Чернолесье

скачать книгу бесплатно

Чернолесье
Александр Зимовец

Этот континент обречен. Медленно, но неуклонно его поглощает Чернолесье: мрачная чаща, населенная нежитью, где даже листья деревьев черны и безжизненны. Никто не рискует ходить туда. Никто, кроме егерей: пришельцев из нашего мира, чьи способности развиваются по мере убийства нежити. Для местных это выглядит, как магия. Для нас, егерей – как компьютерная игра. Вот только в этой игре нет кнопки «Выход». Я хотел просто протестировать ее, но теперь застрял в ее мире стали и пороха, не зная, где сон, а где явь. Реальные ли люди меня окружают или игровые персонажи? И есть ли у игры финал, или теперь это и есть моя жизнь?

Александр Зимовец

Чернолесье

Пролог

Смерть – поворот дороги,

Кто завернул – незрим.

Снова твой шаг далекий

Слился в одно с моим.

Стерты земные грани.

Смертью не обмануть.

Призрачно расставанье.

Подлинен только путь.

Фернандо Пессоа.

– Помогите! – отчаянный крик прокатился эхом, затихая в вершинах черных сосен.

Улег поднял голову и прислушался. Настороженную тишину ночного леса нарушало только тихое отдаленное стрекотание, похожее на пение сверчка. Так глубоко в лесу птиц было уже не встретить, а вот насекомые еще попадались.

Он совсем, было, приготовился ко сну: выбрал место на хорошо просматриваемой полянке, начертил вокруг себя круг отрицания шириной в добрый десяток шагов, постелил на холодную землю плотный плащ, укрылся вторым, запасным, подложил под голову сумку и приготовился провалиться в сон часов хотя бы на пять-шесть. Способности Улега позволяли не спать по три дня, почти не чувствуя усталости, но основательная экспедиция в Чернолесье требовала куда большего времени. Вот и сейчас он чувствовал, как тяжесть в ногах и в веках начинает понемногу брать свое. Если он хочет без приключений добраться до какой-нибудь деревни на опушке, нужно было хоть немного вздремнуть, а тут такое.

Однако не приснился ли ему этот крик? Очень может быть, что и приснился: он начал проваливаться в сон сразу же, как только голова коснулась кожаной сумки, набитой трофеями и издающей сладковатый запах собранного в лесу горицвета. Да и кто бы мог кричать так глубоко в лесу? Простой крестьянин сюда просто не доберется: его сожрут намного раньше, а егерь не станет кричать: он знает, что никто его здесь не услышит. А во-вторых… Было еще какое-то «во-вторых», которое Улег спросонья даже и не осознал до конца.

– Помогите! – снова раздалось где-то, кажется, совсем недалеко. Улег вскочил, торопливо набрасывая плащ и хватая прислоненную к стволу аркебузу. Теперь он не сомневался: в смертельно опасной глубине Чернолесья действительно кто-то звал на помощь. Звал по-русски.

Глава 1

Двери поезда открылись передо мной, я сделал шаг вперед и завертел головой по сторонам, не зная, куда идти. В новой квартире, которую Артему недавно купили его родители, я не был еще ни разу, а потому даже толком не знал, какой выход из метро мне нужен. Налево или направо?

Потратив пять минут на то, чтобы свериться с картой в телефоне, я выбрался, наконец, из подземелья на освещенный ярким солнцем, запруженный машинами проспект на окраине Москвы. Настроение было ужасное. Мне уже совершенно не хотелось идти к Артему – хотелось прийти домой упасть на кровать, не отвечать на вопросы родителей, а только лежать и глядеть в потолок. Но раз уж обещал…

Казалось бы, переживать было не о чем. Во-первых, сессия закончилась. Впереди до самого сентября два месяца безграничной свободы. Можно, наконец, всерьез заняться блогом: снять давно задуманный ролик, найти материал для новых – вдруг начнут смотреть. Можно плотнее заняться работой: набрать у Хватова новых заказов на заметки для журнала, подработать на этом денег, которые сейчас будут очень кстати. Можно просто ничего не делать: рубиться в комп, общаться с приятелями, да хоть отправиться во Владивосток автостопом – времени вагон! Сегодня же меня ждет грандиозная пьянка с друзьями детства: чем не жизнь?

