Славянин

–Пора.

По зарослям, у самого основания кладки, прошли к повороту, к срезу возвышения. Лихой заглянул за гребень скалы с большим количеством вкрапления мела в камень, пропастью обрывавшейся вниз, прямо в течение реки. Если отсюда чебурахнуться, костей не соберешь, а не разобьешься, то утонешь уж точно. Делать нечего… Вдоль самого среза, цепляясь за выступы, растущий из щелей кустарник и хиленькие деревца, подтягиваясь на руках, поднялись выше, на тот уступ, о котором упоминал старик.

Тишина проявила посторонний звук, исходивший откуда-то из-за среза обрывавшейся в пропасть скалы. Шуршала вода. Лилась не водопадом, не ручьем, не плескалась толчками, именно шуршала.

–Здесь!

Подползли к краю. Высунув головы на максимальное расстояние от среза камней, оба застыли, вслушивались в обстановку.

–Крепим конец веревки вон за те выступы валуна, – кивнул Богдану.

Дождавшись сигнала напарника, сбросил основную часть веревки вниз почти отвесной скалы. Поехали! Сначала ноги, потом помаленьку съезжая по веревке, посунул тушку. Вот он уже раскачиваясь, висит на руках. Что там темнеет? С перебором рук опустился еще ниже. Веревка впиваясь в кожу ладоней, вносила дискомфорт в общее состояние, но терпимо.

Из рукотворной дыры темнеющего прямоугольника, на расстоянии двух метров от его повисшего над бездной тела, сочилась и шуршала вода. Хорошо не фикалии, могло быть и так. Ливнёвая система крепости. Не будь ее, те же талые воды, накапливаясь в замке, превратили бы посаженное на уступ сооружение в чашу озерка. Такие магистральные ливневые коллектора иногда могут быть протянуты на километры, с выходами внутрь. Раскачался на веревке, со второго раза с разгону смог просунуть ноги в зев ливневки, раскорячившись принудительно застрял в ней. В ограниченном пространстве, кое-как освободился от притороченного к спине меча и походного мешка, смотать их вместе, просунуть перед собой. Подтащил в микроскопический тоннель веревку, задрав голову, крикнул напарнику:

–Давай! Страхую!

Притиснувшись плечом к плечу, отдышались.

–Светильники зажигай.

Какое-то время повозившись с кресалом и трутом, Богдан раздул огонек, запалил две глиняных емкости с фитилем, один протянул Егору.

–Держи, Лихой.

Словно крысы, друг за дружкой поползли по проходу, чувствуя влагу руками и коленями, натыкаясь на мелкий мусор. Узкий ход, мастерами своего дела был выдолблен, выскоблен прямо в горной породе, его ширина, всего сантиметров шестьдесят, а высота – около полутора метров, шел он под стеной в сторону цитадели. Страшновато. Но раз голова прошла, хоть и боком, плечи всяко просунутся. Темнотища, глаз выколи. Ни черта не видать! При едва колыхавшемся пламени фитилька полз как слепой. Если застрянет – хана! Никакой могилы не нужно. Позади Богдан пыхтит как паровозный котел. Ему тяжелей, вон вымахал в плечах, шкаф самоделковый, точно пошире Лихого будет. Хорошо еще, что сквозняк снабжает свежим воздухом, а то б совсем жмычно пришлось.

Метров через тридцать вывалился в темноту широкого коридора. Ну, как широкого? Проход расширился до метра, потолок тоже существенно отступил. Можно было подняться на ноги, что он и сделал. Следом Богдан. Держась за стену, двинулись дальше. М-мать твою так! Чуть не споткнулся о ступени поднимавшиеся вверх. Напарник толкнул в спину. Ура! Так они скоро и на поверхность выберутся. Снова коридор. По чуть-чуть, по чуть-чуть. Спешить не будем. Нам спешить некуда. Бли-ин! Куда это их занесло?

