящего рабочего дня и случайно подслушанный недавний разговор вернули меня в реальность.

– Леш, мне правда пора. Поищу Ладу и помчу за тортами на юбилей. Спишемся! – я послала ему воздушный поцелуй и выпорхнула из кабинета.

Он явно остался в недоумении. Впрочем, я сама уже не знала, чего от себя ожидать.

В редакции было непривычно тихо и спокойно. Как мне показалось, из кабинета Бородина я вышла незамеченной. Очень не хотелось сегодня встречаться с Викой.

Лада сидела за своим рабочим столом возле окна и разглядывала разноцветные косметические баночки. Она открывала их, нюхала и делала пометки в красивом блокноте.

– Лада, золотце, привет! Выручай!

Бьюти-редактор радушно улыбнулась и отодвинула косметику в сторону.

– Машуля! Что у тебя случилось? Не припомню, чтобы ты ко мне за помощью прибегала.

– Да, форс-мажор. Вся надежда на тебя. Есть что-нибудь быстрое и волшебное, чтобы спасти вот это недоразумение? – я протянула проблемный палец моей собеседнице. – Быстро – вот ключевое слово. Поэтому поход к мастеру отметается, а у меня сегодня очень важный банкет.

Десять минут спустя, благодаря колдовству Лады, мои руки стали выглядеть прекрасно. Обновленный черный ноготок (при остальных нюдовых) смотрелся изумительно. Получилось идеальное сочетание, подходящее для деловых будней с вкраплениями праздников.

– Класс! Посмотри, как элегантно смотрится!

Лада однозначно осталась довольна своей работой. Порывшись в ящиках стола, она вытащила оттуда миниатюрный тюбик и вручила мне.

– Держи. Классный крем для рук. Парфюмированный. Кожа после него волшебная, а какой запах! – она взяла мою ладонь и нанесла сверху капельку крема. – Попробуй!

Я растерла уходовое средство аккуратными движениями и поднесла руку к носу.

– Обалденно!

– Я тут уже весь наш офис разными банками одарила: столько приходит косметики на обзоры и рекламу, что не успеваю пользоваться.

Я еще раз вдохнула завораживающий аромат с руки и поблагодарила Ладу, предложив ей как-нибудь сходить вместе пообедать. Затем убрала подарок в клатч и взглянула на десяток пропущенных вызовов в телефоне. Судя по всему, девчонки с «колбасными королем и королевой» не справились.

Глава 5

Натянув на губы восхитительную беззаботную улыбку, которая так и норовила сползти к подбородку, обозначая мое реальное настроение, я вошла в ресторан, где праздновал свой юбилей Иван Васильевич.

Банкетный зал, оккупированный пятьюдесятью тремя гостями во главе с семейством Сироткиных, был великолепно украшен свежими цветами. Столы ломились от изысканных блюд. Приглашенные вели себя шумно и громко. Света, наша ведущая и по совместительству весьма неплохая певица, что-то весело кричала в микрофон: у нее между плясками и песнями проходили еще и конкурсы, на которых настояла Валентина.

Опустошенная часовым разговором с Капустиными и согласованием с ними многострадальной сметы, злая на Сироткина по истинно женским причинам и просто уставшая от навалившихся дел, я мечтала побыстрее передать торты и смыться. Но Валентина Валентиновна меня, к сожалению, заметила:

– Женечка? Ой, то есть Леночка? Тьфу ты, Машенька! Все великолепно! Я очень рада, что обратилась к вам! Присаживайтесь, выпейте с нами бокальчик!