Но все это только на первый взгляд. Если же заглянуть за радужный фасад внешних обстоятельств, то за ним можно было обнаружить мрачную грязно-серую бездну действительности.

Во-первых, как ни крути, а тройки по правовым основам журналистики я не избежал, а значит прощай, стипендия. Гребанный препод-зануда, читающий лекции по бумажке, и гребанный, совершенно мне ненужный нетворческий предмет! Не сказать, что мне теперь грозит голодная смерть, но, все-таки, неприятно. Придется чаще обращаться к родителям, а я этого терпеть не могу, хоть они никогда не откажут. В двадцать лет просить у отца денег на кино это как-то…

Конечно, всегда есть Хватов со своим журналом, но тогда все лето придется принести ему в жертву. Да и даже если забыть про деньги – привыкнув еще с начальной школы быть отличником, которому все легко дается, я всегда воспринимал плохие оценки болезненно. Может быть, пора отвыкать?

Во-вторых, Алина. Здесь все совсем грустно. Последний наш разговор в Вотсаппе, затянувшийся до двух часов ночи и помешавший мне выспаться перед чертовыми правовыми основами, оставил в душе ощущение холодной пустоты. «Тебе абсолютно ничего не надо, ты живешь, как живется. Пока ты учишься, это не так заметно. Но после универа ты превратишься в обычного бесцветного неудачника, застрявшего в своем выдуманном мире. Знаешь, сколько таких вокруг? Невнятные замызганные мужики в мятых футболках с пивными животами, воображающие себя светлыми паладинами. В прежние времена такие бухали, а сейчас вдобавок к бухлу играют в игры и ведут скучные, никому не нужные блоги. Ты уверенно идешь по этому пути».

Представляю себе ее лицо в тот момент, когда она это писала: чуть иронически прищуренные глаза, так что не поймешь, всерьез она или просто провоцирует тебя. Темная прядь из челки, перечеркнувшая лоб. Сейчас она сдует ее и напишет еще что-то, окончательно припечатывающее тебя к столбу.

Помню, получив это сообщение, я десять раз начинал писать ответ и каждый раз стирал. Ужасно не хотелось, чтобы за ней осталось последнее слово, особенно, когда предмет спора это осмысленность моего существования. Но с другой стороны, я четко понимал, что все, что я напишу, будет звучать просто как оправдание. Ну, правда, что на это ответишь? Так и не написал ничего: до сих пор ее сообщение висит в диалоге последним.

И не напишу, даже если вдруг придумаю подходящий ответ. Чего теперь?

Да и потом, так ли уж она не права? Между нами говоря, человек, который, имея три дня на подготовку к экзамену, только на третий заставил себя сесть за стол и из-за этого охвативший трояк, действительно… не вызывает восхищения, в общем.

Хорошо, допустим, учеба не главное в жизни. А что главное? И чего я добился в этом главном? Вот взять мой дурацкий видеоблог: год назад начал выпускать обзоры на разные необычные игры. Начали даже появляться подписчики, и это казалось «ого-го»!

Первое время я даже оторваться от экрана мобильника не мог: с такой жадностью следил за всеми счетчиками. Каждый лайк, каждый новый подписчик заставляли мое сердце подпрыгивать от восторга. Тут же чесались руки снять что-то еще, заявить о себе миру, рассказать еще о чем-то.

Но вот прошел год, и я стал замечать, что меня все это уже не радует. Лавинообразного роста просмотров не вышло. Оказалось, что на каждый лайк нужно работать, а работать хотелось все меньше: интересные игры, с которых прямо хотелось рассказать, быстро закончились. Пришлось выдумывать темы, копать Интернет, тестировать множество невероятного шлака, чтобы найти что-то стоящее. Потом еще записывать, монтировать, накладывать звук.

А в итоге что? «Маладец давай ещо?». «Кагда следущий ролик?». Двадцать комментов от скучающих школьников и почетное место в дальнем углу Ютуба. Стоило ли оно того?

