Чернолесье

Прозвучало это пугающе. Но я решил пока не прояснять этот вопрос – меня больше интересовало другое.

– Хорошо, – сказал я. – А какова вообще моя роль? Вы хотите, чтобы я поработал тестером?

– Разумеется, нет, – проговорил Грановский, чуть понизив голос и наклонившись ко мне. – Обычные тестеры у нас и свои есть. Понимаешь, нам нужны люди, которые помогут донести информацию об игре до аудитории. Но не абы кто. Люди, разбирающиеся в индустрии, и в то же время не ангажированные. Мы как раз планировали программу по широкому бета-тестированию. Но до этого хотели показать игру блогерам, тем, кто сможет стать нашими амбассадорами. Но желательно малоизвестным.

– Потому что известным нужно платить? – уточнил я.

– Ха, а ты хорош! – рассмеялся Грановский. – На самом деле, не только поэтому. Мы не хотим ассоциировать себя с надоевшими всем медийными лицами. Мы необычные, и лицо у нас тоже должно быть необычным. Понимаешь? Это стратегия. Долгосрочная. В общем, ты с нами?

– Наверное, – пожал я плечами. Очень хотелось восторженно ответить, что да, конечно же, я с ними, но, все-таки, было немного странно соглашаться непонятно на что. Этот вопрос я и решил прояснить.

– А что нужно делать? –  спросил я.

– Сразу видно деловой подход, – одобрительно кивнул Грановский. – Для начала поучаствовать в альфа-тесте и получить представление о проекте. Затем мы выдадим тебе весь видеоматериал с теста. Обсудишь с нашим рекламщиком Валерой – я тебя с ним познакомлю – когда можно будет опубликовать и что именно. Пока что, конечно, это все коммерческая тайна, так что у тебя будет время смонтировать красивый ролик. Покажешь его нам. Если получится хорошо – а у тебя, я уверен, получится! – заключим договор и будем сотрудничать.

– А про что, все-таки, сама игра? – спросил я тише, чем рассчитывал, и сам удивился тому, как непривычно звучал мой голос. Как у ребенка, взволнованного сказкой, и жаждущего узнать, что будет дальше.

Грановский усмехнулся.

– Ты не возражаешь сначала подписать вот это? –  спросил он, протягивая мне какой-то листок, который извлек из ящика стола. Простая формальность.

В шапке листка крупными жирными буквами было написано «Соглашение о неразглашении». Я пробежал его глазами: мне приходилось видеть такие и раньше. Стандартное перечисление тех кар небесных, которые ожидают меня в случае, если я предам огласке коммерческую тайну без разрешения. С производителями игр вечно так: сначала они трясутся над тем, чтобы ни бита информации об игре не просочилось раньше времени, а потом, наоборот, начинают запивать этой информацией все доступные площадки, словно трубу прорвало. Мне это всегда казалось немного нелогичным.

Немного удивил меня лишь пункт о том, что я обязуюсь не разглашать без разрешения правообладателя даже те происшествия в ходе игры, которые будут восприняты мной не как ее часть, а как реальность.

Недолго думая, я расписался внизу и протянул лист обратно Грановскому. Он удовлетворенно кивнул.

– Игра называется «Черные сны», – произнес он, вкладывая подписанный листок в папку. – Она про борьбу со злом. Ролевая. С элементами хоррора. Нужно останавливать нашествие нежити на фэнтезийный мир. Ну, и там, разумеется, друзья, любовь, неожиданные повороты… Детали рассказать не могу – они генерируются «Хичкоком».

Наверное, по моему лицу пробежала легкая тень разочарования. Откровенно говоря, от игры студии «Норска» я ожидал чего-то более революционного. Тем более, с такой-то секретностью.

– Но все дело не в сюжете, как таковом, – поспешил добавить Грановский, видимо, заметив мою реакцию. – Сюжет это, видишь ли, просто отражение извечной человеческой тяги к простому. Понимаешь, современный мир очень сложен. Настолько сложен, что многие люди, не справляются с этой сложностью и жаждут простоты. В реальности ведь как? Ты можешь сутками работать а толку ноль. Тебя не ценят, и зарплата от затраченных усилий никак не зависит. Можешь добиваться внимания девушки всеми возможными способами, а ей на тебя плевать, и ты этого никак не изменишь. Можешь три года писать книгу, вложив в нее всю душу, а ее потом никто не будет читать.