Не паникуя, вытащил из сумки рубашку, с треском разорвал на две половины, один кусок материи сунул обратно, второй намотал на клинок меча. От каганца подпалил импровизированный факел. Стало светлее, но это ненадолго.

Интересное место. Им открылось небольшое сводчатое помещение, к которому стекались коридоры ливневых рукавов из-под всей цитадели, что и следовало ожидать. Материалом для постройки послужил необработанный природный камень. Потолок – трёхслойный кирпич, сложенный по принципу «бойниц», нечётное количество блоков, средний из которых замыкающий. Это помещение переходит в трубу, слегка сплющенную со временем от давления. Через пять метров – небольшая комнатка, ещё примерно через пятьдесят – бассейн с бортиком, причем заполненный водой, из него-то она и сочится по полу коллектора. В этой комнатенке богатая фауна подземелья – повсюду растут грибы, возвышаются сталагмиты и ниспадают разноцветные сталактиты. А чему удивляться – тёплая влажная атмосфера и антисанитарная обстановка, мало того, повсюду пыль, ее здесь скопилось, наверное, не меньше тонны, а где ее нет, там ползет по стене плесень. Какая же невезуха! Где на полках вдоль стен покрытые пылью свитки пергамента, где окованные железом сундуки, наполненные золотыми и серебряными дукатами? Где, черт возьми, россыпи драгоценных камней? Вот так и бывает, кому-то все, а кому-то шиш в кармане, да вошь на аркане!

Пока горел факел, успели добраться до противоположного выхода. Сразу за пустым проемом двери оказалась лестница, поднявшись по которой, Лихой уперся головой в закрытый деревянный люк, прикоснувшись рукой к которому, почувствовал влагу плесневого налета, но само дерево, еще крепкое, такое в прах не развалишь.

–Что там? – спросил Богдан.

–Ща-аз! – надавил плечом на крышку люка.

Сколь ни окреп, ни набрал силушку на вольных хлебах, на экологически чистых продуктах, на природе и воздухе, каких в прошлой реальности еще поискать нужно, люку на сие было начхать. Не отпиралась деревяшка и все тут!

–Дай я! – Предложил Богдан.

Дело все равно пошло не сразу. На поверхность выбрались к заходу солнца, его последние лучи золотили кромку стен внутри крепости. Аккуратно выглянув из своего укрытия наружу во внутренний двор, оба увидали табунок оседланных лошадей. Не много, десятка три, и примерно столько же воинов, готовых сесть в седло. Торопятся куда-то! Суетятся. Прислуга, как заведенная, мотается, исполняя возложенные на нее обязанности. Из шума голосов вычленил знакомый. Ба-а! Старый знакомец!

–Живее! Десятник, почему воев три десятка всего? – однорукий, встреченный на пути в Ростов, собственной персоной проявил свое участие в вечернем предприятии. – От дела лытаешь?

–Боярин так велел.

–Как?

–Сказывал, их там всего пятеро, мол, справитесь.

–Старый конь! Все, выезжаем!

Группа быстрого реагирования, возглавляемая одноруким, отправилась на поимку каких-то преступников.

Опустился назад, придвинулся к Богдану.

–Значит так. Ладославу держат не в темнице, а в покоях второго этажа замкового комплекса, тех, окна которых выходят на обрыв к реке. Я сейчас опять накину на себя бабское шмотье и попытаюсь проскочить к ней. Твое дело, ждать здесь, а когда солнце зайдет, соберешь лук, и если придется к лазу прорываться, только тогда, стрелами выбиваешь боярских дружинников. Бьешь, кто ближе к воротам стоит и светом факелов освещен. Понял? Нам при отходе кураж не помешает.

–Потом, что?

–Потом уходить будем, тем же путем, которым пришли.

–Добро.

–Ты только отсюда ни шагу. Уйдешь без нас, только если заметят.

Обряженный в женское платье, из подвала сунулся вверх, прошмыгнул в проем стены.