Примерно такие мысли черными чугунными шарами перекатывались в моей голове, когда я позвонил в квартиру Артема, из-за дверей которой уже доносились сотрясающие пол басы предпоследнего альбома его группы.

Дверь открылась, и басы, удвоив мощность, обхватили меня за плечи, едва не опрокинув на выложенный серой плиткой пол.

– Здорово, Ромка! – почти проорал Артем своим тонким голосом, совсем не вяжущимся с образом ударника металлической группы. Да и внешность у него была не особо подходящая: небольшого роста, очкастый, с аккуратной прической «Хороший мальчик» и длинными тонкими пальцами, он скорее напоминал скрипача.

Артем был классическим «сыном маминой подруги»: человеком, у которого еще со школьных времен все всегда получалось лучше, чем у меня. Кроме, разве что, учебы, но кого волнуют такие мелочи? Он был сыном богатых родителей, на зимние каникулы ездил в Австрию, на летние в Испанию, играл на трех разных инструментах, и все они у него были дорогими и красивыми, а в одиннадцатом классе получил права на вождение мотоцикла – сам мотоцикл, естественно, прилагался.

Не сказать, чтобы я ему завидовал тогда. В детстве к таким вещам относишься проще. Мы просто были школьными приятелями: я крутился в тех же компаниях, что и он, но только он всегда был в центре, а я где-то сбоку. И вот теперь у него уже была своя квартира, в которую он мог позвать старых приятелей, не задумываясь о расписании своих родителей. Ну, и девушку пригласить, конечно же. Девушки от него не отлипали. Впрочем, сегодня их тут не ожидается.

– Проходи, ты последний, все уже в сборе! – прокричал мне практически в ухо Артем. – А чего в рубашке, официальный такой?

– Так экзамен сегодня был, – ответил я.

– Экзамены для меня всегда праздник, профессор! – поддразнил он, подталкивая меня за плечо в прокуренную комнату.

Там уже в самом деле собралась вся старая гвардия: Димас Южакин, Сеня Козленко, Егор Фомин. Последний зачем-то отжимался на полу, тряся своими роскошными русыми кудрями при каждом движении.

– Ладно, хватит, верю, – остановил его Димас. Судя по скривившемуся лицу, он только что проиграл какое-то пари. Артем же, тем временем, достал из скрипнувшего дверцей икеевского шкафчика бутылку вискаря, отвинтив крышку с манящим шелестом.

– Ну, за встречу, что ли? – сказал он, разливая чайного цвета бурбон по стаканам. Димас в это время сделал музыку потише.

Я взял со столика свой стакан, уставившись в темные глубины вискаря. Сегодня я твердо решил напиться вхлам.

После третьего стакана я начал терять нить разговора.

Беседа же петляла из стороны в сторону причудливо, словно заяц, путающий следы. Димас стажируется в какой-то крутой юридической фирме. Егор спит с фотомоделью, и еще чем-то недоволен. Артем собирается перебираться в Канаду: пока на год, поучиться, а дальше как пойдет.

На этой ярмарке тщеславия мне было особенно нечем торговать. Выставленные мною на прилавок десять тысяч подписчиков блога никого особенно не впечатлили.

– Кстати, а я знаете кого встретил на днях в метро? – вставил вдруг фразу Егор. – Шило!

– Миху Шилова? – переспросил Артем. – И чего он?

– Он, короче, в какой-то конторе сейчас программистом. Которая игры делает. Все уши мне прожужжал, какие они там все крутые и талантливые, и как круто с ними работать. Звал тестировать какую-то игру, чуть ли не силой тащил. Но я вырвался и на две станции раньше, чем нужно, вышел – ну его нахрен. Выглядел еще безумнее, чем обычно.

Компания встретила историю смешками. Миху Шилова все довольно неплохо помнили. Он перешел к нам в девятом классе, и так и не смог стать своим. Что, впрочем, немудрено: был он всегда, мягко говоря, странноватым: заторможенным, вялым и туповатым, но при этом способным на какие-то непонятные выходки. К примеру, однажды вместо обычного сочинения по «Войне и миру», написал целый трактат о том, что Толстой, якобы, совершенно неправильно описал диспозицию Бородинского сражения. Со ссылками на историков и воспоминания современников. И это при том, что до этого в особой любви к истории он совершенно не был замечен, а интересовался больше математикой и программированием. Что это было и зачем, не понял никто, включая литераторшу.