А в РПГ не так. Здесь потраченные усилия всегда приносят заранее известный результат. Чтобы прокачать навык, нужно получить опыт, убив крякозябру. Чтобы заработать сорок золотых, нужно принести пять шкур этой самой крякозябры. Враги помечены на миникарте красным, а их здоровье – показано в виде зеленой полоски. Понимаешь, да?

Но и это еще не все. Самое важное – что в игре ты всегда знаешь, где зло, а где добро. В жизни каждый решает это для себя в меру своего ума и этических установок. А попав в игру, ты сразу знаешь, что вон там, в лесу, живут злые гоблины, и если их убить, все тебе только спасибо скажут. Это ни с чем не сравнимая возможность отдохнуть от сложности. Но для настоящего переживания простоты недостаточно. Нужно добиться эффекта присутствия.

– И как вы его добиваетесь? – спросил я.

– Ха! – усмехнулся директор. – Технических секретов я, конечно, раскрывать тебе не буду. Но на эмоциональном уровне основным компонентом является страх. Видишь ли, страх, это одно из базовых человеческих чувств. Испытав ужас и избавившись от него, победив его, ты словно попадаешь в другой мир. Понимаешь меня?

Я кивнул, хотя понимал не вполне.

– Есть вообще два базовых чувства, с которыми есть смысл работать творцу, – пояснил Грановский, откинувшись в кресле. Чувствовалось, что он оседлал своего любимого конька. Слушая его, я начал понимать, почему о нем с таким уважением отзывался и Шило, и Анастасия, и писавшие о нем журналисты. Была у него какая-то магнетическая аура, заставлявшая слушать его, раскрыв рот. –  Любовь и смерть. Эрос и Танатос. Взывая к ним, можно вызвать в человеке абсолютное доверие к происходящему. В обход сознания, воздействуя на самые древние инстинкты.

– А почему вы воздействуете не на Эрос?.. – поинтересовался я.

Грановский поморщился, и на секунду возникшая на его лбу складка напомнила сверкнувшую молнию.

– Была такая мысль, – признался он. – Сделать симулятор знакомств. Пользователь знакомится с разными девушками, программа подбирает ему такую, которая точно понравится. Ну, и там у них дальше всякие шуры-муры вплоть до постели. Но я подумал: это как-то слишком просто. Слишком на поверхности лежит. Это без нас сделают, да еще и лучше нас. Какие-нибудь японцы. Они такое любят. А наш путь лежит в глущобу. Мы хотим дарить более сильные чувства, чем простое вожделение. Хотим, чтобы наш пользователь чувствовал холодную руку, скребущую по его черепу. Причем, изнутри, понимаешь? Это труднее, и потому как-то… благороднее, что ли.

На секунду повисло молчание. Грановский переводил дух после своего монолога, я разглядывал кабинет.

– Вот, видишь,  – указал он на стоявший в углу большой стол, заваленный кусочками паззла. Довольно крупный кусок уже был собран: на столе красовалась подробная карта Южной Америки и части Северной. А вся карта мира целиком состояла, похоже, тысяч из десяти кусочков. Я мысленно оценил терпение, необходимое, чтобы такое собрать.

– Помогает сосредоточиться на деле, – пояснил Грановский. – Знаешь. паззлы приучают к мысли о том, что любая проблема рано или поздно будет решена, даже если кажется безнадежной. Нужно только найти правильный подход и шаг за шагом идти к цели. У тебя всегда есть все необходимые кусочки решения нужно только собрать их вместе и не бросить это дело на полпути.

– Но ведь в жизни не так, – ответил я, встав чтобы рассмотреть паззл на столе. – В жизни же сложность, как вы говорите.

– Не путай сложность с невозможностью, – назидательно ответил Грановский. – Бывают, конечно. неразрешимые ситуации. Ну, например, если у тебя вдруг рак, и лечить поздно. Тогда да. А все остальное только делает нас сильнее.

Я кивнул, вопросительно глядя на него. Его тон серьезный и в то же время доброжелательный, очень располагал к себе. Чувствовалось, что передо мной человек, не любящий тратить слова попусту. Но к чему этот разговор, я пока не мог понять, а потому не знал, что ответить. Он же на пару мгновений тоже замолчал, задумавшись о чем-то.

