скачать книгу бесплатно
Лукас усмехнулся про себя: «Генералы и военные – это хорошо, но у них есть один серьезный недостаток – они уходят на войну, когда она начинается, а мы – остаемся».
Он снова перевел взгляд на балкон и заметил склоненных Дорана с Родгеной и Виву.
– А кузина моя стала красавицей…
***
Роскошный дом Наттеньеров в Альнааре был самым большим и богатым. Располагался он в непосредственной близости от стен Дворца. Высокие своды, зеркала и ковры, длинные открытые галереи и широкие террасы, увитые розами и глициниями. Наттеньеры любили роскошь и везде ею себя окружали.
Вива сидела в саду и наслаждалась вечерней прохладой. Она отвыкла от южного климата, и необходимость долго стоять на жаре во время чествования Кольбейна ее сильно утомила. Удобно расположившись на подушках, она ела виноград, изящно отрывая маленькой ручкой ягоды от грозди. Вошла служанка.
– Ваша матушка ожидает вас в гостиной, ваша светлость. Пришел гость.
– Гость? – Вива удивленно подняла одну бровь. – Кто же это?
– Ваш кузен, герцог Лукас Адейр.
Вива поднялась и направилась в дом. Она была необыкновенно хорошо сложена. Тонкий стан, длинная белая шея и прелестная головка с короной из черных блестящих волос. Лишь лицо было слегка бледновато – приступы удушья, начавшиеся сразу после ареста Лейва, до сих пор не проходили, несмотря на переезд в теплый климат.
Зайдя в гостиную, Вива увидела мать, сидящую на диване. Она разговаривала с Лукасом. Вива в последний раз видела его очень давно, еще девочкой. Тогда он ей казался нервным мальчиком со злыми глазами, бегающим за Лейвом и Кольбейном. Поэтому когда к ее руке склонился обаятельный юноша с длинными белыми волосами, она растерлась.
– Моя дрожайшая кузина, – произнес Лукас с улыбкой. – Сколько лет прошло, когда я видел тебя в последний раз.
– Кузен, вы ли это?!
– Время всех нас меняет. Ко мне оно было менее благосклонно, чем к вашей матушке. Ее красота лишь расцветает.
От этих слов герцогиня Родгена зарделась от удовольствия.
– Ах, Лукас, довольно, не льсти мне столь откровенно. Но что же Вива? Ты совершенно ничего не сказал о том, как изменилась она. Как ты ее находишь?
– Я ничего не сказал, тетушка, лишь потому, что боялся смутить кузину.
– Я так подурнела? – не скрыла обиды Вива.
– Напротив, совсем напротив. Когда Вы вошли, я потерял дар речи. В Альнааре много красавиц, вы же превосходите их всех.
– Я тоже, признаюсь, не узнала вас, кузен, – отвечала девушка, садясь рядом с матерью, и стараясь скрыть радость от слов Лукаса.
– Как вы находите столицу, тетя?
– Прекрасно, столько движения и шума, новых людей. Мы немного одичали в поместье. В той глуши.
Родгена позвонила в серебряный колокольчик и вошли слуги с вином.
– А мне нравится ваше поместье, – говорил Лукас, – места там необыкновенно живописные. А поохотиться в тех лесах мечтает каждый мой знакомый.
Родгена вздохнула.
– Не спорю, там и правда живописно, но от этого быстро устаешь. Столица меня привлекает намного больше. Да, и Виве было тоскливо.
Лукас удивленно вскинул брови, и, галантно кланяясь, проговорил:
– Вы скучали, кузина? Тогда я бы хотел помочь вам развеяться и показать все самые красивые и интересные места Альнаара, только разумеется с разрешения тети.
Вива посмотрела на мать. Та хорошо знала свою дочь, поэтому, улыбнувшись, сказала:
– Конечно, только недалеко и не утомляйте ее слишком долго, Вива еще слаба.
– Ах, мама, я совершенно здорова!
– Не волнуйтесь, тетя, я позабочусь о кузине.
– Я надеюсь, дорогой племянник. А теперь, Вива, дитя мое, сыграй нам что-нибудь. Лукас, ты должен услышать ее игру, все отмечают, что она искусно музицирует.
Вива села за клавесин и начала играть.
Звуки музыки разлились по комнате. Это была любимая мелодия Родгены, герцогиня так расчувствовалась, что ее глаза увлажнились.
– С вами все в порядке, тетя? – заботливо поинтересовался Лукас.
– Да, я в порядке. Просто именно эту сонату Вива и Лейв играли в четыре руки, будучи детьми, – она вытерла проступившие слезы, – так удачно, что ты зашел, Лукас. У меня есть к тебе просьба.
– Слушаю.
– Поговори с Кольбейном, – произнесла герцогиня, поднимая на молодого человека глаза полные мольбы, – вы в детстве дружили втроем. Судьба Лейва, я верю, тебе не безразлична.
– Дорогая тетушка, я был весьма опечален, узнав об участи Лейва. Но что же я могу поделать, он совершил страшное преступление.
– Это все та девка крестьянская! – вскричала Родгена, теряя самообладание, и заставляя Виву перестать играть. – Это она, проклятая погубила его, подбила на черное дело.
Синие глаза ее потемнели и лихорадочно заблестели, как у безумной.
– Прошу тебя, Лукас, поговори с Кольбейном! – она схватила тонкие руки племянника в свои. – Он может помиловать его. Доран не хочет ничего делать. Он предал нашего несчастного мальчика. Но я не предам его никогда. Прошу!