– А что за контора? – спросил я. Мне стало интересно. Если Шило действительно работает в какой-то независимой студии, может, он добудет мне по дружбе доступ к альфа-версии какой-нибудь новой игрушки? В конце концов, если уж он так набросился на Егора, который едва ли не больше всех чморил его в школе, то меня, который его никогда не трогал, наверняка будет рад видеть.

– Да как-то называется так, – Егор почесал кудрявую голову. – Не запомнил даже. Дурацкое название. «Норка», что ли.

Сеня и Димас прыснули, видимо, из-за каких-то личных ассоциаций со словом «норка».

– «Норска», может быть? – уточнил я.

– Точно! – подтвердил Егор.

Все становилось совсем интересным. Студия «Норска» в определенных кругах стала легендой.

Возникла она лет десять назад, а еще через пару лет выкатила на рынок совершенно ни на что непохожую игру «Первый всадник». Формально это был сюрвайвал-хоррор, герой которого путешествовал по вымышленной стране, пораженной чудовищной эпидемией. Вроде бы, ничего необычного, но я хорошо помню, как я сел вечером в нее играть… и очнулся от того, что мне одновременно жутко хочется есть, спать и сходить в туалет, а за окном уже светает. Причем сделать все это желательно побыстрее, потому что я не хочу надолго отрываться от этого пугающего, но в то же время странно притягивающего мира.

Это было очень непохоже на обычные коммерческие поделки. Такое мог создать только человек с настоящей божьей искрой.

Когда я начал вести свой блог, то первая игра, о которой мне захотелось рассказать, это был именно «Первый всадник», хотя к тому времени, это, конечно, была далеко не новинка, и все о ней все знали без меня. На волне успеха «Норска» выпустила два аддона, один сиквел и пару других игр. Все их объединяло одно: мрачная безжалостность к чувствам игрока. Игра позволяла герою выбрать любую из множества дорог, но в конце его, как правило, ждал неприятный финал, причем логично вытекающий из его действий. Ребята из «Норски» даже и не думали быть снисходительными ни к герою, ни к игроку.

Надо сказать, что далеко не все были так же захвачены этой игрой, как я. Многие писали в Интернете, что это какая-та нудятина: экшена мало, управление кривое, а главное совершенно непонятно, о чем это, что вообще происходит, и что курили создатели игры. Но «Норска», тем не менее, обросла слоем преданных поклонников. И в последнее время по их форумам бродили смутные слухи о том, что студия готовит что-то совершенно неслыханное. Но подробностей никто не знал.

Все это я попытался сбивчиво изложить Егору и прочим, но уже на втором предложении оказался грубо прерван, так как Егор начал рассказывать о куда больше поразившей его встрече в клубе с каким-то футболистом, с которым они потом даже забухали у него дома. Не исключаю, что эту историю, в отличие от встречи с Шиловым, он выдумал прямо сейчас на ходу.

Я был даже немного рад тому, что можно не продолжать мой рассказ про «Норску», так как не чувствовал себя в силах внятно его развить. Но остатками здравого ума отметил про себя: надо бы найти Шило и расспросить его про студию. Может быть, удастся вызнать, над чем они там работают? Было бы здорово, вот и тема для нового ролика.

Вообще, поиск контента давно превратился для меня в проблему. Как-то раз я пожаловался на это Алине, а она в ответ лишь пожала плечами и сказала, что если какое-то дело не приносит ни денег, ни удовольствия, ни перспектив, то нужно просто бросить и не жалеть. У нее вообще все было просто, и в то же время разумно.

Меня поражала ее способность думать на перспективу. Я всегда был уверен, что даже и перспективу наших отношений она давно экстраполировала в будущее. И это означает одно из двух: либо она считает, что ей со мной не по пути, и вскоре даст мне отставку, либо сочла меня достойным себя, и тогда она уже знает, в какие кружки отдаст наших детей. Не знаю, какое из этих предположений пугало меня сильнее, но верным, похоже, оказалось первое.