«Нам на верх!»

А то не ясно!

Поднялся по ступеням.

«К прислуге тулись!»

Пристроился к стайке теток, прошел внутрь построек. Оторвавшись от них, по подсказанной дедом-золотарем и Лукой дороге, поднялся на второй этаж. То в одном, то в другом месте натыкался на представителей дворни, воинов. В одном месте столкнулся с Торгестом, даном, служившим у курского правителя. Пронесло, видно не до девки сейчас воину. Прошел, даже не взглянул. Ну и ему затевать разборку ни к чему. Настанет время, отплатит за службу наймиту.

«Нам сюда!».

Навстречу, из дверного проема центральной башни, появился совсем молоденький, безбородый «павлин» в расшитом прикиде, опоясанный не дешевым оружием, за ним маленькая свита, человек пять окольчуженных воинов, все как один отмечены шрамами на лицах, с сединой в усах и бороде. Достойные противники! Одна-ако! Да, это же его смертельный друг Велинег. Вот оказывается, где встретиться довелось.

«Твой знакомец?».

Уймись, Лука. Знакомец. Век бы его не знать. Крыса подвальная!

Егор шмыгнул в боковой коридор, ускорившись, заскочил в дверь, только здесь почувствовал специфический запах. Уборная! А за дверью шаги. Остановились. Послышался приглушенный говор, но разобрать можно, особенно те речи, что на повышенных тонах ведутся.

–…А я вам приказываю…!

–…боярин шкуру спустит…

–…ну и что? Вы теперь со мной в уборную попретесь? …уд подержать…!

–…боярин…

–…здесь их быть не может, в погосте они! Тем паче, Прозор их скоро захватит.

–…

–…уймись дядька. Пошли все вон! Ждите на дворе!

Шаги разделились, одни приближались, другие отдалялись. Дверь отворилась и ожидавший этого момента Лиходеев, втащил павлина в сортир, прикрыл ладонью ему рот.

–Тише-тише, давно не виделись, дружище!

Глаза Велинега забегали, потом, поняв кто перед ним, они и вовсе повылазили из орбит. По телу прошла дрожь.

–Что ж ты, сука продажная, своего князя подставил? Такие как ты, мразь, жить, а тем более дышать и плодиться, не должны.

Клинок засапожного ножа с хрустом, прорывая вышитую ткань на груди, вошел в сердце. Лихой придержал обмякшее тело врага, отпустив одежду, усадил мертвеца на пол рядом с дырой средневекового унитаза. Резким рывком выхватил нож из раны, вытерев клинок куском полы кафтана.

–Так-то оно справедливо будет. – Сказал то ли себе, то ли мертвецу.

Вышел. Продолжил свой поиск.

«Этого нам не обойти!».

Почти у самой цели напоролся на препятствие. Интересный экземпляр перекрыл дорогу. Высокий, ростом повыше Лихого будет. Из-за шлема с полумаской, возраст не определить. Под серым плащом, плечо воина надежно защищено кольчугой, нижняя часть руки до локтя, при помощи шнурков, наручем из твердой кожи. На кистях рук, латные перчатки, тоже кожаные, отделанные металлическими пластинами. Верхнюю часть ног прикрывал подол кольчуги, нижнюю, сапоги цвета кожи, с тупым носком и голенищем чуть ниже колен. Меч пока еще в ножнах, а серые глаза из-под железа смотрят с интересом, определяя степень опасности, исходившей от несовершеннолетней нарушительницы подконтрольной территории. Кто знает? Может перед ним и не юница вовсе, а сам Морок – один из богов Чернобоговой верви, покровитель всякого обмана.

Мама дорогая, как же к тебе подступиться, железный ты наш дровосек? Скорее всего, женская ипостась Лихого, при свете факелов, укрепленных на стенах по всему промежутку коридора, черниговского рыцаря не впечатлила. Глазки строить бесполезно.