– Это я к чему все, – произнес он, словно очнувшись от сна. – К тому, что дорогу осилит идущий. Вот взять тебя, к примеру. Я, как уже говорил, посмотрел вчера несколько твоих роликов. Ты знаешь, у тебя есть потенциал. Серьезный. Ты очень тонко понимаешь некоторые вещи, которых даже мы в начале пути не понимали. В тебе есть… как бы это получше выразиться… некая искра. Я это вполне всерьез говорю – среди тех, кто ко мне сюда приходил таких экземпляров, как ты, было всего человек пять. Вот только нужно идти вперед. Я смотрю, снимать ролики ты забросил…

Я опустил глаза, словно был в чем-то виноват перед ним.

– Времени нет, – проговорил я словно через силу. Сессия вот была. Да и потом… мне кажется, это не нужно никому.

– Так всем кажется. Время от времени, – произнес он тихо, словно вспоминая о чем-то глубоко личном.

– Всем кажется, но кто-то при этом прав, – ответил я, вспоминая последний разговор с Алиной. Черт, когда это все меня отпустит, в конце концов?

– Знакомо, знакомо, – протянул он. – Все с этого начинают. Это одна из ступеней, от которых нужно оттолкнуться и идти дальше. Ну, или плюнуть и не идти. У тебя сейчас как раз такое время, когда нужно делать этот выбор. В общем, если ты мечтал о чем-то большем, то, может быть, сейчас оно и начнется. Как я уже сказал, в тебе есть тяга к борьбе со злом. И еще есть очень важная вещь: твоя способность к сопереживанию. По твоим роликам я понял, что даже персонажей игр ты порой неосознанно воспринимаешь, как живых людей. Мои слова могут показаться тебе странным, но это очень хорошее качество. Мы много потеряли времени на людей, которые его лишены. Одним словом, тебе решать, выйдешь ли ты на бой, или болото обыденности засосет тебя.

Он снова сделал паузу, и у меня даже зачесалось в носу от патетичности момента.

– Ладно, заболтались мы тут с тобой, – Грановский демонстративно взглянул на часы и нажал кнопку на коммуникаторе. – Настя, там для теста все готово?

– Ага, – раздался из коммуникатора голос помощницы.

– Ну, тогда проводи Романа.

Я встал с кресла, готовясь прощаться, а Грановский, выключив коммуникатор, повернулся ко мне.

– Когда закончите, зайди еще ко мне. Обсудим дальнейшее сотрудничество. И да… – он на секунду замялся, а лицо приобрело очень серьезное выражение. – Удачи тебе, Роман.

Я неловко улыбнулся в ответ. Сказано было таким тоном, каким командир напутствует солдата, отправляющегося за линию фронта. И хотя Грановский мне очень понравился, в этот момент я подумал, что он, все-таки, слегка не от мира сего.

Глава 3

Мы с Настей спустились по лестнице и вышли на широкий двор бывшего завода, окруженный со всех сторон кирпичными корпусами.

– А что, тестируете вы в другом месте? – спросил я.

– Конечно, ответила Настя. – А как еще? У нас там места нет. Вроде как, Главный пытается договорится, чтобы нам участок леса выделили огороженный. Но это дело небыстрое – куча всякой бюрократии. А пока нет, пока играем где придется.

– И где?

– Да вот, пойдем, тут рядом.

Когда мы вышли из заводских ворот, Настя кивнула в сторону серой бетонной коробки недостроенного дома через дорогу.

– Вот, там, – сказала она.

– Серьезно? – переспросил я. – А это законно вообще?

– Ну, как, – замялась она. – Я деталей не знаю. Главный договорился с компанией, которая его строит. У них там дела неважно идут, достроить не могут, стройку заморозили, каждая копейка не лишняя. Вот и сдали помещение нам, пока сами деньги ищут.

Я снова взглянул на серый корпус здания с черными проемами окон. Сейчас мне привиделось в его облике что-то, похожее на исполинский улей или термитник, покинутый обитателями. Или не совсем покинутый.

Но у самых дверей дома я остановился, почувствовав, как телефон в моем кармане тревожно завибрировал. Настя взглянула на меня неодобрительно.

– Когда войдем внутрь, выключишь, ладно? – попросила она. Я кивнул. На экране высветилось сообщение. От Алины.

«Привет. Извини меня за то, что я написала тогда. Я это сделала сгоряча и не подумав. Позвони мне, и давай спокойно поговорим», – прочитал я, открыв его.

Отчего-то мне сразу вспомнилось видение, явившееся мне в пьяном угаре. «Все у тебя будет хорошо, и с девушкой тоже наладится», – сказала неизвестная мне девушка. Вот только для этого нужно от чего-то отказаться. От тестирования игры? Нет, пожалуй не стоит воспринимать пьяный бред настолько всерьез. Не приснилось ли мне вообще это все?

