Сын Веры

Многих из них Дед подкармливал зимой, и поэтому они хорошо знали дорогу к его дому. Кого-то ему приходилось вытаскивать из охотничьих капканов, а кого-то он спас прошлым летом от страшного лесного пожара. Но у зверей в принципе не было такого понятия, как «уважение», поэтому к нему в лесу стали относиться, скорее, как к странному явлению природы, которое может спасти в трудную минуту или помочь выжить. Конечно, о его присутствии в лесу знали все. И как-то быстро привыкли.

Но Дед был человеком. Единственным человеком, жившим в этом, наполненным другими довольно разумными существами, лесу. А человеку, пусть даже такому одинокому, всё равно свойственно тянуться к другим людям, а если их не оказывается рядом, то хотя бы к другим самостоятельным и хоть каким-то образом думающим особям. В этом лесу было много таких особей, и хотя они не были людьми, у Деда с некоторых пор нашёлся общий с ними язык! Значит, рано или поздно он должен был неизбежно начать общаться с этими необычными существами на этом языке.

Идея объединить этих по-своему умных, но диких и неорганизованных лесных существ возникла у него не сразу. А как только возникла, он загорелся ею по-настоящему и с человеческой настойчивостью попытался претворить в жизнь. Человеческая хитрость тоже потребовалась ему для этого.

Мёд, соль, рыба и мясо. Он видел, что когда выставлял всё это на лужайке перед своим домом, волки как бы старались не замечать лис, медведи, увлёкшись поеданием мёда, делали вид, что не замечали волков. И те и другие были привлечены манящими запахами со всего леса и не брезговали роскошными Дедовыми «лакомствами». Но соль нужна была абсолютно всем. И вот в конце одного тёплого и не слишком сытого лета он пообещал, что все, кто придут к нему, когда луна станет полной, и попытаются выслушать то, что он скажет, будут вознаграждены их любимой едой, которую он запасал для зверей на этот случай всё лето.

Удивительно, но звери повели себя, как дети малые, пообещай им что-то вкусное, и они послушно сделают, то, что ты хочешь. Дед уже хорошо знал это, пообщавшись со многими из них лично по отдельности. Но в ту ночь многие звери пришли целыми семьями, удивляясь тому, что могут так мирно уживаться друг с другом в таком маленьком пространстве перед домом Деда. Тогда-то и состоялся тот самый первый общий разговор, который закончился так нелепо, но предсказуемо.

Дед расстроился, что его труды по подготовке этого зверского сборища, которое должно было стать отправной точкой для задуманного им эксперимента, пропали даром. Но оказалось, что расстраивался он напрасно.

Некоторые из напуганных Дедом и друг другом зверей, немного успокоившись, захотели вернуться и продолжить интересный разговор о жизни в лесу. И этими «некоторыми» оказались тот самый большой медведь, который долго сидел под деревом, а потом поднялся и всех напугал своим грозным рыком, и старшая часть волчьей стаи, которая считала себя главной в этой части леса. Дед сразу почувствовал и услышал, кто решил вернуться и снова приблизиться к его дому. Он сам вышел навстречу смелым зверям. Он был человек и не хотел показывать, что где-то внутри себя побаивается их.

– Мы не «твари» и не «звери»! – грозно прорычали из ночной темноты, освещённые только полной луной силуэты с горящими волчьими и медвежьими глазами.

– А хотите жить по-человечески? – внезапно спросил их Дед. Он знал, что многие звери от природы любопытны. И любопытство должно было победить в них страх.

– Это как?.. – хором спросили пришедшие звери.

– Вот почему вы все едите только сырое мясо и другие продукты совсем сырыми? – А всё просто – вы не умеете готовить. И я вас научу…

С тех пор жизнь в лесу стала заметно меняться. К Деду стали приходить поодиночке и целыми семьями звери, которые узнали, что можно жить как-то по-другому, не так, как они жили раньше, и что для этого всего лишь нужно было пообещать Деду во всём его слушаться. За это он гарантировал полную защиту от других зверей, которые не примут новый порядок жизни в лесу. Кроме этого Дед никому из послушавшихся его не даст умереть с голоду даже зимой, когда всем зверям бывает трудно найти пропитание. А ещё он станет лечить заболевших и учить чему-то новому всех, кто захочет учиться. Всем, кто станет такими «его» зверьми, он даст имена, чтобы поставить их на учёт и вести хронику их жизни в лесу.