–Ты, – растягивая, цедя слова, спросил черниговский витязь, – кем будешь, девица?

А цель была так близка! Ну, что б тебе сказать? Чем запудрить мозги? Что делать? Голова просчитывала варианты, глаза сканировали объект, пытаясь найти слабое место. Думай-думай-думай! Нетороплив, но это может быть элементарная обманка. Весь, буквально с головы до ног одет в броню, голой рукой железо не пробить, ножом можно лишь поцарапать. Думай! Открыты губы, нос и глаза под полумаской. Думай! Губы, нос, глаза.

Есть! Спасибо нашим учителям! Гонявших нас в хвост и в гриву, до отвращения натаскивавших на принятие самостоятельных нестандартных решений. То, что многие из нас живы, есть их половинная доля.

Между тем, черниговец с какой-то показной ленцой в движениях тела и конечностей, приближается на шаг, еще на шаг.

–Я, Млава! – Егор в свою очередь копируя манеру общения с Лисом Волгавиной дочери, в складках поневы пытался распустить шнурок на кисете. При приближении «железяки» еще на шаг, показалось, что бисеринки пота проступили даже в тех местах, где их быть не может. – Вот, принесла!

Проклятый шнурок поддался, пальцы просунулись в горловину и зачерпнули порошок. Протянутая ладонь раскрылась у самого лица врага, заставив того, заглянуть в нее.

–Вот! Ф-ф-у-у!

Купленный перед обедом у восточного купца сахар, перетертый с перцем в пыль, приготовленный на всякий случай для того, чтоб сбить собак со следа, Лихой сдул с ладони в лицо воину.

–А-а-чхи! В-в-а-а!

Попавшая на влагу сухая субстанция в момент растворилась, залепляя глаза, а перец тысячью крупинками въедаясь в капилляры, сделали свое дело, вывели из строя броненосца, все-таки имевшего свою Ахиллесову пяту. Он сбросил шолом, воя раненым лосем, руками раздирая глаза, чихая и мучаясь, упал на колени, но все же слепо выставив перед собой руку, в попытке дотянуться до обидчицы. Егор выдернул из рукава шелковый шнур, перепрыгнул через «гору железа», на автомате привычно набросил удавку на шею противника, уперев колени ему в спину, скрестив руки, что было сил, потянул на себя. Шуму-то, шуму! Последние конвульсии и человек обмяк. Все. Ф-фух!

–Здоровый бычара! – отдышавшись, изрек Лиходеев.

Однако время.

«Ага! Эк, ты его!»

Вот она, дверь закрытая на засов. Отбросив средневековый шпингалет, слонячьего размера, распахнул створу.

–Ладослава!

Из-за занавески послышался знакомый голос.

–Кто меня кличет?

В три прыжка сократил расстояние, отбросил отделявшую от девы полоску тяжелой материи, вгляделся. При свете крохотного каганца, на кровати поджав под себя ноги, стараясь рассмотреть посетителя, щурясь, сидела княжна.

–Это я, Лихой!

–Ты-ы? Ты!

–Да, я! Я! Вот одежда. – Бросил на кровать потрепанную суму. – Быстро одевайся, уходим.

–Ты!

Вскочив, бросилась на шею. Обняла, роняя слезы. Ревела белугой как простая девка.

–Ты!

«Поторопи ее!»

Да ясно!

Зашипел, как обозленный кот:

–Не поторопишься, оба пропадем. Живее, коза драная!

Наконец-то сподобилась внемлить мудрым речам. Не стесняясь, сбросила дорогой наряд, стала напяливать на себя одежду простолюдинки. Лихой стоя у дверного косяка, контролировал коридор.

–Готова! – послышался доклад.

Оглянулся. Перед ним предстала ничем не примечательная дворовая девка-чернавка. Отлично! Подбежал к ее прежним шмоткам, сгреб в кучу.

–Окно открывается?

–Да.