После второй бутылки беседа постепенно начала утрачивать связность. А может быть, это я уже не в силах был уловить нить. Димас звал всех в какой-то бар на другом конце города, но всем было лень. Егор уверял, что сейчас покажет, как правильно ходить на руках, хотя его состояние не слишком располагало к ходьбе даже на ногах. Артем пьяно и умиленно прощался со всеми, словно в свою Канаду собирался убывать прямо завтра и навсегда.

Из дальнейшего в моей памяти сохранился только глоток прохладного ночного воздуха, ворвавшегося в мои легкие, когда я вышел из подъезда, и слегка развеявший туман алкогольных паров.

И в этот момент самый случилось нечто очень странное. Я отчетливо увидел перед собой проступившее прямо в воздухе лицо девушки – бледное, взволнованное, окруженное, словно нимбом, растрепанными рыжими волосами.

Я застыл на месте. Отчаянным алконавтом я не был, и возможность так быстро допиться до галлюцинаций меня шокировало. Впрочем, видение было не страшным – наоборот, приятным. Чем-то девушка напоминала Алину, но было в ней что-то более… возвышенное, что ли?

– Лучше откажись сразу, – произнесла она с легким сожалением в голосе. – Если откажешься, все у тебя будет хорошо, и с девушкой тоже наладится. Но если решишь идти, иди до конца.

Я застыл с открытым ртом, соображая, какой вопрос уместнее задать первым. Но пока я раздумывал над этим – видение исчезло, растворившись в свете ближайшего фонаря. Вслед за этим алкогольные пары сгустились обратно, после чего включился автопилот.

***

Домой я вернулся хорошо заполночь. Последнее, что помню это то, как, не без труда раздевшись и лежа уже в постели, я открыл Вотсапп и начал-таки набирать ответ Алине. Ответ казался мне совершенно гениальным. Это было вдохновение, какое бывает, наверное, только раз в жизни, и то не у всякого. Я был уверен, что в этом послании мне удастся раскрыть свою душу во всей многогранной сложности, чтобы Алина, наконец, поняла, какой человек находился рядом с ней все это время.

Получив мое послание, она уже никогда не сможет относиться ко мне с таким пренебрежением. Едва она прочтет только первые несколько слов, как прекрасная слезинка выскользнет из уголка ее глаза и скатится к ямочке на щеке.

Но, не дописав и второго абзаца, я выронил телефон из рук и погрузился в пьяный беспокойный сон.

Глава 2

Все игровые студии, в офисах которых мне доводилось бывать до этого, состояли из одного человека. Ну, максимум, из троих. Собственно, никаких офисов и не было: люди просто кодили дома, время от времени обсуждая рабочие моменты в Скайпе, я же просто приходил к кому-то из них домой, чтобы «взять интервью у руководителя студии». Солидно звучит.

Я слышал, что когда-то и в «Норске» работало три энтузиаста, считая директора‚ но эти времена давно прошли. По адресу, который был указан в присланном мне сообщении, оказался огромный кирпичный корпус старого завода, переоборудованный под офисный центр. Разумеется, «Норска» занимала его не весь: только помещения на третьем этаже.

Пожилой охранник с глубокими морщинами и мятой сигаретой в зубах – наверное, оставшийся еще с заводских времен – едва заметно кивнул, когда я сказал: «В «Норску», ни о чем меня не спросив. Чугунный турникет щелкнул, пропуская меня на заводской двор, а я завертел головой, соображая, куда теперь идти.

Надо сказать, получить приглашение стоило мне определенного труда. Шило, вопреки моим ожиданиям, совершенно не пришел в восторг от моего звонка.

Узнав, что я слышал о его работе от Егора, он начал мяться, говорил, что еще толком ничего не готово, и сам он связан соглашением о неразглашении, а про тестирование говорить пока рано. При этом слышалось в его голосе какое-то беспомощное лукавство человека, совершенно не умеющего врать.