Первой реакцией после того, как я унял сердцебиение, было желание немедленно написать Алине. Я даже начал судорожно думать над ответом понимал, что заставлять Настю долго ждать было бы невежливо. Однако я сдержался.

Мысль о том, что Алина может что-то сделать «сгоряча и не подумав» показалась мне совершенно абсурдной. Нет, она написала так, потому что в самом деле считает меня неудачником. И даже если по прошествии времени ей вдруг стало меня жалко или она решила, что меня можно исправить, ничего хорошего ждать не приходится.

От чувства стыда и злости я сжал телефон так сильно, что едва не раздавил стекло. Нет, я ей ничего не буду отвечать. Не буду до тех пор, пока не докажу, что она была неправа. А быстро это доказать я могу сейчас только одним способом: заключить договор с «Норской». Тогда она поймет, что мой блог – это не просто развлечение скучающего придурка, а актив, способный приносить деньги.

Я ожидал, что подниматься нам придется по лестнице, однако в доме работал лифт, правда только один и весь какой-то грязный, беспорядочно сбитый внутри фанерными панелями, исписанными маркером. Лифт дернулся, словно собираясь с силами, и потянул нас наверх.

– Почему именно тринадцатый? – спросил я, взглянув на то, какую кнопку нажала Настя.

– Ну, а какой? – пожала она плечами, загадочно усмехнувшись. – Самое место.

– Это же дополненная реальность, – неуверенно начал я. – Я там в окно не вывалюсь?

– Не боись, все окна ты будешь видеть, – успокоила меня Настя, выходя из лифта. – А мы будем видеть тебя. Если не туда пойдешь, сразу предупредим.

***

На этаже нас уже ждал низкий пластиковый столик с каким-то белым футляром, похожим на раскладной ящик для инструментов.

– Значит, смотри, – начала Настя, присев возле столика на корточки и раскрыв футляр. –  Здесь линзы, возьми. Носил когда-нибудь?

– Неа, – помотал я головой. – У меня зрение хорошее.

– Ну, тут ничего сложного, – сказала она. – Вот так сгибаешь немного пальцами – и на глаз. Непривычно поначалу, но ты быстро освоишься. Уже и чувствовать не будешь, есть они на тебе или нет.

Отчего-то она странно усмехнулась при этих словах, и я подумал, что это, возможно, какой-то внутрикорпоративный прикол.

Линзы и впрямь ощущались немного непривычно лишь в первое время. За ними пришла очередь двух маленьких черных беспроводных наушников, а после них Настя протянула мне что-то, похожее на фитнес-браслет, только с более широким ремешком и без экранчика, место которого занимала синяя округлая стекляшка, грубая подделка под сапфир.

– На вот, на руку надень, – сказала она.

– На какую? – уточнил я, вертя черную резинку в руках.

– Лучше на левую, как часы, – ответила Настя, доставая из футляра последний предмет.

Сперва мне показалось, что браслет великоват и будет сваливаться, но стоило мне надеть его на запястье, как он тут же каким-то образом стянулся и стал как раз. Мне даже показалось, что я почувствовал вибрацию какого-то моторчика внутри.

–– Когда начнем играть, я научу тебя им пользоваться, – пояснила Настя. –Это и оружие твое, и твой путь назад.

Пока я удивленно разглядывал запястье, Настя достала последний реквизит этого странного представления.

– Вот смотри, – сказала она, показывая мне на ладони прозрачный шарик размером с теннисный мяч. Хрустальный, что ли? Как у гадалок?

– Что это? – спросил я.

– То, без чего никакого чуда не случится, – загадочно улыбнулась она. – Дополненная реальность само собой, но у Главного есть свои секреты: даже не спрашивай, я сама понятия не имею, как это работает.

– Ну, ладно, – пожал я плечами. А делать-то с этим что?

– А делать тебе ничего не надо, – ответила Настя, поднося шарик на ладони к моим глазам. Просто скажи: ты готов?

– Всегда готов, – усмехнулся я.

– Ну, тогда просто смотри внутрь. Внимательно.

Я вгляделся в глубину хрустального колодца. Сперва я не видел в ней ничего, кроме своего растянутого отражения, но затем, что-то произошло. Меня даже качнуло, отчего я схватился рукой за шершавую бетонную стену. На секунду мне показалось. что я падаю внутрь холодного стекла, растворяюсь в шарике, превращаюсь в песчинку где-то в его глубине. Затем направление падения изменилось – я уже летел вверх, и в то же время никуда не летел, продолжая смотреть в стеклянный шарик, расширившийся до размеров комнаты.