–Выбрось все в него, а я сейчас…

Железный дровосек оказался неподъемным, поэтому он подмышки, снова нарушая тишину, протащил его по коридору. Хорошо, близко волочить! У окна понял, что сам не сдюжит.

–Помогай!

–Ага!

Управившись, выскочили в коридор. Егор щелкнул на место шпингалет.

–Ну, с богом!

Даже с подсказками Луки, при повышенном адриналине в крови и торопливости, путаясь в коридорах и натыкаясь на занятых повседневной работой людей, пристроились в устремившуюся, судя по суете и общей направленности движения, толпу. Любопытство людей позволило с потоком местной челяди выскочить во внутренний двор. Казалось, ночь никоим образом не затронула замковый комплекс, а лишь набросила темень на люд, решивший отсрочить огнями факелов и светильников ее пришествие. Гомон и метание дворни, не добавляли порядка и в ряды воинов. Как на базаре!

–Тетушка, что происходит? – Егор потянул за рукав пытавшуюся ввинтиться во вставшую плечом к плечу толпу, создававшую толкотню, почти что давку.

–Сотник Прозор вернулся. В погосте татей пымал!

Помимо массовки, лая собак, своевременно не выпущенных из вольеров, взмыленные лошади вносили свою лепту в поднятую суету. В шуме возмущенных голосов, приходилось почти кричать.

–По стеночке, по стеночке шагай, – подтолкнул любопытствующую Ладославу. – Нам на ту сторону протиснуться нужно.

Не встречая сопротивления и не ощущая на себе посторонних взглядов, ускорились. За спинами людей прошли по подкове двора. В просветы между мелькавших людей, внимание Егора привлекло лицо одного из пойманных татей, попавшее под свет факела. Юркнули в подвал, а уже там, Лихой позвал:

–Богдан!

–Здесь я! – послышался отклик.

–Свет зажги.

Держась за руки, крадучись по-полшага, добрались до света каганца. Вот и лаз! Богдан сидел перед ним, спустив ноги в черный зев каменных катакомб.

–Что там на улице творится? – спросил, подслеповато щурясь при маленьком пламени светильника. – Я уж думал конец вам пришел.

–Ну, конец-не конец, а хорошего мало. Кажись наших в погосте повязали.

–Как?

–Я почем знаю? Полезли вниз.

Влажный спертый воздух окутал их сразу. Узость проходов и высота каменного свода не добавляли позитива в настроение каждого. Лука подсказывал, а Егор вел за собой обоих, ориентируясь лишь по примерному направлению. Вот прошли одну камеру. Правильно идут значит. Два входа в коридоры. Какой из них?

«Этот!»

Да. Точно этот.

–Ой! – княжна за спиной подала голос.

–Что?

–О притолоку ударилась!

–Аккуратней надо быть.

Так! Поворот, еще поворот, снова камера. Она родная! Молодец Лука! Правильно идут. Ему б их только вывести, а там…

Снова камера, черт, кажись масла в светильнике почти не осталось. Поворот. Коридор. Свод опустился еще ниже, а стены заузили проход.

«Можешь не торопиться. Скоро выход».

Он уже полз на четвереньках, ощущая за собой дыхание двух человек. Какой сумбурный день. Как же вымотался! Вот он!

Ливневка «выплюнула» его на крохотное плато перед обрывом. Ушел в сторону, прижавшись спиной к скальной породе, сидел и вдыхал в себя свежий воздух. Хорошо! Глянул на своих попутчиков, тоже радуются ночному небу и свежему воздуху.

–Вот что, друзья мои, пора нам расстаться.

–Как? – возмутилась княжна.

–Я обратно полезу. Ребят попытаюсь вытащить, а вам спускаться придется. Богдан, вы без лошадей далеко не уйдете, поэтому отведешь княжну на то место, где мы с нашими встретиться должны были. Помнишь где?

–Помню.