Но когда я уже решил, что Егор, как обычно, половину выдумал, и стал потихоньку сворачивать беседу, Шило вдруг поинтересовался, а чего я, собственно, звоню. Я честно – терять уже было нечего – ответил, что просто думал напроситься погонять новую игру и, может быть, добыть контент для блога.

Я был уверен, что Шило такое потребительское отношение к нему обидит, и на этом разговор закончится, но он, напротив, неожиданно воодушевился, и ответил, что раз я блогер, то, может, его начальство и заинтересуется, пообещав, что передаст мои контакты. Не прошло и пары дней, как мне и в самом деле позвонила некая девушка, представившаяся Анастасией, и пригласила в офис «Норски», располагавшийся отчего-то в спальном районе.

Сюда-то я и примчался прямо с утра, нацепив даже приличную белую рубашку и глаженые джинсы. Заодно уж побрился и расчесал свои патлы, невольно задумавшись перед зеркалом о том, что не до конца прошедшие прыщи на лице и тугой хвост черных волос за спиной не особенно с этой рубашкой сочетаются. Несолидно я выглядел – словно школьник на выпускном.

Во двор выходило множество дверей, и я бы, наверное, заблудился, если бы не приметная табличка с серым мамонтом, вздымающим закрученные бивни, прилепившаяся к одному из входов. Туда я и направился.

На третьем этаже, за массивной черной дверью, сбоку от которой пристроился все тот же мамонт, оказался просторный холл с некрашенными кирпичными стенами. На стенах были развешаны угловатые абстрактные картины, состоящие из нагромаждения черных мазков на белом фоне, напоминающие не то китайские иероглифы, не то пятна Роршаха.

Слева от двери оказалась стойка ресепшена, за которой сидела в черном офисном кресле полноватая девушка с короткими русыми волосами и проколотой нижней губой, одетая в оранжевую толстовку. Судя по бейджику, это была та самая Анастасия, с которой я общался вчера. Глядя на нее, я понял, что с нарядом явно ошибся: никому здесь моя рубашка не нужна.

– Хай, – бросила она, взмахнув рукой с ядовито-зелеными ногтями.

– Мне к одиннадцати назначено, – сказал я, кивнув на висящие над ее головой часы – миниатюрную копию кремлевских курантов.

– Проходи, – кивнула она куда-то дальше по коридору и вышла из-за стойки. – Главный тебя ждет уже.

Я заметил, что слово «Главный» она произнесла с таким уважительным придыханием, словно монахиня в разговоре о святом покровителе монастыря.

Пройдя по коридору с теми же кирпичными стенами, в которые кто-то шутки ради вделал не горящие факелы и ржавые кандалы, миновав несколько дверей, из-за которых слышалось сосредоточенное клацанье клавиатур и приглушенные голоса, мы, наконец, очутились возле матовой стеклянной двери с надписью «Director».

Директора «Норски», Анатолия Грановского, я видел не раз: на фото, конечно же. Высокий и худощавый, с ранней проседью в темных волнистых волосах до плеч и короткой хипстерской бородкой, он производил впечатление не то чудаковатого профессора, не то свободного художника. Впрочем, в некотором смысле он был и тем, и другим.

При моем появлении он встал с черного компьютерного кресла и протянул мне руку. Одет он был в черную толстовку с капюшоном, что придавало ему странное сходство с эксцентричным монахом. Мне сразу стало немного неудобно за свою рубашку: я окончательно понял, что не угадал со здешним дресс-кодом.

– А, Роман! – проговорил он таким теплым тоном, словно был со мной знаком давным-давно, да все никак не мог встретиться. – Здравствуй! Садись, я попрошу Настю кофе нам сделать.

– Да нет, спасибо, кофе не надо, – ответил я, и, следуя его приглашающему жесту, опустился в синее бесформенное кресло, настолько мягкое, что, казалось, я вот-вот ударюсь задом об пол.

– Ну, как знаешь, – ответил он, чуть подвинув свое кресло, чтобы сидеть прямо напротив меня. – Тебе, наверное, интересно, для чего мы тебя пригласили?