– Тетя, успокойтесь.
Но Родгена била нервная дрожь, начался припадок.
– Матушка! – воскликнула перепуганная Вива, увидев, как мать упала на диван без чувств.
– Скорее! Все сюда! – крикнул Лукас, склоняясь над герцогиней. Вбежали слуги, и увидев хозяйку, лежащую без чувств, в ужасе застыли на месте.
– Что встали, олухи! – злился Лукас. – Несите холодную воду! Вива, у вас есть нюхательная соль?
– Да, – отвечала та, доставая пузырек.
Лукас поднес его к лицу Родгены, она приоткрыла глаза. Вбежали слуги с водой. Лукас намочил полотенце и положил больной на лоб.
– Ее нужно отнести в покои и расслабить платье. И вызовите уже лекаря, ради всех предков!
Через полчаса прибыл врач. Он долго не выходил из комнаты герцогини. Все это время Вива не находила себе места. Она сидела возле дверей, обняв себя руками, и смотрела в одну точку.
– Выпейте это, кузина, – сказал Лукас, поднося кубок.
– Это вода?
– Нет, вино.
– Не хочу.
– Тебе нужны силы. Или хочешь упасть без чувств, как и тетя?
Вива вздохнула и подчинилась.
Лукас опустился перед ней на одно колено.
– Лучше?
В его глазах читалась забота и искреннее переживание. Девушка закачала головой.
– Нет. Теперь никогда не станет лучше. С тех пор, как Лейва арестовали, мама всегда такая. Припадки с каждым разом становятся все сильнее. В один день они ее просто убьют. И тогда я останусь совсем одна. Отцу я безразлична, с Кольбейном мы всегда были чужими.
Она вся сжалась, как испуганный котенок.
– Дорогая кузина, ты никогда не останешься одна. Я этого не позволю.
Он взял холодную руку Вивы и поцеловал.
– Надо сообщить отцу, – сказала Вива, смущенно пряча глаза, – он сейчас во дворце.
– Возложи на меня это поручение, – проговорил Лукас с нежностью в голосе.
– Тогда идите, попросите моего отца вернуться домой.
Молодой человек встал и поклонился.
– До скорой встречи, кузина. Я вернусь завтра, навестить тетю.
***
Во Дворце было уже сумрачно.
– Его императорскому величеству стало плохо, – сообщил слуга Лукасу.
– Я прибыл к его светлости герцогу Дорану со срочным сообщением.
– Его светлость сейчас в покоях императора вместе с великим наследником и советником Герхардом. «Все собрались», – усмехнулся про себя Лукас.
Слуга повел его по длинной галерее во внутренние комнаты Дворца. Здесь резко пахло благовониями. Остановившись перед высокими дверьми императорских покоев, он объявил:
– Его светлость герцог Лукас Адейр!
Двери отворились и юноша вступил внутрь.
В высоком камине пылал огонь, и это, несмотря на жару, от драгоценных курильниц распространялся аромат сандалового дерева и мирта, считавшихся целебными. Рагнар лежал на высоком ложе в подушках. Лекарь считал его пульс. Кольбейн, Доран и Герхард стояли тут же, склонив головы. Лукас осторожно подошел к ложу и, поклонившись, произнес:
– Мой повелитель, ваш племянник, Лукас Адейр, прибыл, дабы почтить вас и справиться о вашем здравии.
Рагнар ничего не ответил, все также лежал с закрытыми глазами и хрипел.
Лекарь, досчитав пульс, тяжело вздохнул и поднялся.
– Каков вердикт? – спросил Кольбейн, который даже не обратил внимания на приход Лукаса.
– Его величество уходит в мир теней, – констатировал лекарь, опуская голову.
В комнате стало очень тихо. Трое ближайших людей императора были глубоко потрясены этим тяжелым известием, и стояли молча, потупив взоры. Лицо же Лукаса оставалось непроницаемым. Хрипы больного императора стали громче, потом послышался кашель. Лекарь бросился к нему.
– Неужели нельзя хотя бы как-то облегчить его страдания?! – не выдержал герцог Доран. Видеть агонию брата для него было невыносимо.
– Сейчас принесу одни капли, – засуетился лекарь, – правда, они окончательно помутят разум его величества, но значительно уменьшат боль.
– Так несите! Чего ждете? – взревел Доран, теряя остатки самообладания.
– Кольбейн… – неожиданно захрипел Рагнар, – подойди…
– Я здесь, повелитель! – отвечал великий наследник, склоняясь над умирающим.
– Иди с Герхардом…Ты должен…знать…, все знать…
Каждый новый вздох, каждое слово давались ему с превеликим трудом.
«Что он хочет сообщить мне?» – недоумевал Кольбейн, с тяжелым сердцем смотря на лицо этого великого человека, мужественного и сильного, но ставшего таким слабым и беззащитным перед лицом смерти.
– Герхард, – позвал император, – ты здесь?
– Ваш слуга рядом, повелитель!
– Ты знаешь, что надо делать. Иди…
Герхард поклонился.
– Слушаюсь, ваше величество.
– Кольбейн, ступай с ним…и…прости меня…
Последняя фраза, сказанная уже шепотом, потрясла Кольбейна. Он взглянул на Герхарда, чтобы понять ее тайный смысл, но тот опустил глаза, лицо его выражало глубокую скорбь.