–Вот туда и веди. Ждете нас один день. Если не придем, самостоятельно добираетесь до Лелейного погоста, там твой отец нас дожидается. Он знает, что дальше делать.

–Может мне с тобой?

–Одному проще, да и княжна на тебе… Светильник оставь, мой сдох совсем.

Людослава потянула за материю рубахи. Чего это ей? Шипящим голосом, не вызывавшим сомнения, высказала в лицо:

–Лихой, смотри чтоб вышел! Ты понял? Я тебя еще наказывать буду!

–Это за что ж?

–За козу драную!

–А-а! Ну, я буду стараться.

Сначала Богдан полез по веревке наверх, затем обвязанную подмышками княжну утащил за собой. Оставшись один, Егор продышавшись, снова полез в лабиринт ливневой канализации.

Не приминул обозначить свое присутствие Лука. Вот уж добро ему досталось!

«Ну ты и дюндель!».

Чего тебе?

«Чего-чего! За тебя беспокоюсь».

Парней выручить нужно.

«Попались, знать фарт их такой! Всех не вытащишь».

Мне всех и не надо, только своих.

«Господи! Ну почему так? Везет же некоторым, к нормальным людям попадают, а я как проклятый, должен влачить жалкое существование рядом с недоумком!»

Умолкни, финансовый гений недоделанный. Надоел твой скулеж!

Пока припинались, дошел до люка. Выглянув во внутренний двор, визуально окунулся в суету ночного коловращения людей. Кругом носились дружинники с факелами. Слышались крики воинской команды. Бедлам добавляла дворня, собаки, так и не выпущенные из вольеров. Видно все как на ладони. Вон, с шумом поднялась замковая решетка, и тут же со вздохом лег на каменистый грунт подъемный мост. Наверное, сотня всадников, не меньше, с места в карьер проскочила наружу, копытами лошадей выбивая дробь по дереву моста. Все нараспашку, никакого порядка! Ясно, пропажа обнаружена, теперь следуют «удары по хвостам», назначение виновных в похищении, и наказание непричастных. Не хотел бы он сейчас оказаться на месте погостного наместника. Ну, такое положение вещей ему только на руку. Работать!

В полутемный двор из дверного проема хозяйственного помещения, вышла молодая девка, с повязанным на голову платком. Торопливо, как и все в этом дурдоме, пробежала в сторону подвала, где много десятилетий тому назад еще при прежнем князе, был устроен поруб-темница, а вместе с ней и хранилище собранного с подконтрольной территории добра в свое время не вывезенного в Чернигов. Хоть и поругались, а Лука свою партию вел умело. Душа зависшая между Раем и Преисподней, выигранная в карты и прижившаяся под крылом своего нового хозяина, свое дело знала, и все входы-выходы замкового комплекса прошустрила еще в первый приход. Вовремя предупредила о караульных.

Хоть и творилось кругом непотребство, охране поруба нужно отдать должное, службу исполняли исправно.

–Чего тебе, девка?

Послышалось из ниши при входе на приступки, спускавшиеся вниз. Надо же, ведь как схоронился! Оглянулся, внимания никто не обращает, все заняты своим.

–Дяденька! – позвал жалобным голосом.

Ну, все у нас, у русских, на авось выходит, да наверное, на этом и далее стоять будет.

–Чего?

Из темного проема показался дружинник, судя по голосу и едва различимой бороде, в летах. Егор метнул нож, примерно определив, куда он должен попасть. Следом бросился сам, чтоб поддержать тело, не допустить громыханья железа. Все получилось. Жаль старика, нож вошел точно в глазницу.

Тело пристроил в той же темной нише. Спустился по ступеням, подергал дверь. Заперто. А чего ты хотел? Ну, помогай русское авось! Постучал в дверь. Елейным голосом с примесью жали, заныл:

–Дяденьки-и!

Снова постучал.

–Дяденьки-и!

Послышались глухие, приближающиеся шаги, на слух, сразу две пары, кашель, и тоже немолодой.