Что-то похожее, должно быть, испытывают люди с раздвоением личности. Я был снаружи шара и внутри него, падал сам в себя, и упав, услышал звук разбившегося стекла.

От этого звука я окончательно очнулся, но ни Насти, ни шарика рядом уже не было. Вокруг было темно, словно наступила ночь: я едва мог видеть мою вытянутую вперед руку.

– Эй, что это? – проговорил я, вертя головой по сторонам.

– Все в порядке, – послышался голос Насти в наушниках. – Не суетись, спокойно сориентируйся в пространстве. Я уже в офисе.

– Как такое возможно? У вас что тут, телепорт?

– Нет же, – Настя усмехнулась. – Ты простоял там минут десять в каталепсии. Так всегда бывает. Это подстройка для синхронизации с «Хичкоком».

– Ты бы хоть предупредила! – возмутился я.

– Извини, был бы не тот эффект, – ответила она. Моя растерянность явно доставляла ей удовольствие.

– А почему темно? – спросил я.

– Это тебе кажется, – спокойно ответила Настя. – Эффект такой.

– Ну, ладно, – кивнул я, хотя не до конца ей поверил: настолько темнота была натуральной. – А что теперь делать?

– Осмотрись и пройдись по этажу, – донеслось в ответ.

– Ну, что ж, поехали, – проговорил я себе род нос. В темной бетонной коробке голос прозвучал немного успокаивающе, и вместе с этим спокойствием пришла первая дельная мысль: нужно зайти в какую-нибудь квартиру и выглянуть в окно. Неужели из-за линз мне покажется, что за окном ночь?

Сделав пару шагов по бетонному полу, я осторожно заглянул за угол. От увиденного у меня едва не закружилась голова.

Вместо короткого коридорчика, упирающегося в дверь квартиры, я обнаружил длинную анфиладу, в которую выходили, по меньшей мере, несколько десятков дверей. Конца ей видно не было: она загибалась куда-то вправо по пологой дуге. Этого не могло быть в реальности: дом вовсе не был таким широким. Едва ли здесь могло быть больше восьми квартир на этаже. Кое-где на этаже горели тусклые, тревожно-желтые лампочки, почти не разгонявшие мрак, а скорее делавшие атмосферу еще более зловещей.

– Настя,  – позвал я тихо и подождал несколько секунд. Тишина. Холодные мурашки пробежали у меня вдоль позвоночника. На какое-то мгновение мне показалось, что она вообще не ответит.

– Настя! – повторил я уже громче.

– Да, что у тебя там? – отозвалась она.

– У меня такое ощущение, словно дом стал намного больше, – неуверенно сказал я, мысленно переведя дух. – Это нормально?

– Так и должно быть, – подтвердила она спокойно. – Сейчас мы с тобой начнем обучение. Посмотри на свой браслет.

Посмотреть на что-либо в царящей тьме было затруднительно, но я поднял запястье к лицу и пригляделся.

– Видишь утопленную кнопку там, где у часов должна быть застежка? – спросила Настя.

Я провел пальцами по внутренней стороне запястья и действительно обнаружил небольшую кнопку, которую раньше, при свете, не заметил.

– Не нажимай ее, – поспешно сказала Настя. – Она отключает симуляцию. Жми только если станет слишком страшно или что-то пойдет не так. А рядом еще одна кнопка, она не утоплена, а торчит: не перепутаешь. Вот ее нажми.

Я послушно нажал на узкий резиновый столбик, который тут же ушел внутрь браслета. Браслет пронзительно пискнул, и над ним в воздухе возникли красные цифры: «2:58».

– Это время до окончания симуляции, – пояснила Настя. – За пятнадцать минут до конца он тебя предупредит, пропищит. Ты, кстати, учти, что субъективно тебе может показаться, что прошло больше времени. Это нормально. Ну, и последнее. Сожми левую руку в кулак и напряги.

Я сжал ладонь, поднеся ее ближе к глазам и наблюдая за тем, что будет.

– Дальше от лица! – крикнула вдруг Настя, и я едва успел, отвести ладонь, когда из синего камня ударил вдруг сноп искр, и показалось вытянувшееся вдоль пальцев узкое призрачное лезвие с пару ладоней длиной, испускающее голубоватое свечение.