Всё было бы хорошо, но звери не понимали, что такое «слушаться», ведь они никогда в своей жизни никого не слушались, кроме своих инстинктов.

Конечно, многим зверям надоела собственная трудная и однообразная жизнь в дремучем лесу безо всякой помощи и поддержки. Волкам постоянно приходилось смотреть на всех волком. Медведи не хотели более никому оказывать свои медвежьи услуги. Оленям надоело разбираться с оленихами, оправдываясь за постоянный рост рогов. И даже лисам не всегда хватало хитрости для выживания. Многим другим тоже многое совсем не хотелось делать из того, что приходилось совершать ежедневно.

– Мы знаем, что такое человек. Видели, что он может натворить в лесу, – говорили звери, заставляя Деда аргументировать несомненные преимущества жизни в лесу по-человечески. – Раз человек может такое натворить, значит, он тоже тварь! – с вызовом заявил Деду один из пришедших к нему однажды лосей, а другие звери одобрительно загудели.

– Да сами вы, – хотел было возразить им Дед, но не стал, потому что в этот раз к нему пришло особенно много лесных жителей. Давно общаясь со зверями, он уже знал, что у многих из них сознание как бы застряло в своём развитии на уровне трёх-четырёхлетних человеческих детей, но озлобившихся от постоянной неуверенности в завтрашнем дне и от голода. Больше всего по своим повадкам они напоминали ему мальчиков и девочек, выброшенных на улицу и оставшихся без родителей, несчастных беспризорников, которые вынуждены были скрыться в лесу и, чудом не погибнув от голода и болезней, стали вести свою беспощадную борьбу за существование среди таких же озверевших детей.

– Вы же едите друг друга поедом, обижаете слабых, всегда можете убить того, кого только сможете! – сказал наконец Дед, задумавшись о чём-то своём.

– А что здесь такого? Все так живут и не жалуются!

– Так это, может, потому что жаловаться после того, как тебя сожрали, уже некому.

– Ну, ты скажешь, конечно! Мы, вообще-то, ведём здоровый образ жизни! – перебила его будущая Лариска, ничейная кабаниха. И все звери дружно повернули головы в её сторону. Вообще-то за ней водилось всякое, но сейчас она выражала общее мнение.

– Да-да, – дружно зарычали звери:

– Мы занимаемся спортом…

– Да знаю я, каким вы спортом занимаетесь. Бегаете друг от друга со страху и сейчас тоже боитесь пожаловаться.

– Нет, мы не пьём, не курим, много гуляем по лесу, дышим свежим воздухом, деревья не портим, не разводим костры, не бросаем мусор. И вообще, мы бережём природу, Матерь нашу.

– Мать вашу! – опешил Дед от таких зверски правильных мыслей и слов звериных. – А ведь и то верно! Вы ж мне как родные! Как родные дети… Звери, конечно, но всё ж таки дети.

– Что ты сейчас сказал? Повтори, Дед! – один из пришедших волков угрожающе посмотрел на человека, и шерсть на нём стала вставать дыбом.

– Ладно, ладно! – примирительно встал между ним и Дедом один из медведей, до этого просто сидевший неподалёку и ждавший, чем закончится этот непростой для всех разговор. Он давно наблюдал за Дедом, ещё в те времена, когда тот жил вместе с волком и не знал лесного языка, долго присматривался к нему. – Давайте сделаем перерыв, а то правда что-то есть очень хочется…

«Да у вас вся жизнь – перерыв!» – хотел в сердцах сказать Дед, но сдержался.

– Ты вот только скажи, почему считаешь себя самым умным в нашем Лесу и почему мы должны тебя слушаться?