Кто там?

«Старики». – Голос Луки в голове Лиходеева обрел нотки сарказма.

Ну погоди поганка такая!

«А что сделаешь?».

Обижусь.

«Ну тогда ладно».

За дверью завозились. Что ж вы деды на пенсию не ушли? Снова грех на душу принимать. Деваться некуда…

Тюрьма, она и в Африке тюрьма. Широкий коридор с каменным полом и кладкой высокого свода, длинный, при свете факелов на стенах, видно, что упирается в двустворчатую окованную железам, торцевую дверь, запертую на амбарный замок. По сторонам тоже двери, но эти все заперты на засовы-щеколды, какие-то низкие, но крепкие. Стал поочередно отпирать одну за другой, подсвечивая себе факелом. Пусто. Пусто. Пусто. Да, где же их держат? За очередной дверью, наткнулся на человека. Худой, с козлиной бородой, видно, что молод и не складен телесно. С открытыми глазами лежал на прелом сене, смотрел на Лихого как на приведение.

–Ты кто, мужик? – чуть задержавшись, спросил сидельца.

–Монах я, – на удивление быстро откликнулся незнакомец, – Ильей кличут.

–На волю хочешь?

–Все в руках Господа!

–Тогда выходи. Считай, что господь свою руку приложил. Помогай двери открывать.

Пропажа разыскалась в самом конце коридора. Сидели все втроем в одной камере, только в отличие от монаха, лежали связанные веревками на голом полу.

Лиходеев обрадовано возвестил:

–Просыпайся, страна! Чего братцы пришипились, приуныли? Вставай, с вещами на выход, здесь самые гуманные законы, никто никого не принуждает, сколько смогли столько и отсидели!

Сначала обалдели, потом подняли гвалт.

–Боярич!

–Как…

Он резал веревки, обратил внимание на Вторушу, кроме дыхания, не подававшего признаков жизни.

–Опоили его на гостевом дворе, – разминая руки, сообщил Лис, – а нас сетью покрыли, потом избили. Ничё, заживет как на собаке. А это кто?

Указал на монаха, мельтешившего у двери.

–Илья, такой же зек как вы.

–А-а!

Снова Лука на связь вышел:

«Слышь, Лихой! Там в торце княжья кубышка. Злато серебро брать будем или пустыми уйдем?».

Много там?

«Тебе и всем товарищам твоим на весь век хватит!».

Берем!

–Хорош языком молоть. – Оторвал от вопросов-ответов подчиненных. – Лис, метнулся к выходу в эту богодельню, я там видел топор и кое-какое оружие, тащи сюда.

–Зачем?

Пришлось гаркнуть на от радости распустившегося подчиненного:

–Н-ну!

–Ага. Это я мигом.

–Смеян, освобождай Вторушу, с Ильей выносите его в коридор.

Егор подошел к торцевой двери, оглядел ее со всем прилежанием, выходило, что «брать» дверь можно только силой. Нарисовался Лис с кучей железок.

–Вот!

–Вижу. Держи факел.

Действовал топором как кувалдой, потом, как резаком. Шум конечно был, да ведь стены толстые, не в пример стройкам будущего. Замок покорежил, но не открыл, зато срубил ухо петли. Ф-фух, справился! За дверью была обычная кладовка для сбережения ценностей. Огромная правда. Размером со склад.

–Ну, боярич, ты хват! – вырвался возглас из уст Лиса.

Его глаза хищно забегали по стеллажам «пещеры Али-Бабы». Чего здесь только не было! Факел выхватывал из темноты, то стоявшее рядами у стены оружие, то низки шкур, то дорогую материю. Вот, штабель посуды, выкованной из метала, быть может, даже из серебра. А это…

–Лис, хватит ковыряться! Золото ищи, серебро, только россыпью, в кошельках. Понял.

Время неумолимо уходило. Видно пустыми уйдут.