– Твое оружие на первое время, – пояснила Настя.

Я рассматривал лезвие, казавшееся сплавленным из тонких светящихся нитей. Пару раз взмахнул им из стороны в сторону. Затем разжал пальцы – оно сразу же исчезло.

– Ну, теперь ты готов, – одобрительно прокомментировала Настя. – Иди дальше по коридору. И это… удачи тебе, Ром.

При последних словах я сразу вспомнил, как со мной попрощался Грановский. Да что с ними всеми не так?

Коридор был не слишком широким: вытянув руки в стороны, можно было коснуться стен кончиками пальцев. По обеим сторонам были некрашенные бетонные стены, через равные промежутки темнели одинаковые металлические двери. Я осторожно повернул ручку одной из них – она оказалась заперта.

– Они все заперты? – спросил я Настю.

– Не все, – ответила она. – А может быть, и все. Как решит «Хичкок». Позволит ли он тебе идти дальше.

Я осторожно двинулся по коридору, чуть согнув колени, и стараясь не слишком шуршать попадавшимся под ноги мусором. Чем это место будет меня пугать? То, насколько реальным было все окружающее, заставляло думать, что и страхи будут очень реалистичными. Честно говоря, атмосфера мрачной темной заброшки была гнетущей сама по себе, даже без всяких скримеров, выпрыгивающих из-за угла.

Меня очень занимал вопрос о том, как я выгляжу со стороны. Ведь в реальности же этого коридора нет. Я уже прошел метров сто, так и не встретив никакой преграды. Что же происходит со мной на самом деле? Я стою, уперевшись лбом в стену или в дверь одной из квартир? Но почему тогда я этого не чувствую? Я уже открыл рот, чтобы спросить об этом Настю, как вдруг…

– З-з-з-з-з, – раздалось позади меня пронзительное, словно зубная боль, жужжание. Я резко обернулся. Никого.

– З-з-з-з-з.

Откуда-то слева. Похоже, из-за одной из дверей. Только что было, и вот затихло. Не поймешь, откуда именно.

– З-з-з. З-з-з. З-з-з‚ – коротко и злобно, словно муха, бьющаяся об оконное стекло.

В следующую секунду золоченая дверная ручка дрогнула и плавно пошла вниз. Очень медленно, словно нарочно. Механизм замка издал громкий щелчок, и дверь плавно поехала в мою сторону. Я сделал шаг назад, прижавшись спиной к холодной серой стене и выставив перед собой руку с браслетом, сжав ее в кулак и вызвав появление светящегося клинка.

– З-з-з-з-з, – снова этот звук, но этот раз громче. Я расслышал тихий скрежет, словно по поверхности двери скребли тонкими твердыми пальцами.

То, что появилось из-за двери в следующую секунду, насколько я мог его разглядеть в неровном колышущемся свете пламенного лезвия, в самом деле было похоже на муху. На муху размером с кошку, черное сегментированное брюхо которой оканчивалось острым жалом длиной с мой палец.

– З-з-з-з-з, – существо зависло в воздухе, не сводя с меня бессмысленного взгляда огромных сегментированных глаз. Жало мелко дрогнуло, приподнимаясь и указывая прямо мне в грудь, словно наконечник копья.

Я невольно поежился. Хорошо понимая, что это просто иллюзия, порожденная моим же мозгом, я, в то же время, не мог до конца поверить в ее нереальность. Вот же оно! Жужжит, смотрит на меня, и я, как будто даже чувствую легкое движение воздуха от тонких прозрачных крыльев.

Я осторожно протянул руку, пытаясь дотронуться до мухи и убедиться в том, что она не настоящая. Она отлетела немного назад, угрожающе выставив вперед жало. Ишь ты, реагирует!

– Эй, Настя! Отлично все работает, на пятерку! – проговорил я, стараясь сохранять веселый тон. Ответом мне было молчание.

В следующую секунду муха, отлетев еще немного назад, вдруг замахала крыльями с удвоенной cилой и стремительно бросилась на меня. От неожиданности я отпрыгнул в сторону, рефлекторно отмахнувшись от твари рукой.

И тут произошло неожиданное. Вместо того, чтобы пронзить пустоту, моя ладонь наткнулась на пару трепещущих мягких крыльев и, смяв их, ударилась о твердый хитиновый покров. От удара муха отскочила в сторону и вниз, легонько стукнувшись об пол, но, секунду спустя, взлетела снова, рассерженно жужжа.